1.2. Реализация реформ курса «трех красных знамен»

Все ранее рассматриваемые меры были только первыми шагами в осуществлении политики «большого скачка», если можно сказать, это была проба сил перед началом решающих действий. Летом 1958 года Мао Цзэдун выдвинул лозунг: «три года упорного труда - десять тысяч лет счастья!», в это время уже весь Китай был приведен в готовность для участия в намеченной политике. Выполнение грандиозных планов по сооружению ирригационных объектов началось «еще осенью 1957 г., когда на ирригационные работы было направленно более 60 млн. человек, через несколько месяцев эта цифра уже достигала 100 млн. человек»¹⁸. По данному вопросу велась масштабная пропаганда, работать обязывались не только рабочие и крестьяне, но к физическому труду также были привлечены представители власти, личный пример Председателя дал огромный импульс к такому виду деятельности.

Строительство системы орошений- каналов, плотин, водохранилищ, проходило в нечеловеческих условиях. Согнанные крестьяне использовали только кирки, мотыги и лопаты, тачки делались из снятых с петель дверей, которые когда-то были в доме работников. Люди должны были приносить с собой не только еду, но и строительные материалы. Какая-либо техника безопасности отсутствовала, по этой причине было зафиксировано множество несчастных случаев, которые часто заканчивались смертельным исходом. Геологические проработки были крайне скупы. Многие проекты были убыточными, их приходилось замораживать на полпути.

Что же касается положения дел в сельском хозяйстве, то здесь применялись совершенно иные, чем прежде, методы обработки, например, теперь использовалась «глубокая вспашка, причем, некоторые ее виды осуществлялись вручную, также были распространены загущенные посадки риса»¹⁹. Другой ошибкой было сокращение удобрений, их предлагалось заменить навозом свиней, но нигде не оговаривалось, где брать корм для этих животных, чтобы их содержать. Для населения Китая реализация реформ в сельскохозяйственной отрасли была омрачена огромными масштабами изымания. Раньше размер определялся в том объеме, который крестьяне могли произвести, теперь же ситуация поменялась кардинальным образом, следовало сдавать продукцию, исходя из того, сколько необходимо для выполнения программы Мао.

План обязывал руководителей провинций заявлять об астрономических цифрах собранного урожая. Отчеты на самом деле не отражали реальных размеров сборов, данными были во много раз преувеличены. Следует привести такой пример, «12 июня «Жэньминь Жибао» сообщала, что в провинции Хэнань, кооператив «Вэйсин» («Спутник») вырастил урожай в 1,8 тонны пшеницы с 1 му (1/6 гектара)- в десять раз больше обычного»²⁰. Такие примеры можно было встретить повсеместно, все объяснялось обычным воодушевлением местных кадров и крестьян.

Подобные поля- «спутники» разрастались с неимоверной скоростью, обычно уже созревший урожай пересаживался на определенное место, для создания видимого эффекта. Все это реализовывалось самими управителями для наглядной демонстрации плодов таких реформ, прежде всего, деятельность была направлена широким массам низовым партийным работникам из других районов. Чиновники, увидев все это, должны были возвращаться в свои провинции и ставить задачи для большего сбора урожая, основываясь на опыте соседей. В свою очередь государство, видя, что произведенной продукции стало больше, следовательно, и изымать следует в большем количестве.

В конце июля «Жэньминь жибао» в статье заявила, что теперь возможно производить столько продуктов сколько захотим. Конечно же, на самом деле, ни о каких избытках не могло быть и речи. Урожаи из-за неправильной посадки погибали на корню, но официальные источники во все услышания заявляли об излишках производства сельскохозяйственной продукции. Мао понимал всю неправдоподобность ситуации и всего лишь говорил, «ничего страшного, надо просто меньше есть…Я считаю, что есть меньше только полезно, зачем объедаться и наращивать себе живот?»²¹.

Низовые руководители, которые отвечали за сбор продукции нередко прибегали к насилию, но если и это не помогало, что в район направлялись вооруженные подразделения полиции. Мао оправдывал применение грубой силы, говоря о том, что «Когда вы требуете поставок и эти поставки не выполняются, подкрепляйте свои требования силой»²². В стране стала заметна нехватка продовольствия, из-за плохого урожая люди голодали, имели место случаи вымирания целых деревень.

Летом 1958 года руководители КПК путешествовали по стране с инспекционными поездками. На расширенном совещании политбюро, проходившем в августе в Бэйдайхэ, было подтверждено проведение «большого скачка», также здесь были даны толкования к политике «коммунизации», созрел план по укрупнению кооперативов. Термин ««народная коммуна» появился в китайской печати в начале июля 1958 года»²³. Название было дано такими видными государственными деятелями как Лю Шаоци и Чжоу Эньлаем, именно они, во время поездки по югу Китая, вдохновились развернувшейся организацией крупных кооперативов, «как-то само собой родилось: «Коммуна!»²⁴. Свои основные надежды Мао связывал именно с новыми образованиями, «коммуна мыслилась, как универсальная форма социальной организации в коммунистическом обществе»²⁵. Распространение коммун должно было стать повсеместным, реформа касалась не только жителей деревни, но и городов.

Народная коммуна задумывалась таким образом, что в ней не оставалось бы места частной жизни, прежде всего, отменялись «приусадебные участки, распределение по труду, личные доходы с отдельных дворов»²⁶. Как говорил председатель: «Отказ от системы заработной платы имеет преимущества. Во-первых, питание обеспечено, и человек не умрёт с голоду, во-вторых, сохраняется здоровье человека»²⁷.

Коммуна виделась как идеальная основа будущего идеального общественного строя, она должна была стать переходной формой к коммунизму. Народные коммуны, по мнению Мао Цзэдуна, позволят значительно ускорить экономическое развитие страны. В перспективе весь Китай должен был превратиться в одну большую военизированную коммуну, где осуществляется система натурального, уравнительного снабжения питанием и одеждой на уровне удовлетворения элементарных потребностей. Члены коммуны обязаны были совместно трудиться и совместно пользоваться плодами произведенной продукции. Помимо этого предполагался тотальный контроль над духовной жизнью.

Результат превзошел все ожидания руководителей, уже всего через несколько месяцев после принятия решения «740 тыс. кооперативов были преобразованы в 26 тыс. «народных коммун», включавших 120 млн. крестьянских дворов»²⁸. Характерными особенности новых образований стали уравниловка и произвольное распоряжение материальными и людскими ресурсами. В общий котел люди должны были даже сдавать деньги, которые им присылали родственники из-за границы. Вводились сети общественных столовых и бесплатное питание, без учета качества труда. По этому поводу Великий Кормчий сказал: «Я не верю, что осуществление системы бесплатного снабжения приведёт к тому, что люди разленятся, сократится рационализаторская и изобретательская деятельность, снизится активность»²⁹. Его также горячо поддерживал Лю Шаоци, который заявлял, что создание общественных столовых дает возможность увеличить число рабочих рук на селе, в качестве обоснования он своей точки зрения, он говорил: «если раньше (из каждых пятисот человек) более двухсот занимались приготовлением пищи, то теперь еду готовят всего более сорока, да к тому же кормят они сытнее и лучше, да еще и экономят продукты»³⁰.

Члены коммуны теперь распределялась по отделениям, взводам, ротам и батальонам. Повседневной жизнью управляли коллективистские установки, в это время идеальной семьей считалась супружеская пара, «охваченная стремлением к стахановскому труду во имя процветания всей коммуны. Коммуны стали выполнять функции низовых органов власти»³¹.

В связи с ликвидацией личного хозяйства крестьян, домашней утвари и скота, конфискацией фруктовых деревьев, были уничтожены городские и сельские рынки. Что же касается нетрудоспособного населения, то «для стариков организовывались «дома счастья», а дети должны были жить и воспитываться в детских садах»³².

Уже в конце следующего года коммуны стали возникать в городах. У городских жителей началась паника, и они в спешном порядке стали распродавать драгоценности, дорогие вещи и мебель, надеясь сохранить хоть какую-то наличность, так как предусматривалось, что личное имущество переходит в общее пользование.

Рабочие не особо понимали, что же такое на самом деле коммунизм, это явилось косвенно причиной столкновений бедных крестьян в рамках сельхозкооперативов с более богатыми. Крестьяне, сотни лет жившие в условиях частной собственности, могли принять только те меры, которые непосредственно приносили им выгоду, за раз трудно было сделать из людей коммунистов.

Полное обобществление при неразвитой производительности сил китайской деревни не могло улучшить положение крестьян, неправильная обработка земли привела к неурожаям, по этой причине коммунары не доедали, начались недоимки и укрывания урожая, чтобы хоть как-то прокормить себя, «уравнительное распределение в коммунах значительная часть крестьян стала воспринимать как несправедливость»³³. Из-за того, что крестьян постоянно посылали на различного рода работы, на добычу угля, на ирригационное и капитальное, дорожное строительство, это не могло не отразиться на состоянии экономики. Была ощутима нехватка рабочих рук на селе, что привело в незавершенности сбора урожая.

Еще один непоправимый урон экономике нанесла кампания, проходившая под лозунгом: «вся страна варит сталь». Китай должен был стать сверхдержавой, для этого ему требовалось огромное количество стали, которая, по мнению Мао, была статусом великой страны.

С каждым разом идеи Мао Цзэдуна становились все интереснее и менее выполнимыми. В мае 1958-го Мао неожиданно заявил о том, что «по производству стали Англию можно перегнать не за 15, а за 7 лет, а по добыче каменного угля - даже за 2-3 года»³⁴. Некоторое время спустя Председатель выразил уверенность, что через 5 лет Китай уже приблизится к выплавке стали в СССР. Затем объемы были вновь пересмотрены, «ему захотелось иметь в 1959 году 30 миллионов тонн стали, в 1960-м - 60, а в 1962-м – 80-100 или даже 120 миллионов, обогнав саму Америку»³⁵.

Абсурдные идеи поддерживал в тот период и Лю Шаоци. Следует принять во внимание, что принятые VIII съездом партии в сентябре 1956 года «Предложения по второму пятилетнему плану развития народного хозяйства» устанавливали объем выплавки стали в 1962 году на уровне 10,5-12 млн. тонн, то становится очевиден тот факт, что какой неимоверный «скачок» Мао и Лю Шаоци хотели совершить.

Великий Кормчий поручил возглавить кампанию по выплавке стали самому премьеру Чжоу Эньлаю, он приступил к своим обязанностям с большим энтузиазмом. В августе 1958г. было объявлено, что «главной линией на сегодня является промышленность»³⁶. На тот момент инициаторам кампании казалось, что следует заняться металлургией, по причине того, что продовольственная проблема была решена.

Из-за невозможности металлургических заводов, которые и так работали на пределе возможностей, не могли быть выполнены поставленные Мао цели. На предприятиях часто происходили аварии по причине того, что пренебрегая здравым смыслом, увеличивались нагрузки до предела. Так называемая «битва за сталь» приняла невообразимые формы. Практически везде и в деревне, и в городе, во дворах, в парках и повсеместно, где только возможно, возводились кустарные домны. Для топки таких печей люди нередко использовали стены своих домом, в огромном количестве вырубались деревья. В самодельные печи взрослые и дети закладывали все, что могли найти, сюда шел стальной и железный лом, дверные ручки, лопаты, домашняя утварь. Люди совершенно не понимали, что из таких подручных материалов невозможно сварить нормального качества сталь.

К середине сентября сталь варили «более 20 миллионов человек, а в октябре - уже 90. Соответственно всего за месяц доля металла, выплавлявшегося в «дворовых печах», возросла с 14 процентов до 49»³⁷. Великий Кормчий очень воодушевился успехами 1958 года, когда производство стали было увеличено в два раза, результат достиг 10 млн. тонн, на деле же ситуация была не совсем радостной, около 3 млн. из этого количества было приписано, и еще столько же оказалось совершенно непригодным к использованию, Мао Цзэдун понимал, что «заданная им скорость индустриализации, оказывалась губительной для качества и порождала долгосрочные проблемы»³⁸, но не хотел признавать провал.

Эти «домны» требовали постоянного обслуживания, на них приходилось тратить огромную часть рабочего времени, которое вполне можно было провести на полях. Десятки миллионов крестьян были оторваны от работ на земле, во многих местах трудились только женщины и дети. К концу года «сельскохозяйственное производство потеряло около 10 миллиардов трудодней, это составляло одну треть времени, которое было необходимо для производства зерна»³⁹.

Мао пустил на ветер значительную часть технологий и оборудования, закупленного в Советском Союзе, а также не воспользовался опытом сопровождающих специалистов. Нередко оборудование стояло без работы, так как отсутствовала промышленная инфраструктура, которая для него требовалась. Установленное и действующее оборудование работало в режиме перегрузки, практически целые сутки, а профилактика и необходимые амортизационные работы не проводились.

К концу 1958 г. начали появляться первые трудности, Мао заговорил о снижении темпов «большого скачка». Объемы выплавки стали должны быть снижены, а вот цифра по зерну только увеличивалась.

На очередном пленуме ЦК КПК, состоявшемся в конце ноября - начале декабря 1958 года, Мао подал прошение об отставке с поста Председателя КНР. На его место единодушно был одобрен Лю Шаоци. Через несколько месяцев, в апреле 1959 года, назначение Лю были официально утверждено китайским парламентом. Мао оставил за собой только главный пост - Председателя ЦК КПК.

В качестве вывода по главе можно констатировать, что многие идеи Мао обернулись крахом. Если рассматривать борьбу против «четырех зол», то эти действия никак нельзя назвать эффективными, кроме колоссального ущерба, нанесенного природе, принятые меры не принесли положительного результата. Истреблялись воробьи, портившие зерно, на их месте появилось множество других вредителей, которые уничтожали посевы, в это время был огромный наплыв насекомых, они были повсюду, что причиняли еще больший вред крестьянам, жуков можно было встретить даже в еде. Чтобы хоть как-то нормализовать ситуацию из соседних стран завозились ящики с птицами.

На практике реализовывалась совершенно невыполнимая экономическая программа. Темпы роста сельскохозяйственной продукции возросли в несколько раз. Из-за использования нетрадиционных методов ведения сельскохозяйственных работ урожай погибал на корню. На самом деле такой непомерный объем зерна, который был установлен планом, собрать было невозможно, по этой причине частым явлением были приписки.

Не менее абсурдной оказалась идея загнать все крестьянские хозяйства в народные коммуны, в которых полностью уничтожалась частная собственность, обобществлялось все личное имущество, жители деревни весь свой скот и хозяйство отдавали в общее пользование. Жить полагалось в общежитиях, а питаться приходилось в общественных столовых.

Нельзя не упомянуть о «битве за сталь», еще об одном непродуманном, непрактичном проекте. Чтобы обогнать Англию за несколько лет, было выдвинуто требование, чтобы сталь варилась не только в цехах, но и все жители взялись с энтузиазмом за это дело, во дворах, в парках, везде, где только можно, устанавливались самодельные доменные печи. В ход шло все, что попадалось под руку. План был выполнен, производство стали удалось удвоить, но следует заметить, что качество было настолько плохим, что полученную массу нельзя было заново переплавить, часть составляли приписки. На эту работу было брошено несколько десятков миллионов человек, которые бросали свои основные занятия, и занимались бесполезным делом. Впустую была растрачена рабочая сила и горючие материалы. Скорость индустриализации, оказалась губительной для качества выпускаемой продукции во всех сферах жизни.