Археологическая типология

нию типов, значит, где совпадают границы распространения многих типов, там — этническая (соотв. языковая) граница.

Это рассудочное построение, безупречное с точки зрения формальной логики и «здравого смысла», не выдержало столкновения с фактами этнографии — науки, кооперацию с которой Коссина отвергал, — да и самой археологии. Уже один из старейших учеников Коссины Ян был вынужден в недавнее время признать реальность бурных контактов в границах первобытных групп населения, расплывчатость культурных границ, наличие переходных зон, смешанных культур и т. п. [Jahn 1953]. Накопление исторических и этнографических свидетельств того, что очень многие ареалы типов (даже совпадающие) не имеют этнического зна¬ чения [Wahle 1941; Толстов 1946; Eggers 1950; Левин и Чебоксаров 1955], побудило современных сторонников картографической версии (Килиана, Монгайта) отказаться от принципа обязательного соответст¬ вия культуры этносу.

Возвращение к этому принципу оказалось мыслимым только при су¬ щественной перестройке самого понятия археологической культуры — на базе учета всех указанных осложняющих обстоятельств. Поэтому этнокартографическая версия нового времени строится на отсеивании элементов, не имеющих этнического характера. В основе понятия ста¬ раются оставить только те элементы, которые непременно должны иметь этническое значение. Поиски таких элементов привели к полнейшему разброду: что ни исследователь, то свой выбор «этнических признаков».

Примером этнокартографического подхода может служить статья А. П. Смирнова. Он исходит из картографического определения, при¬ веденного со ссылкой на общее мнение:

«Большинством археологов термин «культура» применяется в отношении памят¬ ников одного времени, расположенных на строго очерченной территории и отли¬ чающихся своеобразными чертами материальной культуры» [Смирнов 1964: 4].

Далее автор, уже от себя, подчеркивает, что главным способом вы¬ деления археологической культуры и стоящего за ней этноса должно служить картографирование.

Впоследствии Смирнов возражал против отнесения его к сторонникам чисто этнического истолкования культуры: «Автор... нигде не говорил, что археологическая культура характеризует только этнос» [Смирнов 1968: 70, прим. 38]. Действительно, в самой статье 1964 года у него есть оговорки о том, что для первобытного общества культура — показа¬ тель не только этноса, но и языка (между тем для большинства археоло¬ гов язык — один из главных признаков этноса), и что позже обязатель¬ ность совпадения исчезает (но ведь он только первобытным обществом и ограничивает существование культуры). Во всяком случае, по об¬ щему смыслу статьи 1964 года (поиск «этнических признаков» для выделения культуры), ее приходится понимать именно как пример этно¬ картографического подхода.

Но какие же «своеобразные черты» при картографировании надо выделить как характеризующие этнос и, с л е д о в а т е л ь н о , археоло¬ гическую культуру?

Перебрав ряд элементов культуры и отбросив их, исследователь останавливается на лепной керамике (имея в виду, очевидно, ее формы), потом с колебаниями и сомнениями добавляет к этому погребальный обряд. У других исследователей на роль важных «этнических признаков» (или даже основного, а то и единственного) претендуют другие элементы культуры: только керамика [Kehoe 1959] или только керамическая орна¬ ментация [Жуков 1929б; Чернецов 1951: 25; Фосс 1952: 65, 69—77], тех-

OCR - Портал "Археология России" - www.archeologia.ru

146

ника выделки керамики [Кожин 1964] 1, кремневые орудия труда [Фор¬ мозов 1957; ср., однако, против этого Фосс 1952: 67—69] и произведения искусства [Формозов 1959: 20—21], устройство жилищ [П. Н. Третьяков 1962а; Сальников 1954: 251; ср., однако, против этого Фосс 1952: 66; Горюнова 1956: 4; Формозов 1959: 21], способ погребения [Артамонов 1948: 133, 142; Крупнов 1957: 69], оружие и одежда [D. Clarke 1968: 393] и т. д.

Все это очень напоминает спицынскую методику выделения славян¬ ских «племен» по височным кольцам [Спицын 1899], раскритикованную П. Н. Третьяковым [Третьяков 1937] и поддержанную Арциховским [1937]. Да и Третьяков-то критиковал спицынские выводы не за принцип выделения, а за хронологическое несовпадение ареалов колец с летописными «пле¬ менами». Еще более это напоминает принцип Коссины, иронически вы¬ раженный его противниками в формуле «ein Volk, ein Topf» («один народ — один и горшок»).

Таким образом, защитники этнокартографической версии		делают
шаг назад от определений Яна,	Килиана и Монгайта к	позиции
самого Коссины, которую даже тот	не защищал открыто — он отре¬

кался от нее — и лишь de facto реализовал в своих поздних работах. Отличие их позиции в этом вопросе от позиции Коссины невелико. Тот исходил из принципиального совпадения всех форм культуры между собой и с этносом и поэтому считал возможным выявлять этнос по любому элементу культуры (то по типу копья, то по форме сосуда, то по боевым топорам и т. п. ), не вводя это в определение культуры. А современные исследователи выбирают какой-нибудь один признак, от¬ сеивая остальные как не этнические, и открыто или имплицитно вводят этот один признак в определение культуры, делая критерием выделения культур. Но в такой трактовке понятие археологической культуры по сути сводится к понятию ареала того или иного типа, т. е. исчезает право на введение какого-то особого, принципиально нового понятия сверх поня¬ тия «ареал типа».

Логически последовательной в этом вопросе приходится признать ту оригинальную позицию, которую заняла Фосс. Эта исследовательница считала возможным и единственно правильным выявлять первобытные этносы только по керамической орнаментации, но термин «культура» к выявленным ареалам не находила нужным прилагать: зачем, когда для них подходят термины «ареал типа» и «этнос»? Термин же «археоло¬ гическая культура» она оставляла за более сложным и общим поня¬ тием, не имеющим непременного этнического значения.

«За последнее время, — указывала она, — под археологической культурой стал подразумеваться определенный комплекс археологических предметов, бытовавших в пределах ограниченной территории на определенном отрезке времени, и сложив¬ шийся в результате обособленного существования населения» [Фосс 1952: 17].

Рассмотрев возможности этнической трактовки этой обособленности и решив его отрицательно, Фосс [Фосс 1952: 19] резюмировала:

«В итоге выяснения значения термина культура приходим к заключению, что под ним следует подразумевать общность, которая возникает в материальной куль¬ туре в силу самых различных причин и которая наблюдается в археологических памятниках, бытовавших на определенном отрезке времени и объединенных общей территорией».

Однако, если отвлечься от терминологического аспекта, то в части выделения этносов по одному признаку позиция Фосс разделяет все не¬ достатки с другими вариантами концепции «этнических признаков», а в части выделения археологических культур в общем совпадает с комп¬ лексной версией определения и должна получить ту же общую оценку,

1 Н о Кожин не противопоставлял этот признак другим.

OCR - Портал "Археология России" - www.archeologia.ru

147

что и вся версия (конечно, если иметь в виду только основной крите¬ рий выделения и не оценивать частности, детали формулировки и т. п. ).

Концепция «этнических признаков» подверглась острой и справедли¬ вой критике в статьях Кнабе [Кнабе 1959: 249] и, особенно, Захарука [1964: 15]. Отмечались: методологическая порочность отождествления части с целым (pars pro toto); разрушение логической основы для самого понятия «археологическая культура» с ликвидацией синтетического под¬ хода; внутренняя противоречивость в самой позиции сторонников этой версии, обычно считающих необходимым (дань времени) оговорить свое теоретическое согласие с принципом учета всего комплекса данных [ср. Артамонов 1948: 97—98; 1949: 11 — 12; Формозов 1959: 18—19; Третьяков 1963б и др. ]. К этому необходимо добавить два существенных обстоятельства, сводящих на нет правомерность концепции «этнических признаков».

Во-первых, само понятие «этнос» оказывается чрезвычайно неопреде¬ ленным. Одни считают этнос по сути своеобразной модификацией язы¬ ковой общности (слегка усложненной: добавляются в качестве второ¬ степенных некоторые дополнительные признаки, лишь иногда приобре¬ тающие дифференцирующее значение, — например, в отделении австрий¬ цев от немцев); другие отождествляют этнос с общностью биологического происхождения (исходя, например, из отнесения всех евреев к одному этносу); третьи считают этнос чисто культурной общностью, оставляющей точный сколок в материальной культуре (в этом случае тезис о совпа¬ дении археологической культуры с этносом означает просто тавтологию). Наконец, в недавнее время распространилось мнение, что этнос вообще не имеет четкого и постоянного смысла, являясь отражением разных типов общности в коллективном сознании — в одних случаях одного (скажем, языка), в других — другого (скажем, политического единства), в третьих — третьего (скажем, религии) и т. д. [Козлов 1967а, 1967б; Росенко 1968; Чистов 1972 и др. — см. Klejn 1980].

Во-вторых, какой бы из этих признаков этноса ни взять (кроме, разумеется, самой материальной культуры), его совпадение с элементами культуры также не подчиняется постоянным правилам. Каждый из иссле¬ дователей, выдвигавших тот или иной элемент культуры на роль этни¬ ческого показателя, мог привести некоторое количество этнографических примеров в пользу своего предложения — но лишь примеров. Всегда находятся и контрпримеры. Суть дела, очевидно, в том, что с этни¬ ческими признаками (скажем, с языком) в одних случаях действительно совпадает в своем ареале керамическая орнаментация, в других — тех¬ ника выделки керамики, в третьих — устройство жилищ, в четвертых — способ погребения и т. д. В каждом отдельном случае приходится искать этот показатель (или показатели: они могут и совпасть) заново, особым исследованием — сопоставляя с письменными источниками, если есть, с данными лингвистики, с археологическими и антропологическими свидетельствами о миграциях и автохтонности и т. п. Но это уже сле¬ дующий этап работы — интерпретационный, а не тот ранний, классифи¬ кационный, на котором мы приступаем к выделению археологических культур.

Действительность оказывается гораздо сложнее столь желанных для нас схем. Хозяйственные общности, обязанные своим возникновением приспособлению к географической среде, затем могут закрепиться, стать традиционными, утратить адаптивное значение, распространиться в иную географическую обстановку вместе с языком или без него, снова подверг¬ нуться изменению и выйти из традиции и т. д. В этой действительности нет места постоянным, единообразным и всеобщим «этническим призна¬ кам».

OCR - Портал "Археология России" - www.archeologia.ru

148

2. Э т н о к о м п л е к с н а я в е р с и я . Исходный пункт этой другой современной версии, увязывающей археологическую культуру с этносом, — как будто был намечен уже у самого Чайлда, в его первом определении. Однако это лишь на первый взгляд. Чайлд только предполагал за «культурой» «народ», и это предположение никак не было выражено в самой структуре понятия «культура» и в методике выделения культур (точно так же, как оно присутствовало, но не было выражено у ранних сторонников территориальной версии — Блюме, Яна и др. ). Иное дело — этнокомплексная версия. Для нее основополагающим и классическим является определение Брюсова, которое поэтому целесообразно привести здесь целиком несмотря на громоздкость.

«Под археологической культурой, — писал этот ученый, — я понимаю единство археологических памятников на сплошной и ограниченной территории, относящихся к определенному промежутку времени, обычно в несколько сот лет, реже — к тысяче¬ летию и более. Это единство выражается в близком сходстве типов орудий труда, утвари, оружия и украшений, находимых в этих памятниках (поселение, могиль¬ ник, жертвенное место, клад и т. д. ), в сходстве типов построек и погребальных

обрядов,	в однообразном изменении их форм с течением времени			(преемственность
типов, обусловленная передачей опыта от поколения			к поколению). Это сходство
не может ограничиваться только		общими чертами,	которые нередко возникают
в силу близости ступени развития		производительных сил общества		и форм хозяй¬
с т в а , а	отчасти вследствие однообразия окружающей		природной	среды. Наиболее

отчетливо это единство проявляется в деталях форм вещей — орнаменте, специфи¬ ческой форме сосудов, в типичных особенностях отдельных предметов и приемах техники.

Археологические культуры, понимаемые таким образом, отражают в своем един¬ стве своеобразие техники, хозяйства, быта и других сторон жизни определенной этнической группы, обычно группы родственных племен, в процессе их конкретного исторического развития, начиная со ступени полного расцвета родового строя в неоли¬ тическую и бронзовую эпохи» [Брюсов 1952: 20].

Оставаясь на базе комплексного понимания археологической куль¬ туры и введя в определение принцип непременного соответствия с этносом, Брюсов почувствовал необходимость реализовать этот принцип в оты¬ скании формальных гарантий такого совпадения, т. е. в выдвижении ограничивающих оговорок — своего рода логического эквивалента «этни¬ ческих признаков». Такой эквивалент он открыл в условии, что «сходство не может ограничиваться только общими чертами», а должно проявляться

«в	деталях	форм вещей — орнаменте,	специфической форме	сосудов,
в	типичных	особенностях отдельных	предметов и приемах	техники».

Но ведь это то же, что выдвигали Фосс, П. Н. Третьяков и др. Таким образом, «этнические признаки» все-таки проскользнули в его определе¬ ние, только не по отдельности, а скопом. Принимается за достоверное, что уж в таком узком понимании археологическая культура непременно совпадет с этносом (по крайней мере, для неолита и бронзового века).

Но оба обстоятельства, приведенные мною выше в опровержение концепции «этнических признаков», полностью и даже в еще большей мере относятся и к этому ее варианту. Кроме того, приходится конста¬ тировать, что при столь резком сужении понятия «археологическая куль¬ тура» пострадают общности, пусть не столь монолитные, зато выявляемые по показателям, жизненно более важным, чем орнамент и детали форм. Эти общности как бы признаются недостойными названия археологи¬ ческой культуры. А так как иных понятий не предложено ввести, то эти общности оказываются за бортом и выпадают из классификационного рассмотрения, да и вообще из сферы интересов археолога.

Таким определением одного из фундаментальных понятий археологии крайне сужаются задачи и рамки археологического исследования (что не раз отмечалось относительно концепции отождествления археологи-

OCR - Портал "Археология России" - www.archeologia.ru

149

ческой культуры с этносом вообще). Этим трактовка Брюсова невыгодно отличается от трактовок Килиана, Монгайта и Фосс 1.

Захарук предпринял интересную попытку усовершенствовать эту вер¬ сию определения археологической культуры и, развивая дальше, осво¬ бодить ее от указанных здесь недостатков, которые он в значительной мере сознает [Захарук 1964: 21—22, 26]. Объективную основу его ис¬ следования составляет детальная — пожалуй, наиболее детальная из всех существующих — разработка комплексного понимания культуры в духе представлений Чайлда и Шера.

Главной структурной ячейкой формирования археологической куль¬ туры Захарук предлагает считать «археологический комплекс памятни¬ ков» (АКП), под которым понимается как можно более полный набор остатков жизни и деятельности конкретной первобытной общины, пред¬ ставленной на ее поселении и связанном с ним могильнике (орудия труда

иоружие, керамика, остатки фауны и флоры, украшения, предметы ис¬ кусства и культа, формы поселений и жилища, погребальные сооружения

ипогребальный обряд) [Захарук 1964: 18—22]. Не совсем понятно, по¬ чему сюда не включены остатки древних мастерских, поля древнего зем¬ леделия, дороги, святилища, укрепления и т. п., но это уже частности непринципиального значения.

По своей научной функции, по месту в системе, понятие АКП Захарука схоже с тем, что современные американские археологи выделяют как низ¬ шую единицу культурной классификации и по-разному реализуют и име¬ нуют. У приверженцев «Среднезападного таксономического метода» МакКерна [McKern 1939] это «компонент» (component), т. е. однокультурная часть материала из одного памятника или местонахождения (компонент его и культуры), у калифорнийских археологов [Heizer 1959: 98—99] — «поселок», «колония» (settlement), в системе Филлипса и Уилли [Phillips and Willey 1953] — «округа», «резиденция» (locality).

У Мак-Керна однотипные «компоненты» объединяются в «фокус» (focus), родственные «фокусы» группируются в «аспект» (aspect), близкие «аспекты» — в «фазу» (phase), а «фазы» — в «композицию», «патерн» (pattern). У калифорнийцев в соответствующем порядке за «поселком» следуют: «фация» (fades), «провинция» (province) и «горизонт» (hori¬ zon); ряд. начатый «округой», продолжают «регион» (region) и «ареал» (area). Есть и другие системы.

АКП Захарука ближе всего напоминает именно «резиденцию» (или «округу») — весь комплект памятников, оставленных одной территориаль¬ ной общиной на месте и в окрестностях ее постоянного обитания: ее посе¬ лок, укрепления, могильник, святилище, мастерские, поля, узел дорог и т. п. (только у американцев самим термином подчеркнут территориаль¬ ный аспект понятия, а у Захарука — вещественный). Точно так же, как в американских системах, популярных в 30—50-е годы 2, и для Захарука его АКП служит структурной ячейкой иерархически организованного ряда все более значительных общностей.

Захарук констатирует наличие однотипных АКП — близко схожих (во всем существенном — тождественных) по своему облику, по всему составу. Совокупность АКП одного типа выступает как определенная

1Отмеченная выше эклектичность моего прежнего определения археологической куль¬ туры [Клейн 1962] проистекает из того, что это определение появилось не как непосредст¬ венное продолжение традиции Чайлда, а как попытка очистить этнокомплексную версию Брюсова и др. от этнизации (при этом упор на «детали форм» был мною тогда оставлен в оп¬ ределении).

2У ряда американцев позже появляется тенденция сделать «поселок» или «рези¬ денцию» единственным и конечным законным объектом изучения [Chang 1967а: 38—56; 1967b: 231].

OCR - Портал "Археология России" - www.archeologia.ru

150

культурная группа (у американцев это «фокус», «фация» или «регион»). Возможность применения к ней термина «археологическая культура» Захарук обсуждает [Захарук 1964: 39—40], но отвергает. Он исходит при этом из отношений, представленных в базисной для его анализа трипольской культуре, весьма монолитной на огромных территориях. Захарук предпочитает считать культурные группы, соответствующие ти¬ пам АКП, лишь вариантами археологической культуры, а последний термин относить к более обширной общности, но принцип объединения в эту общность остается тем же.

Каждый тип АКП имеет определенные территориальные и хроноло¬ гические границы и определенные отношения к другим типам АКП. В ряде случаев эти связи настолько тесны, что могут трактоваться как гене¬ тические (очевидно, следовало бы еще добавить в качестве критерия выделения резкое отличие от каких-то других типов АКП, ибо только в сопоставлении познается степень близости объединяемых типов АКП). Эти связи простираются как по горизонтали, объединяя родственные синхронные типы АКП, так и по вертикали, соединяя типы АКП, являю¬ щиеся последовательными этапами трансформации одного и того же. Совокупность таких взаимосвязанных типов АКП и является археологи¬ ческой культурой, по Захаруку. Предусматривается и возможность даль¬ нейшего укрупнения («культурные провинции»).

До этого места изложенные рассуждения Захарука вполне соответ¬ ствуют чистому комплексному пониманию культуры, и в этой части его построение действительно свободно от недостатков трактовки Брюсова. Этническая интерпретация, не вошедшая в это построение Захарука органичным компонентом, присоединена к этому построению механи¬ чески, как внешняя пристройка, хоть и включена в окончательную фор¬ мулировку определения.

Дальнейший ход рассуждений Захарука таков.

Археологический комплекс памятников (АКП) должен быть моноэт¬ ничным, так как оставлен жителями одного родового поселка. Культурная группа, состоящая из однотипных АКП, обладая общностью территории и культуры, очевидно, оставлена племенем, фратрией или племенной группой.

«Если же конкретные территориальные группы однотипных памятников дейст¬ вительно отражают племенную организацию населения, которое их оставило, то тогда, очевидно, вся совокупность таких территориальных локальных групп одно¬ типных памятников отражает межплеменную организацию и структуру группы род¬ ственных племен. Что же касается языка, то, очевидно, язык каждой конкретной племенной группы следует рассматривать как диалект одного языка» [Захарук 1964: 36].

Отсюда и определение археологической культуры:

«археологическая культура представляет собою совокупность территориально и хро¬ нологически взаимосвязанных археологических памятников (комплексов) определен¬ ного типа, которые отражают территориальное распространение и этапы истори¬ ческого развития группы родственных племен, говоривших на диалектах одного языка» [Захарук 1964: 39].

Между тем моноэтичность АКП не безусловна. В первобытном ро¬ довом поселке могли жить иноплеменники и иноплеменницы, прибыв¬ шие благодаря экзогамным бракам — племя не всегда эндогамно [Thurnwald 1935, II: 141, 153, 176; IV: 93; Wenskus 1961: 23—25]. Здесь же могли проживать усыновленные пленники; бродячие кузнецы; гости, прибывшие издалека для обмена, для приобретения дефицитных изделий или сырья; военные союзники и т. д. Бывают и более разительные казусы — как, скажем, двуэтничные поселки племен хопи и тано [Артановский 1967: 14].

OCR - Портал "Археология России" - www.archeologia.ru

151

Соответствие культурных групп подразделениям одной племенной организации также не достоверно — хотя бы потому, что роды переводи¬ лись из одного племени в другое, союзы племен изменяли свой состав, да и вообще племенная организация на манер американских индейцев — не всеобщий и обязательный стандарт, а лишь одна из разновидностей первобытно-общинной социальной структуры [Морган 1934: 30—108; Бу¬ тинов 1951; Кушнер (Кнышев) 1951: 43—44].

Еще менее неизбежно соответствие культурной близости типов АКП этническому (и языковому) родству племен и племенных групп. Этно¬ графия поставляет множество противоположных примеров, когда родст¬ венные племена резко различаются в культурном отношении, а неродст¬ венные обладают одной или очень сходной культурой. [Левин и Чебокса¬ ров 1955; Монгайт 1967].

Захарук, кажется, единственный из всех сторонников этнического истолкования культуры, кто выдвинул методологическое возражение про¬ тив исследователей, скептически относящихся к этой идее и отстаивающих более широкие возможности интерпретации культуры.

«Не останавливаясь детально, — пишет Захарук, — на разных концепциях исто¬ рического содержания археологических культур (это может и должно быть пред¬ метом отдельного исследования), считаем необходимым подчеркнуть, что указанные концепции имеют существенную ошибку методологического порядка. Она заклю¬ чается в том, что социальные, религиозные, хозяйственные и другие «группировки» рассматриваются как равнозначные с этническими. История человеческого общества никогда не знала чисто хозяйственных, религиозных, расовых или политических общественных группировок, которые бы существовали отдельно и наряду с этни¬ ческими общностями. Они являются лишь отдельными сторонами функционирования человеческих общностей, которые всегда выступают в соответствующей этнической форме» [Захарук 1964: 13—14].

Нетрудно заметить, что «ошибку методологического порядка» делает в данном случае сам критик, когда полагает, что форма человеческих общностей может быть только этнической. Возьмем, например, религиоз¬ ные группировки. У таких реально существующих религиозных груп¬ пировок, как христианские (католическая, православная, протестантская и др. ), мусульманские, буддийские и проч., религиозное содержание (зачастую весьма схожее) облечено в различную форму, и эта исторически сложившаяся форма не только не является этнической, но и, как пра¬ вило, не совпадает в своих территориальных границах с этнической. История человеческого общества «никогда не знала чисто хозяйствен¬ ных, религиозных, расовых или политических общественных группировок, которые бы существовали отдельно и наряду с этническими общностями», но ведь она никогда не знала и чисто этнических общностей, которые бы существовали «отдельно и наряду» с хозяйственными, политическими и т. д. История человеческого общества не знала таких «чистых» груп¬ пировок, но наука их выделяет из среды и «очищает» для исследования. И в этом смысле вполне правомерно рассматривать «социальные, рели¬ гиозные, хозяйственные» и иные группировки «как равнозначные с этни¬ ческими».

Упрек в формализме, который сторонники отождествления археологи¬ ческой культуры с этносом обращают против противников этой идеи, также неоправдан. Во-первых, у нас нет иных путей постигать внутрен¬ нее содержание, кроме как через внешнюю форму (разве что через Бога?). Во-вторых, методически правильные исследования осуществляются по¬ этапно, и этап формального анализа (критика источников, классифика¬ ция и систематизация материалов) исторически и методически предшест¬ вует этапу интерпретации. Понятия, которые необходимо вводить на пер¬ вом этапе, не должны зависеть от результатов, которые можно достичь только на втором этапе. Казалось бы, азбучные истины...

OCR - Портал "Археология России" - www.archeologia.ru

152

Версии определения археологической культуры, основанные на идее о ее обязательном совпадении с этносом, приходится признать несо¬ стоятельными.

Означает ли это необходимость вернуться к корреляционной версии Чайлда как наиболее удачной и перспективной? Или к комплексной? Или к другой? Но каждая из них излишне конкретизирована: связь, объединяющая типы, сведена к одной форме — скажем, через замкнутые комплексы. Пусть эта форма отражает наиболее существенные, глубин¬ ные связи в реальном мире — можем ли мы принять ее за единственно возможную, единственно реально существовавшую, а если нет, то вправе ли мы отбросить все другие, вывести их из сферы изучения? Отбросить, например, стилистическую связь (через стилистическое единство форм и орнаментации)? Или территориальную связь одинаково датированных вещей (через совпадение ареалов), на которой строили свои «культуры» сторонники территориальной версии? Есть немало областей и периодов, в обильном материале которых замкнутые комплексы пока немногочис¬ ленны — значит ли это, что в таких случаях связи между типами нельзя выявлять?

Словом, все перечисленные версии ограниченны и односторонни, каж¬ дая по-своему. Что такое археологическая культура — остается неясным. Вероятно, можно было бы привести еще несколько аргументов в поль¬ зу или против одной из перечисленных версий. Быть может, удалось бы придумать еще одну такую же версию, усмотрев еще одну незатрону¬ тую сторону в ассоциировании артефактов. Но вряд ли это помогло бы снять главные трудности.

Размах расхождений, многочисленность и разнообразие предложений, какая-то аморфность их группировки, нередко бедность и обрывочность аргументации, наконец, все возрастающая повторяемость мыслей и даже выражений в работах, посвященных этому вопросу, и при этом все-таки настойчивое обращение исследователей к нему все снова и снова — все это свидетельствует о том, что исследование данного вопроса зашло в тупик и что он в рамках прижившихся методических концепций и при¬ вычной исследовательской практики решен быть не может. Нужно сме¬ нить принцип подхода.

OCR - Портал "Археология России" - www.archeologia.ru

153

Г л а в а VIII

ЧТО ТАКОЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА?

(Проблемы структуры)

Для Бога истина лишь одна, для человека же у нее много сторон.

Питер Гейль (Geyl 1985: 1).

Дефиниций может быть много, ибо много сторон в предметах.

В. И. Ленин [Ленин 1914/1973: 216].

1. Синтез и расслоение

Если те дефиниции, которые сами по себе резонны и отвечают какимто реальностям, все же оказываются по отдельности односторонними

иограниченными, то, очевидно, явление, подлежащее исследованию, нужно признать многосторонним. Как расширить охват сторон в рас¬ смотрении? Как снять границы, сужающие понимание? Сумма дифини¬ ций еще не дает знания о целом. Нужно как-то установить соотношение

исвязь между разными дефинициями.

Очевидно, мы нуждаемся в более общем определении, по отноше¬ нию к которому территориальная, стилистическая, ковариационная, кор¬ реляционная и комплексная версии будут лишь частными случаями, ибо каждая из них отражает и генерализует лишь часть истинно су¬ ществовавших связей. Мы нуждаемся в определении, которое помогло бы ухватить внутреннее единство культуры и ее многосторонность, раз¬ нообразие ее проявлений, а значит — ее структуру.

Не случайно все чаще в определениях последнего времени мелькает слово «система» и наблюдается тенденция к максимальному обобщению [Шер 1966; Clarke 1968].

В 1970 г. я тоже использовал слово «система», когда, опираясь на выявление и сводку основных версий формально-типологического определения археологической культуры, попытался выявить в этих опре¬ делениях инвариантные структурные схемы и на их базе предложил наиболее общее определение [Клейн 1970; Klejn 1970] 1. Все же под «системой» я имел тогда в виду не организм (органическую систему), а просто упорядоченную совокупность. Чем порожден этот порядок (ра¬ зумом исследователя или проявлением некой древней органической сис¬ темы) — особый вопрос, отделявшийся мною от задачи определения. Позже я приблизился [Klejn 1973a] к современному пониманию «сис¬ темы» [Блауберг и Юдин 1973]. Именно его я и имею в виду, подходя к задаче синтеза разных трактовок в генеральном определении архео¬ логической культуры.

Согласно этой новой версии — к о р р е л я ц и о н н о - с и н т е т и ¬ ч е с к о й (или г е н е р а л ь н о й ) — мы должны будем определить ис¬ комое понятие на базе упорядоченной совокупности устойчиво (регуляр¬ но) взаимосвязанных типов явлений материального мира, данных нам в археологических остатках, т. е. типов вещей и сооружений и типов отношений между вещами и сооружениями. Определенное таким обра-

1Кое что из тогдашних моих предложений (термины «система» и «сопряженность элементов», оценку основных версий и некоторые фактографические частности) принял мой учитель М. И. Артамонов [Артамонов 1971: 16—19, 21], но это не изменило его позицию, в целом — совершенно иную (о ней будет речь дальше). Терминологические совпадения не устраняют различные подходов.

OCR - Портал "Археология России" - www.archeologia.ru

154

зом понятие будет достаточно всеобъемлющим, чтобы гарантировать полноту охвата связей в материале, но слишком общим, чтобы удо¬ влетворять всем нуждам конкретных исследований. Напрашивается мысль о необходимости его членения, расслоения, дифференциации раз¬ личных аспектов такой общности.

Видимо, имея в виду именно эту потребность, Хокс сказал:

«Ежели и в самом деле культуры как жизненное понятие можно приспособить к тому, чтобы их удавалось распознавать, то только если дефинировать их путем пол¬ ного перечисления их частей» [Hawkes 1973: 177].

Здесь мы подходим к существенному недостатку всех доселе пред¬ лагавшихся версий — к общему недостатку всей постановки вопроса об археологической культуре. За последние полвека археология пере¬ жила колоссальное усложнение материала и исследовательских интере¬ сов, а соответствующего усложнения системы понятий не последовало. Мы остались с тем же набором понятий, которым оперировали археологи во времена наших дедов. На месте понятия «археологическая культура» должна вырасти целая система взаимно координированных понятий. Ведь ассоциация, которую надо описать ими, очень сложна.

Во-первых, здесь должны быть группы понятий,	соответствующие
ее разным формам, дифференцированным поаспектно:	(хронологической,
а) по главной связи, легшей в основу выделения

территориальной, стилистической, ковариационной, корреляционной, ти¬ по-комплексной);

б) по охвату компонентов, их количественной и качественной оценке (одно дело взаимосвязь нескольких типов украшений, другое — всех основных фракций: керамики, металла, типов могил и жилищ и т. п. — с этим связан вопрос о культурах и вариантах);

в) по виду размещений (сплошным ли, замкнутым ли ареалом или рассредоточенно, с взаимопроникновением в другие ареалы);

г) по силе сопряженности (по плотности связей) и по интенсивности своеобразия, т. е. по степени отличия от других подобных ассоциаций; и. т. д.

Во-вторых, что еще важнее, надо выделить и обозначить специаль¬ ными терминами постоянные структурные компоненты общего понятия (в этом больше преуспели американцы): один термин должен употреб¬ ляться для определяющего комплекта типов (как «фокус» у американ¬ цев), другой — для каждой совокупности материала, которой этот набор типов представлен в отдельном памятнике (у американцев «компо¬ нент»), третий — для группы комплексов, охваченных этим набором ти¬ пов («культурная группа» у немцев), четвертый — для всей совокуп¬ ности материала этих комплексов («фация» в некоторых школах), пя¬ тый — для занятого ими ареала (или ареалов: отдельно для поселений, погребений, отдельных находок) и т. д.

Нужда в таком умножении понятий в какой-то мере отразилась в одной особенности того разнобоя, который царит в накопленных нау¬ кой определениях археологической культуры. Дело в том, что они раз¬ личаются не только критерием выделения, но и выбором той или иной основы для конструирования понятия, т. е. того, что по этому критерию выделяется. У одних авторов археологическая культура — это совокуп¬ ность типов: «сумма... форм культуры» (Блюме), «определенные типы останков», «комплекс... останков», «типы изделий... вместе с особен¬

ностями строения жилищ	и могил» (Чайлд), «система типов» (Шер).
У других — совокупность	памятников: «общность археологических па¬

мятников» (Монгайт), «единство археологических памятников» (Брю¬

сов), «совокупность археологических памятников»	(Клейн, Сорокин, За¬
харук). У третьих — территория: «территория...	(культурной	провин¬
ции. — Л. К. ) содержит... культурную группу»	(Ян, также	Килиан).

OCR - Портал "Археология России" - www.archeologia.ru

155