Оценка экономической ситуации к концу "застойного периода"

В официальных документах и выступлениях периода "перестройки" фигурировало определение экономической ситуации накануне апреля 1985 г. как "предкризисного состояния". Эту квалификацию нельзя считать точной, поскольку она не отражает всей остроты положения. В то же время в настоящий момент, под влиянием социальных и экономических трудностей, эпоха "застоя" порой начинает представляться как благополучный период,  выгодно отличающийся от современного.  По данным современных социологических исследований, преобладающая часть россиян считает, что из всех эпох коммунистической истории лучше всего жилось при Брежневе.

В связи с этим появляются попытки пересмотреть негативные оценки периода до 1985. Характерна в этом отношении публикация В. Щер­бины, который выступает против преобладающей интерпретации эко­номических трудностей, нараставших со второй половины 70-х го­дов, как симптома системного кризиса<13>. По его оценке, само по себе снижение темпов экономического роста вряд ли может расцени­ваться как проявление кризиса системы, поскольку в ХХ в. страны Запада неоднократно переживали подобные и даже более глубокие спады и кризисы (например времена "великой депрессии").

По нашему мнению, системный, а не ситуативный характер экономи­ческого кризиса доказывается целым рядом его параметров. Во-пер­вых, весьма показательно, что неуклонно снижаются темпы роста и проваливаются все последние пятилетние планы даже в области про­мышленности, которая всегда являлась "священной коровой" комму­нистического режима. Именно промышленность, представляя фасад тоталитарной экономики, демонстрировала -- за счет ограбления других экономических секторов и социальной сферы -- относитель­ную динамичность развития.

Между тем, среднегодовой прирост промышленного производства сос- тавил в 1961--1970 гг.  8,7 %, в 1971--1975 -- 7,4; в 1976--1980 --4,4 и в 1981--1985 гг.  --3,7%. Если в девятой пятилетке общий объем промышленного производства увеличился на 43 %,  то в деся- той на 24, а в одиннадцатой -- на 20 %.

Особенно показательно прогрессирующее отставание научно- технического прогресса, определявшееся органической неспособностью командной экономики перейти от экстенсивного к интенсивному типу развития. Достаточно сказать, что к началу 80-х годов даже в промышленности лишь 10--15 % предприятий были автоматизированы или хотя бы комплексно механизированы, в то же время 35--40 % рабочих в промышленности, 55--60 -- в строительстве, 70--75 % в сельском хозяйстве были заняты немеханизированным трудом. К 1985 г. в США действовало почти 1,5 млн ЭВМ и более 17 млн персональных компьютеров, в СССР же -- лишь несколько десятков тысяч<15>.

Во-вторых, оказались безуспешными попытки поднять отстающие отрасли экономики, прежде всего сельское хозяйство, даже ценой значительного роста капиталовложений, который не давал эффекта в рамках существовавшей системы. Достаточно сказать, что в 1965--1985 гг. в сельское хозяйство было вложено 670,4 млрд руб. Между тем, прирост валовой продукции сельского хозяйства составил в восьмой пятилетке -- 21 %, в девятой -- 13; в десятой -- 9, в одиннадцатой -- менее 6 %<16>.

В-третьих, наличие некоторого экономического роста, относительная нсыщенность потребительского роста сохранялись за счет беспощадного расхищения невосполнимых природных и человеческих ресурсов. Известно, что темпы экономического роста во второй половине 70-х -- начале 80-х годов в значительной мере поддерживались за счет ограбления социальной сферы, образования и просещения, путем безудержной алкоголизации населения (более 30 % доходной части бюджета), экспорта углеводородов, позволявшего в свою очередь импортировать продовольствие и промышленные товары, наконец, -- разрушения экологической среды.

Наиболее ярким выражением цены этого относительного социального благополучия "застойных" лет являлось то, что с 1971 г. средняя продолжительность жизни в стране перестала увеличиваться и в 1985 г. была ниже, чем в 1958 г. К началу 80-х годов общество "развитого социализма" оказалось на 35-м месте в мире по продолжительности жизни, к этому времени почти 50 стран мира имели более низкую детскую смертность<17>.

Лишь в настоящее время в полной мере стали ясны масштабы эколо­гической катастрофы, ставшей расплатой за десятилетия хищничес­кого хозяйствования. Директор Центра независимых экологических программ М.Черкасова пишет в связи с этим: <<Список наиболее грязных городов был впервые орубликован в докладе Госкомитета СССР по охране природы "Состояние природной среды в СССР в 1988 г. " Среди них -- города с хроническим превышением предельно до­пустимых концентраций (ПДК) самых вредных веществ в пятьдесят и более раз. Интенсивность загрязнения как наземных, так и подзем­ных вод колеблется, по разным показателям, до десяти и даже до ста ПДК. Как сказано в проекте Национального доклада СССР к кон­ференции ООН 1992 г., это может привести к катастрофическому по­ложению с обеспечением питьевого водоснабжения ... На самом деле такое положение уже наступило. И вот итог: в прошлом плодород­нейшие земли Центральной и Южной России отравлены промышленными выбросами, удобрениями и ядохимикатами, превращены в свалки ток­сических отходов>>.

В результате, как отмечает названный автор, "именно исходно наи­более благоприятные для жизни регионы России ... характеризуются наиболее тяжелой демографической ситуацией. Именно в средней и южной России ежегодно на каждую тысячу человек умирает на нес­колько человек больше, чем родится, прирост населения имеет здесь отрицательную величину от 0 до -4,5 (по статистическим по­казателям 1990 г.). ...Налицо самое что ни на есть натуральное вымирание российского населения, определенных его популя­ций"<18>.