Лекция 9. Русская философия XIX – начала XX столетий

1. Специфика философских взглядов революционных демократов XIX в. (А. Радищев, В. Белинский, А. Герцен, Н. Чернышевский, Н. Добролюбов).

2. Религиозно-идеалистическая философия России конца XIX – начала XX вв. (В. Соловьев, Н. Бердяев, С. Булгаков, П. Флоренский).

1. Специфика философских взглядов революционных демократов XIX в. (а. Радищев, в. Белинский, а. Герцен, н. Чернышевский, н. Добролюбов)

У истоков русского революционно-демократи-ческого движения несомненно стоял А. Н. Радищев. Уделим же его жизни и творчеству немного внимания, Радищев этого достоин.

Александр Николаевича Радищев (1749–1802) был первенцем в семье дворянина Николая Афанасьевича Радищева, сына денщика Петра I. Радищев родился и провел первые годы жизни в родовой усадьбе Немцово, затем семья перебралась в самое крупное свое имение – село Верхнее Аблязово Саратовского наместничества. В 13 лет Радищев был пожалован в «пажи» и зачислен в учебное заведение «Пажеский корпус». Во время учебы знакомится с просветительской философией и литературой. В это время Екатерина II объявила свое правление «просвещенной монархией» (в отличие от государств с деспотическим строем). С самого начала правления она искала опору в среднем дворянстве. Крепостные крестьяне были лишены даже формальных юридических прав.

В 1766 г. Радищев вместе с группой пажей был отправлен в Лейпцигский университет. За годы учебы (1767–1771) он занимался юриспруденцией, естествознанием, химией, медициной и т. д.; читал Вольтера, Монтескье, Руссо, Мабли, Гольбаха. Особое впечатление на него произвела книга Гельвеция «Об уме». По возращении на родину Радищев был назначен прокотолистом в Сенат, затем в 1773 г. перешел на должность обер-аудитора (юридического советника) штаба Финляндской дивизии в Петербурге. Тогда же началась его литературная деятельность: он много переводил и писал стихи. В 1775–1777 гг. Радищев был в отставке. Затем поступил на службу в Коммерц-коллегию, с 1789 г. был помощником управляющего, с 1790 г. – управляющим Петербургской таможней.

В 1790 г. Радищев опубликовал «Путешествие из Петербурга в Москву», над которым работал 10 лет. После этого он был арестован и посажен в Петропавловскую крепость. Суд приговорил Радищева к смертной казни; Екатерина II заменила ее лишением чинов и дворянства и ссылкой в Илимский острог в Сибири. Указ от 4 сентября 1790 г. о ссылке назывался «За издание книги, наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтоб произвести в народе негодование противу начальников и начальства, и, наконец, оскорбительными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской».

При Павле I (1754–1801) Радищев был переведен в ссылку под надзором полиции в одно из имений отца – село Немирово Калужской губернии. После воцарения Александра I (1777–1825) был «прощен» и определен на службу в Комиссию составления законов. Радищев предлагал уничтожить крепостное право, сословные привилегии, вследствие чего возникла угроза новой ссылки. Радищев отравился и скончался в ночь на 12 февраля 1802 г.

Уже в оде «Вольность»(1783) Радищев демонстрирует свои свободолюбивые, практически революционные взгляды, раскрывает тесную связь церкви и государства:

«В царе зря образ божества.

Власть царска веру охраняет,

Власть царску вера утверждает;

Союзно общество гнетут;

Одно сковать рассудок тщится,

Другое волю стерть стремится;

На пользу общую, – рекут»³⁷.

Идеалом будущего государственного устройства для Радищева была демократическая республика, в которой будут восстановлены принципы общественного договора – гражданские права и суверенитет народа. Экономической основой будущего общества, основой общественного спокойствия станет мелкая частная собственность, собственность крестьян на землю.

У Радищева народ – активный участник истории. Народ – основа всей хозяйственной жизни и создатель материальных ценностей. Радищев верит в будущее народа, говорит, что народ из своей среды выдвинет «великих мужей» и создаст свою культуру.

Материалистически решая основной вопрос философии, Радищев отстаивал идею беспредельной познаваемости мира. Познание осуществляется чувственным восприятием, опытом и разумом, причем Радищев подчеркивал, что при существовании разных видов «силы познания» сама она «едина и неразделима». Главные свойства материи – бытие, движение, пространство и время. Материальный орган мысли – мозг; отличительная особенность человека – речь. Говоря о непрерывной эволюции как результате борьбы противоположностей, доказывая, что «... будущее состояние вещи уже начинает существовать в настоящем, и состояния противоположные суть следствия одно другого неминуемые»³⁸, Радищев подходил к диалектике.

Исторический процесс Радищев рассматривал как развитие по спирали, в котором эпохи регресса («заблуждения», «рабства») сменяются эпохами прогресса («истины», «вольности»). Из этого он делал вывод о неизбежности революций. Человек – существо не только общественное, но и активное, поэтому движущей силой исторического процесса в конечном счете являются люди; их эгоистические «страсти» приводили в прошлом к краху «вольности» и торжеству порабощения. Однако, если люди познают гибельность эгоистических «страстей» и сумеют их обуздать, то в будущем революция, «вольность» могут восторжествовать окончательно. Исходя из этого, Радищев уделял огромное внимание проблемам воспитания; он явился основоположником русской революционной педагогики, этики и эстетики. Особую роль в истории он придавал слову (литературе, поэзии, ораторскому искусству). Революция в России, на взгляд Радищева, неизбежна, произойдет она нескоро и ход ее будет особым: в процессе революции и гражданской войны громадное государство распадется на части, которые объединятся в добровольный союз республик и «... волка хищного (т. е. самодержавие – В. О.) задавят...»³⁹.

Учение об активном человеке, о праве угнетаемых на восстание и о роли в нем выдающейся личности, вождя составило философско-политическую основу «Жития Ф. В. Ушакова» (опубликовано в 1789 г.), сюжетом которого является биография друга юности Радищева и рассказ о бунте русских студентов в Лейпциге. Мысль о зависимости человека от среды (прежде всего от политических и социальных условий), изображение формирования характера под воздействием обстоятельств сделали Радищева основоположником реалистического метода в русской прозе.

С середины 80-х гг. Радищев работал над главным своим произведением – «Путешествием из Петербурга в Москву», в которое ввел ряд сочинений, написанных ранее. Приобретя печатный стан, Радищев напечатал в начале 1790 г. «Письмо к другу», а в конце мая того же года – «Путешествие...». Свободная форма повествования, которую давал жанр путешествия, позволила Радищеву реалистически изобразить разные стороны русской жизни, различные сословия, рассмотреть политические, социальные, юридические, экономические, исторические, этические, эстетические, бытовые и другие проблемы действительности. Показав сначала полнейшее беззаконие и бесправие, царящие во всех областях русской жизни, Радищев прямо указал на главные источники зла – самодержавие и крепостничество. Далее Радищев вскрыл иллюзорность взглядов тех, кто видел способы улучшения жизни в распространении образования и развитии торговли, кто уповал на религию, личную добродетель и строгое соблюдение законов; он показал беспочвенность надежд на «просвещенного монарха» и бесперспективность стихийных крестьянских восстаний; в конечном счете, он подвел читателя к выводу, что единственное средство изменения жизни – полная ломка политических и социальных отношений, разрушение самодержавно-крепостнического строя путем народной революции. При этом Радищев, понимая, что условий для революции в современной России нет, подчеркивал: «Не мечта сие... я зрю сквозь целое столетие»⁴⁰.

Основной философский труд Радищева – «О человеке, о его смертности и бессмертии» (написан в 1791 г., в ссылке, в Илимске. Издана после его смерти в 1804 г.).

В первой части работы Радищев говорит, что судьей в этом споре должен быть опыт. Чисто умозрительный способ рассуждений не может дать достоверного знания. С точки зрения материализма, душа является свойством, «произведением» материи. «То, что называют обыкновенно душою, то есть жизнь, чувственность и мысль, суть произведение вещества единого, коего начальные и составительные части суть разнородны и качества имеют различные и не все еще испытанные.»

Нельзя допускать существования души до рождения человека. Душа возникает вместе с развитием телесного органа – мозга, нервной системы и чувственных каналов. Материя в своих высших формах способна мыслить.

Жизнь, чувствование и мысль – способ существования и проявления особым образом «сложенной» материи. Когда же данный состав вещества распадается на свои составные элементы, разрушается «мысленный» орган, исчезает душа. Душа смертна. Но под воздействием каких сил складывается мыслительная способность, содержание мышления? Человек – «существо подражающее», т. е. воспринимающее воздействия внешней среды. Содержание мышления изменяется с возрастом. Мышление развивается и крепнет с развитием организма. Время расцвета человека в физическом отношении – время наивысшего развития его умственных сил. Когда тело дряхлеет, притупляется и «мысленность». Кроме того, на способность мышления оказывают влияние болезнь, голод, усталость. Существуют также «общественные причины», определяющие развитие мышления целых народов, – климатические, природные условия, жизненные потребности. В итоге ставится следующий вопрос: «Если мозг и глава нужны для мысления, нервы для чувствования, то как столь безрассудно мечтать, что без них душа действовать может? Как может она быть, когда она их произведение, а они к разрушению осуждены?»

Радищев считает, что в целом вывод о бессмертии души научно недоказуем. Если материалистические аргументы основываются на реальных фактах, то идеализм устремляется здесь в «гадательную» область.

В онтологии Радищев в целом стоит на позиции материализма. «Бытие вещей независимо от силы познания о них и существует само по себе.»⁴¹ Главные свойства материи – движение, пространство, время. Причина движения – в самой материи. Присущее материи движение дает начало каждому явлению, вызывает в нем изменения и наконец разрушает его. Все вещи существуют во времени и пространстве. Радищев не согласен с Ньютоном, допускавшим существование пустого пространства.

Таким образом, в лице Александра Николаевича Радищева мы видим первого русского ученого-интеллигента, возвысившегося в понимании законов общественного развития до диалектико-материалистического подхода к становлению общества и до идеи закономерности революционного решения проблемы освобождения народа.

В иссарион Григорьевич Белинский (1811–1848) был идейным вождем революционной демо-кратии 40-х гг. XIX в. Родился он в Свеаборге, в семье флотского лекаря. Детство Белинского прошло в г. Чембаре (ныне Белинский) Пензенской губернии, где его отец был уездным лекарем. Учился сначала в Чембарском уездном училище, затем в Пензенской гимназии. Мальчик много читал; среди его любимых авторов Пушкин, Грибоедов, Рылеев, Радищев, Вольтер, Байрон, Шиллер, Гете, Вальтер Скотт. Осенью 1829 г. Белинский поступил в Московский университет. В 1830 г. он написал драму «Дмитрий Калинин», в которой проводил антикрепостнические, просветительские идеи. Чиновники из университетского комитета квалифицировали драму как «безнравственное» и опасное произведение.

В 1832 г. Белинский был исключен из университета с мотивировкой: по «ограниченности способностей» и «слабости здоровья». Во все университеты было сообщено, «чтобы этого неблагонамеренного студента никуда не принимали». Материальные затруднения Белинского не мешали активной литературно-критической деятельности.

На начальном этапе своего творчества Белинский разделял идеи объективного идеализма, был последователем Гегеля. Это видно, например, из следующего рассуждения: «Поэзия есть истина в форме созерцания; ее создания – воплотившиеся идеи, видимые, созерцаемые идеи. Следовательно, поэзия есть та же философия, то же мышление, потому что имеет то же содержание – абсолютную истину, но только не в форме диалектического развития идеи из самой себя, а в форме непосредственного явления идеи в образе». В ряде ранних статей Белинский ратовал за примирение с действительностью, исходя из гегелевского тезиса о том, что «все действительное разумно, все разумное действительное». Он даже высоко оценивал самодержавие: у нас царская власть «всегда таинственно сливалась с волею Провидения – с разумной действительностью», «у нас правительство всегда шло впереди народа, всегда было звездою путеводною к его высокому назначению».

Но жизненный опыт приводит Белинского к отказу от идеи примирения и переходу к демократизму и материализму. Высоко оценивая творчество Гегеля, Белинский отмечает распад «гегелизма» на три направления: правое, центральное и левое. Он сочувствует левому крылу, «которое отложилось от Гегеля и свой прогресс полагает в живом примирении философии с жизнью, теории с практикой... Оно хочет идти дальше, и при всем уважении к великому философу, авторитет духа человеческого ставит выше духа авторитета Гегеля». Философия, считает Белинский, – это исторически развивающая наука. Между философскими системами существует преемственность, последующие учения опираются на предыдущие и идут дальше.

Если Гегель понимает диалектику как «саморазвитие абсолютной идеи», то Белинский приходит к выводу, что диалектически развиваются природа, общество и познание. Важнейшим требованием диалектики является объективное рассмотрение действительности в ее развитии. Так, например, великие исторические события, приводящие к коренным изменениям в обществе, всегда бывают необходимым результатом предшествующих изменений. «В том и состоится жизненность развития, что последующему поколению есть что отрицать в предшествовавшем. Но это отрицание было бы пустым, мертвым и бесплодным актом, если б оно состояло только в уничтожении старого.» «Закон развития человечества таков, что все пережитое человечеством не возвращается назад, тем не менее и не исчезает без следов в пучине времени.»

В основе развития действительности лежат присущие ей внутренние противоречия. Возражая Киреевскому, который отвергал как «не истинную» действительность, поскольку ей присущи противоречия, Белинский писал: «Он не способен понять, что добро и зло идут обок и что без борьбы добра со злом не было бы движения, развития, прогресса, словом – жизни».

Диалектика способствовала переходу Белинского на материалистические позиции. В середине 40-х гг. он решительно выступает против идеализма. Он приходит к выводу, что для современного мышления характерно стремление «к действительности, реальности, истине», «отвращение от фантазий и призраков». Он призывает «освободить науку от призраков трансцендентализма», оторвать навсегда человеческий разум «от всего фантастического и мистического». «В науке отвлеченные теории, априорные построения, доверие к системам со дня на день теряют свой кредит и уступают место направлению практическому, основанному на знании фактов.»

Одним из важнейших философских вопросов является вопрос о том, как развивающаяся материя порождает мышление, как соотносятся мышление и природа. Ответ на этот вопрос может дать только наука. Белинский исходит из того, что духовную природу человека нельзя отделять от его физической природы как что-то независимое от нее.

В философии Белинского больше всего интересовали гносеологические вопросы. Будучи литературным критиком и теоретиком искусства, он считал искусство одной из форм человеческого сознания и познания. Проблема объяснения специфики познания через искусство ставила задачу раскрытия характера познания вообще.

Белинский выступал против агностицизма, осуждал сомнение в познавательных силах человеческого разума. Он стоял на позиции сенсуализма, но (как и Герцен) выступал против плоского эмпиризма. «Одно изучение фактов без философского взгляда на них ведет только к их знанию, но не к их разумению.» С другой стороны, «философские взгляды, не основывающиеся на изучении и значении фактов или насилующие факты для своего оправдания», ведут только к «фантазиям и болтовне», которые «бесполезнее знакомства с фактами». Полное знание достигается в единстве эмпирического и рационального.

Человек – существо деятельное и мыслящее; в отношении к нему всякий предмет существует как объект воздействия и объект познания, т. е. «практически» и «теоретически». «Поэтому человек только тогда владеет предметом, когда охватывает его с обеих сторон.» При этом, Белинский отдает предпочтение практическому в жизни человека.

Белинский считал неверным односторонне-натуралистический подход к человеку и утверждал, что «человеческий» образ чувствования и мышления видоизменяется сообразно с общественностью и национальностью, к которым он принадлежит, с историческим состоянием его отечества и всего человеческого рода. Белинский высказал ряд интересных замечаний о роли общения, языка в развитии человеческого познания.

Белинский неоднократно говорит об истине. Без познания истины наука, философия, искусство теряют смысл существования. Настоящий ученый находит «в науке один интерес – объективную истину». «Вне объективной истины предмета нет науки, нет учености, а есть только ученые мечты, фантазии, мечтатели и фантазеры.»

Истина не может быть изначально «совсем готовой», законченной суммой знаний. Сама «истина развивается исторически». Истину добывают люди, несущие на себе печать времени. Всякий человек, как бы он ни был велик, есть «существо ограниченное», «глубоко проницающее в одном» и менее способное понимать другое. «Да, ограничен разум человека, но зато безграничен разум человеческий, т. е. разум человечества. И между тем, все постигнутое человечеством – этою идеальною личностью, постигнуто ею через личности реальные.»

Истина всегда берет свое. Она непременно побеждает ложь и предрассудки: во лжи с момента ее возникновения заключена смерть. А «истина остается». В ходе познания «ложное и ограниченное» исчезает почти без следа, но при этом накапливается «истинное и разумное». Процесс познания осуществляется противоречиво. «Из борьбы мнений является всякая истина.» В борьбе истины с заблуждением заключается сущность и источник общественного развития; в этой борьбе проявляются интересы людей.

Белинский выступает против догматиков, которые признают только безусловные, абстрактные истины; тем самым они на деле отрицают истину. Всякая «живая истина» носит на себе отпечаток временного, условного. Догматик игнорирует важный и непреложный принцип: «Всему свое место и время». Поэтому Белинский полемизировал со славянофилами. «По недостатку исторического такта эти умы не могут понять, что истина развивается исторически. Что она сеется, поливается потом и потом жнется, молотится и что много шелухи должно отвеяться, чтобы добраться до зерен.»

Он неоднократно подчеркивал, что достоинство любой теории определяется тем, насколько она служит жизни, практике. Отрыв от практики – это стремление «жить мимо жизни». Но, с другой стороны, он не одобрял людей, удовлетворяющихся самыми простыми и положительными житейскими целями. От таких людей, погрязших в эмпиризме, нельзя ожидать преобразовательных, прогрессивных действий, поскольку они всегда довольствуются существующим.

Белинский первым из русских философов поставил вопрос о зависимости ученых, в частности историков, от их общественного положения и социальной ориентации. Этим он, в частности, объясняет, почему «до сих пор нет двух исторический сочинений, сколько-нибудь замечательных, которые были бы вполне согласны между собой в изложении одних и тех же событий». В идеале ученый должен быть «рыцарем истины», практически же это невозможно, потому что к науке всегда примешиваются «посторонние интересы». Тем не менее, благодаря борьбе мнений наука движется вперед к истине.

Революционное отрицание стало принципом социологических взглядов Белинского. «Что же делать при виде этой ужасающей действительности? Не любоваться же на нее, сложа руки, а действовать елико возможно, чтобы другие потом лучше могли жить, если нам никак нельзя было жить.» Он говорит: «В истории мои герои – разрушители старого». Наиболее выдающимися героями истории Белинский считал Робеспьера и Марата. Он исходил из того, что революционный переворот не может обойтись без крови. «Люди так глупы, что их насильно надо вести к счастью. Да и что кровь тысячей в сравнение с унижением и страданием миллионов.» Установление нового справедливого порядка невозможно без народной революции.

Основной вопрос для России – уничтожение крепостничества. Белинский не был склонен к идеализации сельской общины; он не рассчитывал на нее в размышлениях о социалистическом преобразовании России. В то же время он осуждал пришедшую к власти в Западной Европе «торжествующую буржуазию». Вместе с тем, Белинский указывал, что развитие промышленности – не только источник великих зол, но и источник благ для общества. Он говорил, что «внутренний процесс гражданского развития в России начнется не прежде, как с той минуты, когда русское общество обратится в буржуазию».

Деление общества на классы и борьба между ними ясно осознавались Белинским. Носителями общественного прогресса, ведущего к социализму, являются трудящиеся классы и представители «образованного общества», которые стали друзьями народа, добровольно отреклись от всякого участия на «рынке власти и денег».

Белинский верил в социализм, «золотой век» в истории человечества: «И настанет время, я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы... Когда не будет бессмысленных форм и обрядов... Женщина не будет рабою общества и мужчины... Не будет богатых, не будет бедных, ни царей и подданных, но будут братья, будут люди». Социализм – общество, основанное на «праве и доблести», не знающее частной собственности и эксплуатации.

В основе общесоциологической концепции Белинского лежит мысль, что совершенствование общества в целом и его частные изменения происходят благодаря все возрастающим достижениям человеческого ума, благодаря выработке новых знаний. «Источник прогресса есть сам же дух человеческий.» Новые идеи, более соответствующие потребностям людей, вступают в противоречие со старыми представлениями и преодолевают их. «Разрушение старого всегда совершается через появление новых идей.»⁴²

Александр Иванович Герцен (1812–1870) – крупнейший представитель революционно-демократи-ческого движения. Отец его – И. Я. Яковлев, богатый поме-щик, мать – уроженка Штутгарта – Генриетта-Луиза Гааг, увезенная Яковлевым из Германии в 1811 г. Как не-законнорожденный ребенок, он получил фамилию Герцен и был оставлен в семье Яковлева в качестве «воспитанника». Ему дали хорошее домашнее воспитание: владел французским и немецким языками, много читал. Сильное влияние на формирование его взглядов оказало восстание декабристов. С 1829 по 1833 гг. Герцен был студентом физико-математического отделения Московского университета. Тема его кандидатской работы – «Аналитическое изложение Солнечной системы Коперника». Затем он служил в Московской экспедиции кремлевских строений. В июле 1834 г. Герцен был арестован по ложному обвинению в участии в распевании «пасквильных» песен, порочащих членов царской фамилии. Следственная комиссия характеризует его как «смелого вольнодумца, весьма опасного для общества». В апреле 1835 г. его ссылают – сначала на службу в Пермь, затем в Вятку. В конце 1837 г. благодаря ходатайству В. А. Жуковского Герцен получает разрешение на переезд во Владимир. В феврале 1840 г. он зачислен на службу в канцелярию Министерства внутренних дел, в мае переселяется в Петербург. В 1841–1842 гг. он был сослан вторично, на этот раз в Новгород. После этого Герцен ушел с государственной службы.

Для Герцена начинается период плодотворного философского творчества. В журнале «Отечественные записки» публикуются два цикла статей «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы», выходит в свет роман «Кто виноват?», повести «Сорока-воровка», «Доктор Крупов». Вместе с Белинским, Грановским и другими западниками Герцен вступает в полемику со славянофилами, главный порок которых он усматривает в непонимании общих закономерностей истории.

В 1846 году, после смерти отца, Герцен добивается получения заграничного паспорта и 31 января 1947 г. вместе с семьей выезжает за границу (официальная версия – на лечение в Германии и в Италии). В Париже Герцен вступает в контакт с Н. И. Сазоновым, М. А. Бакуниным, П. В. Анненковым, П. Ж. Прудоном и др. После поражения Французской революции 1848 г. впадает в пессимизм относительно возможных перспектив социального переворота на Западе. Приступает к разработке концепции «русского социализма».

В сентябре 1850 г. Герцен отказывается выполнить повеление Николая I о незамедлительном возращении в Россию. В 1852 г. решает обосноваться в Англии, где в 1853 г. основывает Вольную русскую типографию. Герцен начал выпуск альманаха «Полярная звезда» (всего вышло 8 книг), опубликовал запрещенные стихотворения Пушкина, Рылеева, Лермонтова, «Философические письма» Чаадаева, материалы о царствовании Павла I и др. В 1857–1867 гг. совместно с Н. П. Огаревым (одно время с участием М. Бакунина) Герцен издавал газету «Колокол». (Об объеме газеты можно судить по тому, например, что в 1862 г. было выпушено 35 номеров общим объемом 288 с.) В 1865 г. Герцен покинул Англию. Он скончался в начале 1870 года в Париже от воспаления легких.

Философские работы Герцен открывает серией статей «Дилетантизм в науке» (1842–1843). Здесь Герцен рассматривает вопрос о том, что такое философия, каковы ее цели и задачи, какова ее роль в общественной жизни. Он характеризует философию как науку о всеобщих законах бытия, подчеркивая, что законы и категории философии имеют объективное значение. Философия как наука – это живой организм, в котором раскрывается истина. Герцен пишет о связи философии и жизни, критикует попытки отгородить философию и науку от потребностей жизненной практики, замкнуть ее в узком кругу ученых-специалистов. Истинный ученый должен быть активным участником современной общественной жизни, ученым-гражданином. Философское знание – не самоцель, а средство для общественно-преобразующей деятельности. Назначение философии – сделать эту деятельность сознательной, дать ей теоретическое основание. Остановиться на одном лишь познании, не используя его результатов для преобразования существующей действительности, – значит фактически примириться с этой действительностью.

Герцен довольно скептически относится к возможности овладения философией широкими массами людей: «Массами философия теперь принята быть не может. Философия как наука предполагает известную степень развития самомышления, без которого нельзя подняться в ее сферу. Массам вовсе недоступны бестелесные умозрения; ими принимается имеющее плоть». Однако Герцен оптимистически смотрит в будущее: «В истории поздно приходящим – не кости, а сочные плоды. В самом деле, в нашем характере есть нечто, соединяющее лучшую сторону французов с лучшей стороной германцев. Мы несравненно способнее к наукообразному мышлению, нежели французы, и нам решительно невозможна мещански-филистерская жизнь немцев».

Основной философский труд Герцена «Письма об изучении природы» (1844–1846). Здесь он, прежде всего, заявляет о необходимости установления прочного союза между философией и естествознанием.

Сила естественных наук, по Герцену, в том, что они опираются на опыт, на факты, исходят из признания объективности природы. Но естествознание имеет и слабую сторону – ему не хватает правильного метода. Нужно понять, что «философия без естествознания так же невозможна, как естествознание без философии», и установить союз философии и естествознания. Для этого нужно, чтобы естествознание овладело методом, разработанным философией, а философия победила в себе «дуализм, идеализм, метафизическую отвлеченность». Для союза между философией и естествознанием необходимо верное решение вопроса об отношении мышления и бытия. Эту проблему Герцен рассматривает в онтологическом, гносеологическом и историко-философском аспектах.

Рассматривая взгляды Гегеля на соотношение мышления и бытия, Герцен видит основную заслугу Гегеля в том, что он показал единство законов мышления и законов бытия. Но Герцен отвергает гегелевский взгляд на природу как на «прикладную логику». Гегель начинает с «отвлеченных сфер» и идет к конкретному, не считаясь с тем, что сами по себе «отвлеченные сферы предполагают конкретное, от которого они отвлечены». Искусственным и затянутым является у Гегеля переход от логики к природе.

Герцен выступает против резкого разграничения мышления и природы. Нужно «понять, что разумение человека не вне природы, а есть разумение природы о себе, что... законы мышления – осознанные законы бытия». Взгляд, отрывающий мысль от природы, – результат того, что природа рассматривается как нечто неподвижное и мертвое, материя считается не способной к развитию.

Он пишет, что природа, материя, «вещественность» обладают внутренней активностью. «Обыкновенно, приступая к природе, ее свинчивают в ее материальности, ей говорят, как некогда Иисус Навин сказал солнцу: «Стой! Будь мертвым субстратом, пока я разберу тебя»; но природу остановить нельзя: она процесс, она течение, перелив, движение.» Вещество «носит само в себе отвращение от тупого, бессмысленного страдания, покоя; оно разъедает себя, так сказать, бродит». Материя «есть процесс, есть взаимодействие, борьба бытия и небытия, есть Werden, вещество-субстрат, деятельная форма».

Исторический процесс природы венчается человеком. «Мы привыкли человеческий мир отделять каменной стеной от мира природы; это несправедливо: в действительности вообще нет никаких строго проведенных межей и граней, к великой горести всех систематиков.» Поскольку человек – продукт природы, постольку «сознание вовсе не постороннее для природы, а высшая степень ее развития»; «история мышления – продолжение истории природы». Рассматривая сознание как результат развития природы, Герцен соотносит психический мир с физиологической природой человека и на этом останавливается.

Понимание человеческого сознания как продукта развития природы привело Герцена к выводу о познаваемости мира и объективности знания. Вред агностицизма в том, что он приводит к отрицанию активного отношения человека к миру и возможности воздействия человека на ход событий в природе и общественной жизни.

Начальный акт познания – опыт, чувственное познание. Разделяя в целом концепцию сенсуализма, Герцен, однако, видит ее недостаток в том, что в ней опыт рассматривается лишь как воздействие внешнего мира, при котором самосознание является пассивным, воспринимающим, лишь комбинирующим результаты наблюдений. Герцен понимает опыт как взаимодействие сознания и предмета. Активность – необходимое, внутреннее свойство сознания.

Герцен утверждает необходимость единства опыта и умозрения. «Опыт и умозрение – две необходимые, истинные, действительные степени одного и того знания; спекуляция – больше ничего, как высшая, развитая эмпирия; взятые в противоположности, исключительно и отвлеченно, они так же не приведут к делу, как анализ без синтеза или синтез без анализа. Правильно развиваясь, эмпирия непременно должна перейти в спекуляцию, и только то умозрение не будет пустым идеализмом, которое основано на опыте.»

Процесс познания – не простая последовательность, где первой ступенью является живое восприятие, а лишь затем следует разум. Познанию свойственно сложное взаимодействие чувствительного и логического как на уровне живого созерцания, так и на уровне разума.

Понятия и категории разума – теоретическое выражение законов, связей и отношений объективного мира. Герцен рассматривает проблему исторического и логического в познании. В логическом развитии идей человек отвлекается от частностей и отклонений исторического развития познания, опускает случайное, схватывает главное, закономерное; значит, логическое и историческое совпадают по содержанию, отличаясь по форме. Герцен выступает против преувеличения значимости логического. «Не зная эмбриологии науки, не зная судеб ее, трудно понять ее современное состояние; логическое развитие не передает с той жизненностью и очевидностью положения науки, как история. Логика на все смотрит с точки зрения вечности, оттого все относительное и историческое теряется в ней. Логика, раскрывая нелепость, думает, что она сняла ее; история знает, какими крепкими корнями нелепость прирастает к земле, и она одна может ясно раскрыть состояние современной борьбы.»

После 1840-х гг. Герцен основное внимание уделяет социологическим и политическим вопросам. В общесоциологическом плане источник развития общества он видит в совершенствовании знаний и просвещении народа. Но в последующем эта идея претерпевает изменения. Герцен пишет, что «экономический вопрос» – организация производства и распределения – главный вопрос общественного устройства, и от его решения зависят все другие стороны жизни обществ.

Уже в 1843 г. он пишет: «Изменение права собственности, коммунальная жизнь, организация работ – вопросы, занимающие всех, видящих далее носа, нелепость случайного и нелепого распределения такого важного орудия, как богатство, нелепость гражданского порядка, приносящего в жертву огромное большинство, невозможность равенства при таком устройстве – все это стало очевидно». В то же время Герцен указывает на то, что именно неравенство создало возможности для развития общества. «Рабство – первый шаг к цивилизации. Для развития надобно, чтоб одним было гораздо лучше, а другим гораздо хуже; тогда те, которым лучше, могут идти вперед за счет жизни остальных.»

Герцен говорил о многообразии путей и форм развития общества. История способна «действовать все возможности», но при этом существует некоторая историческая необходимость, некоторое единство исторического процесса, связи между народами, передача ими друг другу ценностей культуры. Герцен выступал против телеологии. Он считал, что ни в природе, ни в обществе нет никакого заранее составленного плана, и поэтому не следует ориентироваться на какие-то конечные цели, нужно ориентироваться на «повседневное бытие человека» и не приносить настоящее в жертву каким бы то ни было целям. Нельзя приносить настоящее поколение в жертву будущему во имя каких-то «священных или прогрессивных целей».

Герцен признает, что существует некоторая историческая необходимость, однако человек «вовсе не теряется от этого». Герцен говорит о том, что, даже действуя в рамках исторической необходимости, человек ведет себя и должен вести как свободная личность. «Если бы я не боялся старого философского языка, я повторил бы, что история является не чем иным, как развитием свободы в необходимость.» Герцен стремился выработать такую теорию, которая обосновала бы историческую необходимость социалистического преобразования общества и указала пути, ведущие к нему. Герцен воспринял социалистический идеал от сенсимонистов. Он был уверен в торжестве социализма, поскольку к нему ведет закономерно протекающий исторический процесс.

Герцен связывает социализм с установлением общественной собственности. Необходимо «общественное управление собственностями и капиталами, артельное житье, организация работ и возмездий и право собственности, поставленное на иных началах. Не совершенное уничтожение личной собственности, а такая инвестура обществом, которая дает право «общих мер, направлений». Установление общественной собственности создаст возможность для разумного сочетания интересов личности и общества.

Как соединить идеи социализма, выработанные передовыми мыслителями, с народным движением? В этом отношении Герцен проявляет определенный скептицизм. Он указывает на то, что теоретики и массы говорят на разных языках. Массы, из-за нищеты лишенные возможности пробиваться к вершинам культуры, не поймут теоретиков. Массы ведет «инстинкт», «понимание», «больше страстное и художественное, нежели логическое». Нужно сделать социализм понятным массам.

Уезжая из России, Герцен верил в демократический потенциал Европы, которая, осуществив социалистический переворот, сможет дать толчок русской революции. Но революция 1848 г. во Франции, очевидцем которой стал Герцен, закончилась победой буржуазии и расстрелом рабочих в июньские дни. Поэтому Герцен пессимистично настроен в отношении скорого наступления социализма в Европе. Он обращает свой полный надежды взор на родину – Россию.

Россия еще не завершила цикл капиталистического развития, и, считает Герцен, у нее есть возможность перейти к социализму, минуя капитализм. В России есть реальный зародыш будущего социалистического устройства – сельская община, построенная на принципах общественного владения землей, уравнительных разделов земли между членами общины и выборного самоуправления. Община на селе, артель в промышленности – вот, по мнению Герцена, задатки социализма. Кроме того, в России нет вековых традиций государственной централизации; военно-бюрократическая организация государства не имеет корней в народной жизни, она навязана народу сверху и противоположна «народному» принципу общественного самоуправления. Поэтому ее ломка может произойти легче и безболезненнее, чем, например, в Европе.

Герцен подчеркивал, что сельская община – лишь зародыш будущего социалистического устройства. Ее слабая сторона состоит в том, что в ней не развита свобода личности. Развить свободу личности, укрепив в то же время принцип общинного землевладения – в этом, по мнению Герцена, одна из основных задач превращения общины из зародыша социализма в подлинно социалистическую организацию.

В программу социалистического развития России Герцен включает:

– освобождение крестьян с землей;

– сохранение и укрепление сельской общины;

– организацию артелей в промышленности;

– распространение принципа общественного самоуправления на все государственное устройство снизу доверху.

Как перейти к социализму? «Мысль о перевороте без кровавых средств нам дорога. Но если обстоятельства сделают мирный путь развития невозможным, не следует отступать перед насильственным переворотом.»

В отличие от Бакунина, Герцен признавал большую роль государства. В задачу революции входит овладение государственной властью, которая должна быть использована для завершения революционного переворота. Государство – та сила, которая может осуществить социальные преобразования в интересах народа. Само по себе государство – считает Герцен – нейтрально. «Государство не имеет собственного определенного содержания – оно служит одинаково реакции и революции, тому, с чьей стороны сила.»

Но социализм – не конец общественного развития. «Социализм разовьется во всех фазах своих до крайних последствий, до нелепостей. Тогда снова вырвется из титанической груди революционного меньшинства крик отрицания и снова начнется смертная борьба, в которой социализм займет место нынешнего консерватизма и будет побежден грядущей неизвестной нам революцией.»

Н иколай Гаврилович Чернышевский (1828–1889) родился в Саратове в семье священника; учился в духовной семинарии. Уже в юности Чернышевский удивлял сверстников своей начитанностью. Знал латинский, греческий, еврейский, французский, немецкий, польский и английский языки, изучал персидский. После ухода из семинарии в 1846 г. Чернышевский принят на философский (впоследствии историко-филологический) факультет Петербургского университета. Помимо обязательной университетской программы, Чернышевский изучает современную русскую и западно-европейскую литературу, историю, политическую экономию, философию. Его особое внимание привлекают работы Белинского и Герцена. Общается с петрашевцами. За годы учебы (1846–1850) окончательно формируется его мировоззрение как материалиста, атеиста, республиканца-демократа, социалиста.

После окончания университета в 1851–1853 гг. работает старшим преподавателем Саратовской гимназии. В 1853 г. женится и переезжает в Петербург. В январе 1854 г. назначен учителем во второй кадетский корпус. После столкновения с одним из офицеров по поводу методов преподавания подал в отставку. Обращается к литературной деятельности, работает в журналах «Санкт-Петербургские ведомости», «Отечественные записки», «Современник». В 1855 г. сдал магистерский экзамен и защитил диссертацию «Эстетические отношения искусства к действительности».

Чернышевский становится идейным вождем разночинцев (в это время влиянием пользовались также аристократическая партия и либералы). 7 июля 1862 г. арестован (арестованы и Н. А. Серно-Соловьевич, И. Писарев, чуть позже Н. В. Шелгунов и другие). В феврале 1864 г. приговорен сенатским судом к лишению всех прав, состояния, 14 годам каторжных работ и бессрочному поселению в Сибири. Александр II наложил резолюцию: «Быть по сему, но с тем, чтобы срок каторжных работ был сокращен наполовину». 19 мая 1864 г. в Петербурге, на Мытной площади состоялся обряд гражданской казни Чернышевского. В Сибири Чернышевский провел 19 лет. В 1883 г. его перевели из Сибири в Астрахань, под надзор полиции. Незадолго до смерти ему было разрешено переехать в Саратов.

В своей диссертации и литературно-критических работах Чернышевский защищает и развивает взгляды Белинского. Он полемизирует с Гегелем, считавшим, что в основе художественного творчества лежит стремление к прекрасному. Чернышевский не отрицал такого стремления, но считал, что искусство вызывается к жизни не отвлеченным стремлением к прекрасному (идее прекрасного), а «совокупным действием всех сил и способностей живого человека».

Идеалистическая эстетика утверждала, что неудовлетворенный реальной жизнью человек стремится уйти в область совершенного, прекрасного, абсолютной красоты, которая выше прекрасного в реальной жизни. Чернышевский доказывает, что человек вообще не стремится к абсолютному, а ставит перед собой различные реально достижимые цели. И предметом искусства может быть только реальная действительность. Искусство есть воспроизведение действительности. Но здесь и речи не может идти о простом «дагерротипном копировании» явлений действительности.

«Прекрасное есть жизнь», но, вместе с тем, прекрасным нам кажется только то, что соответствует нашему понятию о «хорошей жизни», о «жизни, как она должна быть». Это означает, что в эстетическом чувстве сочетается объективно прекрасное с субъективными воззрениями человека. Соглашаясь с Платоном и Аристотелем, Чернышевский считает истинным содержанием искусства человеческую жизнь. Искусство отображает и светлые и темные, и прекрасные и безобразные, и трагические и комические стороны жизни людей. Вся действительность и человек со всеми его потребностями, вся гамма его внутренней жизни, вплоть до фантастических представлений, должны найти свое отражение в произведениях искусства.

Искусство, согласно Чернышевскому, имеет не только гедонистическую функцию, оно также должно объяснять народу, «какие явления действительности хороши и благоприятны для него, потому должны быть поддерживаемы и развиваемы его содействием, какие явления действительности, напротив, тяжелы и вредны для него, потому должны быть уничтожены или по крайней мере ослаблены для счастья человеческой жизни». Искусство должно выносить свой приговор явлениям жизни. Не существует «чистого» искусства, не существует «искусства для искусства». Чернышевский дает оригинальную трактовку проблем прекрасного, возвышенного, трагического и комического, анализирует содержание и форму в произведениях искусства и их соотношение, показывает роль мировоззрения в художественном творчестве и т. д. Так, представления о прекрасной женщине в дворянском собрании и в крестьянской избе не только различны, но и противоположны. В дворянском собрании почитают «мимолетное видение» – субтильный, почти бестелесный «гений чистой красоты». В крестьянской избе такое «мимолетное видение» было бы воспринято как уродство. Крестьянину нужна мощная подруга жизни, которая «коня на скаку остановит». Так бытие определяет сознание.

Основная философская позиция Чернышевского выражена в работе «Антропологический принцип в философии» (1860). Эта работа вызвала большой интерес современников. Чернышевский указывает на фундаментальное значение философии для всех сфер теоретического знания: «Каждая частная теория относительно известной сферы жизни сознательно или бессознательно выводится из миросозерцания данной эпохи». «Если важно сообщить и исследовать факты, то не менее важно и стараться проникнуть в смысл их», что возможно сделать только на основе научной философии. Применение правильного философского метода позволяет ученому избегать «субъективного мышления», не уклоняясь от истины в угоду личным желаниям и предрассудкам, и придает уверенность в достижении объективной истины.

Чернышевский характеризует философию как «теорию решения самых общих вопросов науки, обыкновенно называемых метафизическими, например, вопросов об отношении духа к материи, о свободе человеческой воли, о бессмертии души и т. д». В зависимости от решения этих вопросов существуют материализм и идеализм. Чернышевский так характеризует материалистическую философию: «Основаниями своих теорий она берет истины, открытые естественными науками посредством самого точного анализа фактов... Она не принимает ничего без строжайшей всесторонней проверки и не выводит из принятого никаких заключений, кроме тех, которые сами собою неотразимо следуют из фактов и законов, отвергать которых нет никакой логической возможности. При таком характере новых идей человеку, раз принявшему их, не остается уже никакой дороги к отступлению назад или к каким-нибудь сделкам с фантастическими заблуждениями». Материалист понимает мир таким, каков он в действительности. В отличие от Фейербаха и Герцена, Чернышевский прямо называл себя материалистом.

Истина есть абсолютный принцип науки. Отсюда, однако, не следует, что наука является самоцелью. Как определенный вид деятельности, она лишь служит человеку. Ученый, исследователь живет и действует в обществе, и это обстоятельство влияет на него. «Политические теории, да и всякие вообще философские учения, создаваясь всегда под сильнейшим влиянием того общественного положения, к которому принадлежали, и каждый философ бывал представителем какой-нибудь из политических партий, боровшихся в его время за преобладание над обществом, к которому принадлежал философ.» Например, Гоббс – абсолютист, Локк – виг, Мильтон – республиканец, Монтескье – либерал, Руссо – революционный демократ и т. д.

Чернышевский резко противопоставляет материализм и идеализм как два основных направления в философии, критикует различные идеалистические концепции – Беркли, Юма, Фихте, Шеллинга и др. Материализм выражает интересы тех партий, которые заинтересованы в изменении существующих порядков; идеализм – тех, которые боятся общественных перемен. Как демократ, Чернышевский стремился разработать философию, соответствующую положению и потребностям «простолюдинов».

Одна из главных проблем философии – понимание человека. Здесь, говорит Чернышевский, нужно исходить из данных, установленных естествознанием, с одной стороны, и историческими науками и политической экономией, с другой. Естествознание выработало идею о единстве человеческого организма; физиологи, зоологи, медики не допускают мысли о дуализме человека. «Философия прибавляет, что если бы человек имел, кроме реальной своей натуры, другую натуру, то эта другая натура непременно обнаруживалась бы в чем-нибудь, и так как она не обнаруживается ни в чем, так как все происходящее и проявляющееся в человеке происходит по одной реальной его натуре, то другой натуры в нем нет.»

Человек представляет собою одну «натуру», в которой совершаются все явления. «Но при единстве натуры мы замечаем в человеке два различные рода явлений: явления так называемого материального порядка (человек ест, ходит) и явления так называемого нравственного порядка (человек думает, чувствует, желает)... Не противоречит ли их различие единству натуры человека, показываемому естественными науками? Естественные науки опять отвечают, что делать такую гипотезу мы не имеем основания, потому что нет предмета, который имел бы только одно качество.»

Чернышевский говорит, что все явления «нравственного мира» в принципе причинно обусловлены внешними обстоятельствами и «проистекают одно из другого». Но не все эти процессы хорошо изучены; научные методы для их изучения стали применять позже. «По нынешнему своему виду нравственные науки различаются от так называемых естественных, собственно, только тем, что начали разрабатываться истинно научным методом позже их, и потому разработаны еще не в таком совершенстве, как они.»

Итак, в основу понимания человека нужно положить антропологический принцип, который «состоит в том, что на человека надобно смотреть как на одно существо, имеющее только одну натуру, чтобы не разрезывать человеческую жизнь на разные половины, принадлежащие разным натурам, чтобы рассматривать каждую сторону деятельности человека как деятельность или всего организма, от головы до ног включительно, или, если она оказывается специальным отправлением какого-нибудь особенного органа в человеческом организме, то рассматривать этот орган в его натуральной связи со всем организмом». Кроме того, нужно иметь в виду, что все явления человеческого организма есть частные случаи проявления законов природы.

В понимании природы Чернышевский отстаивает материальность мира. На природу нужно смотреть так, «как велят смотреть химия, физиология и другие естественные науки». «То, что существует, называется материей. Взаимодействие частей материи называется проявлением качеств этих разных частей материи. А самый факт существования этих качеств мы выражаем словами «материя имеет силу действовать» – или, точнее, «оказывать влияние». Общие свойства материи – масса, протяженность, движение. Пространство и время неотделимы от материи, пустоты не существует. Пространство трехмерно. Чернышевский решительно отвергает возможность существования четвертого измерения, он против неевклидовых геометрий.

Природа представляет собой единое целое. Ее всеобщими закономерностями являются всеобщая связь и взаимодействие явлений природы, поступательное развитие, осуществляющееся путем вечной смены форм, переход количественных измерений в качественные, полярность в развитии процессов природы. Эти же закономерности охватывают и область общественной жизни.

Развитие природы – не повторение, а движение по восходящей линии, от низшего к высшему, от простого к сложному. При этом нужно различать «развитие» и «процесс»; последнее понятие включает «все разряды перемен: улучшающие, индифферентные и портящие перемены». Прогрессивное развитие в обществе не есть прямолинейное движение вперед. Исторический путь – не тротуар Невского проспекта, он идет то через поля, то через болота, то через дебри.

Закон вечной смены форм Чернышевский считал главным всеобщим законом развития мира, а в противоречии между формой и содержанием видел источник развития. Каждый предмет есть единство содержания и формы. Содержание в этом единстве первично, а форма вторична. В процессе развития содержание предмета приходит в противоречие со своей формой и в конце концов взрывает ее, создавая себе новую форму.

Чернышевский указывает на связь количественных и качественных изменений. Так, степень сложности физико-химического процесса и структуры элементов определяет качественное своеобразие явлений. Психические явления объясняются на основе закона перехода количественных изменений в качественные: усложнение материальных процессов порождает новое качество. Чернышевский подчеркивает роль революционных скачков в истории человеческого общества. Решающие прогрессивные изменения, коренные общественные преобразования совершаются и совершались в истории общества в процессе революционных скачков.

Чернышевский рассматривает познание как исторический процесс, говорит об относительном характере человеческих знаний, выступает против абсолютизации знаний, против догматизма. Одновременно он выступает против тех философов, которые от положения об относительности знаний идут к агностицизму и скептицизму.

Критерием истинности знания является практика. «Практика – великая разоблачительница обманов и самообольщений не только в практических делах, но также в делах чувства и мысли. Потому-то в науке ныне принята она существенным критериумом всех спорных вопросов. Что принадлежит спору в теории, на чистоту решается практикою действительной жизни.» В практику Чернышевский включает и эксперимент, и умственную деятельность, и материальную деятельность, направленную на покорение сил природы и на борьбу за лучшее устройство общества.

В истории действуют объективные законы, определяющие ход событий. «Совершение великих мировых событий не зависит ни от чьей воли, ни от какой личности. Они совершаются по закону столь же непреложному, как закон тяготения или органического возрастания. Но скорее или медленнее совершается мировое событие, тем или другим способом совершится оно – это зависит от обстоятельств, которые нельзя предвидеть и определить наперед. Важнейшее из этих обстоятельств – появление сильных личностей, которые характером своей деятельности дают тот или другой характер неизменному направлению событий, ускоряют или замедляют его ход и сообщают своею преобладающею силою правильность хаотическому велению сил, приводящих в движение массы.»

Чернышевский критикует историков и социологов за то, что вся история человечества в их изложении «продолжает быть по преимуществу сборником отдельных биографий, а не рассказом о судьбе целого поколения, то есть скорее похожа на сборник анекдотов, прикрываемых научной формой, нежели на науку в истинном смысле слова». Чернышевский указывает на решающую роль народа в историческом процессе. Конечно, замечает он, каждый труженик в отдельности немного значит, но все вместе они своим трудом содержат все общество, обеспечивая его поступательное развитие. Та или другая выдающаяся личность «является только служительницей времени и исторической необходимости». Те личности, которые не опираются на народ, оказываются бессильными. «Сильны только те стремления, прочны только те учреждения, которые поддерживаются массою народа.»

Вся история человечества – история борьбы классов и сословий угнетенных против классов и сословий угнетателей. Причина классового деления общества коренится в различии материальных интересов, определяется имущественным положением. Чернышевский рассматривает российское крестьянство и пролетариат как один класс трудящихся, простолюдинов. Для борьбы за свои интересы классы имеют политические партии. Партии имущих классов нередко маскируют свои истинные взгляды демократическими названиями, лозунгами, чтобы добиться популярности в народе; на самом же деле эти партии отстаивают интересы эксплуататорских классов. О действительной цели тех или иных партий нужно судить не по их названиям и декларациям, а по их делам. Чернышевский считал необходимым создание сильной «партии народа».

Революция – высшая форма классовой борьбы в обществе. Девять десятых общественного прогресса совершались и совершаются именно в периоды революций. В ходе революции становится очевидной решающая роль народных масс в историческом процессе. Революция необходима, но в настоящих условиях нереальна: народ нужно подготовить к ней, его еще нужно просвещать.

Исходя из формулы отрицания отрицания, Чернышевский допускал возможность особого пути России к социализму. В истории имело место общинное владение землей, затем частное (на Западе), а затем – снова общинное (при социализме). В России второе состояние не развито, поэтому переход к социализму может произойти легче, чем на Западе. Чернышевский был убежден в том, что социализм – неизбежный результат социально-экономического развития истории общества на пути к коллективной общественности и «принципу товарищества». В капиталистической цивилизации происходит рост крупной промышленности и возрастает обобществление труда, что неизбежно приведет к ликвидации частной собственности.

Чернышевский представлял социалистическое хозяйство в виде крупного производства, состоящего из промышленных и сельскохозяйственных товариществ, взаимно обеспечивающих друг друга необходимыми продуктами труда. В этом плане он считал необходимым и целесообразным сохранение общины. Перестроив современный «экономический быт» на началах, открытых социализмом, люди смогут добиться соответствия действительности интересам отдельных индивидуумов.

Н иколай Александрович Добролюбов (1836–1861) – единомышленник и соратник Чернышевского. Родился Добролюбов в Нижнем Новгороде в семье священника; учился в духовной семинарии, затем, в 1853 г. поступил на историко-филологический факультет Главного педагогического института в Петербурге, где познакомился с работами Герцена, Фейербаха, Белинского, Чернышев-ского и др. После окончания института работает в «Сов-ременнике», где ему поручается литературно-критический отдел. За четыре с половиной года опубликовал несколько сотен статей. Добролюбов не писал специальных философских трудов; его философские взгляды изложены в литературно-критических статьях, рецензиях.

Смысл искусства и философии Добролюбов видит в том, чтобы «пробуждать от сна задремавшие силы народа». Он опровергает распространенное мнение о трудности понимания философии. «Философию у нас вообще привыкли считать чем-то чрезвычайно трудным и темным, но на самом деле она весьма проста, потому что основывается на здравом смысле и простой логике, которые есть, конечно, у всякого неглупого человека.»

Однако здесь речь идет не о всякой философии. «Пора бы нам освободить жизнь от тяжелой опеки, налагаемой от нее идеологами. Начиная с Платона, восстают они против реализма... Непременно хотят дуализма, хотят делить мир на мыслимое и являемое, уверяя, что только чистые идеи имеют настоящую действительность, а все являемое, т. е. видимое, составляет только отражение этих высших идей. Пора бы уж бросить такие платонические мечтания и понять, что хлеб не есть пустой значок, отражение высшей, отвлеченной идеи жизненной силы, а просто хлеб – объект, который можно съесть. Пора бы отстать и от отвлеченных идей, по которым будто бы образуется жизнь, точно так, как отстали, наконец, от телеологических мечтаний, бывших в такой моде во времена схоластики.» Добролюбов требует изгнать из сферы научного мышления идеализм.

Большое значение в науке и философии имеет метод. Добролюбов считает, что для познания природы и ее законов требуется «положительный метод», основанный на опытных, фактических знаниях, на открытиях и достижениях науки. Положительный метод помогает за частными явлениями видеть общее, открывать всеобщие законы, по которым совершаются изменения и развития в материальном мире.

Природа наполнена разными материальными предметами, существующими объективно. Материальный мир в процессе длительного развития порождает органическую материю, а она – на определенном этапе – чувственные восприятия и, наконец, сознание.

Добролюбов рассматривает человеческий организм с его физическими и духовными проявлениями как нечто единое, целое и неразделимое. «Душа не внешней связью соединяется с телом, не случайно в него положена, не уголок какой-нибудь занимает в нем, – а сливается с ним необходимо прочно и неразрывно, проникает его все и повсюду так, что без нее, без этой силы одушевляющей, невозможно вообразить себе живой человеческий организм и наоборот.»

Утверждая единство человеческого организма, Добролюбов при этом выступает против вульгарно-материалистического понимания сознания. «Нам кажутся смешны и жалки невежественные претензии грубого материализма, который унижает всякое значение духовной стороны человека, стараясь доказать, будто душа человека состоит из какой-то тончайшей материи.»

Познавательная деятельность человека находится в прямой зависимости от развития его органов чувств и мозга и их взаимодействия с окружающей действительностью. «Человек не из себя развивает понятия, а получает их из внешнего мира.» «Мы чувствуем, что на нас повсюду действует что-то от нас отличное, внешнее. Словом – не Я. Отсюда следует, что бытие предметов сознается нами потому только, что они на нас действуют и что, следовательно, нет возможности представить предмет без действия.»

Цель познания – истина; путь к ней сложен и противоречив. В ходе познания человек пользуется чувственным аппаратом и деятельностью разума, анализом и синтезом, дедукцией и индукцией.

Между идеями и потребностями людей в обществе существует взаимодействие. «Идеи и их постепенное развитие только потому и имеют свое значение, что они, рождаясь из уже существующих фактов, всегда предшествуют изменениям в самой действительности. Известное положение дел создает в обществе потребность, потребность эта сознается; вслед за общим сознанием ее должна явиться фактическая перемена в пользу удовлетворения сознанной всеми потребности.»

В социологии Добролюбов вслед за Чернышевским полагал, что естественное стремление людей к материальному благу и общественному благополучию наталкивается на огромные трудности и препятствия из-за недостатка материальных благ, с одной стороны, и из-за неравномерного их распределения между членами общества, с другой. На этой почве возникают противоречия и острая борьба, которая заполняет всю историю человечества. Борьба между «трудящимися и дармоедами» идет всегда, «уничтожение дармоедов и возвеличение труда – вот постоянная тенденция истории».

Главную причину бедствий народа Добролюбов видел не в произволе помещиков, не в судебных злоупотреблениях, не во взятках чиновников (о чем неоднократно говорили либералы и вся так называемая обличительная литература), а в существе самой системы, на ниспровержение которой и следует направить усилия революционеров. В России необходима народная революция.

В отличие от Чернышевского, Добролюбов верил в революционность народа; на народ «можно надеяться», сама жизнь «образовывает» его, развивает политическую активность. «Кто серьезно проникнется этой мыслью, тот почувствует в себе более доверия к народу, больше охоты сблизиться с ним, в полной надежде, что он поймет, в чем заключается его благо, и не откажется от него по малодушию и лени. С таким доверием к силам народа и надеждою на его добрые расположения можно действовать на него прямо и непосредственно, чтобы вызвать на живое дело крепкие, свежие силы.»

Добролюбов считал, что господство общинного быта обусловливает неразвитость политической жизни народных масс; напротив, разрушение общины побуждает народ к «действию»; далее путь к социализму лежит через уничтожение частной собственности на крупные средства производства.

«Светлой памяти Николая Добролюбова» Некрасов посвятил следующие строки:

Суров ты был, ты в молодые годы

Умел рассудку страсти подчинять.

Учил ты жить для славы, для свободы,

Но более учил ты умирать.

Сознательно мирские наслажденья

Ты отвергал, ты чистоту хранил,

Ты жажде сердца не дал утоленья;

Как женщину, ты родину любил…