4.2 Школа превращается в орудие коммунисти­ческого перерождения общества

С Октября 1917 г. воспитание детей в духе марксистско-ленин­ской идеологии становится важной составляющей внутренней по­литики пролетарского государства, её идеальным проводником при­знаётся школа, которой поручается формировать у молодёжи новые представления об идеале, о желаемом, о нормативном.

По мнению П. Н. Милюкова, задача, поставленная большевика­ми, «была существенно различна от той, которую преследовали даже самые радикальные педагоги предшествующего периода... Те прежние руководители школы, работавшие в союзе с земством... тоже стремились создать новую школу. <...> Школа должна была быть построена на идее общего и одинакового преподавания для всех, на развитии самостоятельности личности и её природных задатков, на новом понимании школьной дисциплины, на примене­нии новых методов преподавания. <...> Многое из этих взглядов и привычек преподавания перешло и к учителям советского пери­ода. Но по мере того как школьному преподаванию ставилась внеш­няя ему, политическая цель, все эти идеи получили лишь служеб­ное значение для достижения главной задачи. И новейшим педагогам-большевикам пришлось подводить передовые учения мировой педагогики к извне поставленным задачам. Они искали — и нашли новые авторитеты, дававшие им основания оторвать новую педа­гогику от старой русской традиции».

Мечту о создании «нового» человека, человека, руковод­ствующегося нормами коммунистической морали, человека, способного преодолевать любые преграды и даже жертвоватьсобой во имя достижения целей, поставленных ВКП(б), госу­дарство попытается реализовать на практике с помощью марк­систской педагогики. Её основной идеей становится «социаль­ное воспитание». Успех грандиозного замысла могла обеспе­чить только школа, а потому государство делает её орудием коммунистического перерождения общества и планирует не­медленное введение всеобуча. Познакомимся с фрагментами первых директив ВКП(б) и постановлений советского прави­тельства о народном образовании.

Из Обращения народного комиссара по просвещению (от 29 октября 1917 г.)

«Граждане России!

Восстанием 25 октября трудящиеся массы впервые достигли полной власти. <...> Всякая истинно демократическая власть в об­ласти просвещения в стране, где царит безграмотность и невеже­ство, должна поставить своей первой целью борьбу против этого мрака. Она должна добиться в кратчайший срок всеобщей гра­мотности путём организации сети школ, отвечающих требованиям современной педагогики, и введения всеобщего обязательного и бесплатного обучения. <...>

Задача истинно демократической организации обучения особен­но трудновыполнима в стране, обнищавшей вследствие долгой пре­ступной войны империалистов. <...> Как ни пришлось бы урезывать другие статьи народного бюджета, расходы на народное просвеще­ние должны стоять высоко: щедрый бюджет просвещения — гор­дость и слава для каждого народа. <...>

Ни одна мера в области народного просвещения не должна при­ниматься какой бы то ни было властью без внимательного взвеши­вания голоса представителей педагогического мира. С другой сто­роны, решения отнюдь не могут приниматься исключительно коопе­рацией специалистов. Это относится также к реформам учреждений общего образования. Сотрудничество педагогов и сил обществен­ных — вот это будет преследоваться Государственной комиссией и при составлении её, и в Государственном комитете [по народному образованию], и во всей её деятельности.

Народный комиссар по просвещению А. В. Луначарский».

Согласно процитированному документу, предполагалось «вве­дение в кратчайший срок всеобщего обязательного и бесплат­ного обучения». Устами народного комиссара по просвещению (министра образования) правительство посулило «щедрый бюджет просвещению», оно также пообещало привлечь к об­суждению реформ все заинтересованные стороны. Но не прой­дёт и двух месяцев, как одного из потенциальных участников обсуждения — церковь — лишат не только права голоса в дис­куссии об образовании, но и собственных учебных заведений.

О передаче дела воспитания и образования из Духовного ведомства в ведение Народного комиссариата по просвеще­нию (из Постановления Наркомпроса от 15 декабря 1917 г.)

«Передаче подлежат все церковно-приходские (начальные, од­ноклассные, двухклассные) школы, учительские семинарии... и все другие, носящие различные названия низшие, средние и высшие школы и учреждения духовного ведомства со штатами, ассигновка­ми, движимыми и недвижимыми имуществами.

Председатель СНК Вл. Ульянов (Ленин)

Секретарь СНК Н. Горбунов

Народный комиссар А. В. Луначарский».

Об отделении церкви от государства и школы от церкви

(из Декрета СНК РСФСР от 21 января 1918 г.)

«1. Церковь отделяется от государства. <...>

9. Школа отделяется от церкви. Преподавание религиозных ве­роучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные пред­меты, не допускается».

Накануне Первой мировой войны, как мы знаем, деятель­ной благотворительностью активно занималось духовенство всех ветвей христианства. Почётными и действительными по­печителями, учредителями детских приютов, учебных заведе­ний для глухих и слепых детей, подчас и педагогами в них состояло немалое число православных священнослужителей, в российской глубинке множились церковно-приходские шко­лы для глухих. Успешно трудилось во благо умственно отста­лых детей Братство во имя Царицы Небесной. С 1918 г. эта влиятельная и по-хорошему одержимая категория благотвори­телей отстраняется от дел призрения, а филантропическая де­ятельность квалифицируется деянием противоправным. Милосердие и человеколюбие объявляются вне закона!

Начав с церковных учебных заведений, государство вскоре подчиняет Наркомпросу все виды образовательных учреждений.

О передаче всех учебных заведений в ведение Народного комиссариата по просвещению (из Постановления Наркомпроса от 23 февраля 1918 г.)

«Для преобразования учебно-воспитательного дела в России, в целях объединения и обновления его на началах новой педагоги­ки и социализма, все учебные заведения: высшие, средние и низ­шие, общеобразовательные и специальные, числящиеся в различ­ных ведомствах, переводятся в ведение Наркомпроса.

Народный комиссар по просвещению А. В. Луначарский».

Правительственное постановление все частные специаль­ные школы автоматически делало государственными, однако документ не содержал указаний о способах жизнеобеспечения учебных заведений, он был скорее политической декларацией, преследующей упразднение частных инициатив и огосударст­вление школы. Постановление не содержало уточнений об участи школьников с недостатками физического и умственно­го развития. Не прояснило их судьбу и положение «Об основных принципах единой трудовой школы».

Основные принципы единой трудовой школы (от Государ­ственной комиссии по просвещению 16 октября 1918 г.)

«Новая школа должна быть не только бесплатной на всех ступе­нях, не только доступной и как можно скорее обязательной для того, чтобы она прочно укрепилась, она должна быть ещё единой и трудовой.

Что значит, что школа должна быть единой?

Это значит, что вся система нормальных школ от детского сада до университета представляет собою одну непрерывную лестницу. Это значит, что все дети должны вступать в один и тот же тип шко­лы и начинать своё образование одинаково, что все они имеют право идти по лестнице до её наивысших ступеней.

Быть может, государство просто физически не осилит такой за­дачи, чтобы теперь же гарантировать за всеми русскими детьми вступление в университет, но, во всяком случае, переход с одной ступени школы на другую должен быть обеспечен прежде всего наиболее талантливым, причём преимущество отдаётся детям про­летариата и беднейшего крестьянства.

Однако понятие единой школы не предполагает непременно её однотипности.

Центральный комиссариат, установив некоторые условия, вы­полнение которых признаётся абсолютно обязательным, предоста­вит вместе с тем широкий простор самодеятельности отделам на­родного образования при совдепах, которые, в свою очередь, ко­нечно, не будут стеснять воспитательного творчества педагогических советов там, где оно не пойдёт по линии борьбы с демократизаци­ей школы. <...>

Новая школа должна быть трудовой. Для школы государства Со­ветского, находящегося в процессе перехода от капиталистическо­го к социалистическому режиму, это, конечно, ещё гораздо более обязательно, чем для школ передовых капиталистических стран, а между тем и там осознана подобная необходимость и в некото­рой степени осуществлена.

Требование введения труда как основы преподавания покоится на двух совершенно различных основаниях, результаты которых, од­нако, легко сливаются между собою.

Первым основанием является психология, научающая нас тому, что истинно воспринятым является только воспринятое активно. <...>

Другим источником стремлений современной передовой школы к труду является непосредственное желание ознакомить учеников с тем, что больше всего будет нужно им в жизни, с тем, что играет доминирующую роль в ней в настоящее время, с земледельческим и промышленным трудом во всех разновидностях его. <...>

На первой ступени преподавание покоится на процессах более или менее ремесленного характера, соответственно слабым силам детей и их естественным в этом возрасте наклонностям. На второй ступени на первый план выдвигается промышленный и земледель­ческий труд в его современных машинных формах. Но вообще цель трудовой школы отнюдь не дрессировка для того или другого ре­месла, а политехническое образование, дающее детям на практике знакомство с методами всех важнейших форм труда, частью в учеб­ной мастерской или на школьной ферме, частью на фабриках, за­водах и т. п. <...>

Памятуя слова Маркса о превращении детского заводского тру­да из проклятия в источник здорового, целостного и активного по­знавания, новая школа неразрывно свяжет себя с соседними про­изводствами и поведёт учеников на фабрику и завод, на железные дороги, промыслы — всюду, куда по местным условиям она найдёт доступ, — поведёт не на экскурсии только, не посмотреть, а на ра­боту. <...>

Передовая педагогика требует обратить особое внимание на воспитательные функции школы, которые в последнее время при­носились в жертву обучения, интеллект ставили на первый план, забывали о выработке характера, о развитии воли. <...>

Дети должны участвовать во всей школьной жизни. Для этого они должны пользоваться правом самоуправления и проявлять по­стоянную, активную взаимопомощь. Готовясь стать гражданами го­сударства, они должны, возможно раньше, чувствовать себя граж­данами своей школы. Школьное самоуправление учащихся можно разделить на три рубрики:

во-первых, участие учащихся в руководящих советах школы... во-вторых, это самоуправление чисто ученических групп... в-третьих, ученикам должен быть предоставлен полный простор в деле организации всякого рода обществ, постоянных или вре­менных. <...>

Задача настоящей декларации путём установления общего типа школы, к которому мы должны стремиться в первую очередь, — связать в этой единой цели до некоторой степени разрозненные черты, определяемые декретами, уже вышедшими или сейчас впер­вые опубликованными и обязательными с начала нового учебного года.

Реальное выполнение намеченных здесь планов в огромной мере зависит от двух условий: во-первых, от средств, какими рас­полагает государство, во-вторых, от степени подготовленности учи­тельского персонала. <...>

Советская власть ни на минуту не забывает о том, что истинно социалистическую трудовую школу может создать и вести только революционный учитель — социалист. Создание кадров учителей-социалистов является одной из важнейших и ответственных задач Наркомпроса. <...>

В деле создания нового учителя Наркомпрос является реши­тельным сторонником организации такого типа высшего педагоги­ческого учебного заведения, которое окажется надёжным рассад­ником учителей-социалистов, преданных интересам трудовых масс.

Народный комиссар по просвещению А. Луначарский».

Как мы видим, разрабатывая основные принципы единой трудовой школы, члены Государственной комиссии по про­свещению о детях с недостатками умственного и физического развития не упомянули. Формально принятое положение ста­новится нормативным и для специальных школ, что неминуе­мо порождает ряд вопросов, например о правилах комплекто­вания. В монархической православной России сложилась де­мократическая традиция комплектования специальных учебных заведений — дети принимались вне зависимости от сословной и конфессиональной принадлежности, теперь взамен предла­гался классовый подход. Предпочтение следовало отдавать де­тям пролетариев и беднейших крестьян. Задумав воплотить коммунистическую утопию в жизнь, Советская Республика, подобно античному полису, условно разделила население по принципу полезности. Одни признаются полезными и наделя­ются гражданскими правами, другие зачисляются в стан чуж­дых и гражданских прав лишаются. Большую часть «лишен­цев» ждала принудительная изоляция, а то и физическое истре­бление.

Малолетних преступников и им подобных «общественно опасных» подростков государство признает «морально дефек­тивными». Одних отправят в тюрьмы, других — в исправитель­но-трудовые колонии, целью изоляции ставится перековка.

«Телесно» и «умственно дефективные» дети в случае полу­чения образования обретали шанс перейти из категории «бес­полезных» в разряд «отчасти полезных», а то и вполне «по­лезных» государству. Потенциальные возможности ребёнка к обучению, к овладению ремеслом, иначе говоря, его перспек­тиву стать «полезным» гражданином определяла специальная комиссия. «Перспективных» детей-инвалидов, как и малолетних преступников, следовало направлять на перековку в си­стему специальных учебно-воспитательных учреждений, «бес­перспективных» ждали детские дома, где воспитание и обуче­ние не предусматривалось. Детям с тяжёлыми нарушениями развития государство обещало минимальный уход и лечебную помощь.

Влияло на судьбу телесно и умственно дефективных под­ростков и место их проживания. Дети-инвалиды из деревень,сёл, рабочих посёлков нередко зачислялись в местные началь­ные школы, которые по понятным причинам своим «ненор­мальным» воспитанникам необходимой им специальной пе­дагогической и медицинской помощи обеспечить не могли. Впрочем, чаще эти дети не учились вовсе, пребывая на иждивении родителей. Городским подросткам, столичным прежде всего, повезло больше. В большом городе ребёнок-инвалид из «классово близкой» семьи мог попасть и в специальную школу.

Зная о том, что специальным учебным заведениям полага­лось существовать по канонам единой трудовой школы, по­пытаемся понять, какой виделась судьба ученика-инвалида на­родному комиссару по просвещению, чья подпись визировала Основные принципы единой трудовой школы (1918).

«На первой ступени преподавание покоится на процессах более или менее ремесленного характера, соответственно сла­бым силам детей и их естественным в этом возрасте наклонностям». Примерно так велось ремесленное обучение в до­революционной специальной школе. Что предлагается под­росткам? «На второй ступени на первый план выдвигается промышленный и земледельческий труд в его современных машинных формах». Безусловно, на пути к обретению выпуск­никами специальных школ места на рынке труда шаг важный, но всем ли детям-инвалидам доступен «труд в его современ­ных машинных формах»? Трудно поверить в возможность всех без исключения воспитанников обучаться в «связи с соседни­ми производствами» или отправиться «на фабрику и завод, на железные дороги, промыслы... не на экскурсии только, не посмотреть, а на работу». Столь же сомнительна и масштабная реализация предложенной идеи школьного самоуправления в каждом специальном учебном заведении.

Дневниковые записи Е. К. Грачёвой позволяют увидеть, как «идеи школьного самоуправления» реализовывались в воз­главляемом ею учреждении для умственно отсталых воспитан­ников.

«С 1918 г. у нас начались настоящие собрания с выборными, с записями протоколов. Меня больше всего выбирали секрета­рём. Иногда дети переписывали, но очень неохотно. Многие отка­зывались подписываться — боялись. Руки все любили поднимать. Многие и за и против. Доклады все категорически отказывались читать.

На собрании 17.VI.18r. произошёл такой курьёз — единоглас­но было постановлено расстрелять двух мальчиков, которые драз­нили слабых. Голосовали 3 раза. Спрашиваю: «Знаете ли вы, что значит расстрелять?» — «Знаем, знаем», — кричат все. «Вы хо­тите, чтобы вас меньше было?» — спрашиваю я. «Зачем мень­ше?» — кричат с мест. «Кого расстреляют, те умрут, совсем умрут, в гроб положат», — поясняю я. «Ай, как страшно, не надо, не надо, — кричат все. — Мы думали, так постреляют, попугают. Ранить тоже не надо, потому больно». Произошла ссора, все рассерди­лись на предложивших расстрелять. Две недели не хотели со­бираться: «Ещё не то постановишь, что надо». Собрания всё делались реже из-за нежелания детей собираться. «Что соби­раться — не исполняют». «Мы пишем, нам надо по фунту хлеба, пишем, пишем, а всё мало присылают». Часто собрания срывали».

Официальный документ отразил и новый взгляд власти на учителя. По убеждению наркома просвещения, реша­ющим фактором успеха педагогической деятельности являет­ся идеологическая подготовка учителя, его партийная при­надлежность: «истинно социалистическую трудовую школу может создать и вести только революционный учитель-социа­лист». А. В. Луначарский мечтает создать «высшее педагогиче­ское учебное заведение, которое окажется надёжным рассад­ником учителей-социалистов, преданных интересам трудовых масс».

О финансировании столь кардинальной и масштабной ре­формы школы в документе сказано скороговоркой: «Реальное выполнение намеченных здесь планов в огромной мере за­висит... от средств, какими располагает государство». По сути дела, Наркомпрос предложил политический меморандум вме­сто реалистической программы действий, но и этот утопиче­ский и антидемократический документ вскоре сочтут чересчур мягким.

На очередном съезде ВКП(б) большевики формулируют требования к образованию, активно используя военную лек­сику.

Из Программы ВКП(б), принятой на VIII съезде РКП(б) 18—23 марта 1919 г.

«В области народного просвещения РКП ставит своей задачей довести до конца начатое с Октябрьской революции 1917 г. дело превращения школы из орудия классового господства буржуазии в орудие полного уничтожения деления общества на классы, в ору­дие коммунистического перерождения общества.

В период диктатуры пролетариата, т. е. в период подготовки ус­ловий, делающих возможным полное осуществление коммунизма, школа должна быть не только проводником принципов коммунизма вообще, но проводником идейного, организационного воспитатель­ного влияния пролетариата на полупролетарские и непролетарские слои трудящихся масс, в целях воспитания поколения, способного окончательно установить коммунизм. Ближайшей задачей на этом пути является в настоящее время дальнейшее развитие установлен­ных уже советской властью следующих основ школьного просвети­тельского дела:

1. Проведение бесплатного и обязательного общего и политех­нического (знакомящего в теории и на практике со всеми главными отраслями производства) образования всех детей обоего пола до 17 лет.

2. Создание сети дошкольных учреждений: яслей, садов, очагов и т. п., в целях улучшения общественного воспитания и раскрепо­щения женщины.

3. Полное осуществление принципов единой трудовой школы, с преподаванием на родном языке, с совместным обучением детей обоего пола, безусловно светской, т. е. свободной от какого бы то ни было религиозного влияния, проводящей тесную связь с обще- ственно-производительным трудом, подготовляющей всесторонне развитых членов коммунистического общества.

4. Снабжение всех учащихся пищей, одеждой, обувью и учебными пособиями за счёт государства.

5. Подготовление новых кадров ра­ботников просвещения, проникнутых иде­ями коммунизма. <...>

1. Развитие самой широкой пропа­ганды коммунистических идей и исполь­зование для этой цели аппарата и средств государственной власти».

Если А. В. Луначарский, обраща­ясь к гражданам России, говорило «борьбе против мрака невежества», то принятая через полтора года Про­грамма ВКП(б) ставила перед народ­ным просвещением уже иные цели — уничтожение классового разделения общества, его коммунистическое перерождение. Правитель­ство рассматривает школу как инструмент массового перевос­питания, перековки, коммунистического перерождения под­растающих поколений. Для утверждения новых ценностей и идеалов требовалось срочно вводить обязательное всеобщее обучение.