Заключение

Итогом стала не дефиниция, а указание на обладающее «расплывчатыми границами» понятие. Утопия — живое явление сознания и культуры, ее формы и содержание меняются от одной исторической эпохи к другой. Утопия постоянно «живет» в культуре, при этом объективируется в различных сферах культуры, принимая самые разные формы. Противоречия общественного бытия и порождаемый ими критический дух, присущие всем стадиям социального развития; стремление человека преодолеть существующие границы научного знания и заглянуть в такие пространственные и временные пределы, о которых наука пока не может сказать ничего определенного; потребность в эстетическом (и не только) освоении мира и воссоздании его человеком в своих творениях по законам красота – все это обусловливает воспроизводство утопического сознания. Чтобы осуществить максимум в своей деятельности, человек должен в своих мечтах выходить за пределы того, что выглядит сегодня реалистичным, иметь возвышенные идеалы.

Сущность утопического идеала следует искать в способе его продуцирования. В основе конкретного образа желаемого общественного устройства лежит особый тип сознания, особое мироотношение — утопическое сознание. Утопическое сознание основано на принципе тесной связи человека и условий его жизни, внутреннего и внешнего. Как правило, утопия предполагает полное неприятие существующей системы социальных отношений. Для утопического сознания характерно тотальное несогласие с социально-исторической данностью, для него важно не частичное улучшение, а полная замена существующих порядков новыми. В связи с этим для утопии не характерно внимание к процессам перехода от наличного состояния общества к идеальному. Утопическое сознание, его отдельные проявления неотделимы от социально-философской мысли. Именно этот способ определяет в конченом счете сущностные признаки утопии. Идеал как образец, высшая социальная цель, в соответствии с которыми человек строит свою деятельность, может полагаться разными способами — обстоятельство, имеющее первостепенное значение для понимания специфики утопии как феномена сознания и культуры. Идеал может полагаться субъектом в соответствии с объективными законами социального движения, то есть выводиться из действительных тенденций развития конкретного общественного организма, реализация которых становится осознанной потребностью определенной части общества. В этом случае идеал выступает как образ необходимого (совпадающего с желаемым) состояния общества, возникающего в результате разрешения существующих противоречий и естественноисторического перехода от одной стадии его развития к другой.

Число утопий кажется едва ли не бесконечным, такой массив утопических идей, произведений очень трудно классифицировать. Любая эпоха порождает утопии, которые не умещаются в рамках какой-то одной схемы. Самое простое – это классифицировать утопии согласно эпохе, их породившей. Но подобное перечисление – это, в принципе, изложение истории человеческой мысли, хоть и данное с определенного ракурса. Утопия – слишком сложное явление, чтобы все ее характеристики, даже основные, можно было уложить в рамки какой-то одной модели.

Миромоделирующие построения авторов утопических произведений, видоизменившиеся в фактуре реальной действительности, обернулись, как показал исторический опыт XX в., зловещим кошмаром. Антиутопия является логическим продолжением утопии и формально также может быть отнесена к этому направлению, но антиутопия в узком смысле есть описание тоталитарного государства, в широком – любого общества, в котором возобладали негативные тенденции развития. Тогда как классическая утопия концентрируется на демонстрации позитивных черт. Таким образом, можно сказать, что различие утопии в точке зрения автора. Я думаю, что антиутопия имеет дело с более сложными моделями социального устройства.

Впрочем, находясь в данный момент в ситуации постмодерна, очень трудно определить точно, описывает ли какое-либо произведение общество утопии или антиутопии.

В антиутопии, как правило, выражается кризис исторической надежды, объявляется бессмысленной революционная борьба, подчеркивается неустранимость социального зла; наука и техника рассматриваются не как сила, способствующая решению глобальных проблем, построению справедливого социального порядка, а как враждебное культуре средство порабощения человека. Таким образом, утопия приходит к своему логическому самоотрицанию