Почему врачи Манчестера не обязательно являются утилитаристами

Мы убедились в том, что иногда нельзя убить невинного ради спасения жизни другого человека. На примерах с космонавтами и подводной лодкой мы убедились также в том, что в иных случаях нельзя не убить невинного ради спасения жизни другого. Признание того, что некоторых случаях до­пустимо убить невинного ради спасения других жизней, не требует признания общего принципа, требующего поступать так всегда. И это не требует соглашаться с утилитаризмом. Док­тор Николсон считает иначе. Он полагает, что врачи Манчес­тера, высказавшиеся за операцию, должны быть утилитарис­тами. «Профессионалы руководствовались... откровенно утилитарным подходом. Любая жизнь лучше, чем смерть, рассуждали они, поэтому операция необходима» (там же). Однако теперь нам ясно, что врачи, считавшие, что лучше спасти Джоди за счет смерти Мэри, не обязательно были утилитаристами. На самом деле они могли отвергать утилитаризм, если вместе со священником считали, что безнравственно лишать жизни ракового больного для того, чтобы спасти человека с больным сердцем.

Уважение обоих множеств моральных интуиции

Священник ссылался на случай с пересадкой органов с тем, чтобы обратиться к определенной моральной интуиции. Действительно, интуитивно мы чувствуем, что нельзя, скажем, убить больного раком, чтобы спасти жизнь больного с изношенным сердцем.

Наша интуиция в отношении такого рода случаев используется для оправдания вывода о том, что никогда нельзя лишать человека жизни, какие бы мотивы за этим ни стояли. А отсюда уже вытекает, что нельзя лишать жизни Мэри ради спасения жизни Джоди.

Однако из интуиции, относящейся к случаям пересадки органов—той интуиции, к которой апеллирует священник, - не следует, будто бы всегда безнравственно лишать жизни невинного человека. Существуют иные, столь же сильные интуиции, которых священник не заметил. Мы интуитивно чувствуем, что допустимо лишать жизни невинных людей в таких случаях, как случай с космонавтами и с подводной лодкой.

Если уж мы начали обращаться к такого рода моральным интуициям, то нельзя произвольно выбирать одни из них и отбрасывать другие. Если мы соглашаемся с интуицией в случае с пересадкой органов, то мы должны согласиться и с интуицией в случае с космонавтами и подводной лодкой. Но тогда обоснование запрещения убить Мэри ради спасения Джоди, приведенное священником, рушится.

Фактически случай с Джоди и Мэри, как я уже с» точки зрения моральной интуиции гораздо более похож на случай с космонавтами, чем на случай с пересадкой (по крайней мере мне так представляется). Поэтому обращение к интуиции в данном случае подкрепляет решение убить Мэри ради спасения Джоди.

Трудный вопрос

Перед теми, кто, подобно мне, стремится с отнестись к обоим множествам моральных интуиций встает трудный вопрос: почему допустимо убить одного космонавта ради спасения другого, но недопустимо лип» ни ракового больного для спасения жизни пациента с изношенным сердцем? Интуитивно мы осознаем, что иногда можно лишить невинного человека жизни ради спасения другой жизни, а иногда этого сделать нельзя. Очень нелегко оправдать разграничительную линию между этими случаями. В чем заключается существенная разница между случаем с космонавтами и случаем с пересадкой органов? Я не уверен, что смогу адекватно ответить на этот вопрос. У вас на этот счет могут быть собственные соображения.

Можно ли было не считаться с решением родителей?

Конечно, можно было принять ту точку зрения, что следовало спасти Джоди за счет смерти Мэри. Но совершенно другое дело — отстаивать эту точку зрения вопреки желанию родителей. Некоторые люди могли бы сказать, что хотя в этих условиях нужно было делать операцию, но нельзя было навя­зывать это решение родителям. В конце концов, именно родителям, а не нам с вами, придется жить с последствиями этого решения. Долгие годы им придется заботиться о физически неполноценном ребенке, который будет служить для них постоянным напоминанием о том, что они поступили вопреки «воле Бога».

К тому же родители знали, что окружающие будут относиться к Джоди пренебрежительно вследствие ее физических недостатков и в их городке нет ни экономических, ни медицинских условий для того, чтобы обеспечить ей нормальное качество жизни. .

Я с глубоким сочувствием отношусь к положению роди­телей, однако уверен в том, что когда не посчитались с их мнением, то поступили правильно. Как правило, мы поступаем вопреки воле людей, чьи религиозные верования запрещают спасать чью-то жизнь, когда это можно сделать. Например, свидетели Иеговы верят в то, что нельзя спасать жизнь посредством переливания крови, но мы не считаемся с этим запретом, когда нужно спасти ребенка.

Но что можно было бы ответить на другое возражение: как Джоди со своими физическими недостатка­ми будет жить в семье и в сообще­стве, которое с предубеждением от­носится и к ней самой, и к ее не­достаткам?

Мне представляется, что этот вопрос не имеет большого значе­ния. Мы не учитывали этих сооб­ражений, когда решали вопрос — дать возможность жить этому ре­бенку или позволить ему умереть. Почему мы должны думать о них сейчас? Джоди является живым, подвижным и в общем-то здоровым ребенком. Возможно, она прожи­вет до ста лет. Нельзя обрекать ее на смерть на основе лишь того со­ображения, что ее физический не­достаток осложнит ей жизнь, и ей трудно будет жить среди грубых и невежественных людей. Тот, кто ве­рит, что «право на жизнь» не име­ет исключений, не может рассуж­дать иначе.

ЧУДЕСА И СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ

Каждая эпоха оставляет свои свидетельства о чудесах и сверхъестественных явлениях. Даже в наши дни имеются такие свидетельства. Почти каждый из нас знаком с людьми, утверждающими, что они были свидетелями чудесных событий—явления духов, ярких пророческих снов, предметов, движущихся без вмешательства посторонних сил. Столкнувшись со столь большим количеством свидетельств, можете подумать, что во всем этом что-то есть.

Или по крайней мере было? Тренинг познакомит вас с некоторыми важными рассуждениями Дэвида Юма (1711-1776) относительно чудес.

Визит к телепату

Пэт видела телепата.

Пэт: Великий маг действительно телепат.

Бриди: Откуда ты знаешь?

Пэт: Ну, во-первых, имеются свидетельства множества людей, которые к нему обращались. У него сотни писем от благодарных клиентов.

Бриди: Свидетельства легковерных глупцов!

Пэт: Но ты же не можешь сказать, что все это вздор? Следует мыслить более широко. Ведь имеется так много данных относительно поразительных способностей телепатов, чудесных исцелений и других сверхъестественных явлений!

В каком смысле «происходят чудеса»

Бриди указывает на то, что все мы можем согласиться с тем, что в каком-то смысле «чудеса происходят».

Бриди: Я не отрицаю, что чудеса могут происходить.

Цэт: Неужели?

Бриди: Да. Существует такая вещь, как случайные совпадения.

Пэт: Что ты имеешь в виду?

Бриди: Позволь я приведу пример. В лотерее из миллиона билетов каждому человеку достается один билет. Фред покупает один из этих билетов и случайно выигрывает. В каком-то смысле, с точки зрения Фреда, в этом есть «чудо». Его выигрыш в высшей степени невероятен. Его шансы на выигрыш были один к миллиону. Фреда посетила фантас­тическая удача. Однако хотя в некотором смысле выигрыш Фреда является «чудом», этот выигрыш не требует сверхъестественного объяснения. В конце концов, кто-то же должен был выиграть.

Бриди прав в том, что «чудо» Фреда может служить прочной основой для скептицизма относительно сверхъестественного.

Пэт: Я понимаю. Но что ты хочешь этим сказать?

Бриди: Поскольку в жизненной лотерее участвуют миллионы людей, неко­торым из них должна выпадать удивительная удача. Именно этого и следует ожидать.

Пэт: Не уверена, что поняла.

Бриди: Ну хорошо, вот тебе пример. Ребенок споткнулся и упал на желез­нодорожном пути, по которому стремительно приближается поезд. Кажется, ребенок неминуемо погибнет под колесами поезда. Одна­ко рядом с ребенком находится железнодорожная стрелка, и в пос­ледний момент поезд сворачивает на параллельный путь. Без со­мнения, мы сказали бы, что ребенок остался жив благодаря «чуду», подразумевая при этом, что ему необычайно повезло.

Пэт: Конечно.

Бриди: Таким образом, в каком-то смысле «чудеса» существуют.

Пэт: Ну хорошо, а что, если родители ребенка захотят увидеть в этом нечто большее? Допустим, они будут настаивать на том, что какое-

то сверхъестественное существо - скажем, Бог – вмешалось, чтобы спасти их ребенка? Не будет ли это рациональным убеждением?

Бриди: Нет. Видишь ли, то, что определенное число таких «чудес» должно происходить, в высшей степени вероятно. Настоящим чудом было бы, если бы они не происходили время от времени. Поэтому, думаю, появление таких совершенно неожиданных событий не дает нам никаких оснований верить во вмешательство Бога или какого-то сверхъестественного существа.

Бриди прав: действительно должны существовать совершенно правдивые сообщения о чрезвычайно невероятных происшествиях, происшедших независимо от вмешательства потусторонних сил.