Лицемерный тип

Ребёнок лицемерного типа при появлении в школе отличается обыкновенно своей скромной внешнос­тью; в играх он подвижен и весел. Вначале он очень приветлив и внимателен ко всем окружающим, а по­том более к тем, от которых что-либо зависит. Он сближается с ними всего более, угождает им и даже внимательно предупреждает различные их желания. При всяком удобном случае он ласкается к своим учителям и воспитателям, целует их (в особенности девочки) и конфузливо указывает на свою привязан­ность к ним. Он охотно говорит с ними о добре и не пропускает случая высказывать самые ходячие пра­вила нравственности, заученные им наизусть, смотря при этом прямо в глаза наставнику, к которому обра­щается. Для этого он в особенности пользуется случа­ем, когда замечен какой-нибудь проступок товарища. Иногда он является с виду таким простодушным или откровенно-добродушным ребёнком, что все к нему относятся с участием. В классе он всегда старается быть скромным и только своей высоко поднятой по­движной рукой показывает учителю свою готовность отвечать или решать задачу. Ответы его, не всегда удачные, чаще всего содержат в себе слова учителя, которые он успел запомнить. Такой ребёнок вначале обыкновенно учится хорошо и исполняет всё, что от него требуется, но это продолжается недолго.

Вскоре оказывается, что этот прелестный ре­бёнок нелюбим своими товарищами; это часто пора­жает наставника, который, однако, сначала объясняет себе это явление кознями худых учеников, тем более что недовольство является раньше всего со сторо­ны учеников, не любимых учителем. Мало-помалу этот ребёнок всё более отдаляется от своего класса, оставаясь, однако же, часто любимцем учителя, кото­рый, видя его угнетённым и преследуемым, ещё бо­лее покровительствует ему. При этом сближении с наставником ребёнок передаёт, то как бы случайно в разговоре, а то и прямо, все действия товарищей и их проступки. <...>

Вообще он часто прибегает к различным бо­лезням, которыми он якобы страдает; ими он желает разжалобить окружающих и тем достигнуть удовле­творения своих желаний. Мнимые страдания в виде кашля, кровохарканья, которые он вызывает, растравляя себе дёсны до крови, притворная слабость, нервные и даже психические припадки составляют излюбленные средства, к которым прибегает такой ребёнок, и очень часто и охотно. Нуждаясь в чём-нибудь, он обыкновенно предпочитает заполучить необходимую вещь скорее тайком, чем открытым путём.

Все эти качества, открытые наставником, из­меняют несколько его отношение к ребёнку, он на­чинает к нему присматриваться более объективно и видеть его недостатки. Ребёнок же, не находя более для себя никакой выгоды в приспособлении к стар­шим, как бы махнёт на всё рукой и явится уже в на­стоящем своём виде.

Подозреваемый или даже уличённый во лжи, он никогда не сознается, в особенности если не предвидит наказания. Всеми средствами, а иногда и рядом небылиц он старается оправдаться, и если ничто не помогает, он, заливаясь слезами, горько будет жаловаться на несправедливость и пристраст­ное отношение к нему окружающих. Ложь составля­ет вообще характерное явление у такого ребёнка.Во всех своих действиях он руководствуется только личной выгодой и совершенно безучастен к требованиям или страданиям других, даже самых близких ему лиц.

Теперь спрашивается, каким же образом мог развиться такой тип в семье и дойти иногда ещё вне школы до таких твёрдо установившихся форм, какие приходится встречать там? Какие условия могли со­здать такого ребёнка, какую связь и значение име­ют все те явления, которые у него наблюдаются?

Разви­тию такого типа более всего способствуют: ложь и лицемерие со стороны старших, окружающих ребён­ка, чисто практическое направление домашней жиз­ни, постоянный мелкий расчёт и стремление к лёгкой наживе, отсутствие всякой заботы о детях, оставлен­ных на собственное их попечение или на произвол судьбы; всякая ложь и лицемерие, требуемые от де­тей, а также соблюдение различных внешних обря­дов, значение которых не объяснено ребёнку или да­же недоступно его пониманию; отсутствие условий, возбуждающих внимание ребёнка и вызывающих его на размышление, или даже старание окружающих ус­транить такие рассуждения; удовлетворение тех же­ланий ребёнка, исполнения которых он стремится достичь лаской, смиренным видом и выпрашивани­ем; участие ребёнка во всевозможных расчётах и развлечениях взрослых, как, например, карты, угощения, попойки и т.д.; требование только внешнего приличия в выражениях и в разговоре с другими при общей распущенности всего окружающего ребёнка, почему он и усваивает себе только одни выражения и фразы; вообще все те случаи, где ничто не возбуж­дает ребёнка к мышлению, где он окружён ложью и лицемерием в каком бы то ни было лице. Ребёнок, то остающийся без всякого призора и внимания, то при­нимающий участие в расчётах и развлечениях взрос­лых, научается ценить эти последние и потом стара­ется уже прибегать ко всевозможным приёмам, что­бы только ими пользоваться.

Память у ребёнка лицемерного типа относи­тельно слабо, односторонне развита; он нисколько не привык сосредоточивать своё внимание над по­лучаемыми впечатлениями, чтобы более основатель­но усвоить их; он усваивает главным образом то, что внешне сильнее действует, и то, что легче даётся по разнообразию впечатлений.

О нравственных качествах молодого человека лицемерного типа и говорить нечего. Идеалов у не­го нет, к пониманию идеи правды и любви он не подготовлен, у него нет веры, нет ничего святого. Сдерживать его может только физическая сила, перед чем он преклоняется и даже унижается, и боль, чего он более всего опасается. Как эгоист, знающий только свою выгоду, такой человек не гостеприи­мен; он может угостить только на счёт другого, да и то только тогда, когда вполне удовлетворит самого себя. Привязанности — ни к кому; при удалении его из родной семьи нельзя заметить даже признака грусти, в особенности если существует надежда на жизнь при более выгодных условиях. Ему чужды чувства уважения и исполнения долга, как и вообще всякое глубокое и искреннее чувство.

Ложь, внешний блеск и хвастовство составля­ют поэтому наследие той среды, в которой ребёнок рос и воспитывался; они составляют прямое по­следствие недостатка внутренних достоинств и сла­бого умственного его развития.

Теперь спрашивается, можно ли винить тако­го ребёнка? Можно ли винить мать или тех лиц, в семье которых он вырос?

Понятно, что нельзя: ребёнок может вырасти при данных условиях, прожить весь свой век и уме­реть, не отдавши себе никакого отчёта в своих дей­ствиях. Мало того, такие лица всегда очень уверены в своих действиях и очень довольны собой. Так проходит вся жизнь, исключительно животная и всегда вредная для человеческого общества.

Из всего сказанного следует, что характерис­тическими признаками ребёнка лицемерного типа будут ложь во всех её видоизменениях, непривычка рассуждать, способность улавливать внешнюю сто­рону предметов и явлений, хвастовство, хитрость, отсутствие каких-либо глубоких чувствований и по­нятия о правде, исключительное соблюдение личной выгоды. Действия его преимущественно опытно-ре­флекторные (инстинктивные) и имитационные, на­правленные исключительно к удовлетворению удовлетворения его потребностей.