Философия Любви-Дружбы-Счастья-2

51

является одной из самых важных условий обретения счастья, и здесь, увы, мы вынуждены констатировать тот факт, что здоровье по определенным причинам может быть растрачено, надломлено, а его потенциал исчерпан. Тот, кто сегодня здоров и весел, завтра может оказаться болен и ощущать страдания, как впрочем, и наоборот. Однако сами страдания в жизни людей оказываются не напрасными, они играют важную роль, способствуют «катарсису» [2,203], то есть очищению человеческой души от низменной чувственности, страстности и эгоизма, позволяют тоньше чувствовать других людей и ярче переживать мгновения радости и счастья (вот почему древняя русская пословица гласит: «Кто нужды не видал, и счастья не знает»). Тем не менее, стремление человека к радости и удовольствию является для него вполне естественным, как и для любого живого существа, ведь в природе то, что оказывается приятным, является в то же самое время и полезным (утоление голода, жажды, потребности в отдыхе). Но подобные стремления к постоянной непреходящей житейской радости находят свое максимальное воплощение только в религиозных концепциях будущего совершенного потустороннего мира, например в христианской концепции Рая, где останавливается время, исчезают земные несовершенства, в том числе болезни и смерть, а все люди живут в любви и гармонии друг с другом, являясь бесконечно счастливыми существами. Вот как описывает новую блаженную жизнь в христианском Раю апостол Иоанн Богослов, автор единственной пророческой книги библейского Нового Завета под названием «Откровение»: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло»

(Откр.21:4) [10,400].

В действительности мы видим, что обывательский взгляд на счастье как на постоянство радости и удовольствия в нашем мире более чем иллюзорен, такое счастье на практике недостижимо из-за переменчивого характера бытия, несовершенства самого человека, порочности общества. Тем не менее, мы не станем утверждать, что достичь счастья для человека невозможно в принципе, ибо это не соответствует истинному положению вещей, акцент ставится лишь на том, что обывательское понимание счастья крайне идеалистично, и не может быть воплощено в жизнь. Но «рецепты» счастливой жизни существуют, однако они относятся уже к другому взгляду на счастье, другому его пониманию, которое было разработано не обывателями, а мыслителями, философами.

52

3.3 Философское понимание счастья

Эпиграф:

Счастье не ищут, как золото или выигрыш. Его создают сами, те, у кого хватает сил, знания и любви.

Иван Ефремов

Уже в эпоху Античности философы начали задаваться вопросом: если в мире преобладают циклические законы развития, как это, например, утверждал древнегреческий историк Полибий [33], а добро и зло, бесконечно чередуются, сменяя друг друга, как в жизни отдельных людей, так и всего общества в целом, то какое конкретное понятие счастья может быть воплощено в действительности, то есть на практике. И если счастье как постоянство радости и удовольствия невозможно, то каким должно быть человеческое счастье, чтобы человек мог к нему стремиться? Ответ на этот вопрос дает эллинистический философ Эпикур, который заявляет, что высшим наслаждением для людей является отсутствие страданий в их жизни [6,65]. Эпикур отмежевывается от обывательского культа чувственных удовольствий и наслаждений плоти и провозглашает умеренность во всем, а лучшим средством избежать страданий, по его мнению, является самоустранение от тревог и опасностей мира, от занятий общественными и государственными делами. Справедливость и мудрость почитаются Эпикуром как высшие добродетели, смысл которых состоит в достижении состояния «атараксии» (от греч. «ataraxia» – невозмутимость), то есть безмятежности, спокойствия, умиротворенности. Главными предпосылками для счастливой жизни

53

мыслитель считает моральное и физическое здоровье. Да, страдания в принципе неизбежны, но человек должен научиться не бояться страданий, не убегать от них, а преодолевать их, противопоставляя им ясность и силу мысли, с помощью разума приводить в согласие (симметрию) все свои стремления. Высшее удовольствие является духовным по своей природе, оно более устойчиво, чем материальное, не зависит от внешних помех, и достигается благодаря уединенной и безмятежной жизни. Атараксия – это этический идеал человека, подлинное счастье (по греч. «эвдемония»), которое, по сути, заключается в хорошем расположении духа и предполагает гармонию чувств, бесстрастие, состояние, в котором «нет больше места удивлению» [2,32].

Подобно Эпикуру и его последователям философы римской стоической школы также учили, что человеческое счастье напрямую зависит от добродетельного поведения. Умеренность, мужественность, стойкость, забота о внутреннем совершенствовании – вот главные добродетели, которые способны закалить человеческую душу и сделать ее невосприимчивой к страданиям и несчастьям. Этический идеал стоиков – это «апатия» (от греч. «apatheia» - бесстрастие), то есть отсутствие аффектов и страстей в человеческой душе, непоколебимое состояние духа, твердость воли и характера. Апатия является целью нравственного самовоспитания, так как приносит человеку успокоение, умиротворение и делает его невозмутимым, а значит счастливым. «Не дать непредвиденному опрокинуть равновесие» – вот главная задача философа. Философы-стоики, такие как Сенека, Марк Аврелий, Эпиктет, в отличие от эпикурейцев не считали человека полностью свободным существом, по их мнению, над внешней стороной человеческой жизни довлеет судьба, рок, однако, внутренний мир души всегда остается свободным от внешней необходимости. Согласно учению стоиков, тогда, когда мы не в силах изменить житейские обстоятельства, мы можем изменить свое отношение к ним, принять правильный душевный настрой. «Кто крепок телом, может терпеть и жару, и холод, так и тот, кто здоров душевно, в состоянии перенести и гнев, и горе, и радость» – утверждал Эпиктет. И если человек хочет быть счастливым, то есть бесстрастным, ему не нужно искать счастье, он просто должен изменить свое сознание, сделать над собой усилие, побороть аффекты, чувственные желания и страсти, прийти к философской апатии. «Несчастлив тот, кто счастливым себя не считает»

– сказал по этому поводу Сенека [30,157].

Подобным образом и в восточной философии буддизма утверждается, что жизнь в мире полна страданий, а причиной страданий являются человеческие желания и дурные страсти – жажда жизни, наслаждений, земных благ, почестей и славы. Поэтому возможность

54

прекратить страдания заключена в отказе от дурных страстей и желаний («четыре благородные истины» Будды) [34,102]. Известный востоковед В. И. Корнев разъясняет, что согласно этике буддизма человек в нашем несовершенном мире изначально обречен на физические и душевные страдания, в частности на страдания от сознания непостоянства счастья

иблагополучия, но винить за свои страдания некого: человек виноват в них сам, поскольку в его силах научиться смиренно сносить все мучения

истараться избегать их в будущем, искореняя в себе все порочные желания и страсти, и становясь невозмутимым [35,10-11]. На практике счастье в буддийском понимании означает искоренение собственного эгоизма и бесстрастное служение другим людям. Предтеча и вдохновитель крупнейшего необуддистского движения современной Японии «Сока гаккай» (с япон. «Общество создания ценностей») по имени Макигути Цунэсабуро говорил, что суть человеческого счастья, которое является конечной целью этического воспитания, состоит в создании духовных и материальных ценностей: создавая ценности для себя, человек создает тем самым ценности для общества в целом. Или иными словами от совершенства каждого отдельного человека, от его успеха в борьбе с собственными страстями и эгоистичными желаниями на благо другим людям зависит совершенство всего общества, так, что счастье общества является не чем иным, как суммой счастья всех его членов [36,173-174].

Таким образом, в философском понимании феномена счастья акценты смещаются с объективных внешних обстоятельств человеческой жизни в сторону субъективного сознательного отношения индивида к своему бытию в целом. И если человек не может постоянно наслаждаться жизнью в радости и удовольствии из-за ее изменчивого и непредсказуемого характера, то он вполне может изменить свое отношение к вещам таким образом, чтобы не страдать понапрасну и в любой неприятной ситуации сохранять спокойствие, невозмутимость и бодрость духа. Счастье для философа – это атараксия и апатия вместе, то есть хладнокровие, умиротворенность души, неуязвимость внутреннего мира по отношению к внешним обстоятельствам, что вполне возможно благодаря одному очень важному человеческому умению – умению совладать с самим собой, и научиться жить ради высшей идеи, а не ради удовлетворения потребностей тела. И если человек научился в собственной жизни руководствоваться больше разумом, чем аффектами и страстями, относиться ко всему происходящему «по-философски», то есть спокойно и рассудительно, то он даже в самых больших неприятностях сумеет найти положительные моменты; а также возвышаясь над любой ситуацией с позиции сильного духом философа-мудреца найдет в себе силы посмеяться и над абсурдностью человеческого бытия. Ведь в конечном итоге «жизнь

55

представляется трагедией лишь для тех, кто живет чувствами, но она воспринимается подобно комедии теми, кто живет разумом». Важно лишь помнить: в философском понимании счастья всегда присутствует сознательная оценка, как всей жизни, так и каждой отдельной ее ситуации, оценка через призму высших нравственных ценностей, а не с позиции мелочного эгоизма, что и дает спокойствие человеческой совести, в то время как душа остается умиротворенной и безмятежной. И в этом отношении прав был известный французский писатель Виктор Гюго, который утверждал, что спокойствие человека, как правило, напрямую зависит от чистоты его совести.

56

3.4 Возрастное или опытное понимание счастья

Эпиграф:

Не важно, сколько у вас денег, не важно, сколько у вас научных степеней,

не важно, насколько красив ваш дом и насколько бел забор – ничего из этого не может гарантировать вам счастье.

Далай Лама

Итак, счастье напрямую зависит от убеждений человека, круга его интересов, отношения к самым различным событиям жизни, что весьма важно как для формирования нужного психологического настроя, так и для переживания полноты бытия. В самом деле, поймает ли человек «птицу счастья», зависит не только от внешних, пусть даже благоприятных обстоятельств, но и в значительной степени от него самого, от его активности, нацеленной на высокое, а не преходящее, низменное. Однако может ли счастье вообще рассматриваться как некая награда, которая приходит не сразу, но необходимо находит достойных людей на финальном этапе их жизни, прожитой не напрасно, но с пользой для окружающих, для всего общества? Да, мы твердо убеждены в том, что такое понимание счастья имеет право на существование, чему есть достаточные основания. Каждый отдельный индивид, так или иначе, обладает определенными склонностями, способностями и талантами, которые помогают ему выбрать тот род деятельности, который больше всего им соответствует, и который приносит ему

57

самому максимальное удовлетворение, а также в котором он способен со временем достичь наилучших результатов. Украинский философ Григорий Сковорода называет такой род деятельности, наилучшим образом подходящий человеку, «сродным» то есть родственным трудом, без которого человеку оказывается очень трудно достичь гармонии с миром, окружающими и самим собой, а значит и обрести счастье [37,106]. В этом есть определенный смысл, и, как мы уже говорили выше, мыслители древнего Китая не случайно связывали понятие счастья с гармонией между человеком и окружающим миром. Когда человек занимается любимым делом, которое у него получается лучше всего, и к которому он ощущает определенную тягу, его уже в некоторой степени можно назвать счастливым, так как он получает удовольствие от работы, ощущает свою востребованность и может творчески развиваться. А теперь представим себе, что данный индивид посвятил всю свою жизнь любимому делу и достиг в нем определенных успехов, более того, он смог полностью реализовать тот внутренний потенциал, который, по его собственному мнению, был в него изначально заложен для подобного рода деятельности. Такой человек, несомненно, будет во многом доволен прожитой жизнью, а значит он будет и счастлив, причем даже если другие стороны его практического бытия были раскрыты и реализованы не так удачно (скажем, это могло произойти на фоне несложившейся личной жизни, либо же при условии скудного материального благополучия). Однако осознание того, что жизнь прожита не напрасно, что оставлен заметный след в обществе, вполне могут содействовать непрерывному ощущению удовлетворенности пройденным путем, а удовлетворенность жизнью – ключевой момент в понятии счастья. Приведем такой пример: в недалеком прошлом в сообщениях СМИ, как отечественных, так и зарубежных, активно обсуждалось одно событие, которое получило большой резонанс в научном мире: российский математик Григорий Перельман отказался от денежной премии размером в миллион американских долларов, присужденную частным математическим институтом имени Клэя, и не принял престижную в математическом мире медаль Филдса за решение неразрешимой, как считалось раньше, теоремы Пуанкаре. Ученый заявил, что все это не имеет для него никакого значения, поскольку всем итак понятно, что если доказательство верно, то никакого другого признания заслуг не требуется. Поступок Григория Перельмана для большинства людей остался непонятен, тем не менее, если принять во внимание все выше сказанное нами, можно предположить, что ученый попросту счастлив, причем счастлив благодаря удовлетворенности пройденным жизненным путем, успешной профессиональной самореализации, счастлив без всяких денег и медалей. Обратите внимание, сколько выдающихся

58

людей в истории человечества, в том числе и философов, пренебрегали материальной стороной жизни, личным комфортом, семейными отношениями и сосредотачивали все свое внимание на том роде профессиональной деятельности, в котором они успешно творчески реализовывались, обретали счастье как удовлетворенность пройденным жизненным путем. Так индийский принц Сиддхартха Гаутама, который жил, по мнению ученых, в VI-V веках до н. э., согласно преданию оставил роскошную жизнь в царском дворце, молодую жену с ребенком, чтобы посвятить свою жизнь религиозной проповеди, и стал основателем новой мировой религии – буддизма. Все это наводит на мысль о том, что счастье является сложным многоуровневым ментальным образованием, что для обретения счастья имеет значение не только поиск радости и удовольствия с одной стороны, или же невозмутимости и безмятежности духа с другой, но и успешная творческая самореализация в ходе жизненного пути на благо людям, обществу.

Подводя итоги нашим размышлениям о счастье, хочется отметить, что, по мнению специалистов в области этики А. Гусейнова и Р. Апресяна, само понятие «счастье» действительно вбирает в себя несколько представлений: «как об удовольствии и удовлетворении от обладания личными благами», а также «как об удовлетворении от добродетельного образа жизни», так в равной степени и «как удовлетворение от полноты жизни» [38,307], что определенным образом перекликается и с нашей собственной позицией по этому вопросу. Итак, сформулируем наше авторское определение счастья, которое в свою очередь будет учитывать особенности всех трех взглядов или трактовок счастья, отражать многогранность такого понятия. Счастье – это

субъективная сознательная позиция индивида, которая характеризуется состоянием удовлетворенности внешними обстоятельствами жизни или же внутренним состоянием души в результате относительного постоянства материальных и духовных благ, или же душевной гармонии, невозмутимости и спокойствия, полной творческой самореализацией в конце пройденного жизненного пути.

В конечном итоге, чтобы жить счастливо, нужно научиться, прежде всего, ответственности перед самим собой за каждую мысль, слово, поступок. Мудрые люди древнего мира называли это «опрятностью ума». В наше непростое время жить по-настоящему добродетельно и нравственно очень сложно, но великий Сократ справедливо считал, что человек, имеющий правильные взгляды, имеет и достаточно воли, чтобы поступать хорошо и поэтому счастлив, вот почему необходимо сперва научиться добродетели. Без добродетели счастье невозможно.

59

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эпиграф:

Счастье похоже на сказочные дворцы, двери которых стерегут драконы. И надобно бороться, чтобы овладеть ими.

А. Дюма-отец

Вопросы, относящиеся к основным этическим категориям любви, дружбы и счастья, являются коренными вопросами человеческого существования; человек всегда думал о том, как достичь счастья, как обрести и не потерять любовь, как завести друзей. Душевные переживания в любви и дружбе, а также на пути поиска счастья настолько глубоки и интимны, что никакие общие схемы не могут до конца раскрыть всего многообразия подобных феноменов; поэтому для каждого, кто задумывается о них, любовь, дружба и счастье предстают в своей неизведанности и вечной новизне так, будто никто еще не касался этой проблемы. И все же мы хотим верить, что нам удалось выразить хотя бы самые основные аспекты, касающиеся содержания данных этических категорий, приблизиться к пониманию их сокровенной сущности и глубинной взаимосвязи между собой. Действительно, на практике любовь, дружба и счастье оказываются настолько тесно переплетенными между собой, что возникает твердая убежденность в их взаимозависимом существовании. Более того, по мнению тех или иных мыслителей подобные феномены человеческой души, человеческого сознания взаимосвязаны между собой совершенно не случайно,

60

поскольку благодаря переживанию любви, дружбы и счастья мы приближаемся к познанию истины. Так В. Розанов, к примеру, утверждал, что существует определенная зависимость между истиной и счастьем: «… лишь в меру достигаемого счастья человек может знать истину» [39,35]. В свою очередь М. Хайдеггер прямо относит к понятию истины и любовь, и дружбу, и поиск счастья – в целом всю сферу человеческих взаимоотношений, всю этическую жизнь, поскольку считает, что истина – это то, что «случается с человеком» в его сугубо человеческой жизни, выходящей за рамки природной необходимости [40,169]. Человек настолько человечен, насколько он способен к бескорыстной любви и дружбе, насколько своей жизнью он способствует всеобщему счастью. И в данном случае истина – это то, что делает нас людьми, помогает понять наше собственное предназначение. Не случайно такие античные мыслители как Аристотель и Эпикур полагали, что именно счастье является смыслом человеческой жизни. А позднее арабский мыслитель Аль-Фараби заявил: «Счастье – это добро, искомое ради себя… После смерти души людей освобождаются, сливаются на небесах и достигают счастья, и чем более они умножаются, тем больше их общее счастье. Злые же души, неспособные оторваться от материи, гибнут вместе с ней» [41,32]. Невозможно себе представить историю человечества без любви и дружбы, без стремления к счастью для себя и окружающих. Важные аспекты человеческой сущности, связанные с нашей сознательной деятельностью, раскрываются наиболее полно именно в умении любить, дружить на равных с такими же разумными существами, как и мы сами, с другими людьми, нашими ближними. В животном мире не встретишь ничего подобного, в природном мире господствуют инстинкты и влечения, идет непрерывная борьба за выживание, устанавливается жесткая иерархия в пищевой цепи, доминируют сильнейшие особи. Однако человек, как существо не только материальное, но и духовное всегда будет возвышаться над грубой материей, его душа обречена на бесконечные поиски истинной сущности мира, подлинного предназначения всего сущего. И если философия в целом должна помочь человеку на этом пути поиска истины, то философская этика призвана давать верные нравственные ориентиры для практической жизни каждого из нас. Любовь, дружба и счастье – вот истинные цели сугубо человеческого бытия, достичь которых в состоянии лишь зрелая личность.