Нарраториальная и персональная точки зрения

Нарратор имеет две возможности передавать события: применяя свою собственную точку зрения — нарраториальную — или точку зрения одного или нескольких персонажей — персональную²². Таким обра­зом, получается простая бинарная оппозиция. Бинарность вытекает из того, что в изображаемом мире повествовательного произведения су­ществуют две воспринимающие, оценивающие, говорящие и дейст­вующие инстанции, два смыслопорождающих центра — нарратор и персонаж. Третьего не дано. Поэтому для «нейтральной» точки зре­ния, существование которой постулируется рядом исследователей,

²² Эта названия произведены от инстанций, к которым относится точка зре­ния. Термин «нарраториальный» ввел Рой Паскаль (1977), термин «персональный» встречается уже у Штанцеля (1955). Доррит Кон (1978, 145—161; 1983, 179—180) называет нарраториальную и персональную точку зрения в повествовании «от третьего лица», следуя Штанцелю, «аукториальной» (authorial) и «фигуральной» (figurai), a в повествовании «от первого лица», в коем Штанцель не признает на­личия разных точек зрения (Штанцель 1979, 270—272), — «диссонантной» (dissonant) и «консонантной» (consonant). Во избежание недоразумений следует подчеркнуть, что штанцелевская дихотомия «аукториальный» — «персональный» характеризует не типы точки зрения, а типы романа или «повествовательной ситу­ации». В последней совмещаются гетерогенные признаки. Таким образом, термин «аукториальный» у Штанцеля имеет разные значения, указывающие на то, что 1) нарратор сильно выявлен, выступая с оценками и комментариями, 2) это — нарратор от «третьего лица», а не от «первого», 3) точка зрения принадлежит не персонажу, а нарратору.

128

такими как Штанцель (1955)²³, Петерсен (1977, 187—192), Линт­фельт (1981, 38—39)²⁴ и Брох (1983), так же как и для «нулевой фо­кализации», существование которой подразумевает Женетт (см. выше, с. 113), в нашей модели места нет²⁵. В оппозиции точек зрения «нарра­ториальная» — «персональная» маркирован второй член. Это значит: если точка зрения не персональная (и если противопоставление точек зрения не нейтрализовано по отношению ко всем признакам), то она рассматривается как нарраториальная. Нарраториальной является точка зрения не только тогда, когда повествование носит явный отпе­чаток восприятия и передачи индивидуального нарратора, но и в том случае, когда повествуемый мир в себе явного отпечатка преломления через чью бы то ни было призму не носит. Ведь нарратор в повество­вательном тексте всегда присутствует, сколь бы безличным он ни был. А потому при последовательно проводимом анализе «нейтральная» («ничья») точка зрения или «нулевая фокализация» немыслимы.

В пользу утверждения, что в повествовательных текстах наряду с изложением с точки зрения нарратора и рефлектора вполне возможен третий, «нейтральный» способ, Ульрих Брох (1983, 136) приводит яв­ление несобственно-прямой речи, где присутствуют одновременно и нарратор, и рефлектор. Но здесь точка зрения не «нейтральная», «ни­чья» или «нулевая», а гибридная, смешанная, двойная, в одно и то же время нарраториальная и персональная. Структурой несобственно-прямой речи обосновать необходимость или допустимость нейтральной точки зрения нельзя.

От большинства типологий точек зрения предлагаемая нами модель отличается тем, что вопрос о присутствии нарратора в диегесисе (так же как и вопросы о его компетентности, интроспекции, антропоморф­ности, выявленности и субъективности) рассматривается не как про­блема точки зрения. Нарраториальная и персональная точки зрения

²³ В более поздних работах Штанцеля (1964; 1979) понятие «нейтральной по­вествовательной ситуации» уже не встречается (ср. Брох 1983).

Линтфельт допускает существование «нейтрального нарративного типа» только для «наррации гетеродиегетической».

Тем не менее противопоставление нарраториальной и персональной точек зрения может быть снято, или «нейтрализировано», по отношению к тем или иным различительным признакам. Нейтрализация оппозиций, однако, вовсе не создает третьего, «нейтрального» типа точки зрения.

129

встречаются как в недиегетическом, так и в диегетическом повество­вании.

Если соотнести два бинарных противопоставления «недиегетиче­ский» — «диегетический» и «нарраториальный» — «персональный», то получаются четыре возможных типа²⁶:

тип нарратора	недиегетический	диегетический
точка зрения
нарраториальная	1	2
персональная	3	4

1) Недиегетический нарратор повествует со своей собственной точки зрения. Примером тому может служить «Анна Каренина», где нарра­тор, не являющийся персонажем в повествуемой истории, излагает со­бытия, за исключением некоторых мест, с нарраториальной точки зре­ния.

2) Нарратор, присутствующий как повествуемое «я» в истории, при­меняет точку зрения «теперешнего», т. е. повествующего «я». Такой тип представлен, например, в рассказе Ф. М. Достоевского «Кроткая», где диалогизированный нарративный монолог мужа пронизан неопро­вержимостью факта лежащей на столе жены-самоубийцы, факта, ко­торый не позволяет нарратору погрузиться в прошлое и забыться в его подробностях. Как только нарратор, старающийся «в точку мысли собрать», «припомнить каждую мелочь, каждую черточку»²⁷, теряет­ся в «черточках», строгий жест наррататора, воображаемого судьи, возвращает его к страшному настоящему:

²⁶ Связывать эти типы с определенными произведениями не так уж легко, по­скольку в большинстве случаев точка зрения — явление не постоянное, а изменчи­вое. Говорить о «персональном романе», как это делает Штанцель, можно только с той оговоркой, что появление или даже преобладание персональной точки зрения в одних отрезках текста не исключает наличия нарраториальной в других.

²⁷ Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 24. С. 8.

130

И что ж, повторяю, что вы мне указываете там на столе? Да разве это оригинально, что там на столе? (Там же. С. 16).

3) Недиегетический нарратор занимает точку зрения одного из персо­нажей, который фигурирует как рефлектор. Пример такого типа — «Вечный муж» (см. выше, гл. II, с. 74).

4) Диегетический нарратор повествует о своих приключениях с точки зрения повествуемого «я». Такова точка зрения, преобладающая в ро­мане «Подросток». Аркадий Долгорукий описывает свою прошлогод­нюю жизнь чаще всего с «тогдашней» характеристикой, сообщая толь­ко то, что ему как повествуемому «я» было известно в соответствую­щий момент, и оценивая происшествия и людей по меркам своего прежнего «я». Его цель — «восстановить впечатление». В конце ро­мана он раскрывает свой метод:

.. .мне страшно грустно, что, в течение этих записок, я часто позволял себе относиться об этом человеке [о Татьяне Павловне. — В. Ш.] непочтитель­но и свысока. Но я писал, слишком воображая себя таким именно, каким был в каждую из тех минут, которые описывал(Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 13. С. 447).

Когда повествующему «я» его прошлогодние реакции кажутся слиш­ком уж наивными, он подчеркивает дистанцию по отношению к повест­вуемому «я»:

Конечно, между мной теперешним и мной тогдашним — бесконечная разница (Там же. С. 51).