Глава 1. Планы и реализация политики «большого скачка»

1.1. Предпосылки проведения политики «большого скачка»

Мао Цзэдун, выступая на III пленуме ЦК КПК 8-го созыва (сентябрь- октябрь 1957 г.), выдвинул лозунг «больше, быстрее, лучше, экономнее», в то время он не смог добиться утверждения своих установок в качестве политики партии. Однако 12 декабря статья Мао была опубликована в «Жэньминь жибао». В ней говорилось о необходимости ускорения темпов экономического роста. Здесь содержались требования «резкого повышения урожайности и эффективности сельскохозяйственного производства, привлечения огромных масс населения к ирригационному строительству»¹. В то время Чэнь Юнь подчеркивал, что «масштабы строительства должны соответствовать могуществу страны»². На пленуме участники одобрили предложение Чжоу Эньлая «провести надлежащее сокращение в экономике»³, это означало, что неоправданное форсирование темпов развития страны, которое предлагает Председатель, не поддерживается.

Тем не менее, 3 марта 1958 г. Мао Цзэдун праздновал победу, в указании ЦК КПК «О развертывании движения против расточительства и консерватизма» говорилось о массовом «движении по строительству социализма больше, быстрее, лучше, экономнее». Задумка Мао была весьма противоречива и трудновыполнима. Прежде всего, стояла задача осуществления десятилетнего плана, который нужно было выполнить всего за три года. Невзирая на все трудности, за пятнадцать лет нужно было догнать Англию, за двадцать – США, а за трехлетний период стать наравне с Японией в развитии сельскохозяйственного производства.

По причине того, что Мао Цзэдун не имел достаточных экономических знаний, он не мог реально, здраво оценить некоторые замыслы. С начала 1958 года он настаивал на претворении в жизнь своих планов, с целью устранения противников реформ бала развернута кампания борьбы «против консерватизма». Ограниченность Мао сполна покрывалась «неограниченным энтузиазмом, верой в собственную непогрешимость, волю и власть»⁴. Как говорил Великий Кормчий: «Наш метод - ставить политику на командное место, политика - командная сила». Находясь в партии, Мао использовал политические и военные рычаги воздействия, и ситуация с проведением быстрых экономических преобразований не стала исключением.

В этом же году на рабочем совещании ЦК КПК Мао Цзэдун подверг критике Чжоу Эньлая и Чэнь Юня за то, что те были противниками быстрых преобразований, которые предлагал Председатель, после чего они вынуждены были выступить с «самокритикой».

Проверенный способ нажимов и угроз дал свои результаты в скором времени. Помимо рядовых партийных кадров, политику «большого скачка» поддержали главные оппоненты, Лю Шаоци, Чжоу Эньлай и Дэн Сяопин, став активными пропагандистами этих мер. Как известно, именно Чжоу, предложил назвать «новый курс «большим скачком», а Лю принял участие в подготовке «Шестидесяти тезисов», составив проект одного из разделов этого важнейшего документа»⁵.

Партийное руководство начало искать резервы, с помощью которых можно было бы перевыполнить план. Все они докладывали, что неимоверно возрос энтузиазм китайских людей, и что они с воодушевление восприняли новую программу действий. 18 февраля на расширенном заседании Политбюро была объявлена новая генеральная линия партии, где слова Великого Кормчего «больше, быстрее, лучше, экономнее» стали заветными. На законных основаниях эта линия была принята в мае, на 2-й сессии VIII съезда КПК, в следующей формулировке: «Напрягая все силы, стремясь вперед, строить социализм больше, быстрее, лучше, экономнее»⁶.

Удивительно, что, не имея никакого конкретного плана «большого скачка», Председатель с таким упорством пытался навязать свою точку зрения. Ни он и никто другой на самом деле не знали, как увеличить производство стали и зерна. От руководящих работников требовалось экспериментировать, опробовать различные, пусть даже и самые невероятные, способы. Мао Цзэдун заявлял, что первоочередная задача увлечь народ, «у Китая есть огромное преимущество в сравнении с другими странами - гигантские ресурсы дешевой рабочей силы. И именно их надо привести в движение»⁷.

Для того чтобы официально приступить к реализации намеченных целей, необходимо решение высших партийных органов. Мао Цзэдун сумел заручиться поддержкой на Второй сессии VIII съезда КПК, в мае 1958 года. Здесь наблюдалось единство всего высшего руководства КПК при рассмотрении новой генеральной линии, на самом деле была утверждена маоистская модель коммунизма. Принятая программа получила название курса «трех красных знамен», что подразумевало под собой новую «генеральную линию», «большой скачок», «народные коммуны». «Народные коммуны», которые впоследствии насаждались повсеместно, должны были стать ячейкой не только социалистического, но и коммунистического общества.

На заседании было постановлено «резко увеличить темпы экономического развития, в особенности производства чугуна и стали»⁸, которые Мао Цзэдун считал важнейшими показателями. Лю Шаоци также выступил с докладом о деятельности ЦК, «ЦК партии считает, что нужно приводить в движение все активные факторы и правильно разрешать противоречия внутри народа, укреплять и развивать социалистическую всенародную и коллективную собственность, укреплять диктатуру пролетариата и его международную сплоченность»⁹. Он выражал мнение относительно развития тяжелой промышленности и сельского хозяйства, для этого необходимым условием является наличие централизованного руководства, всестороннего планирования. Соблюдая все требования, страна превратится в великую социалистическую державу с современной промышленностью, современным сельским хозяйством и современной наукой и культурой.

Вскоре Госплан КНР разработал новый пятилетний план 1958-1962 гг., в нем предусматривались немыслимые темпы экономического развития. Планировалось увеличить «выпуск промышленной продукции в 6,5 раза, сельскохозяйственной в 2,5 раза, среднегодовой прирост в промышленности должен был составить 45%, а в сельскохозяйственном производстве- 20%»¹⁰. Показатели по выплавке чугуна и стали представляли собой совершенно нереальные цифры, «они должны были быть увеличены в 10 раз до 60-80 млн. тонн, а производство зерновых- 525 млн. тонн»¹¹.

Необычная идея была выдвинута Мао Цзэдуном, смысл заключался в том, чтобы начать борьбу против «четырех зол»: крыс, комаров, мух и воробьев, успешность данного решения гарантировала, по мнению Председателя, продвижение сельскохозяйственной продукции. Такая кампания была выдвинута по причине того, что эти вредители наносили ущерб не только производству зерна, но и здоровью крестьян.

Примечательно, что задача уничтожения «была выдвинута еще в январе 1956 года в специальной «Программе развития сельского хозяйства КНР на 1956–1967 гг.»»¹². Как известно, ранее данная кампания не получила широкого распространения, «никто, кроме руководителей провинции Чжэцзян, не уделял ей большого внимания»¹³. К проблеме Мао вернулся в декабре, поручив издать соответствующее постановление по «повышению гигиены» и сам составил план проекта. Все же ему удалось убедить членов ЦК в своей правоте «и в середине февраля 1958 года такое постановление было издано»¹⁴.

Жители страны всех возрастов подключились к борьбе, не секрет, что подавляющее большинство китайского населения никаких мер гигиены не соблюдало и всегда жило в нечеловеческих условиях. Крысы, мухи и комары попали в этот список по объективным причинам, так как они являлись разносчиками инфекционных заболеваний, а воробьи оказались по причине того, что они любили питаться зерном на полях. По истреблению воробьев применялись самые немыслимые меры, когда народ с неистовыми криками, размахивая бамбуковым шестом с привязанной к нему большой тряпкой, «говорили, что, если воробья продержать в воздухе больше четырех часов, он замертво упадет наземь»¹⁵.

Информационное агентство Синьхуа, как и многие другие газеты, в своих выпусках сообщало о людях, наиболее отличившихся в борьбе с «вредителями». Написали даже статью «об одном из командиров взвода НОАК Ван Шухуа, ударом бамбукового шеста убивший сразу четырех воробьев»¹⁶. Не стояла на месте ликвидация других «вредителей». Люди, словно обезумившие, гонялись за грызунами, били комаров и мух. Как сообщалось «только в одном Чунцине за несколько дней охоты было убито более 230 тысяч грызунов, уничтожено 2 тонны личинок мух и собрано 600 тонн мусора»¹⁷. Неудивительно, что результаты кампании были катастрофические, из-за истребления «вредителей» был нарушен экологический баланс. Нелепость данной идеи видна с первого взгляда, но на объективные причины нецелесообразности принятия таких мер никто не обращал внимания, ученые, конечно, знали, что это приведет к неизбежным последствиям, но молчали, так как их критика не имела значения.