28. Изображение народа в "Войне и мире" в свете философско-исторической концепции Толстого. Платон Каратаев. Тихон Щербатый.

Из более чем пятисот семидесяти героев романа разработаны лишь десять образов представителей народа. Но Толстой решает эту проблему иначе: каждого из своих любимых героев в кризисные моменты жизни он приводит к пониманию того, насколько важным, незыблемым и основополагающим элементом жизни является дух народный, народное самосознание и мироощущение. На примере Платона Каратаева и Тихона Щербатова Л. Н. Толстой показал два совершенно разных типа русских солдат. Первый из них — тип покорных солдат, главными качествами которых являются терпение, кротость и набожность. Эти качества Толстой воспел в Платоне Каратаеве. Второй тип — отчаянных солдат — был представлен Толстым в образе Тихона Щербатого. Платон Каратаев — простой, обыкновенный солдат, который, однако, сыграл исключительную роль в духовном возрождении Пьера Безухова. Пьер признал силу какого-то непонятного “порядка”, который убивал людей и его самого. Встретив Каратаева, он понял, что власти этого порядка противостоит другой порядок, другая логика, логика жизни, которую нельзя уничтожить никакой силой. Каратаевское вошло в Пьера не как теория или система воззрений, а как ощущение утраченной им целесообразности бытия. Толстой “обезличил” Каратаева, так как главным в нем был олицетворенный принцип “естественной” жизни: «Как живётся, так и живи». В этом тезисе для Толстого была заключена величайшая мудрость. Общее в образе явно преобладало над индивидуальным. Любовь ко всем была в Каратаеве — человеке недалеком, примитивном — проявлением великого, природного, соединяющего людей начала, которое, как думал Толстой, убивается “неестественной” средой, уродливо организованным обществом. В каратаевской любви ко всему живому сквозит именно “стихийная сила”. И поэтому Каратаев ощущает себя нераздельною частью мира, как впоследствии и Пьер, перенесший тяжкие страдания и страх смерти. Для Пьера Безухова Каратаев стал олицетворением “всего русского, доброго и круглого”. Интересно, что Толстой употребляет здесь слово “круглое”. Сразу ощущается что-то мягкое и ласковое. Таким, видимо, и был Платон Каратаев. Сама речь его была мягкой и напевной, а на каждый случай у него находилась какая-нибудь поговорка. Этого человека справедливо можно назвать кладезем народной мудрости. Однако незлобивость, покорность, уступчивость и другие черты, присущие Платону Каратаеву, были свойственны значительной, но не всей части русского крестьянства и солдатства. Вслед за сценами, знакомящими читателей с Платоном Каратаевым, идут сцены, рисующие партизанскую войну. В них Толстой описывает другого представителя русского крестьянства — народного мстителя — Тихона Щербатого. Так же, как и Платон Каратаев, Тихон Щербатый является простым русским мужиком, но его образ противостоит образу Каратаева. Тихон Щербатый оказался самым нужным и полезным бойцом в партизанском отряде Василия Денисова: “Когда надо было сделать что-нибудь особенно трудное и гадкое — выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти за день по пятьдесят верст, — все указывали, посмеиваясь, на Тихона. Тихон произвел сильное впечатление на молоденького Петю Ростова. Слушая рассказ Тихона о том, как тот брал языка, Петя сначала весело смеялся. Когда же он понял, что Тихон убил человека, ему стало неловко. Толстой, любимой мыслью которого была “не отвечай злом на зло”, эти действия считал оправданными, так как это было частью народной борьбы за жизнь и Россию. Лев Толстой решительно отвергал агрессивные, захватнические войны. Он был великим поборником мира. Тем не менее, он считал, что убийство может быть оправдано, когда речь идет о высшей справедливости и о высоком подъеме национального народного духа.