36. Современная мировая геополитическая обстановка отличается заметным усилением «китайского» фактора в мировой политике, которой сейчас присущи следующие черты:

- высокий динамизм изменений в международной структуре, заметно проявившийся с появлением в 21 веке таких организаций, как ШОС, БРИКС, группы «20», в которых Китай предстает страной, которая структурирует эту систему и занимает в ней лидирующие позиции;

- критическая нестабильность в мировой экономике и мировых финансах, положение Китая с его ежегодным стабильным ростом опять выглядит не только более выигрышным, но и доминирующим, а если сюда добавить увеличение доли КНР в МВФ, то Китай вообще оказывается единственной страной-бенефициантом;

В обобщенном виде китайские ученые разработали следующие положения, взятые на вооружение руководством.

идея «глубинных изменений в международной ситуации», которая объективно требует определенной перенастройки китайского внешнеполитического механизма;

идея создания «гармоничного мира». Данный концепт имеет как внешнеполитическую направленность – развитие гармоничных отношений КНР со странами ближнего и дальнего окружения, так и внутриполитическое содержание – формирование «гармоничного общества» в самом Китае;

идея «совместного развития» - по замыслу китайских политиков процессы развития и модернизации должны протекать «параллельно» во всех странах. В идеале, не должно быть «перекосов» или развития одних стран за счет других. Подобное, «совместное развитие», в свою очередь создает дополнительный эффект взаимной заинтересованности в партнерстве и сохранении стабильности;

идея «совместной ответственности» - здесь просматривается попытка Китая дистанцироваться от американской модели ответственности, половину которой (в рамках G-2) США хотели возложить на Китай;

идея «активного участия» - в данном тезисе содержится скрытый посыл о смене акцентов в китайской внешней политике, переходе к более активному позиционированию в мире как на двустороннем, так и в многосторонних форматах – в рамках ООН, ШОС, РИК (Россия – Индия – Китай), БРИКС, АСЕАН +1, АСЕАН +3, треугольника «Китай – Южная Корея – Японии» и др.

КНР стремительно расширяет географию своих национальных интересов. Так, если раньше термин «добрососедство» в китайской политологии трактовался как отношения КНР с 14 сопредельными государствами, то сегодня все чаще встречается его расширительное толкование – «большое соседское окружение Китая». В данное понятие, входят не только приграничные страны, но и государства всей Центральной Азии, Южной Азии, Юго-Восточной Азии, Западной Азии и АТР, включая США, Австралию, Новую Зеландию. И терминологически, и политически, здесь явно просматривается тенденция расширения географических рамок китайской региональной внешней политики.

Расширение происходит не спонтанно, а согласно некоей китайской «глобальной повестке», которая находится в стадии разработки, постоянно дополняется новыми пунктами. Но уже сегодня можно обозначить часть этой повестки:

борьба Китая с мировым финансовым кризисом и формирование новой мировой финансовой архитектуры;

более активное участие КНР в противодействии нетрадиционным вызовам и угрозам;

активный экономический и политический выход Китая на рынки стран Латинской Америки, Африки, Центральной (постсоветской) Азии и др.;

вхождение КНР в проекты географически отдаленные от нее, но в глобальном плане перспективные и важные – проект освоения Арктики, северного морского пути, участие в реализации энергетических и транспортных проектов в районах Ближнего Востока, Тропической Африки, Латинской Америки и др.

активное участие в новых международных структурах – ШОС, РИК, БРИКС.

37. Одним из вызовов новой глобальной реальности начала XXI века является модернизация Организации Объединённых Наций, сохранение её целостности, роли уникалного универсального интегрирующего механизма. Для успешного реформирования ООН необходимо дать оценку ряду политических тенденций последнего десятилетия.

Несмотря на многие предсказания начала 90-х гг., структура мировой политики после окончания "холодной войны" усложнилась, стала более рыхлой, непредсказуемой, противоречивой. В некоторых аспектах вопросы безопасности не только не потеряли былую злободневность, но и обострились. В то же время, современный этап глобализации открыл новые возможности и горизонты для совершенствования среды человеческого существования. Однако, как подтвердила практика, не существует автоматических механизмов, некоего вальрасовского равновесия, для направления мирового развития по оптимальному пути. Исполнение этой задачи требует большой политической воли, совершенствования регулирующих и контролирующих функций международных институтов управления, и в первую очередь ООН. Если глобализация и доказала свой безальтернативный характер, то одновременно выявила и свою широкую вариабельность.

Наблюдения говорят о том, что роль ООН после окончания "холодной войны" должна не уменьшаться, а возрастать. Глобализация уплотняет мир до невиданных ранее пределов. В отсутствии смирительной рубашки "холодной войны" диапазон потенциальных трений, но и общих точек соприкосновения, расширяется. Открывающаяся эпоха многополюсного мира наследует такие черты предшествующей политической организации, как претензия великих держав на концентрацию власти и влияния на мировой арене, а с другой стороны, сохранение, появление новых форм центробежных тенденций. По-прежнему множество политических, экономических, культурных интересов оказывается невозможно подчинить одному центру силы или одной системе ценностей. В таком случае неустойчивый процесс беспрерывного сталкивания, совпадения, адаптирования интересов одних субъектов мировой политики с интересами других с новой силой требует существования эффективной системы международного регулирования.

В этих условиях ООН остаётся единственной общепризнанной глобальной структурой мира, которая способна всеми доступными в международном праве средствами служить интересам мирового сообщества. Её разрушение таит в себе массу опасностей, её модернизация и демократизация может принести явные плоды.

Ошибочно изображать ООН созданием биполярного мира, не приспособленным к новым вызовам международной безопасности. Создание ООН предшествовало "холодной войне". Объединённые Нации были построены на фундаменте непреходящих ценностей национального суверенитета и прав человека. Принципы, заложенные в Устав ООН могут во всё возрастающей степени служить интересам людей в момент, когда мир всё дальше уходит от ядерного противостояния и вступает на территорию многополярности. До тех пор, пока ООН вновь не утвердит себя как безальтернативная высшая инстанция международного права, правила поведения старого/нового мира останутся прежними - право силы вместо силы права.

Всё большее признание получают идеи эволюционности, неотрывности принципов преемственности и модернизации в деле адаптации мирового сообщества к процессам глобализации. Время как политических романтиков, так и "реалистов" прошло. Преемственность в международной политике должна заключаться в сохранении универсальных и региональных организаций, основанных после второй мировой войны, в первую очередь ООН. Одинаково важен принцип модернизации для укрепления их легитимности, демократичности и эффективности. В отличии от многополярной модели мира начала 20 века, новая многополярность должна основываться на культуре мира, а преследование национальных интересов не выходить за рамки международного права. Решение этой задачи не меньше, чем в прошлом, требует применения мощного механизма сотрудничества для налаживания плодотворного взаимодействия между различными центрами силы. ООН является единственной существующей международной структурой глобального охвата, способной обеспечить верховенство права в международных делах цивилизованными средствами.

38. Современная форма государственности связана с понятием суверенитета. Первоначально это понятие означало неограниченную власть монарха осуществлять свою волю внутри страны и представлять государство за его пределами (или, выражаясь современным языком, определять его внутреннюю и внешнюю политику) и отражало стремление правителей преодолеть местническую раздробленность и освободиться от подавляющего государство господства церковной иерархии. В современной системе межгосударственных отношений понятие государственного суверенитета имеет два основных аспекта внутренний и внешний. Речь идет, с одной стороны, о свободе государства избирать свой путь экономического развития, политического режима, гражданского и уголовного законодательства и т.п., а, с другой, о невмешательстве государств во внутренние дела друг друга, об их равенстве и независимости.

Различают внешний и внутренний суверенитет. Внешний суверенитет означает, что государство контролирует территорию внутри своих границ и никакое другое государство не может контролировать эту территорию или войти на нее. Внутренний суверенитет означает, что государство должно контролировать все формы внутренней жизни страны. Внутренний суверенитет связан с возможностью государства распоряжаться своей территорией и ресурсами, а также с изданием законов и принуждением подданных к их исполнению. Внешний — с возможностью проводить независимую политику, устанавливать дипломатические отношения с другими государствами, объявлять им войну и заключать мир.

Понятие суверенитета позволяет отличать государственные формирования от негосударственных, или протогосударствен-ных. Там, где обнаруживается властный центр, способный к принятию окончательных решений, суверенитет очевиден, а государство носит унитарный характер, например, Франция. В конфедерациях, напротив, такой центр отсутствует, либо решения принимаются от случая к случаю, либо идет борьба группировок, которые могут только временно удерживать позицию окончательного решения. Типичные примеры конфедераций, носящих протогосударственный характер, — Ахейский cоюз (Древняя Греция), Конфедерация Новой Англии (1643 г.), Американская Конфедерация (1781 г.), Северо-Германский союз (1867 г.), Швейцарская Конфедерация (до 1867 г.).

Суверенитет делят на позитивный и негативный, что связывается обычно с идеями негативной и позитивной свободы. Свобода принадлежит индивиду, суверенитет — государству. При негативной свободе индивида человек не подвергается влиянию со стороны других. Это «свобода от»: от вмешательства со стороны других, от их давления. При этом человек для обладания негативной свободой должен осознавать себя свободным и быть на определенном уровне самоидентификации. Позитивная свобода — это «свобода в»: способность быть хозяином самому себе в своих действиях, выборе, реализации своих целей. Позитивная свобода предполагает, что часть индивидов, которые могут быть свободными, не обладает ресурсами для ее реализации (образование, способности, деньги) и, соответственно, не в состоянии прочувствовать преимущества позитивной свободы. В качестве негативного суверенитета стали признавать свободу от внешнего вмешательства, а под позитивным суверенитетом — свободу удовлетворять нужды населения. При этом, как и в случае с негативной свободой, негативный суверенитет предполагает, что субъект осознает себя именно как субъект. Если этого осознания нет, нет четкой самоидентификации. В этом случае можно говорить о незрелости субъекта для восприятия даже негативного суверенитета.

Принцип суверенитета национальных государств приводит к неоднозначным последствиям в международных отношениях. Во-первых, каждое государство вынуждено так или иначе сочетать в своей внешней политике достаточно противоречивые функции (увеличение территорий, влияния, ресурсов, союзников, защита, отказ от выгод в пользу укрепления мира и солидарности в межгосударственных отношениях). Во-вторых, каждое государство стремится к обеспечению собственной безопасности. При этом увеличение безопасности одного из государств может рассматриваться как небезопасность для другого и вызывать с его стороны соответствующие реакции от гонки вооружений до «превентивной войны». Наконец, в-третьих, если все государства-нации равны, то «некоторые из них равны больше, чем другие». Действительно, формально юридическое равенство государств с точки зрения международного права не может отменить того обстоятельства, что они различаются по своей территории, населению, природным ресурсам, экономическому потенциалу, социальной стабильности, политическому авторитету, вооружениям, наконец, по своему возрасту. Эти различия резюмируются в неравенстве государств с точки зрения их национальной мощи. В зависимости от возможности государств защитить свой суверенитет, вытекающие из неравенства их национально-государственной мощи.

39. Определенное обострение этой проблемы пришлось на последнее десятилетие ХХ в. Прежде всего, это было связано с распадом СССР и социалистической системы, когда ослабление центральной власти в государствах Восточной Европы и СССР не только вызвало вполне прогнозируемую реакцию оппозиционных общегосударственных сил, пытавшихся осуществить демократические реформы, но и привело к цепной реакции, связанной с реализацией сепаратистских проявлений отдельных территориальных организаций.

Центральным вопросом при анализе проблемы соотношения принципа территориальной целостности государства и права наций на самоопределение является соотношение суверенитетов непризнанных самоуправляющихся частей государства (непризнанных государств) и государств, на фактической территории которых они находятся.

Вряд ли есть смысл однозначно ответить на вопрос о правомерности или противоправно-сти сецессии без учета конкретных исторических, политических, юридических и иных обстоятельств. Причем такие обстоятельства интерпретируются сторонами сецессионных отношений, как правило, в свою пользу. Так, В.А.Макаренко, указывая в качестве аргументов права на сецес-сию последствий прошлых аннексий; самозащиты от агрессора; дискриминацию в распределении, считает, что каждый аргумент за отделение должен обосновывать права сепаратных групп на данную территорию. Естественно, центральная власть государства выступает против сецессии. По его мнению, аргументы против сецессии сводятся к следующим: преодоление анархии и исключение политических торгов, подрывающих принцип большинства.

Представляется возможным выделить три варианта таких проявлений. Во-первых, ситуация с договорным разрешением конфликта между стремящимся к отделению регионом и центральной властью – «завершенная сецессия». В результате появляется новое государство. Здесь примерами могут выступать отделение Эритреи от Эфиопии, а также выход в 1991 году Литвы, Латвии и Эстонии из состава СССР. Во-вторых, «стабильное функционирование непризнанного государства». Это выражается, с одной стороны, в неспособности центральной власти восстановить верховенство на всей своей территории, а с другой – в непризнании или частичном признании в качестве субъекта международного права региона, стремящегося к отделению, который эффективно контролирует свою территорию и население. Здесь можно указать на ПМР, Абхазию, Южную Осетию, Косово. И, наконец, в-третьих, стремящиеся к отделению регионы могут оказаться по тем или иным причинам не способными получить международное признание.

Наиболее мягкий вариант отношения государства к отделению его составной части предполагает наличие законодательно закрепленного механизма сецессии. Наиболее прогнозируемым итогом здесь представляется «завершенная сецессия». При этом возможны два в равной степени вероятных результата сецессионного процесса.

Во-первых, это осуществление сецессии – выход региона из состава государства. Одним из примеров здесь выступает выход Черногории из единого государства Сербия и Черногория в 2006 году. При этом государство-член, который реализует право сецессии, не наследует международной правосубъектности единого государства, которое продолжает представлять оставшаяся в союзном государстве часть.

Во-вторых, возможен вариант прекращения сецессии – реализации государством своего права на территориальную целостность. В качестве примера неудавшейся попытки реализации сецессионного процесса можно привести два референдума в канадской провинции Квебек, в рам-ках которых ставился вопрос о провозглашении ее независимости.

Принципиально важно учесть также, является ли стремление к сецессии истинным выражением интересов большинства народа субъекта или это стремление правящей номенклатуры, этнократии установить свою безраздельную власть, своекорыстный сепаратизм. На практике сецессия иногда отвечала взглядам всех трех сторон, как это было в Малайзии: федерации, выходящего из нее субъекта (Сингапур) и остающихся в ней субъектов.

Иногда положения о сецессии встречаются в конституциях унитарных государств, имеющих автономию Вариант «стабильного функционирования непризнанного государства» следует рассматривать, прежде всего, во взаимосвязи с признаками государства. Здесь ключевыми являются такие признаки, как территориальность, суверенность, население. Активные проявления сецессионных требований оказывают существенное влияние на перераспределение содержания этих признаков между центральной властью и стремящимися к самоопределению регионами. Так, из структуры государственной территории исключается регион, на который фактически не распространяется юрисдикция центральной власти. И наоборот, стремящийся к независимости регион приобретает признак территориальности. В противном случае не будет иметь смысла заявление о стремлении к государственной обособленности от основного государства.

Суверенитет, как и территория, имеет неделимую юридическую природу. В этом смысле стремящийся к самоопределению регион зачастую в большей степени соответствует понятию «государство», чем «метрополия», поскольку из суверенитета последнего исключается верховенство на территории региона, стремящегося к независимости. Население такого региона, как представляется, также в большей степени обладает политико-правовой связью с регионом, нежели с центральной властью «метрополии».

Третий вариант – «подавление стремления к суверенитету» – в достаточной степени зависит от соотношения правовой основы и силовых возможностей центральной власти и самоопределяющегося региона в пользу центральной власти. Именно здесь следует говорить о восстановлении права государства на территориальную целостность в рамках реализации неделимости государственного суверенитета.

Прежде всего, это ситуация нарушения государственного суверенитета противоправными действиями самоопределяющегося региона. В таком случае восстановление территориальной целостности государства осуществляется либо правовым, либо силовым путем. Силовой вариант предполагает либо использование военных ресурсов государства, либо вмешательство вооруженных сил третьих государств или межгосударственных организаций.

Ярким примером использования вооруженных сил ООН при подавлении стремления сепаратистски настроенного региона к суверенитету являются события вокруг провозглашения в 1960 году независимости Республики Катанги и ее выхода из состава Республики Конго.

Таким образом, исходя из вышеизложенного, представляется необходимым сделать следующие выводы:

1. Центральным вопросом при анализе проблемы соотношения принципа территориальной целостности государства и права наций на самоопределение является соотношение суверени-тетов непризнанных самоуправляющихся частей государства (непризнанных государств) и государств, на фактической территории которых они находятся.

2. При осуществлении сецессии могут быть восстановлены либо право самоопределяющейся территории, если оно было утрачено изначально в результате насильственных действий цен-тральной власти, либо право государства на территориальную целостность, если законодательство государства не содержит права на сецессию какого-либо территориального образования.

3. В случае нарушения государственного суверенитета противоправными действиями са-моопределяющегося региона восстановление территориальной целостности государства осуществляется либо правовым, либо силовым путем. Силовой вариант предполагает либо использование военных ресурсов государства, либо вмешательство вооруженных сил третьих государств или межгосударственных организаций.

40. Мораль в мировой политике подразумевает оценку тех или иных действий на мировой арене с точки зрения того, насколько это хорошо или плохо, правильно или неправильно, нравственно или безнравственно. Само понятие «мораль» происходит от латинского слова означающего применение чего-либо на основе общепринятого — общих ценностей и традиций.

Перед политиками всегда возникали вопросы морали. Но ответы на них давались различные. Так, в Мелосском диалоге Фукидида афиняне связывают мораль с силой — более слабый должен принять то, что ему навязывает сильный. Проблема морали довольно часто встречается в риторике политических и общественных деятелей. Нередко это имеет политическую подоплеку. Например, обращение к моральным аспектам политики постоянно прослеживалось в эпоху холодной войны.

Если одним из отцов-основателей международного права принято считать Г. Гроция, то этические начала современной мировой политики во многом были заложены И. Кантом. Философ исходил из того, что участники социального взаимодействия (и государства в том числе) изначально, по самой своей природе, ориентированы на сотрудничество для получения взаимной выгоды. При этом они могут сотрудничать, лишь уважая интересы и намерения друг друга. В этом случае им нет необходимости создавать некие властные структуры, которые их принуждали бы работать по правилам. Этими идеями руководствовались первые исследователи и практики, принадлежащие к школе политического идеализма. Представления И. Канта легли в основу идеи создания международных организаций. Предполагалось, что сотрудничество во имя общих целей будет закрепляться в последующем и такое поведение станет привычным.

Универсальны или обусловлены культурными особенностями моральные нормы? При ответе на этот вопрос существует два подхода. Первый исходит из невозможности сформулировать общие для всего человечества моральные принципы. Этот подход к морали в мировой политике называется релятивистским. Как пишут П.Р. Виотти и М.В. Кауппи, моральные оценки тех или иных действий в том случае могут быть даны только в контексте определенной культуры. Представители данного направления отвергают существование универсальных человеческих норм и прав. Они подчеркивают, что моральные принципы во многом обусловлены культурой и историей. Например, широко принятые в настоящее время представления о том, что демократия — это хорошо, а дискриминация по расовому, национальному, гендерному и прочим признакам — плохо, стали действительно таковыми лишь в ХХ столетии. На их основе принимались многие решения. В то же время другие моральные принципы еще не стали общепризнанными. Это касается, например, уничтожения биологических видов. Многие видят в уменьшении разнообразия живущих на Земле биологических видов проблему экономическую (например, для фармакологической промышленности), а не моральный ее аспект. Противоположная позиция у тех, кто полагает, что существуют универсальные общечеловеческие нормы, К ним относятся, в частности, представители либеральной школы. Американский исследователь Марк Р. Амстуц, говоря об универсальности моральных норм в мировой политике, подчеркивает тот факт, что базовые представления едины для всех народов, и ссылается на категорический императив И. Канта.

Веберовское различение «этики убеждений», основанной на вечных ценностях, и «этики ответственности», исходящей из важности последствий политических действий, имеет непосредственное отношение к вопросам морали в мировой политике. Если представители первого направления полагают, что цели и средства, используемые на международной арене, должны быть моральны ми, то приверженцы второго подчеркивают лишь необходимость того, чтобы моральному критерию отвечал конечный результат. Например, Дж. Най исходит из того, что внешняя политика, основанная на моральных принципах, должна учитывать цели, средства и результаты предпринимаемых шагов.

В рамках первого направления сложности возникают в случае, когда последствия предпринятых на мировой арене с самыми добрыми намерениями действий оказываются аморальными. Сам М. Вебер предлагал смириться с тем, что могут использоваться не совсем чистые средства. Но и второй подход, ориентированный на оценку конечного результата, не является бесспорным. Последствия порой оказываются противоречивыми. Так, нередко экономическая выгода от реализации того или иного проекта (например, строительства гидроэлектростанции) вступает в противоречие с вредом, наносимым природе.

Другим примером неоднозначности конечного результата, вызывающим дискуссии относительно моральных аспектов, может быть вопрос об использовании ядерного оружия с более точным наведением. Казалось бы, оно и рациональнее, поскольку позволяет сократить потери среди мирного населения. Однако при этом совокупный эффект (в том числе экологические, отдаленные по следствия заражения территории радиацией и т.п.), а также сам факт применения ядерного оружия, который во многом снимает моральную ответственность за нанесение ответного удара, делают возможность его использования с моральной точки зрения крайне уязвимой.

М. Р. Амстуц выделяет три основные моральные традиции в международных отношениях и мировой политике:

• скептицизм в отношении морали;

• космополитизм;

• коммунитаризм.

Он пишет, что в основе скептицизма лежит этика ответственности, космополитизма — этика убеждений.

Скептицизм в отношении морали связан с политическим реализмом. Эта традиция, в отличие от цинизма, не отрицает наличия на мировой арене моральных принципов. Ее представители настаивают на том, что в мире не существует единых стандартов в отношении морали. Государства должны руководствоваться своими национальными интересами, действуя при этом из соображений прагматизма и благоразумности, а политические деятели — исходить из принципа рациональности, просчитывая возможные последствия своих шагов. Этой традиции придерживались, в частности, бывший государственный секретарь США Д. Ачисон, известный американский дипломат и исследователь Дж. Кеннан и др.

Космополитизм наиболее тесно связан с кантовской традицией. Он основывается на убеждении о существовании в мире единой универсальной морали. Причем роли морали в мировой политике придается большое значение. Одном из наиболее ярких представителей космополитической традиции был президент США Вудро Вильсон. Сторонником этих взглядов был также президент США Дж. Картер.

Для представителей этой традиции важнейшей моральной проблемой являются права человека. В рамках этой традиции считается аморально защищать национальные интересы в ущерб правам человека. Поэтому поддерживаются акты, связанные с гуманитарной интервенцией ради защиты прав человека.

Коммунитаризм, как и космополитизм исходит из представлений о существовании таких единых моральных норм и традиций, как равенство, экономическое процветание и т.п. Политические деятели должны руководствоваться и национальными интересами и соображениями морали. Представители этой традиции подчеркивают сложность любой ситуации, складывающейся на мировой арене. Поэтому считают, что не существует простых и однозначных решений.

По права человека одна вода, и вы, я надеюсь, все это знаете.

Что их делят на 3 поколения (гражданские и политические-1, соц.-эк.-2, культурные-3, там еще добавляют солидарные и экологические). Ну и деление конечно на личные, политические, соц., эконом., дух.

Пока еще не все государства мира признают права человека. Некоторые политики и теоретики утверждают в частности, что они соответствуют лишь реальностям основанного на индивидуализме западного общества и неприменимы ко многим странам третьего мира, в которых преобладают коллективистские отношения между людьми и господствуют иные нравственные ценности. С этим аргументом можно согласиться лишь отчасти. Опыт человечества свидетельствует, что экономическое и социальное развитие стран влечет за собой и рост самосознания и индивидуальности человека, его стремление к свободе и уважению человеческого достоинства, т.е. к соблюдению прав человека. Последнее, в свою очередь, способствуя раскрепощению и самореализации личности, стимулирует общественный прогресс. Поэтому учитывающая национальные реальности все более полная реализация прав личности — общая задача человечества.

41.Право внешних сношений — это совокупность международно-правовых норм, регламентирующих структуру, порядок формирования и деятельности, функции и юридический статус органов государства, обеспечивающих представительство в сфере межгосударственного общения.Основу данной отрасли составляют нормы дипломатического права и нормы консульского права, в связи чем традиционно принято именовать этот комплекс дипломатическим и консульским правом.

Традиционными источниками права внешних сношений являются договор и обычай. Причем в дипломатическом и консульском праве длительное время доминирующими являлись обычные нормы международного права. Первым соглашением общего характера явился Венский протокол 1815 г. о рангах дипломатических представителей, который впоследствии был дополнен Аахенским протоколом 1818 г

В современном международном праве основными источниками, которые кодифицировали эту отрасль права, являются:Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г., Венская конвенция о консульских сношениях 1963 г., Конвенция о специальных-миссиях 1969 г., Венская конвенция о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера 1975 г.

Дипломатическое представительство — это орган аккредитующего государства, учрежденный на территории государства пребывания для поддержания дипломатических отношений между ними. Учреждение постоянных дипломатических представительств осуществляется по взаимному соглашению, выраженному в форме совместного коммюнике, обмена нотами, что часто совпадает с достижением договоренности об установлении дипломатических отношений.

Международным правом установлены следующие виды дипломатических представительств: 1) посольства — представительства высшего уровня, возглавляемые чрезвычайным и полномочным послом; к ним приравниваются представительства Ватикана — нунциатуры, а также представительства, которыми обмениваются государства Британского Содружества 2) миссии — представительства, возглавляемые чрезвычайными и полномочными посланниками; 3) иные официальные представительства, имеющие специфический статус (например, представительство Российской Федерации по поддержанию контактов с Ватиканом и соответствующее представительство Ватикана в России). Все дипломатические представительства, независимо от вида, имеют официальный правовой статус, одни и те же привилегии и иммунитеты.

Штат дипломатического представительства состоит из главы представительства, дипломатического, а также административно-технического и обслуживающего персонала. Члены дипломатического персонала — это лица, имеющие дипломатический ранг, который присваивается дипломату в соответствии с существующими в стране правилами относительно прохождения дипломатической службы (послы, посланники, советники). Дипломатический ранг сохраняется пожизненно. К дипломатическому персоналу относятся также торговые представители и их заместители, военные атташе и специалисты по областям сотрудничества, имеющие различные дипломатические ранги. Главы представительств государств, согласно ст. 14 Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г., делятся на три класса: а) класс послов и нунциев, аккредитуемых при главах государств; б) класс посланников и интернунциев, аккредитуемых также при главах государств; в) класс поверенных в делах, аккредитуемых при министрах иностранных дел.

Класс главы дипломатического представительства определяется соглашением заинтересованных государств. Назначение главы представительства осуществляется в соответствии с общепринятыми международными правилами и национальным законодательством аккредитующей страны и сводится к следующим стадиям: 1) запрос агремана — согласия государства пребывания на назначение данного лица в качестве главы дипломатического представительства; 2) издание после получения агремана акта, оформляющего назначение главы представительства; 3) вручение верительных грамот, т. е. документа, удостоверяющего официальный статус главы дипломатического представительства и аккредитующего в этом качестве в государстве пребывания. Верительные грамоты подписываются главой аккредитующего государства и адресуются главе государства, принимающего дипломатического представителя.

Функции дипломатического представительства состоят в следующем: а) представительство аккредитующего государства в государстве пребывания; б) защита в государстве пребывания интересов аккредитующего государства и его граждан в пределах, допускаемых международным правом; в) ведение переговоров с правительством государства пребывания; г) выяснение всеми законными средствами условий и событий в государстве пребывания и сообщение о них правительству аккредитующего государства; д) поощрение дружественных отношений между аккредитующим государством и государством пребывания и развития их взаимоотношений в области экономики, культуры, науки (ст. 3 Венской конвенции).

Конвенция презюмирует выполнение дипломатическим представительством консульских функций, что особо оговаривается в ст. 3 Венской конвенции о консульских сношениях; соответственно на этот вид деятельности дипломатического представительства распространяются положения названной Конвенции.