1.3.2. Поведенческий подход

Основу поведенческого подхода к изучению риска за­ложил немецкий социолог Никлас Луман. Повторим, что поведенческим подход Лумана мы называем условно, по­скольку он определяет риск через решение, его реализацию и последствия¹. Но сама социология риска разработана Луманом в русле системной парадигмы, одним из ведущих представителей которой он является.

По Луману, система отличается от внешней среды мень­шей степенью своей сложности. С одной стороны, в систе­ме осуществляется упрощение реальности; с другой сторо­ны, вынужденной реакцией системы на внешние воздействия нвляется создание ею дополнительных элементов для новых н:»аимодействий со средой. Следовательно, развитие обще­ства и его элементов как систем связано с возрастающими процессами дифференциации. В свою очередь дифференци-яция приводит ко все большей независимости элементов, что повышает уязвимость социальных систем в целом.

Сложность систем и их сред предполагает практически неограниченные возможности установления взаимосвязей между ними. Это свойство системных взаимодействий Лу­ман выражает через понятие комплексности. Комплексность означает, что постоянно имеется больше возможностей для переживания и действования, чем может быть актуализиро-МВО. Выбор среди множества возможностей есть редукция комплексности. Осуществление таких операций селекции означает, что все существующее могло бы быть иным. Воз­можность быть по-другому, не-необходимость сущего Луман выражаетчерез понятиеконтиягентности. Такое понимание нгроятностного (контингентного) характера реальности при-»(>дит ученого к проблеме риска, и риск становится для него фундаментальной категорией, одной из основных характе­ристик социальной действительности. Вынужденность выбо­ра из множества альтернатив означает неопределенность бу­дущего. Поэтому, по Луману, нет поведения, свободного от риска.

Таким образом, эволюция есть процесс (рискованного) выбора из разнообразия. Выбор или редукция комплекс ности осуществляется всякий раз, когда система сталкива­ется с проблемой взаимодействия со средой. Редукция име­ет смысловой характер (значение), определяемый не цен­ностно-нормативными механизмами (как, например, у Т. Парсонса), а формальным различением возможностей, возникающих в процессе коммуникативных взаимодействий. Значение действия или объекта есть его отличие от других действий или объектов¹. Если нет выбора, других возмож­ностей, противопоставления альтернативе, нети значения. Здесь Луман следует логике исчисления форм Дж.С. Брау­на, в соответствии с которой исследователь должен опери­ровать не объектами, а различениями. Дело в том, что каж­дый исследователь может иметь свои смысловые измерения (предметное, временное и социальное) изучаемых объектов, а это ведет к субъективации получаемого знания. Поэтому только благодаря различениям возможно определить то, что должно быть наблюдаемо.

В свою очередь, различение возможно только внутри формы объекта. Чтобы разрешить эту проблему, нужно подняться на уровень наблюдения второго порядка (наблю­дения за наблюдателем). На этом уровне становится ясно, какие различения используются при наблюдении первого уровня, а также то, что может и чего не может видеть наблюдающий². Следуя этой методологии, Н. Луман выделя­ет два типа различения. Первый тип обозначает что-либо в противовес всему остальному. То, что определяется таким видом различения, Луман именует объектом. Второй тип отграничивает то, что рассматривается на противополож­ной стороне различения (например, мужчина/женщина, право/бесправие и т.д.). Результатом такого различения является понятие³.

О риске говорят в тех случаях, когда может быть принято решение, без которого не возникло бы ущерба. Для понятия, по Луману, не имеет значения, воспринимает риск сам решающий как следствие своего решения, или риск ему вменяют другие; не важно и то, в какой момент времени это происходит. Самое главное для понятия, как его опре­деляет социолог, состоит лишь в том, что контингентный ущерб сам причиняется контингентно, т. е. его можно избе­жать. Тогда весь мировой опыт становится контингентным.

При наблюдении второго порядка выбор остается откры­тым: можно считать некоторые характеристики признака­ми мира, но можно и вменять их наблюдателю. Иными сло­нами, мир таков, каким его видит наблюдатель. Поэтому требование контингентности, согласно Луману, с необхо­димостью должно присутствовать в понятии¹.

Для определения риска Луман использует два различе­ния: «риск/надежность» и «риск/опасность».

Рассматривая первое различение, он пишет, что про­тивопоставление этих категорий очень распространено. Но если обратиться к опыту экспертов, то можно увидеть, что абсолютная надежность недостижима. Поэтому эксперты чаще используют понятие «риск» для математического уточ­нения величины разумно достижимого, что приводит к универсализации понятия. Однако эксперты по надежнос­ти являются наблюдателями первого порядка. Они верят в факты, для них факты и есть реальный мир. Но для наблю­дателя второго порядка проблема состоит в том, что нечто, (читающееся разными наблюдателями одним и тем же, про­дуцирует для них совершенно разную информацию².

Чтобы удовлетворить обоим уровням наблюдения Лу­ман переходит к паре риск/опасность. Это различение предполагает, что если будущий ущерб может быть рассмот­рен как результат процессов в окружающей среде, то речь идет об опасности. При ущербе же как следствии решения мы говорим о риске, а вернее о риске принятия решения³.

Таким образом, оба противоположных риску понятия необходимы для уточнения сути этого феномена. Различе­ние «риск/надежность» раскрывает проблему измерения, различение «риск/опасность» подчеркивает, что примени­тельно к риску определенную роль играет решение. Опас­ности же — это то, чему некто подвергается.

Н. Луман рассматривает особенности рисков в техни­ческой среде, в политической и экономической сферах, а также риск в организациях.

Он подчеркивает, что тема риска все более и более актуализируется в первую очередь в связи с бурным тех­ническим развитием, и общество даже начинает называть себя «обществом риска». Социолог справедливо считает, что при попытке решить проблемы техники техническими ( редствами техносфера все более «обогащается комплек­тностью». Выход из положения -— изменение структурных Связей в социальных системах. Однако поскольку практи чески изменить эти связи очень трудно, ученый приходит к печальным выводам. Он пишет, что социальные системы, имеющие дело с техникой, попадают в «структурный дрейф» и используют опыт, привычки, аргументы прошло­го, пока не произойдет нечто неожиданное. После этого начнутся поиски виновных, изменятся предписания, но не структурные связи, которые приведут к повторению слу­чившегося¹.

Политику Луман относит к сфере, постоянно требу­ющей рискованных решений, последствия которых необоз­римы. Результатом неоправданного политического реше­ния часто является социальный конфликт. С точки зрения социолога, наилучшее решение является коллективным, а политический рисковый менеджмент состбит в соотноси­тельном взвешивании политических решений с учетом ситуации и в создании их соответствующего имиджа. Ре­ализация же решений возможна благодаря упорядоченно­сти бюрократических структур².

Экономические риски связываются ученым с разни­цей во времени при использовании денег. Это инвестици­онные и кредитные риски. Основные механизмы защиты экономической системы от повышенной рисковой нагруз­ки — инфляция и дефляция. Наиболее важным институ­том экономического рискового менеджмента является ин­ститут банков, т. к. именно банки помогают достичь временного компромисса между необходимостью выпла­ты и платежеспособностью³.

Организации, с точки зрения Н. Лумана, — это фор­мальные системы, основой которых является вопрос о член­стве. Важная особенность деятельности организаций — не­обходимость производства большого количества решений, для чего рекомендуется создание иерархии последних. Го­товность к риску лиц, принимающих решения, связана с оценкой ими своей компетентности, надеждой на техноло­гии безопасности и профессиональной культурой. В наи­большей степени рисковым нагрузкам противостоит бю­рократическое поведение. Эффективность же управления организацией, по Луману, определяется не объемом рис­ков, которых удалось избежать, а соотношением предус­мотренных и непредусмотренных рисков⁴.

Оценивать рискологические взгляды Н. Лумана было бы более корректно, исходя из его общей теории соци альных систем¹, но ее подробное рассмотрение не входит в нашу задачу. Тем не менее возможно выделить некоторые достоинства и недостатки социологии риска, разработан­ной немецким ученым. К ее достоинствам следует отнести достаточную определенность, широту и функциональность взгляда на феномен риска. При этом функциональность риска освобождена от общепринятых критериев целесооб­разности и выступает лишь как необходимое следствие действия механизмов разрешения проблем (редукции комп­лексности), возникающих при взаимодействии социальных систем со средой. Таким образом, своей формулой «комп­лексность — редукция комплексности — контингенция — риск» Луман выступает против телеологии и «онтологической ме­тафизики», которые, как известно из истории, приводят общество к далеко не безобидным заблуждениям.

Вместе с тем теория риска Н. Лумана может быть подвер­гнута критике прежде всего потому, что в целом его анализ рискованного развития общества выглядит довольно пессими­стичным. По Луману, ключевым моментом этого развития является постоянное увеличение дифференцированности со­циальных систем. Однако, во-первых, в современном обществе мы можем видеть и обратные процессы размывания границ между социальными системами и их взаимопроникновения². Самое же главное для нас то, что возрастание дифференциа­ции означает рост комплексности, а последнее — все большее И большее увеличение рисков. Правда, Луман предлагает раз­личные пути их контроля в различных социальных сферах, однако пути эти, по справедливому мнению А. Филиппова, чисто технические, функциональные. Но «дело даже не в том, ЧТО они не радикальны. Дело в том, что им не хватает простой убедительности. Луман может сказать, какие принимать ре­шения, но не может объяснить: зачем? Потому что ответ на ВТО „зачем" предполагает хоть какой-то сам по себе устойчи­вый, самоценный пункт. Но такого у Лумана нет»³. Так, фор­мализация социальной системы и риска, которую мы отмети­ли как достоинство теории, в своем радикальном варианте (|борачивается своей оборотной негативной стороной.

Тем не менее социологическая теория риска Н. Лумана ниляется одной из наиболее фундаментальных и несет в себе огромный эвристический потенциал для будущих рисколо гических исследований. К положениям этой теории мы еще будем обращаться в различных местах нашего исследова­ния риска.