!!Экзамен зачет 2023 год / Ширвиндт ОГРАНИЧЕНИЕ СВОБОДЫ ДОГОВОРА В ЦЕЛЯХ ЗАЩИТЫ ПРАВ потребителей

<1> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть вторая: Учебно-практический комментарий (постатейный) / Под ред. А.П. Сергеева. М.: Проспект, 2010 (автор - А.А. Павлов); Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй: В 3 т. (постатейный) / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. 3-е изд., перераб. и доп. Т. 2. М.: Юрайт-Издат, 2006 (автор - Ю.С. Харитонова); Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Г.Е. Авилов, М.И. Брагинский, В.В. Глянцев и др.; Под ред. О.Н. Садикова. 5-е изд., испр. и доп. с использованием судебно-арбитражной практики. М.: КОНТРАКТ; ИНФРА-М, 2006 (автор - Т.Л. Левшина); Карапетов А.Г. Неустойка как средство защиты прав кредитора в российском и зарубежном праве. М.: Статут, 2005.

Европейское законодательство, устанавливая правило о безвозмездности замены недоброкачественного товара на соответствующий договору товар, совпадающее с положением п. 1 ст. 504 ГК РФ, не касается вопросов возмещения разницы в цене при замене недоброкачественного товара на аналогичный, но иной по тем или иным признакам (п. 2 ст. 504 ГК РФ) и возмещения покупателю, возвратившему товар ненадлежащего качества, суммы, на которую он подорожал (п. 4 ст. 504 ГК РФ).

Пункт 5 ст. 19 Закона о защите прав потребителей императивно предоставляет потребителю двухлетний срок на обращение с требованиями, возникающими в связи с передачей товара ненадлежащего качества, и в этом совпадает с п. 1 ст. 5 Директивы 1999/44/EC. Презумпция несоответствия товара условиям договора уже на момент поставки, если такое несоответствие выявлено в течение шести месяцев после нее, российскому праву неизвестна (ср. п. 3 ст. 5 Директивы 1999/44/EC).

Договоры о поездках с предоставлением комплекса услуг <1>

и "договор о реализации туристского продукта"

--------------------------------

<1> О европейском праве см.: Staudinger A. Reisevertrag (Pauschalreisen) // HdEP. Bd. II. S. 1287 - 1291 (Package Travel Contracts (Package Tours). P. 1234 - 1238); Tonner K. Untertitel 2. Reisevertrag. Vorbemerkungen vor § 651a bis 651m // Munchener Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. Bd. 4. Schuldrecht. Besonderer Teil II. § 611 - 704 EFZG, TzBfG, KSchG. 6. Aufl. Munchen: C.H. Beck, 2012. S. 1908 - 1910, 1914 - 1915. Примечательно, что туристический договор - первый договорный тип особенной части немецкого обязательственного права, полностью урегулированный (односторонне) императивными нормами: в соответствии с предл. 1 § 651m от норм ГГУ о туристических договорах нельзя отступать к невыгоде туриста (Tonner K. Op. cit. S. 1904).

Особому типу (или виду?) <1> договоров с участием потребителей <2> посвящена Директива 90/314/EEC "О поездках с предоставлением комплекса услуг" <3>. Сферу ее применения составляют договоры о "поездках с предоставлением комплекса услуг", определяемых как "заранее зафиксированное соединение как минимум двух из следующих услуг, которые продаются или предлагаются к продаже по единой цене, при условии что поездка длится дольше 24 часов или включает ночевку: a) перевозка; b) размещение; c) иные туристические услуги, не являющиеся дополнительными по отношению к перевозке или размещению и составляющие значительную часть совокупной услуги" (п. 1 ст. 2).

--------------------------------

<1> См. об этом: Tonner K. Op. cit. S. 1907.

<2> Общепринятое отнесение этой Директивы к потребительским, строго говоря, не совсем корректно, поскольку "потребитель" определяется здесь как "лицо, которое бронирует или обязуется забронировать поездку (основной контрагент), или любое лицо, от чьего имени основной контрагент обязуется забронировать поездку (остальные выгодоприобретатели), или любое лицо, которому основной контрагент или один из остальных выгодоприобретателей уступает поездку" (п. 4 ст. 2 Директивы 90/314/EEC). Традиционное указание, что потребитель преследует цели, отличные от профессиональных и коммерческих, здесь отсутствует. Предприниматель, отправляющийся на деловые переговоры в другой город и заказывающий в связи этим размещение и машину с водителем по общей цене, также пользуется защитой, предоставляемой в соответствии с Директивой.

<3> Ср. другие варианты перевода: "О комплексных турах, комплексных путешествиях и комплексном отдыхе" (см., например: Писаревский Е.Л. Туризм и обеспечение его безопасности: административно-правовой аспект: Монография. М.: Юрист, 2011), "О пэкидж-турах, путешествиях и отдыхе" (см., например: Вольвач Я.В. Туристские услуги как объект гражданских правоотношений: Монография. М.: Норма; Инфра-М, 2012), "О комплексных турах, путешествиях и организованном отдыхе" (см., например: Кратенко М.В. Указ. соч.), "О пакетных туристических предложениях, праздничных и туристических поездках с предоставлением комплекса услуг" (см., например: Защита прав потребителей финансовых услуг / М.Д. Ефремова, В.С. Петрищев, С.А. Румянцев и др.; Отв. ред. Ю.Б. Фогельсон. М.: Норма; Инфра-М, 2010).

Речь идет, иными словами, о ситуациях, когда организатор поездки обязуется оказать клиенту несколько услуг по единой цене: скажем, обеспечить перевозку, размещение, питание и экскурсионную программу. Разумеется, в большинстве случаев оказывать услуги фактически будет не организатор поездки, а другие лица. Одна из основных целей Директивы, объясняющая особое внимание законодателя именно к таким договорам, - возложить ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств из подобных договоров именно на организатора поездки и сделать невозможным ее ограничение в ряде случаев (абз. 17 и 18 мотивов). Более того, Директива нацелена на создание гарантий реального удовлетворения требований потребителя к организатору поездки даже в случае его несостоятельности (абз. 20 мотивов). Касается Директива и других аспектов взаимодействия потребителя, организатора поездки и посредника.

Ключевые положения Директивы - императивные правила о последствиях неисполнения организатором поездки своих обязательств и привлечения его к ответственности. Пункт 1 ст. 5 предписывает национальным законодателям принять необходимые меры для того, чтобы ответственность перед потребителем нес организатор поездки или посредник, являющийся стороной договора, независимо от того, будет ли он сам оказывать услуги потребителю или привлечет для этих целей третьих лиц. Абзац 1 п. 2 ст. 5 закрепляет ответственность организатора поездки или посредника по принципу вины (распространяющемуся и на третьих лиц, привлеченных им к исполнению обязательства). Абзац 4 п. 2 ст. 5 позволяет национальным законодательствам допустить договорное ограничение размера ответственности организатора поездки или посредника за неисполнение или ненадлежащее исполнение. Такое ограничение не может быть несоразмерным. Ограничение размера ответственности за вред здоровью невозможно. В остальном правила п. 1 и 2 ст. 5 не могут быть изменены соглашением сторон (п. 3 ст. 5). Таким образом, стороны договора не могут освободить организатора поездки от (виновной) ответственности за те или иные обстоятельства, повлекшие неисполнение или ненадлежащее исполнение. Они в состоянии лишь "соразмерно" ограничить ее размер.

Императивно урегулированы и требования потребителя к организатору поездки, возникающие в случае правомерного отказа потребителя от поездки в связи с повышением цены или при отмене поездки организатором (п. 6 ст. 4). В императивной форме организатору поездки предписывается определенное поведение в случае неисполнения им тех или иных обязанностей (п. 7 ст. 4).

Кроме того, Директива императивно фиксирует обстоятельства, с которыми стороны договора могут связать изменение цены: изменение стоимости перевозки, в том числе стоимости топлива; изменение размеров различных сборов; изменение курсов валют, которые имеют значение для договора (подп. "a" п. 4 ст. 4). Повышение цены возможно не позднее чем за 20 дней до поездки (подп. "b" п. 4 ст. 4). В случае если организатор поездки будет вынужден изменить какую-либо существенную часть договора, потребителю должна быть, в частности, предоставлена возможность отказаться от договора без уплаты неустойки (п. 5 ст. 4).

Оказание туристических услуг потребителям регулируется в России гл. III Закона о защите прав потребителей и Федеральным законом от 24 ноября 1996 г. N 132-ФЗ "Об основах туристской деятельности в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон об основах туристской деятельности) <1>, а также Постановлением Правительства РФ от 18 июля 2007 г. N 452 "Об утверждении Правил оказания услуг по реализации туристского продукта" (далее - Правила оказания услуг по реализации туристского продукта), принятым в соответствии с ч. 5 ст. 4 Федерального закона об основах туристской деятельности. Юридическая техника последнего оставляет желать лучшего, поэтому по многим вопросам позицию отечественного законодателя можно очертить лишь приблизительно.

--------------------------------

<1> Как и Директива 90/314/EEC, этот Федеральный закон не является сугубо потребительским, поскольку определение туриста, данное в ст. 1, называет, в частности, "профессионально-деловые" цели поездки. В то же время утвержденные Правительством Правила оказания услуг по реализации туристского продукта касаются только потребителей, использующих "туристский продукт исключительно для личных, семейных и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности" (абз. 1 п. 2).

Определение "туристского продукта", содержащееся в ст. 1 Федерального закона об основах туристской деятельности <1>, в значительной мере совпадает с определением поездки с предоставлением комплекса услуга в п. 1 ст. 2 Директивы 90/314/EEC. В то же время европейский законодатель, в отличие от российского, не делает сочетание перевозки и размещения необходимым условием отнесения договора к данному типу.

--------------------------------

<1> "[Т]уристский продукт - комплекс услуг по перевозке и размещению, оказываемых за общую цену (независимо от включения в общую цену стоимости экскурсионного обслуживания и (или) других услуг) по договору о реализации туристского продукта".

Императивная фиксация содержания договоров между потребителем и туроператором затрагивает главным образом два аспекта их отношений. Во-первых, ч. 2 - 4 ст. 9 Федерального закона об основах туристской деятельности устанавливают, что ответственность перед потребителем за неисполнение или ненадлежащее исполнение предусмотренных договором обязательств <1> несет туроператор даже в том случае, когда соответствующие нарушения стали следствием поведения третьих лиц[, привлеченных им к исполнению обязательства] <2>, "если федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации не установлено, что ответственность перед туристами несет третье лицо". Здесь российское регулирование в основном совпадает с европейским (см. п. 1 ст. 5 Директивы 90/314/EEC) <3>. Однако если последнее прямо предусматривает ответственность посредника, заключающего договор с потребителем от своего имени, то отечественный закон четкой позиции относительно ответственности действующего таким образом турагента не занимает <4>.

--------------------------------

<1> Правила об ответственности туроператора и турагента конкретизируются в п. 22 Правил оказания услуг по реализации туристского продукта.

<2> Последняя оговорка в Федеральном законе об основах туристской деятельности отсутствует.

<3> Впрочем, действительное значение приведенного правила с учетом его нормативного контекста и правоприменения требует уточнения. В п. 8 письма Роспотребнадзора от 31 августа 2007 г. N 0100/8935-07-32 "Об особенностях правоприменительной практики, связанной с обеспечением защиты прав потребителей в сфере туристического обслуживания" говорится, в частности, следующее: "...согласно законодательству о железнодорожном транспорте ответственность за перевозку всегда несет перевозчик, поэтому эта транспортная услуга не включается туроператорами в состав туристского продукта. Аналогичные правила установлены Воздушным кодексом Российской Федерации...". Судя по всему, того же мнения держится ВС РФ (ср. абз. 2 п. 50 Постановления N 17). Небезосновательную критику этого подхода, встречающегося в судебной практике и в значительной мере лишающего смысла специальное регулирование договоров о реализации туристского продукта, см.: Кратенко М.В. Указ. соч. (ср. также: Кратенко М.В. Злоупотребление свободой договора: частноправовые и публично-правовые аспекты: Монография. М.: Волтерс Клувер, 2010).

<4> Ср., однако, п. 50 Постановления N 17: "...ответственность перед туристом и (или) иным заказчиком за качество исполнения обязательств по договору о реализации туристского продукта, заключенному турагентом как от имени туроператора, так и от своего имени, несет туроператор...".

Во-вторых, ч. 7 ст. 10 Федерального закона об основах туристской деятельности устанавливает определенный претензионный порядок на случай, если потребитель недоволен качеством оказываемых ему услуг (см. также п. 21 Правил оказания услуг по реализации туристского продукта).

Несложно заметить, что многие вопросы, урегулированные на европейском уровне, остались за рамками российского законодательства. Так, в отечественном праве отсутствуют нормы, определяющие должное поведение туроператора в случае неисполнения им тех или иных обязанностей (ср. п. 7 ст. 4 Директивы 90/314/EEC). То же верно и для пределов договорной свободы в отношении изменения цены (ср. п. 4 ст. 4 Директивы).

Одной из особенностей отечественного законодательства является специальное регулирование условий изменения или расторжения договора о реализации туристского продукта в связи с существенным изменением обстоятельств (ч. 5 - 6 ст. 10 Федерального закона об основах туристской деятельности, п. 20 Правил оказания услуг по реализации туристского продукта). Кроме того, п. 18 Правил оказания услуг по реализации туристского продукта предусматривает право сторон требовать расторжения или изменения договора "[в] случае возникновения обстоятельств, свидетельствующих о возникновении в стране (месте) временного пребывания потребителей угрозы безопасности их жизни и здоровья, а равно опасности причинения вреда их имуществу". Там же урегулирован возврат уплаченной цены в случае такого расторжения.

Потребительский кредит

Директива 2008/48/EC "О договорах потребительского кредита..." наряду с возложением на предпринимателя многочисленных информационных обязанностей, а также предоставлением потребителю права на отмену договора, императивно закрепляет за ним право на досрочный возврат кредита (п. 1 ст. 16), позволяя при этом предпринимателю требовать соразмерного и объективно обоснованного возмещения в размере, не превышающем определенных планок (п. 2 и 5 ст. 16), за исключением некоторых случаев (п. 3 ст. 16) <1>.

--------------------------------

<1> См. об этом: Haar B. Verbraucherkredit (Regelungsansatze). S. 1611 (Consumer Credit (Regulatory Principles). P. 368); Reich N., Rott P. Verbraucherkreditrecht der Gemeinschaft // HdEP. Bd. II. S. 1606.

Аналогичное правило вывел из российского законодательства Президиум ВАС РФ: "Условия кредитного договора о запрете досрочного возврата кредита в течение определенного времени, а также о взимании банком комиссии за досрочный возврат кредита нарушают права потребителя, так как по смыслу положений законодательства о защите прав потребителей банк не вправе отказаться принимать либо иным образом ограничивать досрочное исполнение заемщиком-гражданином обязательств по кредитному договору" (п. 12 информационного письма N 146). Суд применил по аналогии к отношениям сторон кредитного договора ст. 32 Закона о защите прав потребителей, позволяющую потребителю отказаться от исполнения договора о выполнении работ или оказании услуг в любое время при условии оплаты исполнителю понесенных им расходов, и подчеркнул, что "заранее предусмотренная комиссия за досрочный возврат кредита не является фактически понесенными расходами банка, поэтому установление в кредитном договоре, по сути, платы за досрочный возврат заемщиком-гражданином суммы кредита нарушает законодательство о защите прав потребителей" (абз. 7 и 8 изложения фабулы).

Специальная норма о потребительском кредите, императивно определяющая содержание соответствующего договора, относится к бытовому подряду: "В случаях, предусмотренных договором о выполнении работы, материал может быть предоставлен исполнителем потребителю в кредит. Последующее изменение цены предоставленного в кредит материала исполнителя не влечет за собой перерасчета" (п. 3 ст. 34 Закона о защите потребителей); "[в] соответствии с договором материал может быть предоставлен подрядчиком в кредит, в том числе с условием оплаты заказчиком материала в рассрочку" (абз. 2 п. 1 ст. 733 ГК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> Который воспроизводится в п. 7 Постановления Правительства РФ от 15 августа 1997 г. N 1025 "Об утверждении Правил бытового обслуживания населения в Российской Федерации".

Судебный контроль за содержанием договора <1>

--------------------------------

<1> О этом инструменте вообще и в руках европейского законодателя в частности см.: Basedow J. Abschnitt 2. Gestaltung rechtsgeschaftlicher Schuldverhaltnisse durch Allgemeine Geschaftsbedingungen. Vorbemerkung // Munchener Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. Bd. 2. Schuldrecht. Allgemeiner Teil. § 241 - 432. 6. Aufl. Munchen: C.H. Beck, 2012. S. 1083 - 1103; Hellwege P. Allgemeine Geschaftsbedingungen // HdEP. Bd. I. S. 28 - 33 (Standard Contract Terms. P. 1588 - 1592); Idem. Allgemeine Geschaftsbedingungen, einseitiggestellte Vertragsbedingungen und die allgemeine Rechtsgeschaftslehre. Tubingen: Mohr Siebeck, 2010; Hofer S. Begriff der Allgemeinen Geschaftsbedingungen und richterliche Inhaltskontrolle // Historischkritischer Kommentar zum BGB. Bd. II. Schuldrecht: Allgemeiner Teil. § 241 - 432. 2. Teilband: § 305 - 432. S. 1413 - 1440; Riesenhuber K. Op. cit. S. 426 - 467; Карапетов А.Г., Савельев А.И. Указ. соч. Т. 2. С. 302 - 313 (или: Савельев А.И. Договор присоединения в российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2010. Т. 10. N 5). О судебном контроле как способе защиты потребителей в России см., например: Кратенко М.В. Защита прав потребителей услуг: Справочник.

Принцип свободы договора, помноженный на богатство общественной жизни и обеспечивающий максимально полное формальное признание уникальных ситуаций социального взаимодействия, приводит к тому, что соглашения участников правового общения принимают бесконечно разнообразные содержания. Юридический быт и судебная практика фиксируют определенные типы содержаний, устанавливают для них соответствующие типичные правовые последствия, констатируют противоречие тех или иных типов правовым принципам. Результаты этой работы со временем "оседают" в законе в виде диспозитивных или императивных норм договорного права. Как правило, именно таково происхождение императивных норм, определяющих минимальный набор прав потребителя. Принципиальная бесконечность этого процесса не позволяет раз и навсегда императивно закрепить на законодательном уровне перечень не допустимых с правовой точки зрения условий договора. Поэтому наряду с рассмотренным выше инструментом защиты потребителя, пожинающим плоды судебной практики, используется прием, предоставляющий суду возможность продолжать работу по оценке конкретных договорных условий на предмет их соответствия правовым принципам <1>.

--------------------------------

<1> О диалектической связи и необходимости сочетания этих двух приемов в борьбе с нечестными условиями в потребительских договорах см., например: Droit de la responsabilite et des contrats / Ph. Le Tourneau (dir.). 8e ed. Paris: Dalloz, 2010. P. 408 - 409 (D. Krajeski).

Судебный контроль вводится обычно путем запрета включать в договор условия, противоречащие принципу доброй совести, явно неразумные, нечестные, создающие необоснованный дисбаланс в отношениях сторон и т.п. Подчинение договора таким общим принципам не только и не столько ориентирует стороны на корректную договорную практику, сколько вручает суду инструмент установления справедливости конкретного случая, так как в конечном итоге именно суд определит, соответствует ли спорное условие релевантному принципу.

Условия, включенные в договор без специального

согласования, договор присоединения, а также условия

договора, ущемляющие права потребителя (ст. 16 Закона

о защите прав потребителей)

В подавляющем большинстве случаев условия договоров, заключаемых с потребителями, формулируются предпринимателем. Как правило, он в целях рационализации своей деятельности заранее готовит типовой проект договора, предлагая затем всем потенциальным контрагентам подписать именно его. Потребитель же часто заключает сделку на предлагаемых условиях даже не столько потому, что как не обладающая нужной информацией "слабая сторона" не может противостоять опытному и "сильному" предпринимателю (мотивы 9, 16 и 20 Директивы 93/13/EEC), сколько потому, что вероятные выгоды от детального обсуждения, да и просто изучения проекта договора не стоят необходимых временных и прочих затрат. По тем же причинам потребитель обычно не склонен сопоставлять условия, предлагаемые разными предпринимателями (если дело не касается предмета договора).

Понятно, что договоры, заключаемые при таких обстоятельствах, в гораздо большей мере учитывают интересы предпринимателя, чем потребителя. В пользу первого - и отступления от диспозитивных норм закона, и договорное регулирование, посвященное вопросам, оставленным законодателем без внимания. Этот перекос, вызванный к жизни то ли переговорной силой предпринимателя, то ли нецелесообразностью для потребителя инвестировать средства в договорный процесс, считается несправедливым и требующим вмешательства законодателя. Поскольку речь идет о защите потребителя от договорных условий, которые стали предметом соглашения сторон, заключенного по общим правилам, такое вмешательство - какую бы конкретную форму оно ни принимало - неизбежно ограничивает свободу договора.

Из известных форм ограничения свободы договора в целях борьбы с описанным явлением Директива 93/13/EEC "О нечестных условиях в потребительских договорах" <1> выбрала судебный контроль: не согласованные специально условия договора между потребителем и предпринимателем могут быть и - как установил в своей практике Европейский суд справедливости <2> - должны быть проверены судом ex officio на предмет их "нечестности" и признаны недействительными в случае их несоответствия абстрактно сформулированным критериям.

--------------------------------

<1> Этот перевод, преследующий чисто технические цели, призван передать оригинальные выражения "unfair terms", "clauses abusives" и "mibbrauchliche Klauseln". Слова "несправедливый" и "недобросовестный", иногда используемые для перевода приведенных выражений (см., например: Карапетов А.Г., Савельев А.И. Указ. соч. Т. 2 (passim); Защита прав потребителей финансовых услуг / М.Д. Ефремова, В.С. Петрищев, С.А. Румянцев и др.; Отв. ред. Ю.Б. Фогельсон - соответственно), передают отдельные аспекты оригинального словоупотребления. Законодатель говорит и о злоупотреблении ("недобросовестности") одной из сторон (особенно явно в последних двух вариантах оригинального названия), и об объективной злокачественности ("несправедливости") самих условий.

<2> См. об этом: Basedow J. Abschnitt 2. Gestaltung rechtsgeschaftlicher Schuldverhaltnisse durch Allgemeine Geschaftsbedingungen. Vorbemerkung. S. 1096 - 1099; Gsell B. Op. cit. S. 576.

Нечестными признаются условия, которые в нарушение принципа доброй совести создают значительную и неоправданную диспропорцию договорных прав и обязанностей контрагентов не в пользу потребителя (п. 1 ст. 3). Отсутствие согласования налицо, когда условие было сформулировано заранее, в частности, в рамках типового проекта договора и потребитель не мог повлиять на его содержание (абз. 1 п. 2 ст. 3).

Нечестность договорного условия определяется на момент заключения договора с учетом рода благ и услуг, составляющих его предмет, всех обстоятельств, сопутствующих его заключению, а также всех остальных условий этого или иного договора, от которого зависит условие (п. 1 ст. 4). Оценка нечестности условий не касается предмета договора или эквивалентности предоставлений сторон, если соответствующие условия сформулированы ясно и понятно (п. 2 ст. 4).

Нечестные условия договора не связывают потребителя. В остальной части договор остается в силе, если он может существовать без нечестных условий (п. 1 ст. 6).

Кроме того, условия, зафиксированные письменно, должны быть сформулированы ясно и понятно. При наличии сомнений относительно их содержания предпочтение отдается толкованию в пользу потребителя (ст. 5).

В приложении к Директиве дается примерный перечень несправедливых условий (мотив 17, п. 3 ст. 3, приложение), который не носит обязательного характера.

Российскому праву знаком институт, родственный описанному европейскому регулированию, - договор присоединения <1>. Хотя правила ст. 428 ГК РФ и сформулированы как общие для всех участников гражданских правоотношений, ограничения, установленные для предпринимателей (п. 3), а также низкая вероятность заключения договоров присоединения обычными гражданами между собой (которые бы при этом не превращались в предпринимателей (п. 4 ст. 23 ГК РФ)) фактически сводят сферу применения соответствующих норм к потребительским договорам.

--------------------------------

<1> См. об этом подробно: Карапетов А.Г., Савельев А.И. Указ. соч. Т. 2. С. 313 - 364 (или: Савельев А.И. Договор присоединения в российском гражданском праве) (там же см. обсуждение предлагаемых изменений ст. 428 ГК РФ).

В соответствии с п. 2 ст. 428 ГК РФ присоединившаяся к договору сторона вправе потребовать расторжения или изменения договора, если договор присоединения хотя и не противоречит закону и иным правовым актам, но лишает эту сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключает или ограничивает ответственность другой стороны за нарушение обязательств либо содержит другие явно обременительные для присоединившейся стороны условия, которые она исходя из своих разумно понимаемых интересов не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора. Договором присоединения п. 1 ст. 428 ГК РФ объявляет договор, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом.

Это регулирование, в общем аналогичное правилам Директивы 93/13/EEC "О нечестных условиях в потребительских договорах", существенно отличается от них в деталях. Во-первых, отечественный закон посвящен только случаям, когда присоединяющаяся сторона могла вступить в договорные отношения "не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом". Директива же вступается за потребителя, с которым специально не согласовывалось какое-либо условие договора. Это означает, что согласование с потребителем какой-то части договорных условий исключает применение к отношениям сторон правил ст. 428 ГК РФ и лишь сужает сферу возможного судебного контроля в соответствии с европейским правом.

Во-вторых, российскому потребителю, чьи интересы ущемлены договором присоединения, предлагается обратиться в суд с требованием об изменении или расторжении договора (очевидно, лишь на будущее время). Европейский потребитель в таких случаях может рассчитывать, что при возникновении судебного спора нечестные условия будут игнорироваться как недействительные.