«Вести с Сергеем Пашковым» ртр, 23 часа, в будние дни

Интервью с телеведущим готовил и провел студент 2 курса Артем Горбачев

• Какая форма литературного языка составляет ос­нову Вашей речи: книжно-письменная или устно-разго­ворная? Какая форма речи, на Ваш взгляд, наиболее пред­почтительна для радио и телевидения?

• Наверное, устно-разговорная, но это литературный разговорный язык, язык, который формируется на основании письменной культурной традиции, но переработанный для устного восприятия.

• Насколько влияет специфика радио и телевидения на журналистский текст (характер речи, начало и конец выступления, выбор слов и синтаксических конструкций?

• Безусловно, журналистский текст, используемый на радио и телевидении, отличается от газетного. Это устно-разговорный язык. Чем раньше человек, работающий на радио и телевидении, поймет, что пользоваться этим язы­ком удобнее, тем лучше. Любой журналист, развиваясь, проходит через несколько этапов: именно от написанного текста и прочитанного с той или иной степенью артистиз­ма до текста, написанного под устную речь, которая используется в разговоре между людьми. Как только возникает ощущение разговора, появляется и обратная связь со слушателем.

• Кого Вы видите своими зрителями? Чем аудитория, смотрящая «Вести» в 11 часов, отличается от аудито­рии, смотрящей ту же программу в другое время? Как эти отличия влияют на специфику подачи новостей и журналистский текст?

- Наверное, зритель нашей программы - это зритель, который специально интересуется новостями, причем они его интересуют не с точки зрения праздного любопытства, а с точки зрения его профессиональной деятельности. Он занимается политикой, экономикой, он активный социальный субъект. Ему не все равно, что происходит внутри страны не все равно, что происходит за рубежом. Его не надо привлекать «клубничкой», показывая какое-то шоу, что часто делают дневные и вечерние новости. Ему нужен про­фессиональный интересный рассказ, ему нужен комментарий. Это умная программа для умных людей - вот как мож­но определить наше амплуа. В идеале, конечно. Поэтому и подводки пишутся с учетом того языка, на котором говорит эта аудитория. В «Вестях» вечером не используется лекси­ка сниженных пластов, не используется жаргон.

- Есть мнение, что книжно-письменная речь и ее элементы (метафоры, в том числе общепоэтические, «штампы») лишь усложняют, восприятие информации. Согласны ли Вы с этим мнением? Используются ли ме­тафоры в подводках «Вестей» в 23 часа?

— Это очень деликатная материя. Дело в том, что есть язык без метафор. Как правило, это язык, сформирован­ный с помощью некоторого количества определенных журналистских штампов. Аудитория, конечно, слышит этот язык, но она его не понимает. Это некое подражание истинному языку. То же было и в советскую эпоху в пар­тийной речи, когда для всего существовали определен­ные строгие формы, а сущность проблемы не играла роли. В том, что за этим стояло, могли разобраться только очень просвещенные бюрократы. То же самое сейчас в новостной речи. Разобраться в ее контексте практически невозмож­но. Метафора дает возможность разорвать традицию, за­острить внимание, заставить человека положительно или отрицательно прореагировать на сообщение. Но, безуслов­но, использование метафор должно быть очень дозирован­ным, иначе получится передача об аромате хризантем.

— Как Вы считаете, нужно ли бороться со штампами? Существует мнение, что в последнее время вновь возвращаются штампы времен застоя. Почему некоторые из них так ус­тойчивы?

- Штамп следует за контекстом. Возвращаются неко­торые элементы, в том числе социальные и политические времен застоя, - тут же возвращаются из небытия и эти штампы. Возвращаются формы взаимоотношений между Россией и США, которые были характерны для периода застоя, - тут тоже возвращаются штампы. Осуществля­ется попытка государства выстроить собственную идеоло­гию - возвращаются штампы как идеологическое оружие, нередко очень неуклюжее.

• Как преодолеваются штампы?

• Штамп помогает посредственности выглядеть при­мерно равной со всеми, на общем уровне. Но бороться со штампами бессмысленно. Если возникает ощущение, что идет борьба со штампами, значит ты полностью в их власти. Единственное средство борьбы - быть культурным, образованным человеком: читать, понимать и говорить. Профессионализм в этом и заключается. Нормальным языком культурного человека изложить сложную подоплеку явления.

— Являетесь ли Вы сторонником использования оценочной лексики?

• Очень дозированно. К сожалению, приходится иногда этим грешить, но лучше, если оценочную лексику использовал уже зритель. Использовать можно, но очень дели­катно и очень дозированно.

• Каким должно быть соотношение рациональных и эмоциональных элементов?

— Эмоции могут присутствовать, но они категорически не должны «зашкаливать». Они не должны мешать зри­телю смотреть и понимать новости. Чрезмерно выпячен­ная позиция практически не дает зрителю возможности сопереживать и соучаствовать, а только это и делает про­грамму интересной. Лучше некоторая недосказанность, лучше чуть немецкая сдержанность. Она дает возмож ность аудитории быть «умной аудиторией», то есть возможность соучаствовать. С другой стороны, полная бес­страстность делает программу неинтересной. Зрителю не на что реагировать, не о чем выносить суждения. Ведь штамп не помогает раскрыть суть проблемы. Он как ле­карство, как снотворное, не восстанавливает сон, а лишь имитирует его.

- Известно, что именно журналисты первыми вводят в обиход новые слова и понятия. Однако далеко не всегда нео­логизмы оказываются удачными. Какие нововведения, на Ваш, взгляд, наиболее удачны? Как вводятся эти понятия?

— Когда журналисты вводят новые слова, например, инвестиции, фондовый рынок. Это возможно, это допустимо, потому что рано или поздно общество начинает оперировать новыми современными понятиями. Поэтому постепенное введение слов, незнакомых обществу, сначала с объяснением того, что то или иное слово означает, а потом и без него, «подтягивает» аудиторию.

Что касается примеров удачных неологизмов, то здесь прежде всего надо судить по контексту: удалось или не уда­лось их ввести. А судим по тому, как это было произнесено, задело ли зрителя или оставило равнодушным к программе.

- Какие приемы Вы используете, чтобы поддержать внимание аудитории (пауза, прямое обращение, возвра­щение к уже сказанному, вставные конструкции — до­полнительные сообщения, другие приемы)?

- Используется возвращение к сказанному, иногда на­рочитое повторение одного и того же слова или сравнения, иногда следует красноречивые кадры давать без коммен­тария, то есть делается пауза при произнесении собствен­но дикторского текста. Прямое обращение к аудитории для новостного и даже для новостного аналитического сюжета должно быть сведено к минимуму. Оно возможно изредка, но лишь в том случае, если это крайне удачно. А лучше, если к зрителю обращаются люди, у которых берутся ин­тервью.

• Есть ли смысл телеведущему изучать опыт коллег? Какие приемы, используемые коллегами, Вы считаете наиболее эффективными?

• Это всегда дело личное. Например, Сергей Доренко го­ворит, что ни одной информационной программы не смотрит. Помогло это ему или помешало - не знаю, но тем не менее его программы были чрезвычайно популярны. Изу­чение опыта коллег всегда интересно, но одновременно и опасно: всегда, когда ты смотришь на человека талантли­вого, есть опасность «заразиться». Но, конечно, смотреть надо и надо делать выводы. Сам я смотрю большое количество программ, сделанных либо в жанре новостей, либо с анализом. Это не всегда один и тот же жанр. Например, то, что делает Евгений Ревенко, отличается от того, что де­лает Михаил Леонтьев, но вместе с тем Леонтьев — это не Сванидзе, а Сванидзе - это не Познер. Но то и другое, ко­нечно, надо смотреть.

— Что Вы думаете о современной речевой культуре на телевидении? В наши дни даже в новостях не всегда используются только книжные слова. Так, в последние годы заметным стало вторжение жаргонной уголовной терминологии.

- Пожилые люди, утверждающие, что современная телевизионная культура ниже той, что была в советскую эпоху, просто забыли тогдашние передачи. Забыли за­явления ТАСС, Политбюро, забыли, как читали новости дикторы программы «Время» хорошо поставленными, но совершенно мертвыми, нечеловеческими голосами. Гово­рить о том, что живая человеческая речь снизила куль­туру языка, было бы неправильно. Конечно, и теперь есть недостатки, как и во всем обществе. Ведь нельзя сказать, что все историки или все филологи общаются между со­бой на хорошем языке. Просто телевидение сейчас разное, как и люди разные, как разная культура языка. В совет­ ские времена была одна новостная программа и три теле­канала, один из которых учебный. Ежедневно с 9 до 9.30 два диктора читали тексты, написанные другими людьми отредактированные третьими и просмотренные в спецот­деле четвертыми. Поэтому речь тогдашних дикторов была лишь механическим извержением звуков. Вот почему ни о какой культуре здесь говорить нельзя. Ведь культура всегда носит элемент авторства. А здесь никакого автор­ства не было.

- Некоторые журналисты считают, что применение жаргонизмов и других пластов сниженной лексики дела­ет текст более эмоциональным, а его содержание луч­ше воспринимается зрителем. Но одновременно лексика сниженных пластов подразумевает наличие оценочных характеристик. Как Вы считаете, оправданно ли это мнение? Правомерно ли использование жаргона?

— Все зависит от того, для какой аудитории работает журналист. Если его аудитории легче воспринимать жар­гон, то иногда его употребление может быть уместным. Многое зависит от внутренней культуры самого журна­листа. Если же журналист полагает, что его аудитория вполне владеет литературным языком, то жаргон был бы странен. Хотя есть целый ряд журналистов, которые не стесняются употреблять самые низкие жаргонизмы. Од­ного из них, Михаила Леонтьева, я уже упоминал, кстати, иногда это ему удается блестяще. Есть еще Андрей Чер­кизов. Это стало частью их стиля, поэтому не воспринима­ется как эпатаж. При этом Черкизов не выглядит глупым человеком, напротив, — убедительным. Иногда даже по­этому, из-за желания услышать что-то жесткое, резкое, его и слушают, причем слушают люди интеллигентные.

- В последнее время также стало заметным вторже­ние специфической терминологии, в том числе и профес­сиональных жаргонизмов. Как Вы считаете, стоит ли журналисту использовать эти понятия или это всегда отрицательно воздействует на речь?

— Уверен, что не всегда. Уверен, что иногда можно. это репортаж, если это погружение в канву событий, чувствуем, что человек, употребляющий эти терми­ны, знает ситуацию изнутри, то использование профес­сионального жаргона может быть оправдано. Примером служат факты использования военной терминологии в репортажах из горячих точек: вертушки, зеленка. Но и это, конечно, дело вкуса. Здесь очень важно чувство меры. Если оно есть, то и зеленка может быть очень удачно упот­реблена в контексте. А можно, конечно, сказать: «в багрец и золото одетые леса». Но если речь идет о спецоперации в чеченском лесу, то именно последний пример будет вы­глядеть нарочито глупо, пафосно и пошло. Зеленка будет удачнее.

Выводы студента Артема Горбачева

Ответы, которые были даны Сергеем Пашковым во вре­мя беседы, использованы при анализе лексики программы. Следует сразу отметить, что «Вести с Сергеем Паш­ковым» по языку сильно отличаются как от программы «Вести», выходящей в 20 часов, так и от других новостных передач. Сам ведущий объясняет это прежде всего тем, что его передача рассчитана на принципиально иную ау­диторию. Дело в том, что своими зрителями он видит пре­жде всего людей, для которых новости являются частью их работы. Им не все равно, что происходит внутри страны и за рубежом. Этой категории зрителей, по мнению Сергея Пашкова, нужны не сенсации и скандалы, а профессио­нальный интересный рассказ, комментарий: «умная про­грамма для умных людей» - так ведущий определяет свое амплуа. Поэтому и подводки пишутся с учетом того языка, на котором говорит эта аудитория.

Язык своей передачи автор определяет как устно-раз­говорный, но делает оговорку, что формируется его речь на основе письменной культурной традиции, перерабо­танной для устного восприятия. Безусловно, в речи веду­щего встречаются и элементы письменной речи. Так, иногда автор употребляет официальную лексику. Например рассказывая о встрече президента с премьер-министром Сергей Пашков говорит о том, что в числе прочих обсуждался вопрос повышения денежного довольствия военно­служащим.

К числу книжной лексики относятся и метафоры. Сер­гей Пашков говорит, что метафора помогает ему разорвать некую традицию, выйти за привычные рамки, заставить человека положительно или отрицательно прореагиро­вать на информацию. Ведущий взвешенно относится к штампам. Он считает, что аудитория, конечно, восприни­мает штампы, но не всегда их правильно трактует. Автор «Вестей в 23» полагает: штампы — это некое подражание истинному языку; то же было и в советскую эпоху в пар­тийной речи, когда для всего существовали определенные строгие формы, а сущность проблемы не имела никакого значения. Тем не менее иногда штампы появляются и в текстах подводок «Вестей в 23». Например: «Центристы в Государственной Думе готовят новую атаку на позиции КПРФ», «Нижегородская область... уже не может счи­таться составной частью красного пояса...».

В текстах программы используются и настоящие мета­форы, чаще всего общепоэтические. «Выборы на Украине были способны потрясти воображение даже искушенного российского избирателя». Встречаются и авторские мета­форы, даже метафорические цепочки. «Украина превра­тилась в некое футбольное поле, где разыгрывается матч между Россией и Соединенными Штатами». Об одном из кандидатов на выборах — Елене Солод: желая стать более популярной и привлечь внимание прессы, она разделась перед камерой - «...на глазах у изумленной публики обна­жила рубенсовскую плоть»; используя варваризм, веду­щий называет ее гарной запорожской дивчиной.

Ведущий С. Пашков отмечает, что использование мета­фор должно быть очень дозированным, иначе журналист рискует потерять смысл текста.

Автор «Вестей в 23» говорит, что не пользуется жарго­ном. «Если журналист полагает, что его аудитория вполне владеет литературным языком, то жаргон был бы стра­нен». Но в текстах программы жаргон иногда встречается. Например, рассказывая о тех же выборах, ведущий говорит: «Владимир Литвин утверждает, что с учетом мажоритарки (мажоритарных мандатов) его блок будет самым большим». Вместе с тем слово мажоритарка является еще и профессионализмом. Возможно, используя это сло­во, автор хотел, с одной стороны, избежать канцеляризма мажоритарный мандат, с другой - сделать текст более понятным, близким для зрителя. Говоря о распределении симпатий избирателей, Сергей Пашков называет пропрезидентский блок «За единую Украину» жаргонным наиме­нованием «За еду». Здесь главная цель - с помощью лек­сики передать те настроения, которые царят в украинском обществе.

Важным элементом любого журналистского текста яв­ляется наличие или отсутствие оценочной лексики. В ин­тервью Сергей Пашков сказал, что, безусловно, исполь­зование оценочной лексики необходимо, но должно быть очень ограниченным: «Лучше пусть оценивает зритель».

Разговорный язык — это способ обратиться