«Крейцерова соната» в современной русской критике.
Обер-прокурор Синода Победоносцев К. П. всячески препятствовал выходу в свет «Крейцеровой сонаты». Он считал Л. Толстого фанатичным до «безумия и, к несчастью, увлекает и приводит в безумие тысячи легкомысленных людей. Сколько вреда и пагубы от него произошло, – трудно и исчислить» [10], однако из личных его писем было известно, что, по его мнению, все, о чем написано в повести у Толстого, - правда. Именно в «Крейцеровой сонате» Тослтой смог дать определение брака через исповедь Позднышева. Даже эпиграфом к повести были взяты строки из Евангелия.
Однако есть исследователи, которые отрицательно относятся к рассматриваемой нами повести. Так, кроме главного противника со стороны церкви архиепископа Никанора, выступает профессор А. Гусев, который опубликовал в журнале «Православный собеседник» свою статью о браке и безбрачии: «Если бы у гр. Толстого шла речь об умерении страстей и о воздержании, но не о разрушении брака, никто из нравственно развитых людей не порицал бы его, а, напротив, только благодарил бы» [11]. По мнению Гусева, Позднышев не просто исповедуется, в дискутирует, размышляет о предмете всеобщей беседы.
Также интересно мнение еще одного служителя церкви, священника Павла Городцева. У него скорее пограничное мнение, так как он с некоторые утверждения Толстого оспаривает, а с другими – соглашается. Он тоже видит существующие в современном обществе пороки.
Истинный смысл «Крейцеровой сонаты» пытается понять А. Разумовский. Критик не может согласиться с последними тезисами в повести, так как его позиция в том, что миром все равно правит любовь. При этом духовная любовь для Разумовского и половая любовь понятия равнозначные. Из этого следует, что Толстой противоречит сам себе.
Современник Толстого критик А. Е. Соловьев написал труд «Отрицает ли Лев Толстой семью и брак?». Считается, что именно ему в свое время удалось как можно лучше понять «Крейцерову сонату» Толстого. Критик считает, что во всех своих прошлых произведениях Толстой строил счастье своиз персонажей с помощью идеала правильной семьи. При этом здесь не идет речь о том, что писатель изменил свои взгляды на мир. Речь идет о том, что счастливых браков очень мало и Толстой это видит. Именно поэтому Соловьев абсолютно не соотносит автора и Позднышева.
Полностью отрицательную точку зрения высказывает Листовский И. С. в «Заметках на «Крейцерову сонату» графа Л.Н. Толстого. Ответ критика «кичливому уму» писателя – слова апостола: «Писано бо есть: погублю премудрость премудрых. Разум разумных отвергну». По мнению этого критика, «человек не может постичь высшее, духовное, как не может постичь вечное и бесконечное при помощи разума. Но вера в них, в том числе в загробную жизнь, заложена в самой природе человека. Когда человек пытается постичь эти высшие категории только при помощи разума, отрицая дух, он бессилен. И его «горделивый ум» от бессилия начинает их отрицать».
Публицисты и писатели о «Крейцеровой сонате» л. Н. Толстого.
Как уже было сказано, «Крейцерова соната» не обошла никого и о ней написали не только отзывы, но и статьи, очерки, рецензии и даже ответные произведения. Такими произведениями стали стихотворения с одноименными названиями Ивана Щеглова, Саши Чёрного.
В «Новое время» публикуют фельетон редактора и издателя газеты А. Суворина «Многоженство или единоженство?», в котором поставлен вынесенный в заголовок вопрос ребром. Так как редактор считает, что пора подумать над той важной нравственной проблемой, которую поднял Толстой в «Крейцеровой сонате» и которую так зло и насмешливо приняла критика. Суворин пишет: «Если внимательно проследить сочинения Толстого, то его идею о любви и браке можно изобразить лентой, цвет которой из розоватого становится черным по мере того, как накапливается ряд годов жизни автора, зреет его анализ и исчезают иллюзии. Он мало держит читателей в поэзии любви, в ее радостях, в «трелях соловья» и как будто торопится отравить ее страданиями и проявлениями животной страсти» [12].
Большое впечатление произвела «Крейцерова соната» и на современника Толстого, писателя Н.А. Лескова. Повесть, еще не разрешенную к печати, привез из Ясной Поляны Лескову в Петербург В.Г. Чертков.
Лесков уважал и любил Толстого, но у писателей было много принципиальных споров и расхождений. Рассказы Лескова «По поводу «Крейцеровой сонаты» и «Дамы и фефела» из цикла «Рассказов кстати» – отклики на новую повесть Толстого. Лесков «с новой для него самого остротой ставит и в том и другом рассказе проблемы личной и общественной нравственности, пристальнее, чем раньше, исследует самую природу любовного чувства, подвергает пересмотру сложившиеся стереотипы семейных отношений, выверяет критерии нравственно допустимых и недопустимых поступков» [13].
В рассказе «По поводу «Крейцеровой сонаты» Лесков не торопится полемизировать с Толстым, не отвергает с самого начала те или иные его утверждения, а вслед ему продолжает размышлять над теми же самыми вопросами жизни, которые так прямо поставил Толстой в своей повести, и мягко спорит с ним.
Однако у Лескова накладывает свой отпечаток на всю атмосферу «рассказа кстати» мысль, которая оправдывает героиню, чью исповедь автор выслушивает с пониманием: «… если женщина такой же совершенно человек, как мужчина, такой же равноправный член общества и ей доступны все те же самые ощущения, то человеческое чувство, которое доступно мужчине <…> – то почему мужчина, нарушивший завет целомудрия перед женщиной, которой он обязан верностью, молчит, молчит об этом, чувствуя свой проступок, иногда успевает загладить недостоинство своих увлечений, то почему же это самое не может сделать женщина? Я уверен, что она это может» [14].
В 1891 году Лесков напишет «Заметку о браке» – отклик на фельетон Суворина из цикла «Маленькие письма» и на книгу профессора Казанской духовной академии А. Гусева «О браке и безбрачии. По поводу «Крейцеровой сонаты» и «Послесловия» к ней гр. Л.Толстого». Писатель здесь выступил в поддержку Толстого. Исследователи сходятся во мнении, что лесковское истолкование евагельских событий сходно с предложенным Толстым в его переводе Евангелий.