2) Захват земель, природных ресурсов и промышленности

Япония, которая со времени заключения договора о протекторате стремилась к земельным захватам в Корее, с аннексией страны начала проводить более систематическую политику по захвату корейской земли японцами. Это нашло выражение в осуществлённой в 1910-1918 гг. так называемой «работе по обследованию земель», для чего Япония учредила в 1910 г. Департамент по земельному обследованию, а в 1912 г. опубликовала «Указ о земельных обследованиях». Осуществленное под благовидным предлогом перемеривание всей земельной площади страны для восстановления прав собственности, стоимости земель и установления земельного кадастра (чиджок) привело к тому, что крестьяне, неискушенные в вопросах сложной системы деклараций и не знавшие об этой процедуре, во многих случаях потеряли свои земельные участки. Такие земли, как ёктунтхо (земли почтовой службы), кунджантхо (земли дворцового ведомства) и другие категории государственных земель, равно как земли, находившиеся в коллективном пользовании деревень и родственников, не имели субъекта для декларации прав собственности, поэтому перешли в собственность генерал-губернаторства или влиятельных людей. В результате 135 тысяч чонбо ёктунтхо и более 46 тысяч чонбо частных земель (минюджи) превратились в собственность генерал-губернаторства, и к 1930 г. в собственности генерал-губернаторства уже находилось 40% всех корейских земель страны. В процессе земельных захватов возникло более 100 тысяч конфликтов, связанных с земельной собственностью, но все они были подавлены репрессиями генерал-губернаторства.

Одновременно число японских колонистов в Корее выросло в десять раз, а площадь находящихся в их собственности земель – в четыре раза, так что они превращались в крупных помещиков. К 1919 г. доходы генерал-губернаторства от поземельных налогов выросли в два раза по сравнению с 1911 г., а площадь облагаемых земель выросла на 52%.

В результате работ по земельному обследованию, осуществленные под благовидным предлогом утверждения современной системы собственности на землю, свелась к земельному ограблению Кореи японским генерал-губернаторством и Восточно-колонизационным обществом. Благодаря этому право на земельную собственность обрели только помещики, составлявшие меньшинство населения Кореи, а большинство мелких крестьян – собственников и полуарендаторов – разорилось и превратилось в полных арендаторов, сельскохозяйственных рабочих или безземельных крестьян кваджонмин, обрабатывавших так называемые «огневые поля»; во многих случаях разоренные крестьяне эмигрировали в Северо-восточный Китай и другие страны. К 1918 г. число арендаторов и полуарендаторов составляло 75% от общего числа крестьян, а помещики, составлявшие 3% сельского населения страны, владели более 50% земельных площадей. Таково было положение после утверждения колониальной помещичьей системы. В Корее никогда не существовало понятия «арендатор» (соджак), а между помещиками и крестьянами, обрабатывавшими их земли, существовала так называемая «совместная обработка земли» (пёнджак), означавшая равноправные отношения между ними. Когда эта система превратилась в аренду, это означало резкое ухудшение положения крестьян.

Япония усилила экспроприацию в области горнорудной промышленности, в рыболовстве и лесном хозяйстве и пр. «Указом о горной промышленности» (1915 г.) резко ограничивалось участие корейских предпринимателей в горном деле, и господствующее положение в Корее заняли японские компании «Мицуми», «Коха» и другие, которые приобрели крупнейшие рудники в Инчхоне, Капсане и других районах. К 1920 г. число приобретенных японцами горнорудных предприятий превышало 80% их общего числа, а предприятия, принадлежавшие корейцам, составляли не более 0,3%.