Формирование структуры прав собственности

В рамках коммунальной системы прав каждый человек имеет право на частное использование ресурса после того, как он им завладел, и общественное право на его использование до того, как он попал ему в руки. Это несоответствие между возможностями владения побуждает людей реализовывать свои права в наиболее полезной для себя форме; они будут преобразовывать ресурсы, принадлежащие им на коммунальной основе, в ресурсы, находящиеся в частном владении, то есть будут охотиться, чтобы получить частные права на животных. Проблему можно решить либо преобразованием коммунальных прав в частные, в каковом случае отпадет императивная необходимость охотиться на животных, чтобы «застолбить» на них свои частные притязания, либо сдерживать стимулы на превращение коммунальных прав в частные путем регулирования.

Система, обеспечивающая коммунальные права на ресурс, когда он находится в одной форме, и частные права на него же, но в другой форме, в основе своей нестабильна. Форма, на которую существуют частные права, будет вытеснять ту, что охватывается общественными правами. Само по себе это имеет серьезные последствия только в том случае, если преобразование коммунального владения в частное связано с издержками. Так, если незаклейменные животные считаются коммунальной собственностью, а заклейменные — частной, начнется повальное клеймление животных. Это не потребует больших издержек, тем более что клеймление в любом случае желательно для идентификации животных. Не будет необходимости убивать животных, чтобы предъявить на них свои частные права, поэтому, после того, как клеймление с соответствующими затратами будет проведено, их будут разводить должным образом. Однако процесс преобразования, требующий убийства животных для установления частных прав собственности, связан с более серьезными социальными издержками в виде сокращения популяции животных.

Если адаптация общества к несовместимости коммунальных и частных прав происходит путем устранения частного права, на смену проблеме, которую таким образом пытаются решить, тут же придет другая — проблема создания стимулов к труду. Таким образом, если мы предположим, что коммунальное право на охоту подкрепляется положением о том, что добыча принадлежит общине — и согласно обычаю распределяется между всеми ее членами — а не одному охотнику, стимулы для занятия охотой ослабнут. Таким образом, проблема чересчур интенсивной охоты решается за счет создания проблемы недостаточно интенсивной охоты — теперь здоровые люди будут сидеть сложа руки, ожидая, пока другие принесут добычу, которую затем разделят на всех. Чтобы смягчить проблему «уклонения», возникающую в результате, обществам, не создающим частные права, необходимо постоянно приближаться к социальной организации, в рамках которой поведение индивидов напрямую регулируется государством или косвенно направляется культурными установками. Таким образом, выбор из двух вариантов — охотиться или не охотиться — нельзя оставлять за индивидом, иначе он, не имея возможности присвоить плоды своего труда, будет уклоняться от охоты. Вместо этого государство все больше будет сталкиваться с необходимостью организовывать охоту в приказном порядке, настаивать на том, чтобы люди ею занимались, и более жестко регулировать раздел добычи. Возможно и другое: община организует культурное воспитание, стимулирующее готовность людей заниматься охотой. Именно такой оборот события принимали у первобытных племен. Животные, на которых они охотятся, — «бесплатны»: здесь действует принцип «кто первым пришел, того первым и обслужили». Однако добыча делится в соответствии со сложными ритуальными процедурами, и вопрос об участии в охоте не оставляется на волю индивидов. Попытка решить проблему дефицита за счет сокращения сферы частных прав неизбежно ведет к усилению централизованного регулирования или воспитания в обществе. Чтобы обнаружить практические примеры этого процесса, не обязательно отправляться за тридевять земель. Государственная система образования в США действует на основе «бесплатного» права пользования. По мере того, как хорошие школы привлекают все больше учеников, сообщество либо должно выделять больше ресурсов на эти государственные школы, чтобы решить возникшую, по его мнению, проблему их чересчур интенсивной эксплуатации, либо каким-то образом регулировать приток учеников. Зачастую для сокращения притока желающих поселиться в таких сообществах используются зональные ограничения и строительные нормы.

Если надзор за соблюдением частных прав можно наладить без затруднений, целесообразно решать проблему дефицита преобразованием коммунальных прав собственности в частные [1]. Вопреки некоторым распространенным представлениям, права частной собственности могут обладать общественно полезной функцией именно благодаря тому, что они создают у индивидов стимулы для учета социальных издержек. Отождествление частных прав исключительно с антиобщественным поведением столь же популярно, сколь и ошибочно.

Нестабильность, присущая коммунальной системе прав, особенно обостряется, когда из-за изменения технологий или спроса ценность ресурса, находящегося в коммунальной собственности, повышается. Подобные изменения скорее всего принесут с собой как негативные, так и благоприятные эффекты, которые в рамках существующей системы прав нельзя измерить и учесть без крупных социальных издержек. В подобных ситуациях следует ожидать модификаций в системе прав, позволяющей индивидам более полно и адекватно реагировать на эти новые издержки и преимущества. Так, развитие пушной торговли в Новом Свете привело к двум результатам. Ценность мехов для индейцев повысилась, и, соответственно, увеличился и масштаб охоты. До появления торговцев пушниной индейцев устраивала социальная система, допускавшая свободную охоту, поскольку ее масштаб был слишком мал, чтобы вызвать серьезное сокращение популяций животных. Однако в условиях торговли пушниной масштаб охоты приходилось регулировать. Система контроля, разработанная индейцами в северо-восточной части Америки, заменяла частную собственность на землю правом доступа в охотничьи угодья. Обладая правом не пускать других на свою территорию, индейские семьи обретали стимул для заботы о численности обитающих там животных. В рамках системы свободной охоты численность этих животных сократилась бы, поскольку их добывали бы другие индейцы. При наличии частных прав на охоту она, однако, поддерживалась бы на уровне, больше соответствующем растущему пушному рынку.

Аналогичным образом, как отмечает профессор Норт, относительный рост ценности земельных ресурсов в Англии XII века привел к перестройке существовавшей тогда системы прав собственности — введению принципов эксклюзивного владения и его передачи [2]. В XIII веке в Англии был разработан обширный корпус земельного права, созданы предпосылки для огораживания и, наконец, введено право отчуждения земли; аналогичные процессы наблюдались и на Континенте.

Интересным примером масштаба корректировки прав собственности, чаще всего сопровождающей экономически значимые технологические новшества, может служить ретрансляция радиосигналов между различными странами Европы. В 1926 году одна голландская телефонная компания решила использовать свое оборудование для ретрансляции радиопередач, принимаемых из других стран, предлагая их подписчикам в Нидерландах за абонентскую плату. Однако многие передачи в таких странах, как Англия, Франция, и Германия охватывались авторским правом, и никакой компенсации его владельцам голландская фирма не выплачивала. Использование ресурса, созданного в одной стране и автоматически становящегося доступным в другой, создавало неордирарные правовые проблемы, которые привели к острому конфликту, а затем и к подписанию Бернской конвенции 1928 года. Это соглашение наделяло владельцев авторского права эксклюзивными полномочиями санкционировать для граждан стран-участниц любые трансляции радиопередач по проводам или иным способом. Что же касается Соединенных Штатов, то там в 1938 году несанкционированная ретрансляция передач была признана незаконной, и для надзора создан специальный орган — Федеральная комиссия связи.

Мы затронули лишь несколько случаев изменения структуры прав собственности, привлекающих сегодня внимание ученых. Однако существует очень много феноменов, связанных с правами собственности, изучение которых могло бы принести немало пользы. Возьмем хотя бы проблему структуры корпоративного капитала. Известная теорема Модильяни-Миллера, согласно которой стоимость предприятия не зависит от структуры его капитала, представляет собой особый случай применения тезиса о том, что трансакционные издержки равны нулю. На разные компоненты имущества предприятия выпускаются различные правовые титулы, и стоимость этих титулов не превышает и не уступает текущей стоимости имущественного потенциала предприятия, по крайней мере, если эти правовые титулы четко определены, поддаются разделению и передаче с нулевыми издержками. Более того, их пересмотр и обмен осуществляется способами, обеспечивающими владельцу максимальную полезность, ограниченную лишь имущественным потенциалом предприятия.

Но на деле эти «пакеты» прав передаются и пересматриваются не без издержек, и, таким образом, возникает вопрос, какие из «пакетов» целесообразнее всего выпускать предприятию. Что это: облигации, простые акции, привилегированные акции, обратимые ценные бумаги, гарантии? С учетом стоимости трансакций и ревизии этих пакетов прав, существуют ли факторы, способные объяснить тот или иной состав их первоначальной «смеси»? Мы полагаем, что различия в этом составе определяются различиями в представлениях инвесторов о потенциальных результатах деятельности предприятия. Предприятию, стремящемуся получить максимальную сумму за счет продажи прав на владение, желательно выпустить различные «пакеты» — например, гарантии для оптимистично настроенных инвесторов и облигации для пессимистов — с учетом того, что функционирование рынков неизбежно связано с издержками. Если бы рынок мог «производить» различные «пакеты» без издержек, фирме незачем было бы заботиться о дифференциации этих финансовых инструментов. Ведь в этом случае финансовые посредники могли бы конвертировать или включить любые выпущенные фирмой финансовые инструменты в «смесь», предпочтительную для оптимистически или пессимистически настроенных инвесторов, по разному оценивающих перспективы предприятия.

Хотя количество статей, посвященных правам собственности и трансакционным издержкам, быстро растет, в основном они относятся к категории «абстрактных гипотез». Эмпирические исследования крайне немногочисленны, а из них лишь единицы касаются явлений, существующих достаточно долго, чтобы их можно было назвать историческими. Однако специалисты по экономической истории могли бы внести куда больший вклад в изучение проблемы, и мы надеемся, что достаточно заинтересовали вас поставленными вопросами, чтобы вы захотели ознакомиться с работами, перечисленными в приведенной ниже краткой библиографии.

Примечания

[1] Есть, конечно, и альтернативный путь — преобразовать коммунальное право в право государства, которое оно использует для исключения, возможно за счет ценового механизма, проблемы «государственная собственность против частной», чтобы государственные собственники делали не то, что могут, а то, что захотят.

[2] North D., Thomas R. The Rise and Fall of the Manorial System: A Theoretical Model // Journal of Economic History. Vol. XXXI (December 1971). P. 777–803.

Библиографическое приложение:

1. Alchian A.A. Unemployment and the Cost of Information // Western Economic Journal. Vol. VII (June 1969). P. 109–128.

2. Alchian A.A. Some Economics of Property Rights // Il Politico. Vol. XXX (1965). P. 816–829.

3. Alchian A.A., Demsetz H. Production, Information Cost, and Economic Organization // American Economic Review. Vol. LXII (December 1972).

4. Bottomley A. The Effect of the Common Ownership of Land Upon Resources Allocation in Tripolitania // Land Econonics. 1963. February 1963. P. 91–95.

5. Brunner К., Мeltzer A. Studies in Money and Monetary Policy // Journal of Finance (May 1964).

6. Cheung S. The Theory of Share Tenancy. Chicago: University of Chicago, 1969.

7. Coase R.H. The Nature of the Firm // AEA Readings in Price Theory / Ed. by Stigler and Boulding. Irwin, 1952. P. 331–351.

8. Coase R.H. The Problem of Social Cost // Journal of Law and Economics. Vol. III (Оctober 1960). P. 1–40.

9. Crocker T.D. Extenalities, Property Rights, and Transaction Costs // Journal of Law and Economics. Vol. XIV (October 1971). P. 451–464.

10. Demsetz H. Toward a Theory of Property Rights // AEA Papers and Proceedings. 1967. May. P. 253–257.

11. Demsetz H. When Does the Rule of Liability Matter? // Journal of Legal Studies. Vol. I (January 1972). P. 13–28.

12. Demsetz H. The Private Production of Public Goods // Journal of Law and Economics. Vol. XIII (October 1970). P. 293–306.

13. Demsetz H. The Cost of Transacting // Quarterly Journal of Economics. Vol. LXXXII (February 1968). P. 33-53.

14. Devany A.S., Eckert R.D., Meyers C. J., O’Hara D.J., Scott R.C. A Property System for Market Allocation of Electro-Magnetic Spectrum: A Legal-Economic-Engineering Study // Stanford Law Review. Vol. XXX (June 1969). P. 1499–1561.

15. Furubotn E., Pejovich S. Property Rights and the Behavior of the Firm in a Socialist State // Zeitschrift fur Nationalokonomie. Bd. XXX (Winter 1970). P. 431–454.

16. MacCaule S. Non-Contractual Relations in Business: A Preliminary Study // American Sociological Review. Vol. XXVIII (February 1963). P. 55–67.

17. McKean R.N. Products Liability: Implications of Some Changing Property Rights // Quarterly Journal of Economics. Vol. LXXXII (November 1970). P. 611–626.

18. North D., Thomas R. The Rise and Fall of the Manorial System: A Theoretical Model // Journal History of Ecomomic. Vol. XXXI (December 1971). P. 777–803.

19. Pejovich S. Liberman’s Reforms and Property Rights in the Soviet Union // Journal of Law and Economics. Vol. XII (September 1969). P. 193–200.

20. Pejovich S. The Firm, Monetary Policy and Property Rights in a Planned Economy // Western Economic Journal. Vol. VII (September 1969). P. 193–200.

21. Rottenberg S. Property in Work // Industrial Labor Relations Review.Vol. II (April 1962). P. 402–405