6. Какие иски могут быть предъявлены к публичной власти о защите интересов субъектов вещных прав?

Самостоятельную группу гражданско-правовых способов защиты вещных прав, прежде всего права собственности, составляют иски к публичной власти, т.е. требования о защите вещных прав, предъявляемые к государственным органам (или органам местного самоуправления). Наличие у таких органов властных полномочий исключает возможность предъявления к ним традиционных вещно-правовых или обязательственно-правовых исков в тех случаях, когда они действуют не в качестве равноправных участников имущественного оборота (ср. п. 1 ст. 124 ГК РФ). При этом публичная власть может нарушить или ущемить вещные права частных лиц как неправомерными, так и правомерными действиями, что также требует особых способов защиты.

А) Во-первых, для защиты от неправомерных действий публичной власти, нарушающих вещные права частных лиц, предусмотрено требование о полном возмещении убытков, причиненных частным лицам в результате незаконных действий (или бездействия) ГО, органов МСУ или их ДЛ, в том числе путем издания подзаконных нормативных и индивидуальных (ненормативных) правовых актов, не соответствующих федеральному закону или иному правовому акту - президентскому указу или правительственному постановлению (ст. 16 ГК РФ, п. 6 ППВС РФ и ВАС РФ N 6/8).

Необоснованное вмешательство публичной власти в имущественную сферу во многих случаях ведет к нарушению именно вещных прав, поэтому данный общий способ защиты гражданских прав можно рассматривать и как способ защиты права собственности или ОВП. С помощью указанных исков унитарные предприятия могут защищаться от действия незаконных актов органов публичной власти по распоряжению имуществом, находящимся у них на праве хозяйственного ведения (абз. 2 п. 40 ППВС РФ и ВАС РФ N 6/8). Такие иски предъявляются также к налоговым и таможенным органам в случаях необоснованного обращения ими взыскания на имущество частных владельцев. Разумеется, сами налоговые или таможенные отношения являются публично-правовыми, но требования (иски) в защиту имущественных прав, нарушенных деятельностью в сфере публичного управления, - гражданско-правовые. Поэтому на них распространяют действие общие нормы гражданского права, например, об объеме возмещаемых убытков (ст. 15 ГК РФ). Предусмотренное ст. 16 ГК РФ судебное признание недействительными незаконных актов публичной власти, в соответствии с ч. 2 ст. 13 ГК РФ, влечет либо восстановление нарушенного права либо его защиту одним из предусмотренных ст. 12 ГК РФ гражданско-правовых способов. Разумеется, это в полной мере относится к случаям нарушения указанными актами права собственности или иных вещных прав либо незаконного ограничения ими возможности осуществления принадлежащих частным лицам вещных прав.

Б) Во-вторых, ГК РФ был дополнен ст. 16.1, установившей общее правило о необходимости компенсации ущерба, причиненного имуществу гражданина или ЮЛ правомерными действиями ГО, органов МСУ или их ДЛ, а также иных лиц, которым государством делегированы властные полномочия, если закон прямо предусматривает такую компенсацию.

Речь, например, может идти о компенсации указанного ущерба в случаях выкупа у частного собственника принадлежащего ему земельного участка для государственных или муниципальных нужд (ст. 279 ГК РФ, гл. VII.1 ЗК РФ). В соответствии с абз. 3 п. 2 ст. 235 и ст. 306 ГК РФ собственнику возмещаются убытки, вызванные прекращением его права собственности на имущество в связи с национализацией, проведенной на основании федерального закона. Аналогичная ситуация может сложиться и в случае реквизиции принадлежащей собственнику вещи в общественных (публичных) интересах (ст. 242 ГК РФ). Однако во всех этих случаях право на компенсацию убытков принадлежит только собственнику, но не субъекту иного (ограниченного) вещного права. Исключение составляют ОВП пожизненного наследуемого владения и постоянного бессрочного пользования земельными участками, находящимися в публичной собственности, субъекты которых вправе претендовать на компенсацию в соответствии с п. 3 ст. 56.8 ЗК РФ.

В) В-третьих, к числу исков по защите права собственности (вещных прав) частных лиц от неправомерных действий публичной власти может быть отнесен также иск об освобождении имущества от ареста. Арест имущества, т.е. включение его в опись и запрет им распоряжаться и пользоваться (а в необходимых случаях изъятие у владельца и передача на хранение иным лицам), допускается процессуальным законодательством в качестве меры, обеспечивающей возможное удовлетворение заявленного иска или исполнение приговора в части гражданского иска или последующей конфискации имущества. При этом в опись иногда ошибочно включаются вещи, принадлежащие не ответчику, а другим лицам, которые получают право обратиться в суд с иском об освобождении этого имущества от наложенного на него ареста или исключении его из описи (п. 1 ст. 119 ФЗ "Об исполнительном производстве"). В качестве истцов по такому иску выступают как собственники ошибочно включенных в опись вещей, так и иные законные владельцы - субъекты вещных прав, в том числе "невладеющие залогодержатели" (п. 50 ППВС РФ и ВАС РФ N 10/22).

Ответчиками по нему являются не только должники, у которых произведен арест имущества, но и лица, в интересах которых был наложен арест на имущество (взыскатели), тогда как осуществивший подобный арест судебный пристав-исполнитель (должностное лицо) выступает в качестве третьего лица без самостоятельных исковых требований (абз. 2 п. 51 ППВС и ВАС РФ N 10/22). Если имущество арестовано в связи с его предполагаемой конфискацией, ответчиками по иску становятся осужденный (подозреваемый, обвиняемый) и государство в лице финансового органа.

Хотя иск об исключении имущества из описи и предъявляется истцами, считающими нарушенным свое вещное право, к другим лицам, в интересах которых произведен арест спорного имущества, последний может быть только результатом действий органов публичной власти и должностных лиц, являющихся необоснованными в части конкретной вещи (вещей), ошибочно включенной в опись (и в этом смысле напоминает иск на основании ст. 13 ГК РФ). Кроме того, спорная вещь (вещи) может как оставаться у владельца, которому при этом запрещено распоряжаться и пользоваться ею, так и изыматься у него и передаваться на хранение третьему лицу. В связи с этим рассматриваемый иск может содержать элементы негаторного требования или виндикации. Наконец, арест вещи может быть произведен с целью ее последующей конфискации в доход государства (ст. 104.1 УК РФ).

Объектом требования об исключении имущества из описи всегда является спорное имущество в натуре, в том числе индивидуально-определенные вещи. Поэтому иногда его считают вещно-правовым и отождествляют с виндикационным или негаторным иском. Однако с помощью этого иска вполне возможно добиваться освобождения от ареста не только вещей, но и иного имущества - денежных средств, бездокументарных акций и т.п. Главное же состоит в том, что в действительности существо рассматриваемого иска сводится к требованию о признании права собственности или иного вещного права истца на включенное в опись и арестованное имущество (вещь или вещи). Удовлетворение этого требования говорит о незаконности включения вещи в опись и необходимости освобождения ее от необоснованного ареста. Поэтому данный иск следует рассматривать в качестве разновидности иска о признании права (ст. 12 ГК РФ) - самостоятельного способа защиты гражданских, в том числе вещных прав.

3. "Конкуренция исков" при защите вещных прав

Возврат вещи собственнику (иному титульному владельцу) от неуправомоченного лица (беститульного, фактического владельца) возможен не только в результате удовлетворения виндикационного иска, но и как следствие применения правил о реституции (п. 2 ст. 167 ГК РФ) или о неосновательном обогащении (п. 1 ст. 1102 ГК РФ). При этом в силу правил ст. 1103 ГК РФ нормы о неосновательном обогащении подлежат применению к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке и об истребовании имущества собственником из чужого незаконного владения. Таким образом, возникает вопрос о соотношении правил о виндикации, реституции и кондикции вещи в пользу ее собственника (титульного владельца).

Этот вопрос касается так называемой конкуренции исков (свойственной англоамериканскому, а не континентальному европейскому правопорядку). По классическим представлениям, под конкуренцией исков понимается принадлежность лицу нескольких притязаний, преследующих защиту одного и того же интереса, причем при удовлетворении одного из них остальные погашаются. Однако все эти гражданско-правовые способы защиты (иски) имеют различия в основаниях и условиях своего применения, что в действительности исключает для управомоченного лица возможность их произвольного выбора ("конкуренцию").

В общем виде соотношение различных исков по защите вещных прав выглядит следующим образом: а) виндикационный (вещный) иск и иск о применении последствий недействительности сделки (реституции) являются двумя разными по юридической природе исками и рассчитаны на применение в различных ситуациях, а потому и не должны "конкурировать" между собой (хотя в правоприменительной практике до сих пор встречаются случаи их необоснованного смешения); б) кондикционное требование (из неосновательного обогащения) является субсидиарным в отношении того и другого иска, а потому может дополнительно применяться к ним обоим (например, при предъявлении собственником-истцом требования о возврате плодов и доходов, извлеченных ответчиком из вещи за время ее неправомерного использования, или при возникновении спора о судьбе произведенных ответчиком улучшений вещи). Вещные иски как абсолютные по своей юридической природе не применяются при наличии между участниками спора договорных (обязательственных), т.е. относительных, правоотношений. В этом случае используется законодательство (и предусмотренные им средства гражданскоправовой защиты), регулирующее договорные, а не вещные отношения (абз. 1 п. 34 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22). Например, при погашении кредита, обеспеченного залогом вещи, основанием требования залогодателя о возврате ему предмета залога является надлежащее исполнение им кредитного обязательства (ст. 352 ГК РФ), а не нарушение залогодержателем его права собственности на заложенную вещь. Точно так же и при нарушении условий договора аренды его стороны должны использовать договорные, а не вещные способы защиты своих прав. В тех случаях, когда ограниченные вещные права возникают по договору с собственником вещи (например, при установлении сервитута или залога), они защищаются их субъектами в отношении всех других лиц с помощью вещно-правовых (абсолютных), а не обязательственных исков, ибо сами эти права носят абсолютный, а не относительный характер. Собственник же вещи в такой ситуации связан с субъектом ограниченного вещного права обязательствами, возникшими из договора, и потому во взаимоотношениях с последним не может прибегать к вещно-правовым способам защиты своих интересов. Вещно-правовые иски не могут быть использованы и при уничтожении индивидуальноопределенной вещи, ибо вещное отношение в этом случае прекращается в связи с исчезновением его объекта. Однако при этом, как правило, возникают деликтные (обязательственные) отношения по возмещению причиненного собственнику вещи имущественного вреда (п. 1 ст. 1064 ГК РФ). Они имеют иной объект, нежели вещно-правовые требования, - денежную компенсацию (возмещение) вреда или замену утраченной вещи иной, новой вещью (ст. 1082 ГК РФ). Это же относится и к случаям повреждения вещи (при сохранении ее субстанции), в которых речь также должна идти о деликтном иске. Последний может, следовательно, сочетаться с виндикационным иском о возврате поврежденной вещи после ее ремонта. Такая ситуация в германском праве именуется использованием "сопутствующего иска" (Nebenanspruch), роль которого в данном случае по отношению к основному (виндикационному) иску выполняет деликтное требование. Вместе с тем требование возврата вещи от ее похитителя является виндикационным (вещным), а не деликтным (обязательственным) иском (абз. 3 п. 34 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22). "Сопутствующим", или субсидиарным, иском в отношении вещного требования является кондикционный (обязательственный) иск из неосновательного обогащения. Обычно он касается расчетов при возврате вещи (вещей) из чужого незаконного владения (подп. 2 ст. 1103 ГК РФ), "сопутствующих" виндикационным требованиям. При этом виндикационный иск не может быть субсидиарным ("сопутствующим")

Для защиты своих прав собственник или субъект иного вещного права могут также использовать требование о признании недействительной сделки по отчуждению вещи (если речь идет об оспоримой сделке) либо о применении последствий недействительности сделки (если речь идет о совершении ничтожной сделки). В обоих случаях общим последствием становится реституция, которая в соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ может заключаться в возврате конкретной вещи (предмета сделки) первоначальному владельцу (реституция владения). Очевидно, что если дело касается сделки, совершенной самим собственником, то его отношения с контрагентом носят договорный (обязательственный) характер, что предопределяет и возможные способы защиты его прав. Признание сделки недействительной, разумеется, не порождает обязательственных (договорных) отношений между сторонами (п. 1 ст. 167 ГК РФ), однако к требованиям о применении последствий недействительности сделки по общему правилу подлежат применению положения обязательственного, а не вещного права (подп. 2 п. 3 ст. 307.1 ГК РФ). В связи с этим истребование у контрагента по недействительной сделке переданной ему вещи по виндикационному (вещному) иску исключается, ибо в данном случае оно осуществляется в порядке реституции владения (п. 1 и 3 информационного письма Президиума ВАС РФ N 126). Но если контрагент собственника по недействительной сделке произвел затем отчуждение полученной от собственника вещи третьему лицу, то в отношениях с таким новым приобретателем собственник может использовать только вещно-правовые способы защиты, ибо они не состояли в договорных (обязательственных) отношениях друг с другом. Иначе говоря, собственник вправе истребовать свою вещь с помощью виндикационного иска, но не реституции владения (п. 35 Постановления пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22). Отечественная судебная практика и ранее в основном придерживалась этой позиции.

Но в ряде случаев бывшие собственники, получив отказ в удовлетворении виндикационных требований к новым владельцам, которые приобрели вещь в результате сделок, стали оспаривать сами эти сделки, ссылаясь на недействительность первой из их "цепочки" (заключенной с участием собственника в качестве отчуждателя спорной вещи), поскольку в этой ситуации лишаются законных оснований и все остальные сделки по отчуждению данной вещи. В свою очередь, их недействительность и последовательное применение реституции владения при таком подходе должны иметь конечным результатом возвращение вещи первоначальному владельцу. В связи с этим в литературе было высказано мнение о том, что реституция лишь определяет судьбу вещи (устанавливая необходимость ее возврата), а дальнейшее истребование ее собственником происходит по виндикационному иску. В результате виндикация становилась лишь формой осуществления реституции, что неизбежно влекло их необоснованное смешение.

Более обоснованный подход предложил В.В. Витрянский, который, опираясь на первоначальный текст п. 2 ст. 166 ГК РФ, отметил, что никакой конкуренции вещно-правовых и обязательственно-правовых исков при реституции по недействительной сделке нет и быть не может: поскольку такая сделка не порождает обязательственных отношений, требование о применении последствий ее недействительности во всяком случае не может считаться обязательственно-правовым, а потому правом на его предъявление наделены не только ее стороны, но и любое заинтересованное лицо, которым, безусловно, является собственник неправомерно отчужденного имущества. Последний может обратиться с требованием о реституции к обеим сторонам сделки по отчуждению его вещи, имея в виду в дальнейшем получить ее от неправомерно отчуждавшего лица по виндикационному иску. Из этого следует, что применение последствий недействительности сделки, в соответствии со ст. 12 и 167 ГК, представляет собой самостоятельный способ защиты гражданских прав (а не разновидность виндикации), в связи с чем не исключен последующий спор о принадлежности данной вещи (в том числе и по виндикационному иску).

Главная же практическая задача состояла в установлении и поддержании необходимого баланса интересов собственника и добросовестного владельца (приобретателя) вещи, т.е. интересов стабильности и развития имущественного оборота. Эта задача была разрешена

Конституционным Судом РФ, который вполне обоснованно указал на недопустимость смешения различных способов защиты прав собственника, который заявляет обязательственное по сути требование (о реституции вещи) на основании признания недействительной сделки или сделок, совершенных без его участия третьими лицами, тогда как в этих целях ему предоставлен виндикационный (вещно-правовой) иск. Конституционный Суд РФ подчеркнул, что "права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите... с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 ст. 167 ГК РФ", поскольку "такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска"; иное, по справедливому мнению Конституционного Суда РФ, "означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными", что, в свою очередь, нарушало бы права и интересы добросовестных приобретателей. Разумеется, если при этом речь идет о недвижимой вещи, право на которую зарегистрировано приобретателем в государственном реестре, предварительно необходимо с помощью соответствующего иска добиваться исправления (отмены) реестровой записи.

Следовательно, собственник может истребовать свою вещь у ее приобретателя по сделке, в которой собственник не участвовал, т.е. у третьего лица, только по виндикационному иску, и не вправе одновременно оспаривать такую сделку (добиваясь применения реституции владения). При ином подходе с помощью реституции становится возможным получить имущество от любого, в том числе и добросовестного, приобретателя, что было бы нарушением баланса интересов такого приобретателя и собственника вещи и не соответствовало бы интересам развития гражданского оборота. Тем самым Конституционный Суд РФ вновь подчеркнул, что требования (иски) о реституции и о виндикации конкретной вещи имеют различную (обязательственную и вещно-правовую) юридическую природу. Эти различия состоят: а) в субъектном составе спора (стороны сделки в реституционных отношениях и собственник вещи с ее незаконным владельцем - в виндикационном требовании); б) предмете доказывания (при применении реституции это факт передачи вещи по недействительной сделке, тогда как наличие у отчуждателя права на нее не имеет юридического значения, при виндикации, напротив, наличие титула (вещного права) как ее необходимое основание); в) условиях удовлетворения (для реституции в отличие от виндикации не имеет значения ни добросовестность фактического владельца, ни возмездность или безвозмездность отчуждения вещи, ни наличие у истца какого-либо юридического титула на вещь); г) последствиях утраты спорной вещи (при реституции вместо вещи может быть взыскана денежная компенсация, а при виндикации последует отказ в иске).

Таким образом, реституция не исключает виндикации (и наоборот), поскольку они применяются в различных ситуациях, а способ защиты нарушенного права определяется не волей (усмотрением) управомоченного лица, а юридической природой этого права.

[Если ценных бумаг на лицевом счете нет, то можно предъявить требование о возмещении убытков к эмитенту и регистратору, которые несут солидарную ответственность