16. Косовский кризис и позиции ведущих держав

Роль внешних факторов в косовском кризисе и в конфликтах на постсоветском пространстве

В отношении конфликта в Косово США и ведущие европейские государства, сохранив приверженность своим антиюгославским пристрастиям, по сути совершили поворот на 180 градусов в вопросе о принципах урегулирования этнополитических конфликтов, которые они декларировали на предыдущих стадиях югославского кризиса и продолжают отстаивать на постсоветском пространстве. Противодействие силам этнического национализма и поборникам этнотерриториального передела сменилось покровительством сепаратизму, вдохновленному великоалбанскими идеями, руководствующемуся идеалом моноэтнического государства и многие десятилетия практикующему полунасильственное выдавливание славянского населения края. В то же время режим С. Милошевича, ставший главной мишенью силового давления западных правительств, в косовском случае оказался в вынужденной и противоестественной роли защитника многонациональной югославской государственности и поборника международно-правовой легитимности. Прямое попустительство террористическим действиям Освободительной армии Косово, а затем и откровенная ее поддержка со стороны Запада несовместимы с непримиримостью к терроризму, провозглашаемому одной из главных угроз международной безопасности. Курс на интеграцию Боснии и Герцеговины прямо противоречит попыткам навязать Косово такой статус, который приведет к дезинтеграции СРЮ - если не де-юре, то де-факто.

Формально независимость Косово никем не поддерживалась, а целостность СРЮ не ставилась под сомнение. Однако предложения о переходном или "отложенном" статусе края заставляли сомневаться, что речь идет о принципиальном выборе, а не о тактике. Реальный же образ действий западных держав плохо согласовывался с заявленной ими позицией, что отмечают и американские критики курса администрации Б. Клинтона. Его невозможно объяснить ни с точки зрения международного права, ни в контексте поддержания стабильности в конфликтоопасных зонах посттоталитарного мира, ни исходя из технологии разрешения этнополитических конфликтов. Между тем подобное поведение настолько логично укладывается в сценарий целенаправленного разогревания и своекорыстного использования конфликтной ситуации, что вряд ли можно говорить об ошибках, непонимании и случайностях. Если подлинными целями Запада в отношении конфликта в Косово считать "приручение" непокорной Югославии посредством превращения ее в псевдогосударство по образцу Боснии и Герцеговины и дестабилизацию режима С. Милошевича, то любой иной подход был бы менее продуктивен.

Поражение белградского режима на собственной территории и ослабление СРЮ при фактическом отделении Косово может побудить лидеров боснийских мусульман не дожидаться невыгодного торга с С. Милошевичем или его преемниками, а оказать силовое давление на Республику Сербскую (вплоть до возобновления военных действий) в расчете на то, что перевес в силах на этот раз будет на их стороне. Вместе с тем лидеры герцеговинских хорватов наверняка попытаются воспользоваться сложившейся ситуацией и явочным порядком достичь своей изначальной цели - присоединения к Хорватии. В этом случае не исключено и выдвижение аналогичных требований мусульманским населением Санджака.

Международная реакция на этнополитические конфликты является важнейшим фактором их взаимосвязи и взаимовлияния не только потому, что создает международно-правовые прецеденты, но и потому, что демонстрирует технологию урегулирования, выявляющую мотивы, возможную степень вовлеченности и образ действий внешних сил.

В подходе к этнополитическим конфликтам ООН и ОБСЕ претендуют на беспристрастную защиту общезначимых принципов и норм. Однако сколько-нибудь действенное международное вмешательство в ту или иную конфликтную ситуацию не может быть реализовано без заинтересованного участия так называемых великих держав.

После начала югославского кризиса и Соединенным Штатам, и России потребовалось несколько лет довольно интенсивных национальных дебатов, максимальная активность соответствующих лоббистских групп и целенаправленно деформированное информационное воздействие, чтобы побудить администрацию США к прямому вмешательству, а руководство РФ - к наращиванию усилий по разрешению конфликта. При этом собственный национальный интерес (не важно, подлинный или иллюзорный) был наиболее сильным аргументом, а в конечном счете и решающим мотивом. Ведущие государства ЕС, которых югославский кризис должен был бы затронуть в неизмеримо большей степени, чем США или Россию, в очередной раз продемонстрировали неготовность к проведению в жизнь Общей внешней политики и политики безопасности и недостаток средств к ее реализации вне НАТО и в отсутствие американского лидерства.

Втянувшись в конфликт фактически на стороне одного из его участников, "третья сила" утрачивает возможность быть "над схваткой". Она зачастую становится заложницей своих подопечных и обречена руководствоваться тактическими сиюминутными соображениями и реагировать на происходящее, лишая себя инициативы. Задачи спасения "незадачливого" союзника от разгрома или потребности собственного тылового обеспечения оттесняют на второй план понимание широкого международного контекста и долгосрочной перспективы развития конфликта.

Опыт Хорватии, Боснии и Косово показал, что как ООН, так и ОБСЕ, действуя в отрыве от "великих держав", мало дееспособны. Поскольку США и НАТО все откровеннее демонстрируют готовность действовать по своему усмотрению, не стесняя себя ни мандатом Совета Безопасности ООН, ни международным правом, у конфликтующих сторон появляется тем больше оснований невысоко оценивать авторитет и правовые принципы международных организаций. Гораздо более важным оказывается поддержание или обеспечение выгодного баланса сил участников конфликтов, что стимулирует их дальнейшую милитаризацию. Главной же заботой противоборствующих сторон становится привлечение мощных внешних покровителей или, напротив, предотвращение их активного вмешательства.

Явное игнорирование позиций России, в меру ее слабости и вне зависимости от конструктивности ее предложений, придает дополнительную убедительность предположениям, что антиюгославская пристрастность западных держав среди прочего вызвана желанием ограничить еще оставшееся российское влияние на Балканах. Проецирование косовской ситуации на постсоветское пространство порождает убежденность, что НАТО отрабатывает в Косово варианты действий и на постсоветском пространстве, и в самой РФ. Однако продемонстрированные в косовском случае нарушение международно-правовых принципов урегулирования подобных конфликтов, асимметрия в подходе к его участникам и неразборчивость в средствах превращает эту проекцию из прямой в обратную.