Мир Пьера. Путь большинства молодежи в свет

Ростовы входят в другой мир, принимают его своим, оживляют его изнутри, не меняя. Курагины не видят мира, его поглощают, если могут. Долохов проникает в чужой мир как в чужой. Он как вирус, который становится в мире своим, но при этом изменяет сам мир. Он становится в том мире раковой опухолью.

Пьер входит в мир, но не принимает его, как Ростовы. Он ищет свое. Он видит другие миры, но не как чужие, а как братские и пытается их понять, чтобы на сравнении, как Толстой – героев, понять свой мир. Он не ломает миры, как Курагины и Долоховы, а смиряется, остается внутри как чужеродное нейтральное тело.

Все меняется в Пьере, когда он создает свой мир. Он переходит на понимание других на основании аналогии со своим, чтобы других улучшить.

Мир Пьера Безухова, отражающий его личный характер, имеет возможность развернуться в любую конфигурацию, начиная от светского вельможи (наподобие его отца Кирилла Безухова), кончая вариантом мира Болконских. Пьер богат, умен, значит, может жить и как барин, и как вельможа. Но он ищет своего пути. Эта неопределенность остается частью его характера на протяжении всего романа. Как начинается с его неприкаянности незаконного наследника, так и сохраняется во всех перипетиях его судьбы. Он, например, остается в Москве и попадает в плен. Также характерно его неопределенное место на Бородинском поле во время сражения. Наконец, в эпилоге он член тайного общества и в этом обществе занимает исключительное положение. Так что исходный образ Пьера совпадает с его судьбой, со всеми его поступками. Суть пути Пьера – поиск альтернативы жизни его отца в себе самом, переосмысление традиции и породы семьи в контексте совершенствования своей индивидуальности.

В этом поиске Пьер сопоставляется с другими молодыми людьми романа. Это его существенная сюжетная функция. Если Болконский соотносится в романе с людьми власти, то Пьер – с растущими и ищущими. Это стиль описания Толстого. Андрей дан на фоне его альтернатив ‑ Бориса, Сперанского и других. Пьер дан с альтернативами молодежи, прежде всего Долохова и Анатоля.

В этом контексте героев Толстого (помимо деления на положительных и отрицательных) можно разделить на две категории. Первые – предпочитают порядок, например, Андрей и Соня, вторые – страсть (Анатоль, Пьер). Поэтому анализ характера Пьера Толстым дан в контексте анализа, что есть страсть и любовь. Главный путь от человека света к человеку мира, который проходит Пьер, состоит в его переходе от состояний и человека страсти к состояниям и человеку любви и мира. Это перерождение делает Пьера ключевой фигурой индивидуального перерождения, фокусом борьбы мира и света внутри пространства индивидуальности.

В этом пути он находится между мирами и светом, а также между Болконскими, олицетворяющими миры типа порядка, и Ростовыми, олицетворяющими мир типа страсти. Ростов и Наташа соотносятся друг с другом как порядок и страсть, аналогично: Андрей – Марья, Соня – Наташа. Это отношение относительно, но в некоторых героях подчеркнуто отсутствие одной из сторон.

В этой системе координат Пьер и Анатоль – люди одной группы. Толстой быстро и убедительно дает отрицательную характеристику Элен, и она строится на том, что Элен глупа. Но с внешней стороны именно Пьер становится разрушителем семьи, покидает ее, ищет от живой жены еще чего-то. Пьер показан гневливым и безвольным, а Анатоль страстным и неупорядоченным. Сходна их ситуация. Имея жен, они ищут других женщин и в отношении Наташи в равном положении. Только разница Пьера и Анатоля в искусстве обольщения. Анатоль красив, появляется с опозданием в театре, когда начинается первый акт, и Наташа, восхищенная всеобщим вниманием, испытывает кризис, когда внимание публики оборачивается на сцену. Анатоль использует сестру для обольщения Наташи. Но и Пьер появляется с опозданием, только не на первый, а на второй акт, он некрасив, он может, но не использует Элен. В этом и другом есть сильная аналогия положений, которая выглядит не как аналогия, а как противоположение. Противоположение в одном месте. Пьер это преодолевает – это его путь и подвиг.

Иная группа дана как показательная. Если в человеке только порядок, он – пустоцвет. Так Соню оценивает Наташа. Но и Андрей готов жить в порядке. Андрей не выглядит пустоцветом, тем не менее он живет по порядку, везде его создает, и его воля, которой восхищается Пьер, его самого угнетает. Андрей в случае женитьбы на Наташе должен был бы отойти от полного порядка, иначе стал бы пустоцветом.

Андрей не удовлетворяется порядком и ищет страсти. Пьер имеет иное направление поиска, он не удовлетворен страстью, он ищет порядок. Кроме порядка и страсти, есть нечто третье, что дает Пьеру народ в лице Платона Каратаева, а потом Наташа.

Андрей любит помогать молодым людям потому, видимо, что в них видит нечто помимо порядка, по крайней мере, их жизнь еще не подчинилась порядку. Большая часть его протеже ищет только порядка и этим удовлетворены, например Борис. Размышлять о другом порядке, сравнивать порядки – страсть Андрея. Пьер же упорен, но его легко обмануть. Ему интересно новое, страсти, впечатление, это и свидетельствует об отсутствии порядка.

Обе крайности – тупик. Человек должен тупик преодолеть, но для этого он должен стать выше и порядка, и страсти. Свет более ассоциируется со страстью, но в нем есть и порядок, хотя бы в виде правил поведения, но третьего в свете нет. В армии нет страсти, она только на поле боя, и преобладает порядок. Вместе с тем во второй войне, которую показали на Бородино русские войска, есть нечто третье, которое оказывается сильнее и страсти, и порядка. Немецкие и австрийские войска имеют больше порядка, меньше страсти, французы эти две стороны уравновешивают. Аналогично можно сказать и о свете. Русская армия, когда она начинает иную войну, показывает третье. Собственно это и есть способность создавать миры. Если способности нет, если человек не понимает, что является альтернативой свету и армии, то он слеп. Единственная форма реализации третьего при слепоте – это оживление локального пространства, куда человека мира попадает, что и демонстрирует Николай Ростов в армии.

Таким образом, Анатоль и Пьер исходно люди одного типа психики, но нравственное и умственное содержание Пьера иное. Путь Пьера – перспектива Анатоля, которая тому недоступна. Однако можно рассмотреть возможности. Если Анатоль выжил после раны, то он может пойти по пути Пьера, будь свет иным, будь в свете путь Пьера общепринят, честность в нем бы возобладала. Но в этом свете должен был бы тогда быть и путь Андрея, показывающий положительную версию схемы второй иерархии армии, на которую клюнул Борис ради личных интересов. Итак, для разного типа психики нужны два разных входа в свет. Но и после этого свет должен высшей ценностью закрепить третье, а не личностную славу и преимущество порядка и иерархии. Такова структура нового света, которую мечтает ввести в России Пьер в эпилоге романа.

Итак, Пьер показывает путь исходно светского человека в направлении его перерождения в человека мира. Толстой этот путь выбирает в качестве основного, путь же Андрея не показан. Встает вопрос почему? Уже длительное время свет пополняется не старинными родами дворян, а разночинцами и незаконнорожденными наследниками, которые не имеют исходного порядка старины, а начинают жизнь в свете, как Пьер и Анатоль.

Миры, описываемые Толстым, располагаются или в провинции, или в Москве, но не в Петербурге. Очевидно, что с позиции существования миров в Петербурге они менее возможны, чем в провинции. В Москве достигается некая мера между мирами и светом, поэтому Ростовы, люди московского света, в Петербурге воспринимаются как провинциалы. Жить в мире и выезжать в свет для Петербурга – анахронизм, старина, немодно. Жить в гостиной и сводить мир к свету – это Петербург. Различение столиц и провинции с точки зрения существования миров таково: в Петербурге люди не живут, а существуют и дома в свете. В Москве есть мера между жизнью в доме-мире и обществом-светом, а в провинции даже свет выглядит по-домашнему, как мир. Однако дальнейшее разорение дворянских гнезд ведет к изменению ситуации. Толстой уже подразумевает ситуацию послереформенной России, когда люди типа Андрея Болконского – редкость.

Предположим, что разночинец или незаконнорожденный входит в свет. Он должен служить и подчиняться порядку, который установлен в свете. Между тем в свете власть имеют не те, кто больше пользу приносит, не те, кто больше пользы принес, не те, кто может действительно что-то сделать, а те, кто втирается в доверие к государю и вельможам. Это ставит принципиальный вопрос о типе порядка, по которому организована власть. Деградация власти будет проявляться именно в деградации порядка. Высший тип порядка, когда дело поручается тому, кто его может сделать, следующий уровень, когда дело отдано тому, кто его делал. Третий уровень ‑ дело отдается тому, кто больше послужил, наконец, самый примитивный уровень ‑ дело отдается любимчику и подхалиму, есть еще пятый уровень, характерный для современной власти, когда дело отдается тому, кто лучше и чище обворует государство, или тому, кто даст больше взятку.

Если новичок входит в свет на уровне первого порядка, его служба будет направлена на дело. Если в последнем уровне – на занятие положения, выгодного ему карьерно и финансово. Ростов и Андрей тут занимают первый тип порядка, а Борис – четвертый. Курагины колеблются, они уже готовы перейти на пятый уровень порядка. Эволюция порядков в самой власти строит новую систему подбора рекрутов.

В итоге в свете имеют успех те, кто умеет подать себя государю и воровать незаметно, обмануть изящно. Они получают удовольствия, богатства и карьеру (чины). Так что вливание в свет новых людей, которые по своему материальному положению не могут быть самостоятельными хозяевами, а в духовном отношении управляемы и ведомы, резко меняет отношение сил между светом и миром. Мир предполагает иного новобранца. Воспитанный в мире молодой человек, например Николай Ростов, стремится не столько добиться положения в свете, сколько послужить Родине. Петя Ростов в этом отношении еще более радикален в духовном стремлении служить Родине, а не для чина, чем Николай Ростов.

Пьер противопоставлен такого типа людям, ибо ему служба при его положении в обществе не нужна. Дворянину и крестьянину уже независимо от его положения и богатства более свойственно подчинение порядку традиционному, порядку своего мира. Разночинцу – подчинение свету. Разночинец оторван от корней мира, он отвергает условности мира и готов для совращения светом.

Самостоятельную жизнь вести проще богатому человеку, но и богатство не гарант самодостаточности. Пьер имел богатство, но вначале не был самостоятелен. Гораздо более важно для самостоятельности духовное состояние индивидуальности, или человек мира перед нами, или человек света.

Толстой дает множество вариантов поведения молодежи, которые параллельны Пьеру и ему также доступны, значит, он неявно выбирает из них.

Вариант первый ‑ Борис Друбецкой. Он из прежде выдающейся семьи, но обнищавшей, стремится восстановить репутацию предков, занять в свете подобающее положение. После того как он достигнет положения и богатства, станет ли он человеком мира, проснутся ли в нем родовые инстинкты?

Вариант второй ‑ Долохов. Главная забота – деньги, его внутренний человек глубоко оскорблен и зол. Ищет девушку, которая будет именно ему на всю жизнь верна. В этой его фразе есть надежда на возможность его превращения в человека мира.

Вариант третий ‑ Анатоль. Вне мира из-за отсутствия способности его создавать. Однако и он имеет шанс попасть в пространство мира, если попадет в руки умной и талантливой женщины, которая его научит чувствовать мир и уважать внутреннего человека.

Вариант четвертый ‑ Сперанский. Разночинец, без богатой родословной, дед-семинарист. Ему необходима слава. По поводу его способности и возможности создавать мир Толстой выражается довольно скептически.

Вариант пятый ‑ Пьер. Человек неопределенной судьбы, удачно не включающийся в конкретные предприятия и дела, связанные с карьерой и службой. Не имеет изначально собственных средств для самостоятельного развития. Живет у Курагиных как приживал, не может выбрать карьеру. Подчеркнем, что для Пьера в принципе открыты все варианты судьбы и карьеры. Он выбирает женитьбу на красавице Элен, что похоже на путь Болконского, однако если у Андрея есть внутренний порядок, то у Пьера – он отсутствует.

Это исходная социальная канва выбора пути Пьером. В числе людей, не способным по социальным причинам создавать свои миры, есть люди, способные сделать это психически, но есть и те, которые на это не способны даже при удачном стечении обстоятельств.

Разорившиеся дворяне имеют в своей родословной принципы самостоятельного существования, а разночинцы – нет. Опыт показывает правоту Толстого. Именно разночинцы разрушают империю (и как новые бюрократы, и как революционеры). В среде дворян по сути каждый способен создавать свой мир. Проблема не в них, а в свете, который направляет их не на жизнь в мире, не на третью ценность, а на эгоизм. Этому направлению при таком уровне управления светом и властью немногие способны противостоять свету. Свет такого типа уничтожает миры и «рубит сук, на котором сидит».

Дворяне имеют больше способностей для создания мира, их историческую задачу Толстой видит в том, чтобы дать это пространство всем. Народ обладает этими качествам не в меньшей мере, но и его не пускают к созданию миров. Свет вбирает не их, а тех, кто не желает и кто не способен создавать миры, не способен даже чувствовать их.

В свете идет война за чины и богатство. Человек мира этого сторонится. Пьер этого сторонится не потому, что он исходно человек мира, а потому, что он не чувствует в себе решимости включиться в эту борьбу, слишком уж неожиданно на него свалилось богатство. Эта война мира и света идет с перевесом света. Эта война в принципе та же, что и война французов против мира России. Мир России, победивший французов в открытой войне, теперь должен приспособиться к иной, тайной войне света против него. Это военный смысл задачи романа – научить мир воевать против света, причем не средствами света. Ключевое средство, которое имеет мир против света, – любовь.

Любовь

Специфика русского мира заключается в любви. Толстой неявно строит такую зависимость через ряд выводов.

1. Русский живет, когда любит. Любовь позволяет ему сохранить индивидуальность. Через любовь русский относится к окружающему миру, в этом его специфика, а в условиях сложного существования отдельной индивидуальности способ защиты ее существа. Причем любовь русского человека большую часть времени остается внутренней тайной и провоцирует запуск жизни внутреннего человека, ото всех скрытой, внешне не проявляющейся. С этой стороны правила света это правила полного сокрытия индивидуальности и внутреннего человека, а мир детства, наоборот, проявление наивности и открытости внутреннего чувства. Тайна и внутренний мир приводят к тому, что любовь как чувство становится, во-первых, длительным, во-вторых, преобразующим личность. В первом контексте это чувство отделяется и противопоставляется страсти, а во втором – оказывается формирующим внутреннюю духовность и переделывающим внутреннего человека.

2. Любовь в отношении к внешнему миру способна оживлять пространство. Пространство ‑ это то, где живет человек, и оживление означает, что человек воспринимает или готов воспринять все окружающее русским миром. Важнейшее свойство этого оживления по отношению к другим людям ‑ это желание и способность видеть внутреннего человека другого, если, конечно, он есть в этом другом. Отсюда следует поразительная способность влюбляться хотя бы только потому, что находишься рядом. Все это в совокупность можно назвать жизненной силой любви в создании мира. В максимальной степени жизненной силой обладает Наташа Ростова.

3. Свет является антиподом любви и внутренней жизни. Порядок внешний, как в свете для нового человека, является фактором, разрушающим его внутреннего человека. Для опытного он покрывало сокрытия внутреннего человека, но таким покрывалом лучше всего пользуются люди, не имеющие не только внутреннего человека, но и совести и чувства вины. Это отсутствие внутреннего переживания делает их непроницаемыми для влюбленного человека, непроницаемыми для разгадывания их грехов в свете. Непроницаемым взглядом обладает Долохов и Анатоль, а самой скрытной оказываются Элен и все Курагины. Для мира русского человека, который привык видеть внутренний мир в каждом, такие существа являются просто невообразимыми. Мир и свет оказываются несопоставимыми, и взаимодействие между ними невозможно. Мир вырастает из русской любви, а свет заимствуется из Франции дореволюционной эпохи.

4. Мир, основанный на любви, переосмысливает и создает новый порядок. Порядок внешний вначале человека угнетает, и особенно сильно порядок формальный, не подразумевающий человека вовсе. Но русский через любовь может преодолеть это отторжение, приспособиться сам и приспособить порядок к себе. Это новый порядок, в который русский входит сознательно и с воодушевлением, особенно в моменты опасности для Родины. В этом случае переплавляется и становится иным даже порядок военный. При этом для русского главное не внешность, а духовность порядка. Мир старшего Болконского кажется чопорным и непроницаемым для внешнего наблюдателя, однако внутри он поддерживается светлыми чувствами.

Порядок, в котором существует русский человек, является гармонизацией роевой и индивидуальной жизни. Отчасти этим Толстой пытается оправдать крепостное право. Однако этот тип порядка при отсутствии мудрого руководителя как нельзя лучше подходит для тирании. Такое перерождение порядка происходит при приходе к власти Николая 1.

Итак, любовь у Толстого выступает как основание русского мира, русского порядка и альтернатива света и страсти, сфера реализации внутреннего человека независимо от внешнего существования.

Загадка Сони-пустоцвета позволяет осмыслить концепцию любви Толстого. Эта загадка дана Толстым так, что ее решение можно искать через сопоставление Сони и ее ближайшего окружения.

Прежде всего, Соня сопоставима с Наташей. Это сопоставление возможно на уровне личного и общего развития их индивидуальности.

На уровне личного сопоставления, с одной стороны, между Наташей и Соней существует указанное выше разделение ролей. Такое разделение всегда возникает между близкими и совместно переживающими людьми и обычно обогащает обоих. В момент расхождения пары человек быстро «наверстывает» по примеру друга те элементы, которые ранее в паре не использовал, а только наблюдал со стороны. С другой стороны, если разделение соответствует характеру, то оно не только не обогащает, но, наоборот, обедняет психику человека. Это происходит, например, между графиней Ростовой и княгиней Друбецкой, оставшихся подругами на всю жизнь. В паре с Наташей Соня планирует, а Наташа чувствует. Позже Соня сможет чувствовать, но не сможет творить и оживлять миры. Наташа – сможет планировать.

Наташа называет Соню пустоцветом, но Соня по сравнению с Наташей чистый образ способности к верной любви на всю жизнь. Предположим, что Наташа бежит с Курагиным, тогда она стала бы образом страсти. Это полная противоположность Сони и Наташи, но очевидно, что эти обе крайности не дают идеала любви.

Итак, Соня влюбляется в Николая и любит его всю жизнь. Наташа влюбляется многократно, влюбляется практически во все, что попало в круг ее внимания. Но любовь Наташи оживляет предмет любви, а любовь Сони – нет. Страдания Наташи в страсти к Анатолю формируют границы ее любви. Опять Курагин становится представителем света, теперь уже относительно любви и мира Ростовых. После этого Наташа любит не всех, а свой мир, позже ее любовь ограничивается миром, в центре которого Пьер.

Соня изначально приходит к тому, к чему Наташа приходит через страдания и опыт. То, что Наташа понимает постепенно, Соне дано исходно. Соня обладает иной, отличной от Наташиной способности, наследственностью. Долохов ищет чистую любовь, и Соня – ее представительница. Долохов должен предельно завидовать Николаю. Николай же предпочитает женщину, подобную Наташе, которая пусть через страдания или грехи, но приходит к Сониному состоянию, имея способность творить. Возможно, диалектика любви тут состоит в том, что идеальная любовь исключает свободу и творчество, а возможно, что любовь Сони – не есть любовь.

В Соне нет того, что Денисов видит в Ростове и Наташе ‑ породы, способности оживлять людей и вещи и создавать из них миры.

Без этой способности Вера, Борис, Берг – люди света. Причем они прекрасно будут чувствовать себя в свете с ростовским чутьем. Но все они тоже пустоцветы. Их будущее – состояние Элен и Лизы. Красивые цветы, но без плода, не плодоносят и пусты, т. е. не дают ничего после того, как сорваны. Поставив Соню в этот ряд, можно понять, что понимает Толстой под пустоцветом и под любовью.

Любовь не должна сводиться к страсти, но в то же время должна обладать порождающей силой подвига, который в страсти сокрыт. Этот подвиг чистой страсти выражается в рыцарском поведении, которое более всего характерно для военного. Военный по своему характеру склонен к изменам и праздности, поэтому опасность стать пустоцветом или порхающим мотыльком реальна. Рыцарство позволяет избежать вредной формы пустого цветения. С другой стороны, полная преданность Сони тоже не решение проблемы любви. Любовь не сводится к верности. Долохов, который именно в верности видит ценность, говорит скорее об одиночестве, чем о любви. Оказывается, что любовь сильнее всех представлена в Наташе, и она способна оживлять миры. Не страсть, не преданность, а способность оживлять – существенное свойство любви у Толстого.

Таким образом, Толстой определяет любовь не по интенсивности и стабильности чувства, а по качеству воздействия на человека. В этом плане важную роль играет помолвка Андрея. В традиционном восприятии любовь Сони и Наташи не различаются. Помолвка в этом случае отделяет случайное влечение или страсть от долговременного и глубокого чувства. Помолвка дает девушке и жениху возможность приготовиться к новому миру, измениться под воздействием этого ожидания. Такое изменение, во-первых, гарантирует счастье в браке и его устойчивость, во-вторых, трансформирует человека из мира родителей в мир детей. Толстой рассматривает ситуацию иного типа. В традиционном обществе брак был способом сохранить имеющиеся миры. В свете и в современной России речь идет о деградации феномена мира, поэтому важен акцент не просто на хранении традиции, но на развитие, выработку новых средств противостояния разрушительному воздействию культуры, прежде всего западной. Поэтому особенную ценность имеет не Соня, а Наташа, ибо семьи, созданные Сонями, свет поедает, а семьи, создаваемые Наташами, могут свету противопоставить миры новые, более жизнестойкие.

Соотношение Наташи и Сони в любви дает меру. С одной стороны, противоположностью истинной любви является страсть как предварительная форма любви, нисходящая до чисто плотского влечения. С другой стороны, противоположность любви – привычка в форме чистой и верной любви, верности, не наполненной духовностью и творчеством, – это пустоцвет. Наташа живет и воспитывается между этими двумя превращенными формами любви. Толстой главным ее отличием видит способность оживлять миры, сюда же относится и ее способность видеть людей, видеть как миры. Только так увидев, можно полюбить. Она и видит не конкретный вид человека, а его возможный мир или миры. Этот взгляд – самый ценный дар люби. Такой взгляд не присущ страсти. В страсти человек видит свое ценное, он эгоистичен, он млеет от того, что его внешние данные заслуживают чужого внимания. В привычке тоже нет достаточной оценки миру, внутреннему человеку, живущему в любящем.

Вместе с тем способность оживлять миры у Наташи – чисто женское качество. Она проявляет это качество тем, что оживляет сначала Андрея, потом Пьера. Для полноценного мира этого недостаточно, необходим некий порядок, строй, логика как мужское начало.

До соединения с Наташей Пьер и Андрей – две противоположности. Пьер не устроен, а Болконский слишком устроен (порядком, который для своего сохранения вынужден изолироваться), так что оба продукты разрушения старой традиции. Наташа как катализатор, способствующий изменению мира, дает им толчок, который только они и могут наполнить нужным содержанием. Тут важно понять, что Андрей не способен во втором браке пойти на существенные изменения, так что старик Болконский возможно прав, не соглашаясь с браком сына. Пьер же, ищущий человек, может развиваться, и Наташа как постоянный катализатор ему нужнее. Хотя возможности у них разные. Более достоверно изменение мира Болконских через княжну Марью, которая обладает смирением, т. е., готова адаптироваться сама и адаптировать традицию Болконских под новый мир.

Главные качества мужской способности к изменению ‑ это две исключающие способности: воли и философствования, олицетворением первой является Андрей, а второй – Пьер. Иное название этой полярности ‑ слово и дело. Их единство достигается только в опоре на самооценку.

Если человек делает что-то по внешней моде, он остановится на полпути и будет сомневаться, то ли он делает. Такая внешняя стимуляция требует постоянного подкрепления. С другой стороны, если человек самоуверен и делает все только из себя, то он становится невосприимчив к внешним изменениям. Первый случай ближе к Пьеру, второй – к Андрею Болконскому. Пьер не может делать, потому что сомневается. Андрей работает, как машина. А нужно иначе, нужно жить. Для этого человеку нужна мера автономии и моды, необходимости и свободы. Это центральный момент философии человека Толстого. Мир и представляет собой канал соединения роевой и личной стихии, когда взаимный переход индивидуального и общего осуществляется по устоявшимся, принятым и приятным для обителей мира способом. Достижение такой гармонии – путь русского человека, его величие.

Мера гарантирует, с одной стороны, стабильность действия и жизни, которая внутри мира воспринимается как приятная традиция, с другой – осмысление деятельности и своевременное ее изменение, которое внутри мира воспринимается как размышление и творчество.

Основанием внутренней устойчивости мужского начала является вера. Однако в случае Николая и Марьи видно иное соотношение веры и любви между мужским и женским. Вера покоится в Марье в большей степени, чем в Николае. Поэтому схема мужского начала как веры, как ведущего элемента полагается в целом, но в конкретных случаях распределяется своеобразно.

Вера приходит к Андрею в моменты близости смерти и к Пьеру в ситуациях соприкосновения с народной стихией. Вера является продуктом осмысления. Андрей осмысливает границу своего и всего на земле, а Пьер осмысливает народное начало. Вера поворачивается к Андрею философско-осмысливающим началом, а к Пьеру – альтернативно-деятельностным, т. е. тем, чего у человека недостает.

Итак, мужское качество основано на вере, которая позволяет человеку соединить слово и дело, а женское – на любви, которая оживляет вещи и людей и творит миры.

Любовь, ее способность оживлять миры отражает индивидуальность женщины. Женщина как бы исчезает, когда появляется любовь, ее индивидуальность предельно отрицает эгоизм. Лиза эгоистична, поэтому ее надо оживлять, она капризничает, требуя к себе внимания. Собственно красота женщины и привлекает к ней внимание. Если Лиза была первой красавицей света, то она привыкла к вниманию и отъезд в деревню для нее тяжел. Это не оживление, а разрыв, таков мир Болконских, он разрывает с светом. Наташа растворяется и переделывается под другого человека, она не в себе, она в любимом. Она продолжает мир другого человека в себе, как в зеркале, точнее в увеличительном стекле. Она показывает своим присутствием продолжение этого мира в себе как возможную его перспективу. Это возможность, которую чувствует мужчина для себя лично и для своего мира. Это максимально чувствует Пьер, которому не хватает своего пространства. В контексте диалектики свободы и необходимости Толстого любовь оказывается усилением свободы мужчины рядом с такой женщиной.

Мужское качество – это вера и самостийность. Она также дана Толстым в крайних формах. Одной стороны, Пьер, который не верит и самостиен в гневе, с другой – Андрей, который не верит, но живет лишь в распорядке по привычке. Гнев и привычка – две крайние формы бытия русского человека без веры. Гнев для Пьера – начало пробуждения своего мира. Привычка – форма внешнего соблюдения правил своего мира. Интересно, может ли мир, благодаря привычке, стать не миром? Такое тление мира Андрея ждет Наташи-пороха.

Пьеру Наташа может придать самодостаточность, а Андрею – оживить его порядок изнутри, наполнить сухой распорядок жизнью. В первом случае оживляется поиск, во втором – порядок. В обоих случаях получается жизнь.

Иное соотношение мужского и женского в паре княжны Марьи и Николая. Тут складывается мир аналогичный рыцарскому. В Ростове Марья порождает уверенность. Он до этого не способен хозяйствовать, а после брака – способен, причем с успехом этим занимается. Он говорит, что хочет детям оставить наследство, но это внешняя отговорка. Марья для него играет роль духовной вершины, а иногда судьи и внутреннего тормоза в случае с рукоприкладством. Имея ростовскую породу, Николай не нуждается в помощи в оживлении мира. В его натуре есть способность войти в другой мир, полюбить его и принять как свой. После этого он осваивает порядок как свой мир. Марья становится дополнительным и решающим мотивом этого освоения, после чего Ростов полностью делает мир своим. Ранее порядок, казавшийся чужим и клеткой, становится своим домом. Ростов его перестраивает несущественно, он сам перестраивается существенно. Марья для него выступает путеводным идеалом, которому он служит. Способность растворяться в другом мире может привести к потере исходного движения, в присутствии Марьи этого не произойдет. Ростов вынужден при ней быть «на коне». Здесь вера воплощена в существовании женщины. Это сходно с Долоховым, ищущим женщину, которая его не предаст. Вера Ростова требует олицетворения. Долохов такой же по характеру, но не обладает гибкостью вживания и при внедрении в другой мир радикально его перестраивает. Разжалованный в солдаты, он становится лидером и героем, сам устанавливает правила. Но и Долохову, и Ростову одинаково необходима женщина, которая в них верит.

Предполагая разную структуру миров Пьера ‑ Наташи и Марьи ‑ Николая, надо подчеркнуть их внешнее различие. Первый мир направлен вовне и хочет создать новые миры вокруг. Он стремится решить проблему мира вообще и перерождать внешние обстоятельства как свои. Второй – живет внутренней жизнью и направлен на самого себя, мало выходит за свои пределы. Уничтожение декабристов приводит к запрещению темы загнивания власти и света на период правления Николая 1. И для русского человека остается только второй путь. Поэтому правда для русской культуры противопоставляется свету и праву и олицетворяется любовью. Война света против мира есть война против правды. Жизнь в мире означает жизнь в правде. Так как война мира против света невозможна, то величие русского человека состоит в самоизоляции, аналогичной декабристской, в воспитании детей, в развитии своего мира. Такой человек должен быть воспитан так, чтобы отторгал славу и блеск света, богатства, службы, но не служения. Ибо жизнь в правде сохраняет в себе истинное служение Родине.

Главная способность декабриста, вернувшегося из ссылки, в создании своего мира, а в условиях ссылки это условия сурового и одинокого проживания. Для старшего поколения это усиление, так как даже в тех обстоятельствах они сохраняют и развивают культуру, а для младшего, выросшего в Сибири, – опасность, так как не знающие блеска света, они могут им соблазниться. Значит, главная проблема не только в создании мира, но такого мира, который, проникая в свет и власть, не разрушался бы и сохранял свои устои, подобно миру Кутузова и старика Болконского. Это существенная тема и будущих, не написанных «Декабристов» и «Войны и мира».

Основанием веры в силу мира для Толстого является факт, что даже против Наполеона, которого власть боится, считая его непобедимым, именно мир одерживает победу. Наполеон – это наиболее сильная и организованная сила света. Это свет потому, что человек во французской армии и обществе эпохи Наполеона существует чисто внешним образом, для славы. Он характеризуется полным отсутствием внутреннего человека. Например, капитал Рамбаль, который производит на Пьера впечатление, смягчающее его агрессию. Внутреннее существо французского порядка никто и ОНО, которое «одушевляет» военную машину, совершенно бесчеловечно, в отличие от русской армии. Пьер наблюдает, как ОНО делает человека ничем и исполняет свою волю как абсолютная, совершенная машина. Мир России в этом столкновении победил. Свет России слабее Наполеона, значит, и русский свет мир может победить. Но для этого сам мир должен измениться. Те дворяне, которые понимают вред, наносимый родине светом, должны стать на сторону мира, это и есть проявление народности.

В то же время очевидно, что до сих пор мир проигрывает свету, который его использует, как хочет. Люди света, как обманщики и карьеристы, скрывая свои истинные намерения, используют людей мира, делают то, что требует их эгоизм, и не делают того, что требуют власти и родина.

Возьмем в качестве примера случай соблазнения светом княжны Марьи. Безусловно, Марья обладает противоядием против того, чтобы быть использованной. Это и поражает Ростова в Отрадном в момент приближения французов. Толстой дает противоядие, способы противостояния всем ситуациям света. В ситуации войны с врагом этот поступок естественен, но попробуем противопоставить Марью не французам, а свету и получим то же самое. Декабристы, подобно Андрею Болконскому, предпочитают служить не в штабах, а Родине.

В романе множество такого рода ситуаций соблазнений как войной, так и светом людей мира. Иногда люди мира соблазняются, но в этом случае всегда понимают ошибку и раскаиваются. Так роман учит противостоянию человека мира в войне со светом.

Роман не окончен, но его продолжение ставит вопрос о формуле мира, который может победить свет. Эпилог дает такую возможность. Однако миру предстоит новая, сложнейшая война, в которой будут аналогичные ситуациям «Войны и мира» случаи и события. Роман может быть пособием стратегии и тактики войны мира со светом.

При этом ядро военного действия мира держится на идее непротивления. Суть непротивления в наращивании силы оживляющей любви, в оживлении врага, в демонстрации положительного начала человека, которое дает больше удовольствий, больше счастья. Победа мира над светом может быть осуществлена только через любовь. Любовь, когда она настигает человека, побеждает все прочее, но следует научить человека истинной любви, которая не простая привязанность пустоцвета и не чистая страсть, но оживление вещей, превращение всего в мир.

Николай Ростов не может создать мир в одиночку, Марья ‑ стержень мира в его семье. Ее постоянное нравственное совершенствование дает вектор и модель развития мира внутрь света. Наташа и Пьер дают модель семьи-мира, изолированной от света. Ростов в романе дан как тип, приспосабливающийся к обстоятельствам, но тип его приспособления показывает, как «работает» мир. Мир делает его способным оживить любое пространство. Каратаев это дает в плену Пьеру.

Стадии оживления таковы. Ростов сталкивается с проблемой и не может ее решить, например, применяет рукоприкладство к управляющему. Аналогично он боится предстоящего боя, как новичок, но потом он сам, как Денисов, работает в хозяйстве с успехом. Однако на третьей фазе он не понимает смысла этой деятельности, например, убивать беззащитного француза для него непонятно и неприятно. Он не становится рабом ситуации. У него хватает гибкости развиваться. В ответ на первичную неудачу он продолжает изменяться. Далее он не заключает себя в рамки того, к чему приспособился, а остается человеком.

Ростов – рыцарь без страха и упрека, но и без размышлений добивается успеха. Он развивается не через размышления, а через столкновения и неудачи, таков же путь Наташи. Соня и Борис, в отличие от них, ошибок не делают, сразу понимают правила и живут по правилам, но при этом не развиваются. Наташа и Николай ищут правду, а Соня и Борис – правило. Внешне их поступки похожи, внутри различны. Толстой и показывает отличие почти сходного. Он дает опыт различения света и мира в ситуациях, в которых поступки людей практически не отличаются. Различение этого качества мира – суть видения Ростовых. В итоге каждая новая трудность миры Ростовых развивает, а миры Бориса и Сони сужает. Ростовы после поражения выигрывают, а для Сони и Бориса поражение – незабываемый позор.