benua_protiv_liberalizma_84x108

КОММУНОТАРИСТЫ ПРОТИВ ЛИБЕРАЛОВ

Самое важное и самое мрачное свидетель­ ство современного мира, вобравшее, воз­ можно, в себя и все остальные, коими пере­ полнена наша эпоха, <...> есть свидетель­ ство о распаде, дроблении и разрушении общинности.

Jean-Luc Nancy. La communaute desœuvree (Christian Bourgeois, 1986, p. 11)

Либеральная идеология обычно тесно связывает упа­ док общинности с эпохой модерна (modernitе) как таковой: чем более современный мир заявляет о себе, тем более об­ щинные связи должны ослабевать в пользу связей более добровольных и договорных, предполагающих индивиду­ алистическое и рациональное поведение. В такой оптике общинность представляется явлением устаревшим, которое институциональная бюрократия и глобальные подвижки призваны растворить или вовсе уничтожить. Любое акцен­ тирование ценности даже простого определения общинно­ сти уже толкуется как консервативный «пережиток», сви­ детельство перевернутых страниц истории, как бы отсылка к романтической и утопической ностальгии (грезам о «про­ стой жизни» и «золотом веке») или, наоборот, призыв к той или иной форме «коллективизма». Отсюда якобы вытекает то, что в обмен на утрату старинных общин граждане об­ ретают свободу и растущее, в конечном счете до бесконеч­ ности, благополучие, условием которого является пере­

271

Benua_Protiv_Liberalizma_84x108.indd 271

13.11.2012 15:28:27

устройство общества на рациональных началах его атомиза­ ции. Вся эта тематика, как хорошо видно, выстраивается вокруг­ понятий прогресса, разума и индивида.

С другой стороны, множество авторов, изучивших соци­ альные связи применительно к определению общинности, все чаще противопоставляют ее обществу. Концептуали­­ зация терминов Gemeinshaft, «община», и Gesellshaft, «обще­ ство», центральна для молодой германской социологии на­ чала ХХ века, начиная с появившегося в 1887 году фунда­ ментального труда Фердинанда Тённиеса1. Известно, что Тённиес дал два определения в отношении различных ти­ пов воли — Wessenwille или «основная воля», естественная и спонтанная, и Kurwille или «дополнительная воля», ра­ циональная и рассудочная. Уточняя такой подход, Мартин Бубер вводит в 1900 году новое различение между старин­ ным «кровным сообществом» (Blutverwandtshaft) и новым «сообществом по выбору» (Wahlverwandshaft), а Макс Вебер использует определение «коммунотаризация» (или «ком­ мунализация») для описания процесса взаимной ориента­ ции, рождающей ощущение общности между членами кон­ кретного политического образования. Отчасти та же самая дихотомия лежит у Дюркгейма в основе концептуального противопоставления солидарности механической и орга­ нической. Эту линию продолжают Георг Зиммель, Хельмут Плеснер2, Тэлкот Парсонс, а также Луи Дюмон с его парно­ стью «холизм–индивидуализм». Такое противоположение в целом основано скорее на диахроническом, нежели на синхроническом подходе. Упадок общинности тем вре­ менем оказывается главной темой размышлений консерва­ тивных или реакционных интеллектуалов, внесших свой вклад в основание социологии ХIХ века3.

К недавнему времени три столпа критического и чисто диахронического подхода к определению сообщества, по­ хоже, дали трещину. Идеология прогресса, по мере того как

272

Benua_Protiv_Liberalizma_84x108.indd 272

13.11.2012 15:28:28

обещания ее не исполняются, все более слабеет. Шок от тоталитарных режимов ХХ века, понятие предела, привне­ сенное с распространением экологических подходов, прак­ тически несдерживаемый рост безработицы даже в периоды экономического подъема, болезненное ощущение от того, что уровень жизни никогда не достигает обещанного боль­ шинству, да и то, что в конечном счете материальное благо­ получие не несет никакого смысла для нашего присутствия в этом мире, — все это ведет к тому, что будущее ныне вы­ зывает больше тревог, чем надежд4.

К этому кризису идеологии прогресса прибавляется еще один, затрагивающий категории чистого разума и абстракт­ ного индивида. Не только постмодернисты в целом ставят под вопрос всемогущество разума, но и такой их против­ ник, как Юрген Хабермас, отвергает определение трансцен­ дентального разума в том виде, в каком оно было выработа­ но Просвещением — как «мировая ценность», в связи с чем идеология разума не может не быть пересмотрена в свете человеческой ограниченности, включая познание истори­ ческой природы познающего субъекта5. (Из этой попытки «спасти разум» и родилась его теория коммуникационно­ го разума.) Со своей стороны Деррида показывает, что ра­ зум заточен внутри форм жизни и безмерности языковых игр. Ганс Георг Гадамер не менее критичен в отношении рационализма Просвещения и того, что он называет «пред­ рассудком о предрассудках». Одновременно отвергая дихо­ томию субъекта и объекта и идею, что рефлексия об этом способна трансцендировать социально-исторический кон­ текст, он разом рвет с классической оппозицией разума и предрассудка (или разума и традиции) и утверждает, что стремление покончить с «предрассудками» само отражает фундаментальный предрассудок, на котором и покоится все Просвещение. Показывая, что разум не может быть понят иначе, чем как способ освобождения человека от его

273

Benua_Protiv_Liberalizma_84x108.indd 273

13.11.2012 15:28:28

социально-исторического контекста, он определяет пред­ рассудки как предрассуждения, легитимные, герменевтиче­ ски раскрывающие первоначальный способ человеческого предстояния миру6.

Параллельно весь круг современных философских уче­ ний акцентирует контекстуальность познания и норматив­ ности как в исключительно антиуниверсалистской оптике, так и от имени плюралистического подхода, часто веду­ щего к прямому релятивизму. Настаивание на «контексте» присутствует уже в критике Гегелем (Феноменология духа) нравственной философии Канта, равно как и в возражени­ ях Дильтея уже и против гегелевской философии истории. Мы находим его и у таких антропологов, как Эванс-При­ чард и Малиновский, и в феноменологии, имея в виду Гус­ серлево определение Lebenswelt, и в аналитической фило­ софии, например, Сэрла с его background’ом, и в роли, от­ даваемой Витгенштейном «играм языка». Принцип того же рода присутствует в философии науки в виде «парадиг­ мы» (Кун), «эпистемы» (Мишель Фуко) или «символиче­ ской вселенной» (Бержер и Люкман), как и в социолинг­ вистике с ее апелляцией к «общности языка» (communauté de langage).

Распад старых сообществ был ускорен рождением Госу­ дарства-нации, явлением в высшей степени социетарным, то есть возникающим тогда, когда социум оказывается на месте гибели или распада коммунотарности, что невоз­ можно без возникновения самостоятельной ценности ин­ дивидуального начала. Но и из кризиса национально-госу­ дарственной модели вновь возникает коммунотарность — и это в высшей степени знаковое явление. При том что новая коммунотарность принимает новые формы и значе­ ния. Сообщества более уже не обязательно формируются по признакам общего происхождения и наследственных ха­ рактеристик их членов. Ныне в мире, где множатся этносы,

274

Benua_Protiv_Liberalizma_84x108.indd 274

13.11.2012 15:28:28

человеческие потоки и сетевые структуры, эти сообще­ ства начинают образовывать группы самых разных типов. Определение таких сообществ может быть вдохновлено также и новым определением нации, которое дал глава так называемой австро-марксистской школы Отто Бауэр; от­ вергая ее старое, метафизическое и реакционное определе­ ние как «индивидуалистическо-атомистическую концеп­ цию общества», Бауэр говорит о «сообществе исторической судьбы» и «продукте непрерывного процесса»7. Тем самым коммунотарная проблематика в рамках вопрошаний о плю­ рализме и «мультикультурализме» современных обществ

ив перспективе возвращения к малым объединениям кол­ лективной жизни, развивающимся поодаль от крупных мас­ штабов институциональных, бюрократических и государ­ ственных структур, более не способных играть традицион­ ную интегративную роль, в конечном счете обретает новую остроту. И тогда сообщества появляются как естественная форма «демократии соучастия» — органической, прямой, базовой, основанной на более активном общем деле и вос­ создании новых публичных пространств на всех уровнях, —

ив то же время как ответ на вызов, брошенный нам в конце века: «каким образом достичь интеграции и утвердить нашу идентичность без отрицания различий и специфики различ­ ных составляющих»8.

Выступая одной из возможных форм преодоления мо­ дерна, сообщество как таковое перестает представать в об­ лике приписываемой ему социологами «архаичности». Современность отвергает ее как пройденную историческую «стадию», но она на протяжении эпох оказывается посто­ янной формой ассоциации людей, которая то теряет, то вновь обретает свое значение. Макс Вебер видит в «общине» («со­ обществе») и «обществе» два идеальных типа, сосуществую­ щих в любой форме политики. Позже Жан-Люк Нанси вы­ двигает гипотезу о том, что это различие принадлежит уже

275

Benua_Protiv_Liberalizma_84x108.indd 275

13.11.2012 15:28:28

модерну. Gesellschaft не столько было заменено Gemeinschaft (на самом деле всего лишь «остаточным» состоянием), сколько являлось предшествующим этому разделению со­ циальным устроением, соответствующим universitas, кото­ рое Майкл Оакшот прямо противопоставлял societas9. «Общество, — писал Жан-Люк Нанси, — не было создано на руинах сообщества. Оно было создано разложением или сохранением образований — этносов или империй — в их части, не соотносимой с тем, что мы именуем „сообще­ ством“, которое всегда шире, чем „общество“. Таким обра­ зом, сообщество оказывается тем, что общество как бы унич­ тожило и что сегодня возвращается к нам — как вопрос, усилие, событие, веление — помимо общества. Ничто, сле­ довательно, не было утрачено, а потому и не есть утрата»10. И далее: «Сообщество дано нам вместе с бытием и как бы­ тие, то есть вместе со всеми нашими проектами, желаниями

ицелями. В глубинах своих утратить его невозможно. Общество, быть может, даже менее коммунотарно, чем это возможно, оно может сложиться лишь в социальной пусто­ те и есть всего лишь мельчайший, недостижимый остаток сообщества»11.

Врамках этой сведенной к ее основным чертам пробле­ матики можно указать на появление в начале 80-х годов в Северной Америке «движения» — на самом деле течения философской, этической и политической мысли, сопрово­ ждаемого рядом конкретных ее обобщений, — которое вы­ звало обширные дебаты за океаном и которое Европа, до сих пор лучше информированная о течениях, ему оппонирую­ щих, либеральном (Джон Ролз, Рональд Дворкин) и либер­ тарианском (Роберт Нозик, Мюррей Ротбард), открыла для себя совсем недавно: «движения» коммунотаристского12.

Это интеллектуальное движение, далекое от того, чтобы быть единым, представлено прежде всего созвездием трех философов — Алистера Макинтайра13, Майкла Занделя14

иЧарлза Тейлора15, каждый из которых образует как бы са­

276

Benua_Protiv_Liberalizma_84x108.indd 276

13.11.2012 15:28:28

мостоятельный, отличный от других полюс. Вокруг них (или в стороне от них) располагается целая плеяда отдель­ ных авторов, чьи труды связаны с разными аспектами ком­ мунотаристской проблематики; среди них Роберто М. Унгер, Джон Финнис, Мэри Энн Глендон, Амитаи Этциони16. Как бы в третьем круге можно расположить таких авторов, как Роберт Н. Беллах и его сотрудники17 и даже Кристофер Лэш18, которые, прямо не объявляя себя сторонниками коммунотаризма, присоединяются ко многим его положе­ ниям (критика «нарциссизма» у Кристофера Лэша или «ти­ рании рынка» у Беллаха). Случай Майкла Уолцера, которо­ го иногда причисляют к коммунотаристам, мы предпочи­ таем опустить. Так же как и иные многочисленные книги и статьи, посвященные этому направлению мысли, напи­ санные до сего дня19.

«Центральный вопрос политической философии — о предпочтительности тех или иных принципов объедине­ ния — есть вопрос морали», — пишет Чарлз Лармор20. Целью коммунотаристской политической философии яв­ ляется точная формулировка новой теории, напрямую со­ единяющей философию морали и философию политики. Хотя такая теория очень широка, она, однако, уже вырабо­ тана — с одной стороны, относительно конкретной ситуа­ ции в Соединенных Штатах, констатируя истинный упадок «политики прав человека», распад социальных структур, кризис Государства-Провидения и возникновение «мульти­ культурной» ситуации, с другой — как реакция на полити­ ческую либеральную21 теорию, переформулированную в по­ следнее десятилетие такими авторами, как Рональд Дворкин,­ Брюс Аккерман и прежде всего Джон Ролз22.

Эта либеральная теория, как известно, — прежде всего теория субъективных прав, основанная на антропологии индивидуалистического типа. «Либерализм есть индивидуа­ лизм, — утверждает Серж-Кристоф Кольм. — Свобода, про­ возглашаемая им, есть индивидуальная свобода. <…> Он

277

Benua_Protiv_Liberalizma_84x108.indd 277

13.11.2012 15:28:28

обоснован не только наличием индивида, но, более того, все его обоснования базируются на фактах индивидуаль­ ного типа (например, предпочтениях). Отсюда для либера­ лизма индивид есть легитимная целостная единица как

вобласти морали, так и в области познания»23. Такой инди­ видуализм в соединении с постулатом равенства, вытекаю­ щим из формального абстрактного определения агента (субъекта действия), и оказывается обоснованным как уни­ версализм (индивидуо-универсализм). В такой оптике «ат­ трактивного индивидуализма» (Макферсон) каждый ин­ дивидуум есть как бы автономный моральный агент, «аб­ солютный собственник своих качеств»24, которыми он пользуется для удовлетворения желаний, отражающих его выбор. Либеральная гипотеза — это гипотеза о полностью самодостаточном отдельном и отделенном индивиде, стре­ мящемся максимизировать свои преимущества в свобод­ ном, добровольном и рациональном выборе, без чего всякое его действие, воздействие или бездействие, да и сами нор­ мы социального и культурного контекста, в котором он жи­ вет, оказываются ограничены в возможности быть осущест­ вленными. Человек определяет себя как потребитель благ

всоответствии с неограниченными потребностями. Существуя самодостаточно, индивиды «от природы»

обладают правами, которые либеральная теория объявляет неприкосновенными и неотчуждаемыми. Эти права — «до­ политические»; ради их сохранения и гарантии индивиду­ ум однажды решает выйти из «естественного состояния»

и«войти» в «общественное», определяемое как резуль­тат­ договора. Тем самым субъективные права существуют пре­ жде общества и независимо от него. А значит, интересы

ицели индивидуумов в каком-то смысле определяются са­ мой их индивидуальной природой. В этой перспективе ни­ какое конститутивное атрибутирование индивида, будучи в ущерб его свободе, не может иметь места: существовать могут только добровольные ассоциации — контрактные,

278

Benua_Protiv_Liberalizma_84x108.indd 278

13.11.2012 15:28:28

всегда рождающиеся из преследующей собственный инте­ рес воли агентов. Неотчуждаемый характер субъективных прав может быть утверждаем по-разному — пути такого утверждения восходят к Канту (Роже Пилон), Локку (Фридрих А. Хайек), Гоббсу (Чарлз Кинг, Джеймс М. Бьюкенен) и даже к святому Фоме (Эйн Рэнд, Дуглас В. Расмуссен). При этом либертарианцы говорят об «онтоло­ гическом приоритете» прав по отношению к привилегиям, уточняя, что права не могут быть отчуждены, даже если их обладатели готовы отказаться от них ради улучшения свое­ го жизненного положения, ради благополучия или удо­ вольствия. В любом случае эти права выставляются в каче­ стве «козырей» (trumps), с которыми следует считаться

впервую очередь. К тому же не может быть никакой симме­ трии между правами и обязанностями — ведь права вытека­ ют из самой человеческой природы, не нуждающейся ни

вчем ином для своего существования: права рождаются естеством, обязанности — только общественным состояни­ ем. Иными словами, права «самодостаточны», обязанно­ сти — по определению нет. Последние вытекают только из моральных обязательств, носящих чисто договорный ха­ рактер, — эта обязанность всегда находится в русле просто­ го персонального интереса участника договора; в свою оче­ редь, общество всегда имеет обязанности (начиная с обя­ занности гарантировать права) перед индивидами, таковых по отношению к обществу не имеющими.

Это значение, придаваемое субъективным правам, объ­ ясняет «императивный» и деонтологизированный (в Кан­ товом смысле) характер либеральной морали: либераль­ ная теория располагает «справедливое» или «правильное» (right) впереди «благого» (good) и производит из категории «справедливого» определенное число категорических им­ перативных обязательств, безусловно связывающих всех агентов вне зависимости от их рода занятий, той или иной принадлежности или особенностей. Для древних же, начи­

279

Benua_Protiv_Liberalizma_84x108.indd 279

13.11.2012 15:28:28

ная с Аристотеля, мораль «аттрактивна» и телеологична: она связана не с категорическими императивами, но с соблюде­ нием и достижением чести, достоинства и добродетели. Она есть часть самоосуществления, к коему люди влекомы их telos’oм. Добро («добрая жизнь») всегда приоритетно, а спра­ ведливым действием считается то, которое определяет и со­ относит себя с ним.

Спор о том, что преобладает — «справедливое» или «бла­ гое» (right vs. good), является сегодня центральным фило­ софским спором, развернутым в Соединенных Штатах25. Обращаясь к знаменитому труду Генри Сидгвика The Methods of Ethics, труду, с которого этот спор, собственно, и начался26, Чарлз Лармор уточняет, что «этическая ценность может быть определена либо как то, что навязывается аген­ ту вопреки его желаниям или стремлениям, либо как то, чего он действительно желал бы, будь он правильно ин­ формирован о предмете желания. В первом случае фунда­ ментально определение правильного или справедливого, во втором — благого. Каждая из этих теорий пользуется и противоположным главному для себя определению, но оно для него второстепенно по отношению к этому главному. Если фундаментально справедливое, то благое окажется тем, чего желает или желал бы агент в случае, если его дей­ ствия или желания соответствуют требованиям обязатель­ ства. Благое в этом случае — объект правильного желания. Если фундаментально благое, то правильным является то, что следует предпринять для осуществления желания при условии точной информированности»27.

Поставленный под вопрос Гегелем и Шопенгауэром при­ оритет правильного над благим был утвержден, в частно­ сти, Джоном Стюартом Миллем и Кантом, взявших за осно­ ву некоторые направления позднесредневековой христиан­ ской теологии, прежде всего номинализм Уильяма Оккама. Если справедливость основана исключительно на концеп­ ции блага, то отсюда, согласно Миллю, будет следовать не­

280

Benua_Protiv_Liberalizma_84x108.indd 280

13.11.2012 15:28:28