Постановление Арбитражного суда Свердловской области по делу n а-60-13550/2003-с2 и n а60-8058/2003-с2 от 20 января 2004 г. (извлечение)

Довод страховщика о том, что и при действительности договоров страхования страховая компания вправе не выплачивать страховое возмещение страхователю, нарушившему правила противопожарной безопасности, не состоятелен. Соответствующие положения утвержденных страховщиком правил страхования противоречат императивной норме закона (п. 1 ст. 963 ГК РФ), устанавливающей, что страховщик освобождается от уплаты страхового возмещения при наличии умысла страхователя, выгодоприобретателя или заинтересованного лица, а допущенная ими грубая неосторожность может служить основанием для отказа в выплате страхового возмещения лишь в случаях, установленных законом, каковым правила страхования не являются.

Комментарий:

Это яркий пример применения судами рекомендации, которая содержится в п. 9 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 ноября 2003 года N 75), так как нарушение правил - это еще не умысел.

Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 31 января 2003 г. N А28-4526/02-192/7 (извлечение)

Комментарий:

Судебная коллегия правомерно отказала в удовлетворении жалобы страховой компании. В данном случае не подлежит применению положение ст. 963 ГК РФ о грубой неосторожности страхователя по следующим причинам.

Во-первых, грубая неосторожность в страховых правоотношениях может применяться только в случаях, предусмотренных законом. Во-вторых, причиной пожара послужили те неисправности в электропроводке, которые находились за рамками предписания инспектора госпожнадзора и, соответственно, они не доказывают наличия причинно-следственной связи между нарушением страхователем правил пожарной безопасности и возникновением пожара.

Статья 964. Основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения и страховой суммы

По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.

Статья 965. Переход к страховщику прав страхователя на возмещение ущерба (суброгация)

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 30 июля 1998 г. N КГ-А40/1637-98 (извлечение)

Комментарий:

Данный прецедент свидетельствует о том, что в тех случаях, когда имеются основания для суброгации, страховщику необходимо заручиться заключением независимых специалистов в отношении причин и размера убытков, понесенных страхователем. Документы, составленные страховщиком, с которыми согласен страхователь, не являются бесспорными доказательствами в споре с виновным лицом, так как не отвечают требованиям объективности. Следует также учитывать, что сам по себе факт страховой выплаты не является безусловным основанием для суброгационных требований.

Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 10 апреля 2001 г. N 10426/00 (извлечение)

Комментарий:

В основании требований страховщика лежало требование о страховой выплате по договору личного страхования. Между тем в соответствии со ст. 965 ГК РФ переход прав страхователя на возмещение ущерба к страховщику (суброгация) предусмотрен только по договору имущественного страхования, а по договору личного страхования ни названным Кодексом, ни Федеральным законом "Об организации страховой деятельности в Российской Федерации" суброгация не предусмотрена.

Президиум ВАС РФ также привел заслуживающую внимания дополнительную аргументацию. Он, в частности, указал, что при суброгации происходит перемена лица в обязательстве. Статья 383 ГК РФ не допускает перехода к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора. Следовательно, при заключении договора личного страхования у страховщика отсутствуют правовые основания для взыскания выплаченного страхователю (выгодоприобретателю) страхового обеспечения в порядке суброгации.

Согласно ст. 15 ГК РФ лицо может требовать возмещения причиненных ему убытков, если его право нарушено и под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права.

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 22 августа 2002 г. N КГ-А40/5468-02 (извлечение)

Комментарий:

В силу ст. 965 ГК РФ право требования в порядке суброгации переходит к страховщику только после оплаты последним страхового возмещения, поэтому пропуск сроков предъявления претензии к перевозчику из-за того, что страховщик необоснованно отказал страхователю в страховой выплате, не подпадает под действие п. 4 указанной статьи, поскольку здесь нет вины страхователя.

Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13 октября 1998 г. N 2070/98 (извлечение)

Комментарий:

Этот прецедент имеет очень важное практическое значение. Как известно, в соответствии с п. 2 ст. 965 ГК РФ перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем и лицом, ответственным за убытки.

Параграфами 2 и 5 раздела 11 Правил перевозок грузов автомобильным транспортом, изданных в соответствии с Уставом автомобильного транспорта, предусмотрено, что претензии и иски к автомобильному предприятию в случаях недостачи, порчи или повреждения груза предъявляются грузополучателем. Статьей 161 Устава автомобильного транспорта предусмотрена возможность передачи права на предъявление претензий и иска грузополучателем грузоотправителю, что должно удостоверяться переуступочной надписью на товарно-транспортной накладной.

На товарно-транспортной накладной, которая была представлена суду, такая надпись отсутствовала.

Таким образом, у грузоотправителя - страхователя не имелось права на предъявление претензии и иска к перевозчику о возмещении убытков от понижения качества товара. Следовательно, это право к страховой компании перейти от грузоотправителя не могло.

Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75 Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (извлечение)

Комментарий:

Какие-либо ограничения права суброгации могут устанавливаться исключительно договором страхования. Такие ограничения, включенные в иные гражданско-правовые договоры, даже если одной из сторон в них является страхователь, юридического значения не имеют.

По сути дела право требования к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования, переходит к страховщику на основании закона, то есть закон предоставил страховщикам право предъявлять требования о возмещении ущерба к третьим лицам. Причем реализация данного права зависит от волеизъявления страховщика, который может отказаться от него при заключении договора страхования. При этом третьи лица не вправе лишить страховщика данного права, предоставленного ему законом (ст. 965 ГК РФ).

Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75 Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (извлечение)

Комментарий:

В рассматриваемом случае речь идет об ограничении страховщиков по сумме требований при реализации прав по суброгации. В данных выводах имеются несколько принципиальных моментов, определенных нормами законов. Прежде всего, это пределы страховых выплат, которые в соответствии со ст. 947 ГК РФ и ст. 10 Закона РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации" ограничены размерами страховой суммы. Это первый принцип ограничения права требования в порядке суброгации страховой суммой, установленной договором страхования.

Второе ограничение обусловлено положениями договора о порядке расчета размера страхового возмещения. Если страховщик по какой-то причине отступил от этих правил, то право суброгации все равно ограничено той суммой страховой выплаты, которую он должен был бы осуществить в соответствии с условиями договора. Таким образом, ошибочно переплаченные страховщиком суммы страховых выплат взысканию с виновного в причинении вреда лица не подлежат.

Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75 Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (извлечение)

Комментарий:

В этом прецеденте, как мы считаем, сформулирован очень спорный тезис. Здесь сделан вывод, что расходы страховщика по экспертизе, имеющей своей целью определение размера убытков страхователя, не подлежат взысканию с лица, ответственного за причиненный вред, так как они не входят в состав страховой выплаты. Однако есть примеры, когда страховое законодательство решает этот вопрос иначе. Так, в силу п. 5 ст. 12 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" "стоимость независимой экспертизы (оценки), на основании которой произведена страховая выплата, включается в состав убытков, подлежащих возмещению страховщиком по договору обязательного страхования" (выделено нами - В.А., С.Д.). Более того, абзац 8 ст. 14 данного закона прямо предусматривает, что при предъявлении регрессного требования к лицу, причинившему вред, страховщик вправе требовать от него возмещения и расходов, понесенных при рассмотрении страхового случая.

В этой связи, естественно, возникает вопрос о том, чем же столь принципиально этот вид имущественного страхования отличается от иных видов такого же страхования, что здесь расходы страховщика по урегулированию убытка входят в состав страховой выплаты, а в других нет? Полагаем, что в данном случае практика формировалась до принятия Закона об ОСАГО и в Обзоре новые подходы законодателя, к сожалению, не были учтены.

В принципе целью имущественного страхования является возмещение убытка страхователю, возникшего в результате предусмотренного договором страхового случая (ст. 929 ГК РФ). При этом в понятие убытка входят признаки, определенные ст. 15 ГК РФ, которая к убыткам, помимо реально ущерба и неполученного дохода, относит в том числе и расходы лица, связанные с восстановлением нарушенного права, иначе говоря, издержки лица. Данные признаки, определяющие убыток, нормами страхового права не ограничены, так как нормы ГК не ограничивают убыток в понимании страхования расходами страховщика, относящимися к его обычной хозяйственной деятельности. Более того, в порядке суброгации к страховщику переходят те права требования, которые страхователь имел бы к причинителю вреда. В рассматриваемом случае это требование, возникающее из деликтных (внедоговорных) обязательств. По данному требованию потерпевший - страхователь имеет право требовать возмещения ущерба у причинителя вреда в полном объеме, в соответствии со ст. 15 ГК РФ и гл. 59 ГК, в том числе и возмещения экспертных расходов. Поэтому, на наш взгляд, к страховщику должно перейти и указанное право требования.

Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75 Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (извлечение)

Комментарий:

Выводы Высшего Арбитражного Суда РФ основаны на обязательствах, возникающих из причинения вреда. При причинении вреда у потерпевшего появляется право требования по возмещению ущерба к виновному в этом лицу, а у виновного лица - обязанность возместить причиненный вред. Взысканные судом со страховщика проценты за несвоевременное осуществление страховой выплаты не находятся в причинно-следственной связи с действиями виновного лица, так как просрочка образовалась по вине самой страховой компании.

Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 ноября 1997 г. N 4063/97 (извлечение)

Комментарий:

В соответствии с нормами страхового законодательства о суброгации к страховщику, выплатившему страховое возмещение по страхованию имущества, переходит в пределах выплаченной им суммы право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за причиненный ущерб.

Это право страховщик может реализовать в судебном порядке в течение срока исковой давности, исчисляемого со дня возникновения ущерба. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ специально подчеркнул, что в по данному делу иск предъявлен в порядке перехода прав, а не в порядке регресса.

Трехгодичный срок исковой давности, установленный законодательством, по указанному требованию закончился 14 января 1997 года, тогда как иск в арбитражный суд предъявлен 15 января 1997 года.

Истечение исковой давности, о применении которой заявил ответчик, является основанием к отказу в иске, поэтому арбитражный суд первой инстанции правомерно не удовлетворил требование страхового общества.

Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11 марта 1997 г. N 3997/96*(14)

Комментарий:

Имевшая место в данном прецеденте уступка прав требования при страховании груза страхователем - грузоотправителем противоречит законодательству, так как только грузоотправитель вправе предъявить требование перевозчику вследствие утраты груза. К страховщику в силу права суброгации должны перейти все права требования к перевозчику, которые имел страхователь как грузоотправитель.

В то же время договор об уступке права требования между грузоотправителем и АООТ содержит только переуступку права требования к страховщику о выплате страхового возмещения. Никаких прав требования к перевозчику у АООТ нет, следовательно, в данном случае переход к страховщику прав требования грузоотправителя к перевозчику, ответственному за наступление страхового случая, не наступает.

Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 9 ноября 1995 г. N 5723/95 (извлечение)

Комментарий:

У страхователя - грузоотправителя отсутствовало право на предъявление претензии и иска к перевозчику в связи с недостачей и повреждением груза, поскольку в силу п. "б" ст. 169 Устава железных дорог такое право имел грузополучатель.

Согласно ст. 172 названного Устава возможна передача права на предъявление претензии и иска грузополучателем грузоотправителю, что должно удостоверяться переуступочной надписью на документе. На железнодорожной накладной, представленной в дело, такая надпись отсутствует.

Поскольку у страхователя, получившего страховое возмещение, не имелось права на предъявление претензии и иска к перевозчику, то, соответственно, у страховщика не возникло права суброгации.

Следует иметь в виду, что данные судебные акты основывались на ранее действовавшем Уставе железных дорог. Федеральный закон от 10 января 2003 г. N 18-ФЗ "Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации" (ст. 120) предоставляет право на предъявление претензии и иска к железной дороге как грузополучателю, так и грузоотправителю.

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 14 ноября 2002 г. N КГ-А40/7553-02 (извлечение)

Комментарий:

Настоящий прецедент в свете положений ст. 965 ГК РФ важен сразу по двум аспектам. Во-первых, суды еще раз подчеркнули, что суброгация неразрывно связана с выплатой страхового возмещения вследствие наступления предусмотренного договором страхования страхового случая. Во-вторых, право суброгации наступает и в том случае, если страховая выплата производится не самому страхователю, а его доверенному лицу, действующему на основании доверенности, в которой ему предоставлены фактически права страхователя.

Статья 966. Исковая давность по требованиям, связанным с имущественным страхованием

Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 ноября 1997 г. N 4063/97 (извлечение)

Комментарий:

Хотя в данном случае суды ошибочно квалифицировали спорные правоотношения не как суброгацию, то есть переход права требования от страхователя к страховщику, а как регресс, связанный с выплатой страхового возмещения, на что совершенно обоснованно указано в постановлении Президиума ВАС РФ, применительно к норме ст. 966 ГК РФ важно отметить позицию судов по вопросу исчисления сроков исковой давности по договору имущественного страхования. В одном случае суд исходил из того, что такой срок начинает течь с момента страхового события, а другая инстанция посчитала, что началом течения давностных сроков является момент выплаты страхового возмещения.

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 9 января 2001 г. N КГ-А40/6154-00 (извлечение)

Комментарий:

Суд указал, что двухгодичный срок исковой давности по договору перестрахования должен исчисляться с момента, когда перестраховщик должен был в соответствии с условиями договора перестрахования дать ответ на претензию перестрахователя.

Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 12 ноября 2002 г. N Ф03-А04/02-1/2161*(15)

Комментарий:

В этом прецеденте мы встречаемся с диаметрально противоположными решениями судов различных инстанций по поводу момента начала исчисления сроков исковой давности по спорам, связанным с договором имущественного страхования. Суд первой инстанции, а его решение было оставлено без изменения постановлением апелляционной инстанции, в удовлетворении иска отказал в связи с пропуском страхователем срока исковой давности, который он исчислял со дня получения истцом отказа страховщика в выплате страхового возмещения - 31 января 2000 г.

Суд кассационной инстанции пришел к выводу, что в соответствии с п. 1 ст. 929 ГК РФ при наступлении страхового случая у страхователя возникает право предъявить к страховщику требование о выплате страхового возмещения и именно этим обстоятельством в силу п. 2 ст. 200 ГК РФ обусловливается начало течения срока исковой давности по договору страхования как обязательству, срок исполнения которого определен моментом востребования. С учетом этого применение судом при рассмотрении спора общего правила ч. 1 ст. 200 ГК РФ, определяющего начальный момент исчисления срока исковой давности со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, по мнению Федерального арбитражного суда, является ошибочным.

Необходимо констатировать, что и среди специалистов пока нет единого подхода к решению проблемы исчисления срока исковой давности по требованиям, основанным на договорах страхования и перестрахования. Так, например, Собакинских А.В. пишет: "При наступлении страхового случая у страхователя возникает право предъявить к страховщику требование об исполнении последним его обязательства по выплате страхового возмещения. Указанным обстоятельством в соответствии с нормами п. 2 ст. 200 ГК обусловливается начало течения срока исковой давности по договору страхования, как обязательству, срок исполнения которого определен моментом востребования. Поэтому по общему правилу срок исковой давности в страховании начинает течь со дня наступления страхового случая"*(16). Такую же позицию занимает В.А. Рахмилович*(17).

Иную точку зрения высказывает К.Е. Турбина: "В некоторых Комментариях к Гражданскому кодексу дату начала исчисления срока исковой давности связывают с днем страхового события, что представляется неверным, так как по состоянию на эту дату право страхователя на страховую выплату еще не было нарушено, поскольку в выплате страхового возмещения не было отказано"*(18).

На наш взгляд, ни один из этих подходов не способен решить проблему оптимальным образом. Концепция, привязывающая начало течения срока исковой давности в страховых отношениях к моменту страхового события, безусловно, имеет позитивное значение в том, что придает динамичность этой сфере гражданского оборота, способствует более быстрому разрешению спорных вопросов. Однако она не в полной мере соответствует специфике страховых правоотношений. Нередко вредоносное воздействие страхового случая проявляется не сразу, а через какой-то, и подчас весьма продолжительный, срок. Так, при страховании рисков профессиональной ответственности ошибка страхователя или застрахованного лица может быть допущена в период действия страховой сделки, а проявится она через несколько лет. Например, адвокат при осуществлении защиты интересов клиента допустил неверное применение закона и, скажем, года через три после заключения сделки, которую он оформлял, эта сделка признается судом ничтожной и применяются последствия недействительной сделки (сроки исковой давности здесь 10 лет). Или врач при проведении операции совершил ошибку, которая была установлена через несколько лет при проведении медицинского обследования человека в связи с его жалобами на ухудшение здоровья. В случае страхования гражданской ответственности может иметь место следующая ситуация - гражданин пострадал в ДТП. Через несколько лет у него резко ухудшилось состояние здоровья и врачи определяют, что ухудшение стало прямым следствием давней травмы, полученной при страховом событии. Наконец, те же примеры с асбестозными делами - люди работали с асбестом давно, а вредные последствия стали проявляться через десятилетия. Сюда же следует отнести случаи поражения ядерным излучениям и т.д., и т.п.

При страховании технически сложных объектов - авиационной и космической техники, морских судов, производственных объектов - страхователь зачастую не имеет возможности обратиться к страховщику с заявлением о выплате страхового возмещения из-за того, что длительное время работают государственные комиссии, без заключения которых нельзя определить причины произошедшего, а иногда и размер убытков. Но ни страхователь, ни страховщик не могут влиять на скорость работы таких комиссий. Как быть, если заключение госкомиссии последует уже по истечении специального срока исковой давности?

Наконец, в литературе обращали обоснованное внимание на то обстоятельство, что страхование подчас является частью более широкой системы отношений. Например, обязательное страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств как бы вмонтировано в систему отношений по возмещению вреда. При этом у потерпевшего всегда есть реальный выбор относительно того, к кому именно и какие требования выдвигать: либо к причинителю вреда в порядке возмещения ущерба, либо к страховщику в порядке выплаты страхового возмещения. В первом случае срок исковой давности или 3 года (при повреждении или уничтожении имущества), или вообще неограничен (при причинении вреда жизни и здоровью). А теперь представим такую ситуацию - потерпевший обратился в суд с иском о возмещении вреда к виновному в этом лицу по истечении двух лет с момента ДТП. Суд привлекает страховщика к участию в деле, скорее всего как соответчика (ч. 2 п. 2 ст. 11 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств"). Означает ли это, что при заявлении страховщика о пропуске срока исковой давности суд откажет в иске к нему даже в том случае, когда у причинителя вреда нет имущества для возмещения ущерба?*(19)

Одним словом, вряд ли оправдано в интересах повышения динамичности гражданского оборота пренебрегать защитой важнейших интересов людей и общества на возмещение вреда.

Имеются, на мой взгляд, и юридические аргументы против такого подхода. Дело в том, что право требования страхователя не является безусловным и представляет из себя фактически совокупность требований. Сам страхователь не имеет права квалифицировать неблагоприятное событие с объектом страхования или застрахованным лицом как страховой случай. Такое решение вправе принять лишь страховщик, а в случае спора - суд. Строго говоря, только после признания события страховым у страхователя возникает право требования именно страховой выплаты, а до этого, как я считаю, реализуется его право требования о признании произошедшего страховым случаем. Тот факт, что они объединены в одном требовании, носит технический, а не юридический характер.

Данный подход вообще был доведен некоторыми судами до абсурда по спорам из договоров перестрахования - суды двухгодичный срок исковой давности даже по этим сделкам исчисляли с момента страхового события по основному договору страхования. Если возникал сначала судебный спор между страхователем и страховщиком, который страховая компания проигрывала, то с иском к перестраховщику ему уже не имело смысла обращаться, так как давностные сроки истекли. Однако вышестоящие суды все-таки отменили подобные решения*(20).

Второй подход в принципе свободен от приведенных недостатков, так как предоставляет возможность страхователю (выгодоприобретателю) защищать свое нарушенное право на получение страховой выплаты в течение срока исковой давности, который начинает течь с момента отказа страховщика в такой выплате или при отсутствии ответа от него - с даты, когда он в соответствии с условиями договора или стандартных правил страхования должен был дать ответ на претензию контрагента.

Если рассматривать страховой случай как разновидность нарушения права в широком смысле этого понятия (например, нарушение права собственности в результате повреждения или уничтожения имущества при стихийном бедствии), то здесь имеет место нарушение этого коренного права, а при отказе в страховой выплате нарушается право на получение от страховщика компенсации понесенного ущерба. Поэтому вполне можно говорить о применении к страхованию конструкции, закрепленной в п. 1 ст. 200 ГК РФ.

Однако и здесь, по мнению отдельных авторов, возникают определенные проблемы. Поскольку момент предъявления страхователем претензии страховщику о страховой выплате в этом варианте выводится за рамки срока исковой давности, то в значительной степени выхолащивается сама суть института исковой давности применительно к страховым отношениям. Так, К.Е. Турбина отмечает, что "если законодатель ограничивает право кредитора на защиту своих прав определенными сроками, то это общее правило должно быть справедливым для всех правоотношений, в том числе и по договору страхования для защиты прав страхователей (выгодоприобретателей, застрахованных). Изложенная ранее точка зрения парадоксально приводит нас к выводу о возможности гипотетически "бессрочного" предъявления исков к страховщику и далее использования двухлетнего срока (или трехлетнего - по договорам личного страхования) для защиты своих прав в случае отказа страховщиком в страховой выплате. Представляется в конечном счете, что такое правовое толкование входит в противоречие с общими основами гражданского права о сроках исковой давности"*(21).

Безусловно, в таком выводе есть некоторый резон, но, по нашему мнению, нужно не жизнь загонять в прокрустово ложе наших интеллектуальных моделей, даже закрепленных в виде общих основ гражданского права, а, напротив, стремиться приблизить право к потребностям жизни. В этой связи для договоров страхования могут быть предложены два альтернативных варианта. Вариант первый - ввести для договоров страхования претензионный порядок разрешения дела и срок подачи претензии страховщику. Введение для страховых правоотношений претензионного порядка разрешения спора, по моему мнению, даже более обоснованно, чем в правоотношениях, скажем, по перевозке, потому что, как уже указывалось, без волеизъявления страховщика произошедшее не может считаться страховым случаем. Фактически заявления страхователей или выгодоприобретателей о страховой выплате - это и есть те самые претензии, которые всегда предъявляются страховщику. Претензионный срок может быть определен, например, в один год с момента страхового события, а на тот случай, когда по не зависящим от страхователя (выгодоприобретателя) обстоятельствам требование страховщику не может быть заявлено - один год с момента, когда у страхователя (выгодоприобретателя) появилась такая возможность. При такой конструкции двухгодичная исковая давность вполне достаточна, но она должна исчисляться с момента отклонения претензии полностью или частично, а при молчании страховщика - со дня, когда он должен был в соответствии с условиями договора или стандартных правил страхования рассмотреть претензию и принять по ней решение.

Включение в договоры или стандартные правила страхования положений о предельных сроках заявления претензий ситуацию принципиальным образом не изменяют, потому что сроки исковой давности, как уже подчеркивалось, от этого не изменяются.

Второй вариант - установить гибкий срок исковой давности, базовый - два года с момента страхового события (для абсолютного большинства договоров страхования этого вполне достаточно), а на случай, когда по не зависящим от страхователя (выгодоприобретателя) обстоятельствам требование страховщику не может быть заявлено - два года с момента, когда у страхователя (выгодоприобретателя) появилась такая возможность.

Необходимо подчеркнуть, что второй вариант в целом не выбивается из имеющихся в мире подходов к решению проблемы исковой давности. Всего можно выделить 3 концепции, которые реализованы в различных государствах. Первая концепция предполагает исчисление давностных сроков с момента нанесения ущерба, но сроки в этом случае достаточно продолжительные. Так, в Бельгии, Голландии, Люксембурге, Франции - 30 лет, в Великобритании для исков, связанных с имуществом, - 6 лет, в Финляндии и Швеции - 10 лет. В некоторых странах реализована доктрина двух альтернативных оснований для исчисления сроков исковой давности - с момента нанесения ущерба или с момента его обнаружения. Для каждого из этих вариантов установлены свои сроки. Например, в Австрии в первом случае - 30 лет, во втором - 3 года; такие же сроки действуют в Германии, в Испании, соответственно, 15 и 3 года. Третья концепция определяет начало течения давностных сроков с момента обнаружения ущерба. Здесь сроки уже сопоставимы с российскими, - в основном, 3-5 лет*(22).

При нынешнем законодательстве, с учетом изложенных выше аргументов, мы полагали бы целесообразным отдать предпочтение определению начала исчисления сроков исковой давности по искам, вытекающим из договоров страхования и перестрахования, с момента, когда страховщик или перестраховщик отказал в удовлетворении претензии контрагента, или с даты, когда он по условиям сделки должен был дать ответ на нее.

Следует подчеркнуть, что эти сложности не относятся к требованиям о взыскании иных, чем страховая выплата, денежных сумм по договорам страхования и перестрахования, например, премии, так как здесь обязательства имеют определенный срок исполнения и нарушение обязательства не требует длительного времени на расследование, поэтому в этих случаях сроки исковой давности надлежит исчислять с момента нарушения права или когда кредитор должен был узнать о нарушении своего права.

Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 24 июля 2000 г. N А65-12729/99-СГ1-25 (извлечение)

Комментарий:

Комментируемая норма закона - ст. 966 ГК РФ, определяет срок исковой давности, по требованиям, вытекающим из имущественных видов страхования, которые ограничены двумя годами для предъявления иска, причем всех участников страховых обязательств. При этом, применяя данную специальную норму по сроку исковой давности, необходимо исходить из общих правил истечения сроков исковой давности, предусмотренных гл. 12 ГК РФ.

Применительно к рассматриваемому примеру, суды применили общие правила для определения начала течения срока исковой давности, которые нарушила страховая компания, неправильно признав факт наличия списка договоров страхования подписанный неуполномоченным лицом в качестве признания долга, мотивируя тем, что срок исковой давности тем самым был прерван.

Судебная инстанция при принятии решения исходила из двух основных положений о сроках исковой давности: начало течения срока и перерыв течения срока исковой давности, которые дают основания для предъявления и рассмотрения исковых требования. В первом случае, начало течения срока исковой давности определяется моментом информированности (известности) лица о нарушении его права, а во втором случае, срок исковой давности прерывается двумя обстоятельствами: предъявлением иска и признанием долга.

Статья 967. Перестрахование

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 28 мая 2003 г. N КГ-А40/2529-03-П (извлечение)

Комментарий:

Это прецедент, отражающий достаточно традиционные подходы судов к целому ряду фундаментальных для перестрахования аспектов. Первый - обязанность перестраховщика произвести страховую выплату по договору перестрахования возникает исключительно в том случае, если перестрахователь осуществил страховую выплату по основному договору страхования обоснованно и законно. Второй - страховым случаем по договору перестрахования является страховая выплата, произведенная перестрахователем по основному договору страхования. Третий - суд посчитал, что перестрахователь, как и страхователь, по договору страхования должен доказать перестраховщику факт наступления страхового случая по основному страховому договору и размер реально осуществленной страховой выплаты.

С позицией суда по первому вопросу нужно согласиться, так как она соответствует требованиям п. 1 ст. 967 ГК РФ. Из этого следует важный вывод - в российской юрисдикции нет места для так называемых компромиссных страховых выплат (выплат ex gratia), которые довольно широко распространены на международном перестраховочном рынке.

Что касается позиции суда по второму и третьему вопросам, то они нуждаются в дополнительных пояснениях. Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 ноября 2003 года N 75), определил, что страховым случаем по договору перестрахования является выплата страховщиком страхового возмещения или страховой суммы, если договором не предусмотрено иное (см. ниже). Вывод суда о том, что перестрахователь обязан доказать перестраховщику наличие оснований для своего требования о страховой выплате, не соответствует обычаю делового оборота в сфере перестрахования, в силу которого перестраховщик считается обязанным произвести страховую выплату, если не докажет необоснованность требований перестрахователя. Именно наличие такого обычая создает основания для существования договоров облигаторного перестрахования, где страховые выплаты перестраховщиком производятся на основании бордеро (перечня оплаченных перестрахователем убытков или счетов, выставляемых передающей риск стороной перестраховщику). Эти документы, строго говоря, ничего перестраховщику не доказывают, а лишь информируют его о размере требований перестрахователя. Тем не менее перестраховщики, доверяя контрагентам, производят страховые выплаты. Если учесть, что при помощи договоров облигаторного перестрахования перестраховывается около 80% ответственности, то следует признать недостаточную обоснованность анализируемого вывода суда (ниже будет приведен прецедент, где суд признал наличие принципа презумпции ответственности перестраховщика).

Следует также обратить внимание на следующее обстоятельство: кассационная инстанция, отправляя дело на новое рассмотрение, указала на необходимость проверить спорные сделки перестрахования на предмет определения застрахованного по каждой из них риска, установить, являются ли спорные сделки в действительности договорами перестрахования либо иными договорами, предусматривающими в качестве застрахованного риска не риск выплаты страхового возмещения, а риск наступления обязанности выплатить долю в убытке. Совершенно очевидно, что здесь суд запутался в некорректных с правовой точки зрения формулировках договора перестрахования, являющихся, к сожалению, широко распространенными. Привычная запись об обязанности перестраховщика оплатить долю в убытке судом не была идентифицирована как страхование риска страховой выплаты, хотя при некотором усилии это вполне можно было сделать. Все это еще раз показывает, что юридическая небрежность может увеличить риски принятия судом совершенно неожиданного для сторон решения, вплоть до непризнания договора договором перестрахования.

Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75 Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (извлечение)

Комментарий:

При учете ныне действующего арбитражного процессуального законодательства это единственно возможное решение. Однако такой подход способен создать серьезные практические проблемы. Дело в том, что очень часто риск страховой выплаты по одному основному договору страхования перестраховывается у нескольких перестраховщиков. Поэтому вполне возможна такая ситуация, что в споре перестрахователя с одним из перестраховщиков суд признает наличие страхового случая по основному страховому договору и произведет взыскание страхового возмещения с перестраховщика, а другой суд в споре перестрахователя с другим перестраховщиком сделает вывод, что страхового случая не было, ведь решение первого суда не обладает преюдициальной силой, так как во втором деле иной состав спорящих сторон. Проблема не только в том, что разные суды могут высказать разные суждения по одному и тому же вопросу, что само по себе является негативным фактом, но и в том, что у налоговых органов, которым станет известно о разногласиях судов, появляется повод для совершенно необоснованных претензий к перестраховщикам, добровольно исполнившим свои обязательства по выплате страхового возмещения перестрахователю. Видимо, здесь участникам рынка в возможных спорах с налоговыми органами придется по аналогии ссылаться на общий принцип налогового права, согласно которому неустранимые неопределенности в законодательстве толкуются в пользу налогоплательщика. Так и здесь, имеющаяся неопределенность в правовой квалификации одного и того же события разными судами не должна, по нашему мнению, служить основанием для привлечения добросовестных субъектов гражданского оборота к налоговой ответственности.

Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75 Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (извлечение)

Комментарий:

Здесь сформулировано правило, согласно которому при отсутствии в договоре соглашения об ином страховым случаем по договору перестрахования является факт выплаты перестрахователем страхового возмещения по основному договору страхования. Важно не то, что суды признают страховым случаем по договору перестрахования именно страховую выплату по основному договору страхования - это позиция известная и, к сожалению, весьма деструктивная*(23). Новеллой является оговорка "при отсутствии соглашения об ином". Это означает, что стороны перестраховочной сделки могут своим соглашением дать иное операциональное определение страхового случая по договору перестрахования. Данная оговорка открывает возможность хоть как-то компенсировать несовершенство нормы п. 1 ст. 967 ГК РФ, где дано весьма далекое от жизни и природы перестрахования определение этого вида деятельности.

Теперь стороны перестраховочного контракта могут без опасений признавать страховым случаем, например, факт признания страховщиком претензии страхователя о страховой выплате в конкретном размере, что очень часто просто необходимо при наличии так называемой оговорки о "кассовом убытке", когда страховщик сам не может выплатить страховое возмещение по очень крупному убытку и необходимо, чтобы перестраховщики сначала выплатили страховое возмещение ему, а он, собрав нужную сумму, уже мог выполнить свои обязательства перед страхователем*(24). Правда, остается ряд вопросов. В классической доктрине перестрахования страховые случаи по договору страхования и перестрахования совпадают. Будут ли суды, в частности, признавать правомерной следующую формулировку в перестраховочном договоре: "Страховым случаем по настоящему договору является страховой случай по основному договору страхования"?

Будут ли суды соглашаться с положением договора перестрахования о том, что страховая выплата, произведенная страховщиком по перестрахованному договору страхования после истечения срока действия перестраховочного договора, тоже является страховым случаем по нему, как, судя по всему, считает М.И. Брагинский, который пишет: ":перестраховщик принимает на себя обязанность произвести выплату страховщику соответствующей суммы, если даже страховщик в свою очередь произведет выплату и за пределами действия основного договора, при условии, что страховой случай, который порождает соответствующую обязанность страховщика, имел место в пределах срока действия договора перестрахования"?*(25)

По нашему мнению, оснований для столь широкого толкования понятия "страховой случай по договору перестрахования" все-таки нет. Думается, что страховые случаи после истечения срока действия договора страхования или перестрахования происходить не могут, иначе теряется всякий смысл в определении именно срока действия договора, который законом отнесен к числу его существенных условий (п.п. 4 п. 1 ст. 942 ГК РФ). Кроме того, если с точки зрения гражданско-правовых отношений такое обязательство, пусть и с определенными натяжками, все-таки может сработать, то с позиций налоговых отношений оно более чем сомнительно. Раз это не страховой случай по договору перестрахования, то на каком основании перестраховщик будет относить сумму выплаченного возмещения на экономически обоснованные расходы? Поэтому на случай, когда перестраховщику придется платить контрагенту после истечения срока действия этого договора, мы рекомендовали бы применять специальную оговорку о пролонгации срока действия перестраховочного контракта до урегулирования страхового события по основному договору страхования плюс период, необходимый для предъявления страховщиком претензии принимающей стороне.

Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75 Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (извлечение)

Комментарий:

Этим пунктом обзора, судя по всему, поставлена точка в бесконечных спорах о сути и последствиях применения в договорах перестрахования принципов "следования судьбе страховщика" и "следования решениям и действиям страховщика". Абсолютным большинством специалистов страховых компаний в России эти принципы понимались как безусловная обязанность перестраховщика заплатить перестрахователю даже в тех случаях, когда, по мнению принимающей стороны, никакого страхового события по основному договору страхования не было и перестрахователь произвел выплату необоснованно или в нарушение требований закона. Более того, нередко утверждалось, что при наличии таких оговорок в договорах перестраховщик вообще не вправе каким-либо образом оспаривать решения передающей стороны. Юридическая несостоятельность подобных взглядов уже не раз была показана*(26), но только сейчас можно с уверенностью говорить о том, что и суды признали за перестраховщиком право оспаривать решения контрагента о страховой выплате, несмотря на наличие в договорах условий о следовании судьбе или решениям и действиям.

Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 13 сентября 2002 г. N А56-10543/02 (извлечение)

Комментарий:

Хотя спор в данном случае формально шел между перестраховщиками и экспертами, на самом деле перестраховщики таким, правда, не очень обычным, образом хотели оспорить решение перестрахователя в части размера произведенной им страховой выплаты.

С точки зрения практики перестрахования, на наш взгляд, данное постановление представляет интерес, прежде всего, в части указания суда на отсутствие в договорах перестрахования специального условия о порядке определения ущерба как на одно из оснований для отказа в иске. Другими словами, суды допускают возможность включения в договоры правил определения размера убытков и увязывания с соблюдением этих правил обязанности перестраховщика произвести страховую выплату.

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 4 февраля 2002 г. N КГ-А40/13-02 (извлечение)

Комментарий:

Данное постановление имеет принципиальное значение, так как фактически признает за перестраховщиком право оспаривания согласованной сторонами основного договора страхования страховой стоимости имущества, тогда как в силу ст. 948 ГК РФ у страхователя и страховщика такого права нет за исключением случая, когда страховщик, не воспользовавшийся до заключения договора своим правом на оценку страхового риска, был умышленно введен в заблуждение относительно этой стоимости. Указанный запрет не распространяется на перестраховщика, потому что он не является стороной договора страхования и не связан достигнутыми при его заключении договоренностями. Таким образом, и у страховщика появляется пусть не прямая, а с помощью перестраховщика, возможность оспорить согласованную со страхователем страховую стоимость застрахованного имущества.

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 21 сентября 2001 г. N КГ-А40/5194-01 (извлечение)

Комментарий:

Данное постановление не имеет прямого значения для раскрытия судебной практики по договорам перестрахования. Однако оно важно как напоминание о необходимости строго соблюдать все требования закона при оформлении искового заявления. Отсутствие должных полномочий у лица, подписавшего иск, явилось основанием для отмены судебных решений и оставления иска без рассмотрения.

Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 16 февраля 2001 г. N А65-8558/2000-СГ1-10 (извлечение)

Комментарий:

Это достаточно типичное решение одной из искусственно созданных российским законодательством проблем в перестраховании. Классическая доктрина перестраховочной деятельности рассматривает в качестве страхового случая по договору перестрахования страховое событие по основному страховому договору, поэтому нигде в мире, кроме России, не может сложиться такая ситуация, когда истечение срока действия договора страхования приводит к прекращению обязательств перестраховщика. В доктрине уже неоднократно показывалась вся опасность подобного подхода, так как возникновение ситуаций, когда страховщик по объективным причинам не успевает урегулировать страховой случай по договору страхования в пределах срока его действия, просто неизбежно. Если страховое событие происходит в последние дни действия полиса, то страховщик в силу технологических причин просто не успеет расследовать обстоятельства происшедшего, получить заявление от страхователя или выгодоприобретателя, принять решение и выплатить деньги. По технически сложным рискам страховые события расследуются подчас годами, например, при аварии самолетов, космических аппаратов, производственных комплексов и т.д. К сожалению, судебная практика в этом вопросе пошла по сугубо формальному пути. Единственный выход из сложившегося в этом вопросе положения дел мы видим в том, чтобы в договоры перестрахования всегда включалась оговорка об автоматической пролонгации срока действия договора перестрахования в случае, если в период действия основного договора страхования по нему произошел страховой случай, который страховщик не успел урегулировать до истечения срока его действия.

Хотелось бы обратить внимание на доводы перестрахователя, при помощи которых тот пытался обосновывать свои требования. Он, в частности, ссылался на то обстоятельство, что срок действия договора перестрахования не определен, но согласно перестраховочного слипа (п. 4) ответственность ретроцессионера начинается и заканчивается одновременно с ответственностью ретроцедента. Оба эти довода, с юридической точки зрения, неправильны. Срок действия договора страхования и договора перестрахования, если в нем специально не предусмотрено иное, является существенным условием и без его согласования договор не может считаться заключенным (п. 1 ст. 432 ГК РФ). Что касается окончания ответственности перестраховщика одновременно с окончанием ответственности перестрахователя, то такой тезис тоже исключает обязанность перестраховщика осуществить страховую выплату, поскольку, во-первых, в данной формулировке под термином "ответственность" понимаются обязательства, а во-вторых, в соответствии с п. 1 ст. 408 ГК РФ обязательство прекращается надлежащим исполнением. Поэтому как только перестрахователь исполнил надлежащим образом свое обязательство, то есть произвел страховую выплату, в этот же момент прекращает действовать и обязательство перестраховщика.

Необходимо отметить некорректную формулировку относительно предмета договора перестрахования, под которым стороны понимают совместную деятельность по проведению страховочных операций (п. 1.1 договора). Предметом договора перестрахования могут быть только отношения сторон, в рамках которых перестраховщик обязуется за обусловленную договором плату (перестраховочную премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить перестрахователю понесенные вследствие этого события расходы по страховой выплате. Концепция перестрахования как разновидности совместной деятельности (простого товарищества), имевшая хождение в позапрошлом веке, давно уже стала достоянием истории, так как не отражает правовой природы перестраховочных сделок.

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 18 июля 2002 г. N КГ-А40/4504-02 (извлечение)

Комментарий:

Данный прецедент показывает, как сложно бывает судам уяснить особенности договоров перестрахования. Во-первых, суд кассационной инстанции сделал, на наш взгляд, отнюдь небесспорный вывод относительно того, что поскольку перестрахование является видом имущественного страхования и на отношения по перестрахованию распространяются все общие правила гл. 48 ГК РФ, перестрахователь так же, как и страхователь, по оригинальному договору страхования, во всех случаях обязан доказать обоснованность своих требований о возмещении расходов по выплате страхового возмещения в результате наступления страхового события.

На самом деле в мире большая часть ответственности страховщиков, как известно, страхуется по договорам облигаторного перестрахования, когда перестрахователь обязан все соответствующие риски передавать перестраховщику в перестрахование, а тот, в свою очередь, обязан их перестраховывать в автоматическом режиме. По договорам облигаторного перестрахования выплаты перестраховщиком страхового возмещения передающей стороне производятся, как правило, на основании бордеро-счетов и сальдированных счетов, выставляемых перестрахователем. Строго говоря, эти документы не являются безусловными доказательствами ни наступления страхового случая по основным договорам страхования, ни размера убытков страхователя, ни даже факта страховой выплаты страховщика, они просто информируют перестраховщика и одновременно являются требованием на выплату страхового возмещения. Перестраховщик оплачивает эти счета потому только, что он, во-первых, доверяет перестрахователю, что называется, на слово, а во-вторых, потому что его обязанность платить на основании таких документов определена условиями договоров перестрахования. Поэтому единственным убедительным объяснением существования договоров облигаторного перестрахования и такой облегченной формы расчетов по ним является наличие в перестраховании принципа презумпции ответственности перестраховщика, если он не докажет необоснованность или незаконность выплаты, произведенной страховщиком страхователю по основному договору страхования. Этот принцип основан на обычае делового оборота, так как подобная форма перестраховочных отношений существует издавна, всеми признается и понимается одинаково. Обычай делового оборота в силу п. 5 ст. 421 ГК РФ, если условие договора не определено сторонами или диспозитивной нормой, по существу является подразумеваемым условием сделки. А согласно п. 2 ст. 967 ГК РФ, стороны в договоре перестрахования могут исключить применение к своим отношениям положений главы 48 ГК РФ. Наличие такого обычая делового оборота, не отмененного сторонами применительно к своим перестраховочным правоотношениям, означает, что норма п. 1 ст. 929 ГК РФ в подобной ситуации не действует, а ст. 15 кодекса напрямую применяться не может, так как у страховщика в результате страховой выплаты убытков нет - это его обычная профессиональная деятельность, по общему правилу, прибыльная, иначе он просто разорился бы. Другое дело, если в самом договоре перестрахования прямо предусмотрено исключение принципа презумпции ответственности перестраховщика, например, в форме требования к перестрахователю обосновать документально свою претензию к перестраховщику. Тогда, действительно, перестрахователь должен доказать наличие у себя обоснованных расходов именно по страховой выплате. Но это происходит не в силу положений главы 48 ГК РФ, а в силу условий договора перестрахования. Чаще всего такие нормы включаются в договоры факультативного перестрахования, которые являются наиболее простой формой перестраховочной деятельности и носят чаще всего характер промежуточной формы перед переходом к облигаторным (договорным обязательным) отношениям. Поэтому, как мы считаем, подходы, свойственные промежуточной форме перестраховочных отношений, нельзя рассматривать как основополагающие. Напротив, они имеют характер исключения из общего правила.

Второе некорректное суждение суда касается предметов обоих договоров перестрахования. Суд при этом указал, что в договоре от 25 января 2000 г. предмет определен как риск выплаты страхового возмещения перестраховщиком по договору факультативного перестрахования N 913/01 от 21 сентября 1999 г., а в последнем в качестве страховых рисков названы иные риски, нежели риск выплаты страхового возмещения. Предметом договора, как известно, являются отношения участников. Предметом договора перестрахования служат отношения сторон, связанные с обязательством перестраховщика за обусловленную договором перестраховочную премию выплатить перестрахователю страховое возмещение при наступлении предусмотренного договором страхового случая. Риск страховой выплаты является объектом страхования в перестраховочной сделке. В договорах перестрахования эти существенные условия зачастую формулируются, с правовой точки зрения, некорректно, но уточнять здесь что-либо нечего, так как суды признали эти не очень правильные формулировки выражающими правовую природу договора перестрахования.

Следует отметить и необоснованность ссылки суда на ст. 13 Закона об организации страхового дела, посвященную перестрахованию. Дело в том, что Гражданский кодекс построен на основании принципа исчерпывающего регулирования упомянутых в нем договоров, если только в соответствующих нормах кодекса не сделана отсылка к специальному закону. В ст. 967 ГК РФ, регулирующей перестрахование, такой отсылки нет. Поэтому положения ст. 13 Закона об организации страхового дела не имеют юридической силы с момента вступления части второй ГК РФ в действие.

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 2 апреля 2003 г. N КА-А40/1629-03 (извлечение)

Комментарий:

Настоящий прецедент имеет важное значение, прежде всего, для практики облигаторного (договорного обязательного) перестрахования. Суды, во-первых, признали совершенно правомерным осуществление перестраховщиками страховых выплат по договорам перестрахования, если это предусмотрено условиями таких сделок, на основании бордеро (перечня убытков), счетов-бордеро и сальдированных счетов, которые выставляет перестрахователь перестраховщику. Эти документы являются надлежащими первичными документами, на основании которых перестраховщик имеет право относить страховые выплаты на экономически обоснованные расходы. Требование налоговых органов по поводу необходимости предоставления им перестраховщиком по каждому факту страховой выплаты полного комплекта документов, который формирует у себя первичный страховщик, судами было отвергнуто как незаконное, потому что в каких-либо законах или правовых актах подобных норм не содержится. Поскольку ранее схожие решения были приняты Арбитражным судом г. С.-Петербурга и Ленинградской области, а также Федеральным арбитражным судом Северо-Западного округа, то уже можно утверждать, что формируется последовательная судебная практика в этом вопросе.

Во-вторых, суды, пожалуй, впервые сослались на обычаи делового оборота в области перестрахования, о которых было сказано в письмах Всероссийского союза страховщиков. В одном из этих писем ВСС подтверждал, что в области перестрахования существует обычай делового оборота, устанавливающий принцип презумпции ответственности перестраховщика, пока он не докажет необоснованность и (или) незаконность требования перестрахователя. Именно этот принцип, как указывалось выше, служит правовым основанием для страховых выплат по договорам облигаторного перестрахования на основании лишь документов, выставляемых перестрахователем. Во втором письме ВСС подтверждал, что существует обычай делового оборота о расчетах по договорам облигаторного перестрахования на основании бордеро, бордеро-счетов и сальдированных счетов.

Следует добавить, что указанное решение суда вполне позволяет переходить к выплате страхового возмещения перестрахователям на основании выставляемых ими счетов также по договорам факультативного перестрахования, потому что эти два вида договоров представляют собой договоры перестрахования и правовой режим их регулирования не различается.

Статья 968. Взаимное страхование

По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.

Статья 969. Обязательное государственное страхование

По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.

Статья 970. Применение общих правил о страховании к специальным видам страхования

По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.

Судебно-практический комментарий основных положений Закона Российской Федерации от 27 ноября 1992 г. N 4015-1 "Об организации страхового дела в Российской Федерации" (в ред. от 10.12.2003 г. N 172-ФЗ, с изм. от 21.06.2004 г. N 57-ФЗ) (извлечение)

Статья 8. Страховые агенты и страховые брокеры

Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 19 сентября 2002 г. N КГ-А40/6252-02 (извлечение)

Комментарий:

Предметом спора явилось неисполнение страховым брокером своих обязательств по договору на оказание брокерских услуг и заключению договоров перестрахования. В данном случае страховой брокер по условиям договора и в соответствии с п. 3 ст. 8 Закона РФ "Об организации страхового дела в РФ" обязан был выполнить поручение истца по представлению его интересов перед другими страховыми компаниями, связанными с заключением договоров перестрахования. Однако, получив от истца часть перестраховочной премии в счет будущего договора перестрахования, брокер не исполнил своего обязательства, в связи с чем его жалоба была отклонена.

Статья 9. Страховой риск, страховой случай

Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75 Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (извлечение)

Комментарий:

Выводы Высшего Арбитражного Суда РФ базируются, в основном, на том, что в момент заключения договора страхования страховой случай не наступил, имея в виду, что не наступили опасные последствия в виде недобора урожая от засухи. Данное обстоятельство соответствует фабуле рассматриваемого дела. Как нам известно, указанный прецедент уже стал поводом для дискуссий среди специалистов.

Одни из них считают, что суды в данном случае недостаточно глубоко исследовали признаки страхового события. Вот их доводы.

Страховой случай в страховании (ст. 929 ГК РФ) является сложным юридическим составом, который состоит из трех самостоятельных элементов, а именно:

а) опасное событие;

б) имущественный ущерб (убыток), который должен возникнуть у страхователя;

в) наличие причинной связи меду опасным событием и возникшим ущербом.

Кроме того, каждый из указанных элементов страхового случая характеризуется определенными признаками, установленными законом, с помощью которых устанавливается фактическое наличие данных элементов в тех или иных обстоятельствах.

Так, в частности, страховое событие в соответствии со ст. 9 Закона РФ "Об организации страхового дела в РФ" характеризуется только двумя признаками: вероятностью и случайностью, обращается внимание на то, что при этом отсутствует признак опасности. Ибо опасность - это само собой разумеющийся признак любого страхового события, иначе событие не будет считаться страховым. Поэтому признак опасности при определении и установлении страхового события в момент заключения договора страхования всегда подразумевается, в том числе и в виде оценки предполагаемого ущерба и определения страховой суммы.

Поэтому при заключении договора страхования и определении по нему страховых событий стороны должны следовать признакам вероятности и случайности, которые определил законодатель, а не ограничиваться только признаком опасности. Именно поэтому страховая компания, обосновывая свои исковые требования, обращала внимание суда на то, что в момент заключения договора страхования указанное страхователем страховое событие в виде засухи не обладало признаком вероятности и случайности, так как оно уже имело место до заключения договора страхования, о чем прекрасно знал страхователь.

То есть для страхователя обозначенное им событие не являлось страховым, так как о наступлении засухи (события - опасности) он знал до заключения договора страхования (не путать со случаем, так как законодатель рассматриваемой нормой закона разделяет понятие страхового события и страхового случая, увязывая первое только с риском. Иначе законодатель не вводил бы по отдельности два элемента: страховой случай и страховое событие).

Нам представляется, что событие в страховании имеет индивидуальное значение в отличие от страхового случая. Страховой случай - более широкое понятие, которое обнимает событие и возникшие вследствие этого события убытки. В принципе это логично, так как не всегда наступившее событие может повлечь за собой убыток для страхователя, что исключает наступление страхового случая. Поэтому в рассматриваемом примере событие подлежит рассмотрению в качестве определенного природного явления, которое своим воздействием может причинить имущественный вред, а может и не причинить его.

Кроме того, по признаку случайности принципиальным моментом здесь является то, что сведения о наступлении опасного события должны быть неизвестны страховщику, а тем более страхователю, то есть его наступление должно быть неизвестным во времени, то есть случайным, а самое главное - непредсказуемым в наступлении, внезапным. Однако в рассматриваемом случае обозначенное страхователем страховое событие фактически наступило до заключения страхового договора, о чем страхователь знал.

Другие специалисты считают, что главным в вопросе о действительности договора страхования является не момент, когда начала вообще проявляться предусмотренная договором страхования опасность, а момент вредоносного воздействия этой опасности на объект страхования. Если этот момент наступил после заключения договора, то страхование действительно. Если этот момент наступил до заключения договора, но во время его заключения стороны находились в добросовестном неведении относительно реализовавшегося страхового случая, то страховщик должен осуществить страховую выплату. При этом принципиальное значение имеет согласованный сторонами сделки срок страхования, то есть период времени, в течение которого только и могут произойти страховые события.

Например, Ю.Б. Фогельсон полагает, что "моментом наступления страхового случая является момент, когда опасность, от которой производится страхование, начала воздействие на объект страхования, причиняя вред заинтересованному лицу"*(27).

Высказанная выше точка зрения, согласно которой моментом наступления страхового случая является начало существования или действия (но еще на незастрахованный объект) самой опасности, предусмотренной договором страхования, сторонниками второго подхода признается недостаточно обоснованной, потому что нет непреложности в том, что опасность непременно затронет интересы страхователя или выгодоприобретателя. Она их может затронуть, но может и обойти стороной. Так, если дом, находящийся в лесу, был застрахован в момент, когда в отдаленном участке леса уже начался пожар, то это не означает, что застрахованный дом непременно сгорит, хотя, конечно, вероятность такого развития событий в данном случае выше, чем при отсутствии пожара вообще.

В принципе возможны следующие варианты соотношения момента начала проявления опасности и начала или окончания страхования.

1) Опасность стала проявляться и оказывать воздействие на застрахованный объект до начала срока страхования. В этом случае важнейшее значение приобретает вопрос о том, знал ли страхователь или выгодоприобретатель о происходящем. Если они находились в добросовестном неведении относительно того, что опасность уже начала причинять вред страхуемому объекту, то такой договор страхования не должен признаваться недействительным по признаку ничтожности.

2) Опасность возникла до начала срока страхования, но ее воздействие на застрахованный объект началось и завершилось в период страхования. Здесь, как уже указывалось выше, никаких оснований для того, чтобы подвергать сомнению действительность договора страхования, не имеется.

Частным случаем такой ситуации следует признать ситуацию, когда время причинения вреда застрахованному объекту невозможно установить. Судебная практика пошла по пути признания моментом наступления страхового случая при подобных обстоятельствах момента выявления ущерба.

3) Опасность начала свое действие и завершила его в период страхования, а ущерб был выявлен после окончания срока страхования. Это достаточно часто встречающаяся ситуация при страховании от несчастных случаев или рисков профессиональной ответственности. Например, в период срока страхования человек подвергся воздействию опасного излучения или вредных веществ, а последствия дали себя знать лишь после окончания срока страхования. В подобных случаях страховщики выплачивают страховое возмещение. Именно к таким ситуациям относятся так называемые "асбестовые дела" - американские и западноевропейские страховщики в настоящее время выплачивают страхователям и застрахованным, заболевшим асбестозом вследствие работы с асбестом, которая имела место несколько десятков лет тому назад.

4) Опасность проявилась как в период страхования, так и после его окончания, а ущерб был выявлен позже. В такой ситуации страховщик будет платить, если однозначно будет установлено, что вредоносное воздействие произошло именно в течение срока страхования.

5) Опасность стала проявляться и прекратила свое действие до начала срока страхования, а причиненный ею вред был выявлен в течение срока страхования. В этом случае оснований для страховой выплаты не имеется.

6) Опасность начала свое воздействие на застрахованный объект в период страхования, но продолжала действовать и после его завершения. Здесь страховая выплата должна быть осуществлена. Более того, в страховании на этот случай даже разработана специальная оговорка о пролонгировании срока действия договора.

7) Опасность возникла и стала воздействовать на застрахованный объект после истечения срока страхования. В этом случае оснований для страховых выплат, совершенно очевидно, нет.

Особенно важно учитывать данное обстоятельство как раз в тех случаях, когда истек специальный страховой срок, а общий страховой срок и срок действия договора еще формально не истекли. Например, договор страхования груза заключен на один месяц, но специальный страховой срок ограничен лишь периодом самой перевозки, скажем, 10 дней. Перевозка началась на 7-й день и завершилась на 17-й день. Таким образом, до конца формального срока действия договора есть еще 13 или даже 14 дней, но страхового события уже произойти не может, поскольку оно могло иметь место лишь в период транспортировки груза. Повреждение груза в оставшиеся до окончания срока действия договора страхования дни страховым случаем признаваться не должно.

Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 1 октября 2002 г. N Ф04/3685-1438/А45-2002 (извлечение)

Комментарий:

Судебная коллегия установила, что в заключенном сторонами договоре страхования в качестве страхового события предусмотрен пожар, возникший по любым причинам, кроме самовозгорания и умысла страхователя. Пожар, как опасное событие, независимо от причин его наступления, за исключением преднамеренных действий, направленных на наступление пожара, в любом случае обладает признаками вероятности и случайности. Поэтому доводы страховой организации, на наш взгляд, обоснованно были признаны недостаточно обоснованными.

Статья 10. Страховая сумма и страховая выплата

Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75 Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (извлечение)

Комментарий:

Высший Арбитражный Суд РФ указал, что страховое возмещение является денежным обязательством, в силу чего просрочка страховой выплаты влечет за собой взыскание процентов по ст. 395 ГК РФ. При этом следует иметь в виду, что если по договоренности сторон в силу ст. 10 Закона РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации" страховая выплата заменяется компенсацией ущерба в натуральной форме, то задержка в данной компенсации на должна влечь за собой применение в отношении страховщика положений ст. 395 ГК РФ, так как в этом случае денежные обязательства заменены по соглашению сторон на имущественные.

──────────────────────────────

*(1) Брагинский М.И. Договор страхования. М., 2000. С. 113-118; Рахмиловия В.А. Новые виды страхования в Гражданском кодексе//Юридический мир. 1997. N 12. С. 19-24; Аксенова И.О. Страхование ответственности за причинение вреда//Приложение к газете "Финансовая Россия". 1998. N 3. С. 7.

*(2) Фогельсон Ю.Б. Комментарий к страховому законодательству. М., 2002. С. 122.

*(3) Текст приказа см. на с. 83.

*(4) Текст данного постановления см. на с. 88.

*(5) См.: Брагинский М.И. Договор страхования. М., 2000., С. 88.

*(6) Текст данного постановления см. на с. 46.

*(7) Текст п. 7 данного информационного письма см. на с. 7.

*(8) См., например: Брагинский М.И. Договор страхования. М., 2000. С. 82.

*(9) См.: Фогельсон Ю.Б. Комментарий к страховому законодательству. М., 2002. С. 169.

*(10) Текст данного постановления см. на с. 17.

*(11) См. Фогельсон Ю.Б. Комментарий к страховому законодательству. М., 2002. С. 196.

*(12) См. подробнее: Дедиков С. "Приостановили" договор, а что дальше?//Юрист (Приложение к газете "Экономика и жизнь"). 2002. N 39. С. 2.

*(13) Текст данного постановления см. на с. 119.

*(14) Текст данного постановления см. на с. 108.

*(15) Текст данного постановления см. на с. 19.

*(16) Комментарий к Гражданскому кодексу РФ части второй (постатейный)/Отв. ред. Садиков О.Н. М., 1998. С. 559.

*(17) См.: Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций/Отв. ред. Садиков О.Н. М., 1997. С. 530.

*(18) Турбина К.Е. О сроках исковой давности применительно к договорам страхования и перестрахования в российском праве//Страховое право. 2003. N 3. С. 26.

*(19) См. об этом: Турбина К.Е. О сроках исковой давности применительно к договорам страхования и перестрахования в российском праве. С. 25.

*(20) См. подробнее: Легчилин А.А. Перестрахование в России, проблемы и вопросы. В кн. Перестрахование 2003: потенциал развития. Материалы VII Всероссийской конференции по перестрахованию. Статьи по перестрахованию. М., 2003. С. 704-709.

*(21) См. об этом: Турбина К.Е. О сроках исковой давности применительно к договорам страхования и перестрахования в российском праве. С. 29.

*(22) См. подробнее: Шинкаренко И.Э. Страхование ответственности: Справочник. М., 1999. С. 60-62.

*(23) См. например: Вербицкая П.В. Некоторые теоретические аспекты перестрахования//Финансы. 1998. N 12. С. 36; Дедиков С., Фурсов О. Авария "Броневика" с глобальными последствиями//Экономика и жизнь. 1997. N 4. С. 9.

*(24) См. подробнее: Дедиков С. В. "Кассовый убыток" как зеркало российского перестрахования//Финансы. 2001. N 4. С. 56-59.

*(25) Брагинский М.И. Указ. соч. С. 171.

*(26) См. подробнее: Дедиков С. Принцип "следование судьбе страховщика" //Российский страховой бюллетень. 2003. N 5 (август). С. 4-10; Дедиков С.В. Принцип следования решениям и действиям страховщика. В кн.: Перестрахование 2003: потенциал развития. Материалы VII Всероссийской конференции по перестрахованию. Статьи по перестрахованию. М., 2003. С. 605-626.

*(27) Фогельсон Ю.Б. Комментарий к страховому законодательству. М., 2002. С. 56.