4) Восстановление отношений с Японией и отправка посольств

После окончания войны дипломатические отношения Кореи и Японии прекратились, однако сменившее Тоётоми правительство (бакуфу) Токугава настойчиво просило о возобновлении отношений с Кореей. Изучив положение в Японии. А также дабы вернуть домой пленных, угнанных во время Имджинской войны, просьбу Японии приняли и направили самёндана Ю Джона для установления мира; в результате более семи тысяч пленных корейцев вернулись домой, отношения между двумя странами были восстановлены (40 год правления Сонджо, 1607 г.).

Однако японо-корейские дипломатические отношения вначале развивались неровно, с преимуществом корейской стороны. Японский посланник не получал разрешения въезжать в Сеул, и ему следовало вести дела на территории «Японского подворья» (Вэгван) в Тоннэ и затем возвращаться домой. Отношения сводились к тому, что Япония отправляла чиновника с официальным письмом правителя Японии, которое вручалось корейскому старшему чиновнику в ранге чханпхёна или чхамый из Палаты церемоний. Хотя вслед за этим Япония отправила более 60-ти подобных посланников, Корея в период между 1607 и 1811 гг. отправила в Японию только 12 посольств во главе с тхонсинса («посланцем по связям») за почти 270 лет мирных отношений с Японией.⁶ Хотя глава посольства обычно отбирался из чиновников не самого высокого ранга (чхамый), отправляясь Японию, он получал почести и прием, равный рангу первого министра.

Посольство по связям тхонсинса обычно отправлялось по просьбе японской стороны, когда в Японии менялся сёгун бакуфу, с тем, чтобы высказать поздравления по случаю торжества и служить цели поднятия его международного престижа. Общее количество членов посольства составляло 400-500 чел. Для встречи посольства японская сторона использовала 1400 кораблей (лодок) и собирала более 10 тыс. человек, а расходы на праздничное угощение и содержание составляли сумму доходов одной префектуры за целый год. Маршрут посольства из Ханъяна до Эдо сначала включал в себя морское путешествие от Пусана до Осака, а далее – путешествие по суше. Общее время поездки туда и обратно составляло от 5 до 8 месяцев. Глава миссии имел при себе выданный ваном доклад об исполнении приказа (соге, верительную грамоту), а также такие редкости, как женьшень, тигровые шкуры, различные ткани, кисти, тушь, ножи с серебряной оправой и редкие лекарства. По всей Японии посольство встречали в праздничной атмосфере. Собирались толпы («горы и море») народа, чтобы посмотреть на него, устраивали грандиозное угощение, а место ночлега посла и его свиты осаждали волны народа с целью получить от них грамоты или образцы каллиграфии. С 1636 г. по просьбе бакуфу в посольство стали включать двух конных акробатов, которые устраивали представления перед правителем страны (сёгуном), развлекая его мастерством джигитовки, и они пользовались такой популярностью, что среди аристократии было очень модно помещать их изображения на коробочках для хранения печати, инкрустированных перламутром.

Японские художники наперебой оспаривали право запечатлеть прибывание тхонсинса в Японии на картинах, свитках и т. п. Большое количество этих произведений искусства сохранилось до наших дней. А мелкие сувениры, подаренные членами посольства, хранились, как бесценные сокровища, и немалое их число сегодня воспринимается как национальное культурное достояние. Каждых раз после визитов тхонсинса в Японии наблюдался корейский бум, который влиял на японскую моду и оказывал солидное влияние на развитие японской культуры.

Такие интеллигенты Японии, как Араи Хакусэки, возмущались относительно того, что теплый прием, оказываемый корейскому посольству, щедрее, чем прием китайских послов, и предлагали бакуфу исправить ситуацию, однако, их требования оставались без внимания. Со второй половины XVIII в. возникло движение национализма Кокугаку («За изучение родной страны») в виде стремления сдерживать корейский бум, направленное на новое изучение «Нихон сёки» («Исторические записи Японии») и усугубление духа шовинизма, направленного против корейцев.

В xix в. антикитайское движение Кокугаку возросло, и когда в 1811 г. корейское посольство завершило свой последний визит на о. Цусима, общение с ним было запрещено, и так завершились прежде дружественные отношения Японии и Кореи и прекратился культурный обмен. После этого движение Кокугаку развило идею «обороны на море», которая во второй половине XIX в. эволюционировала в идею покорения Кореи военной силой. Результатом этой политики был произошедший в 1876 г. инцидент посылкой военного корабля «Унъян».

С другой стороны, каждый посол, побывавший в Японии, записывал свои впечатления об увиденном, оставляя путевые записки⁷. В этих записях не только говорится о низкой культуре японцев и их военной мощи, но и выражается озабоченность в связи с возможностью их новых нашествий, поэтому эти заметки также содействовали повышению бдительности корейских интеллектуалов в отношении Японии. В результате в конце правления династии Ли в Корее появилась доктрина «обороны на море» (хэбаннон), а также поднялся интерес к изучению древней истории и исторических памятников, начиная с «Нихон сёки». Типичным примером этого является работа Хан Чхиюна «Хэдон ёкса» («История Восточной страны»).