3. Естественнонаучная и гуманитарная культуры. Их различие и единство. Модели развития науки

В методологии науки под этими терминами понимают две различные традиции, которые сформировались в изучении природы, т.е. в естествознании, с одной стороны, и исследовании явлений духовной жизни общества, т.е. в гуманитарных науках – с другой. Это различие обусловлено самой спецификой объектов изучения естественных и гуманитарных наук.

В то время как в природе действуют слепые, стихийные и независимые от человека процессы, в обществе ничего не совершается без сознательных целей, интересов и мотивации. На этом основании естественнонаучную культуру нередко противопоставляют культуре гуманитарной. Поскольку методы исследования в естествознании сформировались раньше, чем в гуманитарных науках, то в истории познания делались неоднократные попытки перенести их целиком и полностью в гуманитарные науки.

Такие попытки не могли не встретить сопротивления и критики со стороны специалистов, изучавших явления социальной жизни и духовной культуры. Иногда подобное сопротивление сопровождалось полным отрицанием какого-либо значения методов естествознания для исследования социально-культурных и гуманитарных процессов. Однако в последние десятилетия под влиянием научно-технической революции и возникновения новых общенаучных и междисциплинарных направлений исследования былая конфронтация между естествоиспытателями и гуманитариями все больше уступает место согласию и стремлению понять и использовать методы друг друга.

Наиболее отчетливо различие между естественнонаучной и гуманитарной культурами выражается в истолковании их подхода к основным функциям науки, важнейшие из которых – объяснение, понимание и предсказание явлений. Объяснение в самой общей форме можно определить как подведение явления, факта или события под некоторый общий закон, теорию или концепцию. Так, например, в экономике для объяснения равновесия на рынке обращаются к закону спроса и предложения. В ряде гуманитарных наук, например в истории, трудно подвести индивидуальные и неповторимые события и явления под какой либо общий закон или теорию.

Многие ученые-гуманитарии считают главным способом исследования явлений духовной и социальной жизни метод понимания, связанный с их истолкованием. Пониманием называют способ, посредством которого можно интерпретировать или истолковывать явления и события индивидуальной духовной жизни и гуманитарной деятельности. Такой метод часто называют герменевтическим, по имени древнегреческого бога Гермеса, который, согласно легенде, служил посредником между людьми и богами Олимпа. Поскольку смертные люди не понимали божественный язык, то Гермес выступал как переводчик и истолкователь воли богов.

В то время как объяснение относится к событиям и фактам настоящим, а часто и к прошлым (археология, история, палеонтология), предвидение направлено к будущим событиям. Оно играет решающую роль не только в развитии теоретического знания, но особенно в процессе практического применения этого знания, обеспечивая возможность прогнозирования явлений и событий. Хорошо известно, с какой точностью астрономы вычисляют солнечные и лунные затмения, а физики предсказывают результаты процессов, происходящих внутри атомов и ядер. Предсказания же в социальных и гуманитарных науках по своей точности далеко отстают от предсказаний в естественных науках, в особенности наиболее развитых. Социальные законы являются статистическими, вероятностными, поскольку в обществе действуют люди, наделенные сознанием и волей.

Взаимосвязь естественнонаучной и гуманитарной культур заключается в следующем:

- они имеют единую основу, выраженную в потребностях и интересах человека и человечества в создании оптимальных условий для самосохранения и самосовершенствования;

- осуществляют взаимообмен достигнутыми результатами (это нашло свое выражение, например, в этике естествознания, рационализации гуманитарной культуры и т. п.);

- взаимно координируют в историко-культурном процессе;

- являются самостоятельными частями единой системы знаний науки;

- имеет основополагающую ценность для человека, ибо выражает единство природы и общества.

Антропная основа естественнонаучной и гуманитарной культур приобретает на рубеже XX–XXI веков первостепенное значение.

Фактическая история науки внешне выглядит дробно и хаотично. Но наука изменила бы самой себе, если бы в этом “броуновском движении” гипотез, открытий, теорий не попыталась бы отыскать некую упорядоченность, закономерный ход становления и смены идей и концепций, т.е. обнаружить скрытую логику развития научного знания. Выявление логики развития науки означает установление закономерностей научного прогресса, его движущих сил, причин и исторической обусловленности.

Пожалуй, наибольшее число сторонников, начиная с 60-х годов нынешнего века, собрала концепция развития науки, предложенная американским историком и философом Т. Куном. Он ввел в методологию принципиально новое понятие – «парадигма». Буквальный смысл этого слова – образец. В нём фиксируется существование особого способа организации знания, подразумевающего определенный набор предписаний, задающих характер видения мира, а значит, влияющих на выбор направлений исследования. В парадигме содержатся также образцы решения конкретных проблем. Парадигмальное знание не является собственно «чистой» теорией (хотя его ядром и служит, как правило, та или иная фундаментальная теория), поскольку не выполняет непосредственно объяснительной функции. Оно даёт некую систему отсчёта, т.е. является предварительным условием и предпосылкой построения и обоснования различных теорий.

По словам Т. Куна, парадигму составляют «…признанные всеми научные достижения, которые в течение определённого времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу». Её содержание отражено в учебниках, в фундаментальных трудах крупнейших ученых, а основные идеи проникают и в массовое сознание. Признанная научным сообществом, парадигма на долгие годы определяет круг проблем, привлекающих внимание ученых, является как бы официальным подтверждением подлинной «научности» их занятий. К парадигмам в истории науки Т. Кун причислял, например, аристотелевскую динамику, птолемеевскую астрономию, ньютоновскую механику и т.д. Развитие, приращение научного знания внутри, в рамках такой парадигмы, получило название «нормальной науки». Смена же парадигм есть не что иное, как научная революция. Наглядный пример – смена классической физики (ньютоновской) на релятивистскую (эйнштейновскую).

Решающая новизна концепции Т.Куна заключалась в мысли о том, что смена парадигм в развитии науки не носит линейного характера. В каждый критический момент перехода от одного состояния науки к другому имеется несколько возможных продолжений. Какая именно точка из многих возможных «пойдёт в рост» - зависит от стечения обстоятельств. Таким образом, логика развития науки содержит в себе закономерность, но закономерность эта «выбрана» случаем из целого ряда других, не менее закономерных возможностей. Переходы от одной научной парадигмы к другой Т.Кун сравнивал с обращением людей в новую религиозную веру: мир привычных объектов предстает в совершенно ином свете благодаря решительному пересмотруисходных объяснительных принципов. Это внезапное озарение, иррациональный акт веры в то, что мир устроен именно так, а не иначе.

Альтернативную модель развития науки, также ставшую весьма популярной, предложил И. Лакатос. Его концепция, названная методологией научно-исследовательских программ, по своим общим контурам довольно близка к куновской, однако расходится с ней в принципиальнейшем пункте. Лакатос считает, что выбор научным сообществом одной из многих конкурирующих исследовательских программ может и должен осуществляться рационально, т.е. на основе четких, рациональных критериев.

В общем виде его модель развития науки может быть описана так – исторически непрерывное развитие науки представляет собой конкуренцию научно-исследовательских программ, которые имеют следующую структуру: «жесткое ядро», включающее неопровержимые для сторонников программы исходные положения; своеобразный «защитный пояс» ядра программы, состоящий из вспомогательных гипотез и допущений, снимающих противоречия с аномальными фактами. Третий компонент – «позитивная эвристика». Это доводы и предположения, направленные на то, чтобы изменять и развивать «опровержимые варианты» исследовательской программы. В результате последняя предстаёт не как изолированная теория, а как целая серия модифицирующихся теорий, в основе которых лежат единые исходные принципы.

Важно отметить, что последовательная смена моделей мотивируется не аномальными наблюдаемыми фактами, а теоретическими и математическими затруднениями программы. Именно их разрешение и составляет суть «позитивной эвристики» Лакатоса. Благодаря ей ученые, работающие внутри какой-либо исследовательской программы, могут долгое время игнорировать критику и противоречащие факты. Они вправе ожидать, что решение конструктивных задач, определяемых «позитивной эвристикой», приведет в конечном счёте к объяснению непонятных или аномальных фактов. Это придаёт устойчивость развитию науки.

Вытеснение одной программы другой представляет собой научную революцию. Получается, что главным источником развития науки выступает конкуренция исследовательских программ, каждая из которых имеет внутреннюю стратегию развития. Этот «двойной счёт» развития науки и обусловливает картину непрерывного роста научного знания.

Среди множества концепций модели Т. Куна и И. Лакатоса считаются самыми влиятельными реконструкциями логики развития науки во второй половине ХХ века. Заметное место в методологии науки занимает также концепция «методологического анархизма» П.Фейерабенда. Он уравнивает науку, религию и магию, утверждая, что наука не является единственно возможным способом решения проблем и не может заменить другие течения. Он рассматривает науку как одну из идеологий среди многих других видов идеологии и полагает, что она должна быть отделена от государства точно так же, как от государства отделена религия. Что же касается собственно идей «методологического анархизма», то здесь кредо Фейерабенда таково: недопустимо, чтобы один метод был объявлен единственно верным и универсальным, не существует универсальных стандартов рациональности.

Б и б л и о г р а ф и ч е с к и й с п и с о к

Аршинов В. И., Буданов В. Г., Суханов А. Д. Естественнонаучное образование гуманитариев: на пути к единой культуре// Общественные науки и современность. 1994. № 5.

Баженов Л. Б. Строение и функции естественнонаучной теории. М., 1978.

Гивишвили Г. В. Есть ли у естествознания альтернатива Богу? // Вопросы философии. 1995. № 2.

Горелов А. А. Концепции современного естествознания: Курс лекций. М.: Центр, 1998.

Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. М., 1980.

Ильин В. В., Кезин А. В. К вопросу о критериях научного знания. // Вопросы философии. 1986. № 12.

Концепции современного естествознания/ Под ред. В. Н. Лаврененко, В. П. Ратникова. М.: ЮНИТИ, 1997.

Пригожин И. Наука, разум и страсть // Знание-сила. 1997. № 9.

Философия и методология науки. Ч. 1. М., 1995.

Юревич А. В., Цапенко И. Г. Мифы о науке // Вопросы философии. 1996. № 9.