5 курс / Инфекционные болезни / Доп. материалы / История_эпидемий_в_России_От_чумы_до_коронавируса

астраханскими властями. На судах началась эпидемия холеры, люди гибли от болезни, голода и жажды. Трагедия этого карантина ярко была описана великим русским писателем В. Г. Короленко[543].

Убедившись в собственной неспособности бороться с эпидемиями холеры, царское правительство после 1892 г. специальным постановлением легализировало деятельность земских и городских санитарных комиссий, с большой неохотой признав, таким образом, значение общественности для организации противоэпидемических мероприятий.

Шестая пандемия холеры (1901–1926)

Эта пандемия, тянувшаяся с небольшими перерывами с 1901 по 1926 г., началась как обычно с большой эпидемии в Индии еще в 1899 г.

В1901 г. холера из Индии была завезена в Индокитай, Большие Зондские острова, Японию. В 1902 г. болезнь распространилась по Китаю и из Маньчжурии проникла на русский Дальний Восток. Наибольшее количество заболеваний в России в эти годы было зарегистрировано в Приморской и Амурской областях, единичные заболевания имели место также в Иркутской губернии и Забайкальской области. Однако дальше на запад болезнь не проникла, и дело ограничилось только районом Дальнего Востока. Зато в Китае и Японии разыгрались огромные эпидемии.

Взападном направлении холера из Индии распространилась в Персию, Аравию, Месопотамию, Малую Азию, вызвала огромную эпидемию в Египте.

ВЕвропейскую Россию холера была занесена в 1904 г. и держалась в нашем отечестве почти без перерыва до 1926 г.

Заболеваемость и смертность от холеры в России с 1902 по 1920 г. выразились в следующих цифрах.

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

В1904 г. эпидемия холеры свирепствовала в пограничной Персии и оттуда была занесена в Россию. Первый случай холеры был обнаружен 15 августа в Баку. Случаи заболеваний наблюдались в 15 губерниях, больше других пострадали Эриванская и Бакинская губернии, где заболело 7144 человека и умерло 5715. Крупные эпидемические вспышки имели место также в Елисаветпольской, Самарской, Закаспийской и Саратовской губерниях.

Вначале 1905 г. единичные случаи холеры были в Бакинской губернии, в Области Войска донского и Уральской области, но все они были продолжением прошлогодней эпидемии. Эпидемические же вспышки наблюдались в этом году в привисленских губерниях, где случаи холеры были зарегистрированы в 32 населенных пунктах. Однако общее количество заболеваний было сравнительно небольшим и не послужило началом большой эпидемии.

В1906 г. территория России была полностью свободна от холеры. Неожиданно в начале июля 1907 г. холера появилась в Самаре и быстро стала распространяться по приволжским губерниям. Вопрос о том, были ли первые заболевания в Самаре местного или завозного характера так и остался открытым.

Виюле эпидемия быстро охватила все Поволжье и стала распространяться дальше на восток – в Сибирь, на юг и юго-запад – в Донскую область и губернии Кавказа и на северо-запад – в центральноземледельческие районы. Однако хотя случаи заболеваний холеры были зарегистрированы в 49 губерниях и областях страны, тем не менее эпидемии не отличались большой интенсивностью. Всего было зарегистрировано 12 716 заболеваний, из которых 6421 окончилось смертью. Сильнее других пострадали губернии Астраханская, Томская, Саратовская, Самарская, Киевская.

Вноябре эпидемия начала утихать и в декабре прекратилась повсеместно.

Впервой половине 1908 г. случаев холеры в России не отмечалось, но в начале июля холерные заболевания почти одновременно появились в Астрахани и Царицыне, в июне эпидемия уже охватила Самарскую, Симбирскую, Казанскую, Нижегородскую губернии, Донскую и Кубанскую области. В июне же холера была завезена в Баку и Бакинскую губернию.

Вавгусте эпидемия продолжала распространяться, захватив остальные районы юга и Поволжья, а также проникла в центральные губернии – Московскую, Воронежскую, Тамбовскую, Орловскую, Рязанскую, Владимирскую, Смоленскую, Новгородскую. В конце августа холера появилась и в Петербурге. В сентябре отдельные заболевания были зарегистрированы в северо-западных и прибалтийских губерниях.

В1908 г. холера в стране получила значительное распространение, эпидемии и отдельные заболевания наблюдались в 71 губернии, заболело 30 709 человек и умерло 15 543. Больше других пострадали Петербургская, Саратовская, Астраханская, Самарская губернии, Донская и Кубанская области. Эпидемия продолжалась до ноября и только в декабре начала постепенно стихать.

Однако полной ликвидации эпидемии достигнуто не было, и уже с весны 1909 г. начинается новый подъем в заболеваемости холерой. Правда, на этот раз эпидемия не достигла такого размера, как в предыдущий год, но тем не менее случаи заболеваний были в 50 губерниях и областях страны, а общее количество заболевших достигло 22 858 человек. Наиболее пострадавшими снова оказались Петербургская и Самарская губернии, а из новых районов – Витебская, где количество заболеваний холерой более чем в 7 раз превышало количество случаев, зарегистрированных в 1908 г.

Непосредственным продолжением эпидемии 1909 г. явилась огромная холерная эпидемия, поразившая Россию в 1910 г. До апреля случаи холеры были отмечены только в двух местах – Екатеринославской губернии и Донской области, но уже в апреле холера появилась в Харьковской, Черниговской, Витебской, Бакинской губерниях. В мае эпидемия распространилась по всему югу России, Белоруссии и проникла в некоторые центральные губернии. В конце мая случаи заболеваний появились и в Петербурге. В июне пораженными оказались уже большинство губерний Европейской России и Кавказа, а в июле болезнь проникла в Западную Сибирь и Среднюю Азию. В августе

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

холера появилась в Восточной Сибири, Забайкальской и Амурской областях, в сентябре в Приморской области на Дальнем Востоке и в Ферганской области в Средней Азии.

Всего холерой было поражено 78 губерний и областей России. Случаи заболеваний были зарегистрированы в 12 186 населенных пунктах, в т. ч. в 366 городах.

Как на особенность эпидемии 1910 г. указывают на весьма значительное распространение болезни в поселках негородского типа. Количество заболевших в них составляло 83,3 % от общего количества зарегистрированных случаев.

Для сравнения приведем процент заболеваний в городах и поселках негородского типа во время холерных эпидемий прошлых лет.

Всего в 1910 г. заболело 239 886 человек, из которых 112 506 умерло.

Наиболее интенсивные эпидемии имели место в Кубанской и Донской областях, в губерниях: Екатеринославской, Самарской, Киевской, Херсонской, Воронежской, Ставропольской, Харьковской.

После 1910 г. холера больше уже никогда не принимала в России столь широкого распространения.

В1911 г., хотя случаи заболеваний были зарегистрированы в 29 губерниях, тем не менее общее количество заболевших составляло всего 3416 человек. Большее количество их приходилось на Самарскую губернию (64 %), в остальных же губерниях имели место лишь отдельные случаи и небольшие эпидемические вспышки.

В1912 г. эпидемий холеры в России не было, а в 1913 г. были зарегистрированы лишь отдельные, небольшие вспышки в 7 губерниях с общим количеством заболевших 324 человека.

Вконце XIX и начале XX столетия не только для отечественных врачей, но и для большинства не специалистов становится понятным, что для успешной борьбы с эпидемиями холеры в России необходимо перейти от чрезвычайных

противоэпидемических мероприятий к осуществлению хотя бы минимального благоустройства населенных мест и улучшению их водоснабжения. В медицинской литературе накопился огромный материал, показывающий, что уже одно улучшение канализации и водоснабжения значительно уменьшает возможности для распространения холеры. Передовые отечественные врачи неустанно указывали на необходимость резкого улучшения санитарного состояния России.

Однако различные проекты благоустройства (в том числе и пресловутое столыпинское «принудительное оздоровление» Петербурга) неукоснительно разбивались о косность царского правительства и сопротивление промышленников и дворян, составлявших подавляющее большинство в городских думах и земских собраниях. Поэтому передовые отечественные врачи все больше стали осознавать, что без изменения политического строя в России невозможна эффективная борьба с холерой. Особенно ярко эти настроения проявились на чрезвычайном внеочередном Пироговском съезде русских врачей, созванном в Москве в 1905 г. в связи с угрозой распространения холеры.

Русское общество переживало в это время политический подъем. Вместе с ростом революционного движения среди рабочих и крестьян изменялось и настроение широких слоев интеллигенции. Это сказалось и на выступлениях делегатов пироговского съезда, которые носили острый политический характер.

Во всех докладах отчетливо звучала мысль, что борьба с холерой, плавно как и со всеми болезнями, возможна в России только после коренного изменения политического строя и проведения широких социальных реформ.

В резолюции съезда, проект которой был внесен врачом-большевиком С. И. Мицкевичем, говорится: «Пироговский съезд заявляет о необходимости соорганизоваться для энергичной борьбы рука об руку с трудящимися массами против самодержавного бюрократического строя для полного его устранения»[544].

Далее в резолюции перечислялись необходимые политические и социальные реформы, и указывалось, что «…лишь при осуществлении этих предварительных условий можно организовать плодотворную и планомерную борьбу с народными бедствиями и эпидемиями; только тогда не будут страшны для нашей страны ни чума, ни холера, ни какие-либо другие эпидемии». Правда, впоследствии, после разгрома революции 1905 г. и наступления реакции, выступления на Пироговских съездах уже больше не носили столь радикального характера. Однако мысль о социальном направлении

борьбы с эпидемиями и, в частности, с эпидемиями холеры, никогда уже не исчезала из внимания отечественных врачей.

Работы отечественных ученых в значительной степени способствовали разработке научных основ борьбы с холерой. В России был опубликован ряд прекрасных работ по эпидемиологии холеры. Из них нужно назвать обширную монографию И. Г. Архангельского «Холерные эпидемии в Европейской России в 50-летний период 1823– 1873 гг.» (1874), сочинения Л. Павловской (1893), Ф. Ф. Эрисмана (1893), Н. Ф. Гамалеи (1909), Д. К. Заболотного (1909) и многих других.

Русским исследователям принадлежит часть разработки чрезвычайно важного вопроса эпидемиологии холеры – вопроса о значении для распространения болезни

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

бациллоносителей и легких форм заболевания (И. Ф. Рапчевский, М. И. Афанасьев, И. И. Мечников, И. Г. Савченко, Д. К. Заболотный и др.).

Отечественными учеными (В. М. Хавкин, Д. К. Заболотный, И. Г. Савченко и др.) разработаны эффективные методы специфической профилактики с помощью применения вакцин против холеры.

Глава 20. Оспа и оспопрививание

С точки зрения истории борьбы с инфекционными болезнями в дореволюционной России особый интерес представляет борьба с оспой.

ВXVII–XVIII веках оспа была одной из наиболее распространенных болезней человека. Ежегодно она уносила в могилу десятки тысяч человеческих жизней, и в каждой стране можно было встретить многочисленных людей, обезображенных и искалеченных оспой. «От оспы, – говорила старая немецкая поговорка, – как и от любви, спасаются лишь немногие (Von Pocken und Lieben bleiben nur wenige fehl)».

ВXVIII веке для предохранения от оспы врачи стали применять старое народное средство – вариоляцию, т. е. прививание натуральной оспы с целью получить болезнь с легким течением и тем навсегда предупредить возможность тяжелого заболевания.

Распространение вариоляции имело некоторое положительное значение, так как привело к накоплению эпидемиологических наблюдений и обусловило появление первых, хотя и примитивных, представлений об иммунитете и активной специфической профилактике инфекционных болезней человека. Тем не менее вариоляция была далеко не идеальной мерой, так как после прививки развивалось иногда тяжелое заболевание, приводившее к гибели привитого. Поэтому вариоляция не могла получить широкого распространения, и была оставлена, как только был найден более совершенный способ предупреждения болезни.

Таким способом оказалась вакцинация, предложенная английским врачом Эдуардом Дженнером (1749–1823).

В течение 30 лет вынашивал этот благодетель человечества идею вакцинации. Еще юношей услышал он от одной старой крестьянки о предохранительном свойстве коровьей оспы и слова этой крестьянки: «Оспой я заболеть не могу, потому что у меня была коровья оспа», – надолго запали в память. Потребовалось, однако, много лет исканий и наблюдений, прежде чем Дженнер решился проверить свое предположение опытом.

14 мая 1790 г. Дженнер произвел прививку гноя из пустулы коровьей оспы восьмилетнему мальчику Джемсу Фиппс и спустя год Дженнер подверг Фиппса заражению натуральной оспой. Мальчик не заболел – прививка надежно предохранила его от заражения человеческой оспой.

Только после этого Дженнер решился опубликовать открытие, но журнал, где раньше печатались его работы, на этот раз отказался сделать это: слишком новы и смелы были все положения и выводы автора.

Дженнера не смутил отказ, и через год он издал свой трактат отдельной брошюрой, сопроводив ее многочисленными иллюстрациями. Сочинение называлось: «Исследование о причинах и последствиях вариоля – вакцины болезни, открытой в некоторых западных графствах Англии, особенно в Глостершайре, и известной под именем коровьей оспы». Автор предлагал брать материал для прививок от коровы, а для последующих прививок – от первого привитого, прививая «с ручки на ручку».

Открытие Дженнера произвело большое впечатление, и вокруг него разгорелся горячий спор. Противники не скупились на всевозможные фантастические предположения и домыслы. Так например, известный лондонский врач Мозель писал: «Что иного можно ожидать от какой-то скотской болезни, как не новых и ужасных болезней? Кто в состоянии предусмотреть границы ее физических и нравственных следствий? Можно не опасаться, что у вакцинированных вырастут рога?». Другой же уверял, что после вакцинации «дочь одной лэди начала кашлять как корова и вся обросла волосами». Появились карикатуры, в которых привитых изображали обросшими волосами, с коровьими рогами и хвостами.

Дженнеру пришлось затратить много усилий для того, чтобы рассеять возбужденное к его открытию недоверие и сомнение. Однако эпидемии оспы были так губительны, а преимущества вакцинации так очевидны, что несмотря на яростный вой противников, вакцинация быстро завоевала всеобщее признание и стала широко распространяться во Франции, Испании, Дании, Швеции, Норвегии, Италии, Польше.

В России первый опыт вакцинации произведен в 1801 г. Первая прививка была сделана в Московском воспитательном доме в весьма торжественной обстановке, в присутствии высокопоставленных лиц профессором Московского университета Е. О. Мухиным. Она прошла успешно, и было решено впредь делать ее всем питомцам воспитательных домов.

Передовые русские врачи энергично пропагандировали новый метод оспопрививания. Особенно много в этом отношении сделал известный московский проф. Е. О. Мухин (1766–1850), за короткий срок опубликовавший несколько сочинений, посвященных оспопрививанию. Благодаря пропаганде и мерам, принятым правительством, круг лиц, желавших подвергнуть своих детей прививкам коровьей оспы, быстро разрастался.

Московский и петербургский воспитательные дома стали своеобразными центрами по распространению вакцинации в России. Отсюда все желающие могли бесплатно получить материал для прививок или произвести прививку на месте, там же обучались и первые вакцинаторы.

Только в одном Петербургском воспитательном доме с 1801 по 1810 г. было привито 18 626 детей. Первое время вакцинация производилась младенцами 7–8-дневного возраста, но вскоре прививку стали делать только после третьего месяца жизни.

В 1802 г. некий доктор Франц Буттац предложил правительству свои услуги для распространения вакцинации в отдаленных местах России, для чего нужно было совершить путешествие по ряду губерний. В объяснительной записке, поданной в Медицинскую коллегию, Буттац просил, чтобы всем губернским врачебным управам были разосланы указы с инструкцией о прививании, а также нужные инструменты. Ввиду дальности и трудности путешествия Буттац просил определить себе в помощь

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

двух подлекарей и дать соответствующую рекомендацию «господам губернаторам, дабы они подавали нужные пособия, как для споспешествования прививания коровьей оспы, так для удобнейшего проезда из одной губернии в другую». Для «продолжения и прививания коровьей оспы» Буттац предполагал с одной остановки своего путешествия до другой перевозить с собой ребенка «коему привита оспа».

К объяснительной записке было приложено «Расписание городов, в которых во время путешествия должно останавливаться»: Новгород, Тверь, Москва, Калуга, Тула, ОрловСеверский, Курск, Чернигов, Киев, Харьков, Бахмут, Черкасск, Ставрополь, Георгиевск, Моздок, Тифлис, Астрахань, Царицын, Саратов, Тамбов, Нижний-Новгород, Симбирск, Казань, Оренбург, Уфа, Пермь, Верхотурье, Екатеринбург, Тобольск, Барнаул, Иркутск, Нерченск и Кяхта. Обратный путь Буттац должен был предпринять другой дорогой, «через разные города, в коих в рассуждении сего предмета можно было бы делать нужные наблюдения».

24 марта 1802 г. Медицинская коллегия рассмотрела записку Буттаца и признала, что «…находит тот план к произведению к действию достаточным». В июне Буттац выехал из Петербурга и до конца 1803 г. он успел объехать семь губерний и привить оспу более чем 6000 человек.

В мае 1802 г. Медицинская коллегия разослала следующее распоряжение: «Государственная Медицинская коллегия, будучи удостоверена о той пользе, которую приносит прививание коровьей оспы и желая распространить сие полезное изобретение по всей России, по указу его императорского величества определила: приуготовя стекла, в которых бы сохранена была через долгое время, не теряя силы, оспенная материя, разослать оную в ближайшие врачебные управы с таковым предписанием, чтобы они сколько возможно старались вводить в употребление сие прививание, руководствуясь теми сочинениями, которые от Медицинской коллегии о сем предмете разосланы во все врачебные управы, и присылать бы от себя в другие ближайшие губернии оспенную материю, донося при том коллегии как о числе, которым привита будет оспа, так и об успехе сего прививания»[545].

Первое время распространение вакцинации встретило противодействие духовенства, называвшего ее «неслыханным фармазонством» и, по донесению врачебных управ, иногда пытавшегося «отвращать родителей от этой меры». Однако правительство указом от 10 октября 1804 г. предложило всем архиереям и священникам способствовать распространению оспопрививания.

По официальным данным, в 1804 г. прививка оспы проводилась в России в 19 губерниях, и было привито 64 027 человек.

В 1805 г. министр внутренних дел разослал циркуляр, в котором предписывалось всем врачебным управам заниматься оспопрививанием, «…поставив предмет сей в непременную обязанность уездных медицинских чиновников». В то же время от медицинских чинов требовали строго следить за тем, чтобы вакцинация производилась только свежей лимфой, а «не из сухого оспенного струпа», а также «прививание сие не производилось людьми, не имеющими на то никакого дозволения»[546].

Прививки оспы быстро распространились в России и их стали производить населению даже далеких окраин: Средней Азии, Грузии, Сибири и даже североамериканских владений. По официальным данным, с 1805 по 1810 г. было привито 937 080 человек[547].

Распространение вакцинации в России с 1805 по 1810 г.:

Однако несмотря на довольно внушительную цифру привитых, если сопоставить ее с количеством родившихся в эти годы, оказывается, что привито было не более 11 % из их числа[548].

Поэтому распространение вакцинации не могло оказать сколько-нибудь заметного влияния на общую заболеваемость оспой.

Успешному распространению оспопрививания мешала крайняя малочисленность медицинских работников и недоверие к новому методу со стороны населения. Достаточно сказать, что в 1823 г. в Воронежской губернии, где было 1 180 000 жителей, числилось всего 15 врачей (П. Тарадииов). Были случаи, когда врачи отказывались проводить вакцинацию «…за непрерывным занятием себя лечением великого числа больных нижних чинов, оставленных от проходивших через уезды полков, а также мероприятиями при падеже скота» (В. О. Губерт).

Чтобы несколько ослабить недостаток врачебной помощи, Медицинский департамент предложил обучить оспопрививанию лекарских учеников и поручить им проведение вакцинации. В то же время для пропаганды среди населения оспопрививания издавались лубочные картины, на которых обычно непривитых и сильно пострадавших от оспы изображали глубоко несчастными людьми, а рядом, для контраста, помещали фигуру человека в полном расцвете своих телесных сил, сохраненных благодаря прививке коровьей оспы.

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

Снегирев, исследовавший историю лубочных картин в России, писал: «Для правительства карикатуры также служили проводниками полезных сведений в простом народе… По внушению правительства изданы были лубочные карикатуры, изображающие споры прививших себе оспу с рябыми. Они действовали на простой народ…»[549].

Большое значение в распространении вакцинации в России сыграли Вольное экономическое общество (см. далее), а также Виленское и Рижское общества врачей.

В Риге оспопрививание по Дженнеру начал проводить доктор Оттон Гун, организовавший в 1803 г. вместе с доктором Рамом специальный оспопрививательный институт.

Много сделали профессора Виленского университета Лобенвейн, Иосиф Франк и Август Бекю (последний даже ездил в Англию, где лично познакомился с Дженнером и с организацией вакцинации на ее родине). Организованное в 1805 г. Виленское медицинское общество немало пропагандировало оспопрививание в Западном крае. В 1808 г. в Вильно по почину И. Франка был организован «Виленский институт вакцины».

Винституте бесплатно проводили вакцинацию всех желающих, а также обучали оспопрививанию и за небольшую плату снабжали лимфой иногородних врачей.

В1811 г. правительство учредило (указ от 3 мая) во всех губернских, областных и уездных городах оспенные комитеты. В губернских городах комитеты возглавлял губернатор, и в ихсостав входили вице-губернатор, губеернский предводитель дворянства, представители духовенства, купечества, городской голова, инспектор врачебной управы. Уездные оспенные комитеты подчинялись губернскому, а губернские – Министерству внутренних дел.

Перед оспенными комитетами были поставлены следующие задачи: «1) приведение в известность повсеместно в каждой губернии число малолетних детей, у коих не было еще оспы, и ведение им правильного счета; 2) попечение, чтоб везде знающими людьми прививаема была всем детям без изъятия коровья оспа; 3) снабжение прививателей свежею оспенною матернею и самоудобнейшими для сего дела инструментами; 4) наставление от медицинских чиновников желающим научиться основательному прививанию…»[550].

Для достижения этих целей комитет обязан был «…употреблять всевозможный по местному усмотрению средства, и принимать деятельнейшие меры, выбор коих предоставляется благоразумию членов и усердию их к общему делу»… Списки родившихся младенцев оспенные комитеты должны были получать 2 раза в год от духовенства.

Прививание оспы вменялось «в непременную обязанность всех без изъятия штатных медицинских чиновников», в том числе военных врачей и состоящих «в ведении их фельдшеров и способных цирульников». К оспопрививанию привлекались также повивальные бабки. Оспенные комитеты обязаны были «обучать прививанию оспы присылаемых к ним и приходящих людей всякого звания в течение одного или двух месяцев». Оспопрививание было введено как обязательная мера во всех народных и духовных училищах.