4.4. Судебно-психиатрическая экспертиза свидетелей и потерпевших

Показания свидетелей и потерпевших на предварительном и судебном следствии являются одним из важных доказательств в уголовном процессе. Ст.73 УПК, касающаяся данного вопро­са, гласит: «Свидетель обязан явиться по вызову лица, произво­дившего дознание, следователя, прокурора, суда и дать правди­вые показания, сообщить все известное ему по делу и ответить на поставленные вопросы».

Свидетельские показания, данные психически здоровыми лицами, иногда оказываются недостаточно полноценными и находятся в противоречии с действительностью. Это может за­висеть от эмоционального состояния свидетеля и потерпевшего, сохранности его долгосрочной памяти, механизмов восприятия и воспроизведения событий, индивидуально-личностных осо­бенностей (склонности к реакциям торможения или растерян­ности в экстремальных ситуациях), его активного нежелания раскрыть какие-то обстоятельства и ряда других факторов. Для того, чтобы быть полноценным свидетелем, лицо должно обла­дать сохранностью психических функций, понимать юриди­ческую сторону происшедшего и последствия для обвиняемого данных им сведений.

В связи с принятым у нас в стране курсом на построение демократического и правового государства, права потерпевших значительно расширяются. Потерпевшие по закону имеют пра­во отстаивать свои интересы, заявлять отводы и ходатайства, участвовать в исследовании доказательств, задавать вопросы, выражать свое отношение к следствию, знакомиться с его ре­зультатами. Наряду с правами, на потер­певшего налагаются и определенные обязанности: он должен давать правдивые показания, участвовать в очных ставках, опо­знании, следственном эксперименте, в случае необходимости подвергаться освидетельствованию, представлять образцы своего почерка и т.д. Наделяя потерпевшего процессуальными правами и обязанностями, законодатель исходит из презумпции способности потерпевшего реализовать свои права в ходе судебно-следственного процесса. Однако в силу разных причин эта способ­ность может быть нарушенной.

СПЭ свидетелей и потер­певших не оценивает достоверность и содержание показаний, это компетенция суда, а констатирует психическое состояние лица (свидетеля или потерпевшего) на предмет их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания. По существу, речь идет о процессуальной дееспособности этих участников уголовного процесса.

К условиям процессуальной дееспособности относится воз­раст потерпевшего, психическое здоровье, физическое состоя­ние.

В зависимости от наличия этих условий потерпевший мо­жет быть признан процессуально дееспособным, ограниченно дееспособным или полностью недееспособным. Полностью не­дееспособными являются малолетние (до 14 лет), ограниченно дееспособными (от 14 до 18 лет), полностью дееспособными с 18 лет. Закрепляя ту или иную возрастную границу, законода­тель исходит из того, что именно в этом возрасте у человека появляется способность правильно и полно ориентироваться в социальных и морально-этических нормах, понимать характер своих действий и руководить ими. Вместе с тем возрастная психология при определении возраста оперирует понятиями не хронологического, конкретного числа, а возрастного периода, во время которого психическое и личностное развитие имеет качественное отличие от других периодов. Определение степени психической зрелости малолетнего и несовершеннолетнего по­терпевшего относится к компетенции психолога-эксперта. Поэтому при необходимости учитывать фактор психической зре­лости несовершеннолетнего потерпевшего может быть рекомен­дована КСППЭ.

Не вызывает сомнения и тот факт, что если взрослый и фи­зически здоровый человек не осведомлен в правовых вопросах, то он не сможет самостоятельно реализовать свои функции. Поэтому в последние годы наблюдается тенденция к привлече­нию адвоката на ранних этапах следствия для правовой помощи потерпевшим от преступления.

Способность самостоятельно реализовать свои права во многом зависит от особенностей личности потерпевшего. На­пример, лица с тормозимыми чертами характера, в связи с присущей им робостью, застенчивостью, нерешительностью, склонностью к реакциям растерянности, страха перед публич­ными выступлениями в судебном заседании, выглядят значи­тельно ниже своих способностей и не могут эффективно защи­тить себя. Оценка указанных неболезненных индивидуаль­но-психологических особенностей психики проводится психологом-экспертом. Все это указывает на необходимость КСППЭ, при которых кон­статируется не только психическое здоровье потерпевшего, но и влияние неболезненных черт характера на его поведение в кри­минальной и судебно-следственной ситуации.

Если все эти вопросы поднимаются при экспертизе здоро­вых потерпевших, то при освидетельствовании лиц с признака­ми психической патологии они приобретают ряд специфических особенностей. Свидетелем и потерпевшим может оказаться лицо с любой формой психической патологии. Однако опыт показы­вает, что наиболее часто СПЭ назначается в отношении лиц, страдающих олигофренией, ран­ним органическим поражением головного мозга, перенесших черепно-мозговую или психическую травму в криминальной ситуации, и значительно реже — в отношении больных шизо­френией. Экспертное заключение приобретает особую актуаль­ность, если речь идет о потерпевших с психической патологией, которые иногда являются единственными очевидцами происшедшего, чаще всего по половым правонарушениям.

В ст.ст. 47 и 49 УПК РСФСР предусмотрено положение, по которому лицо «...в силу физических и психических недостатков не может осуществлять свое право на защиту», а в Постановле­нии Пленума Верховного суда СССР от 1 ноября 1985 г. (п.6) указано на правовые последствия ограниченной дееспособности или недееспособности потерпевших — «уголовно-процессуальная дееспособность».

Экспертное заключение в отношении лиц с психической па­тологией должно отражать способность лица осуществлять процессуальные функции на разных этапах юридической ситуа­ции с учетом характера психических расстройств и их динами­ки. Поэтому в одном заключении могут найти отражение мно­гие взаимосвязанные экспертные вопросы.

Определение уголовно-процессуальной дееспособности строится по аналогии с понятием вменяемости и дееспособ­ности, а, следовательно, единства формулы, содержащей меди­цинский и юридический критерии. Медицинские критерии определяются понятием «психическое расстройство», которое охватывает все формы психической патологии, соответствую­щие классификации МКБ-10.

Юридические критерии, предусмотренные законоположе­нием, определяют невозможность потерпевшим и свидетелем правильно воспринимать обстоятельства дела и давать о них правильные показания, понимать характер и значение совер­шенных в отношении потерпевшего деяний, оказывать сопроти­вление — «беспомощное состояние» в криминальный период, осуществлять свое право на защиту (относится как к потерпевшим, так и к обвиняемым).

Широкий диапазон процессуальных функций потер­певшего и разнообразие психической патологии, рассматри­ваемой в динамическом аспекте, требуют дифференцированного экспертного заключения.

В отношении свидетелей обычно решается один вопрос: «Может ли данное лицо правильно вос­принимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и да­вать о них правильные показания?».

В отношении потерпевших круг решаемых вопросов значи­тельно шире. Например, у больных с умственной отсталостью имеются разнообразные психические нарушения. Потому наи­меньшие сложности в экспертном решении представляют крайние варианты. При глубокой дебильности, граничащей с имбецильностью, интеллектуальные и волевые расстройства выра­жены столь глубоко, что такие потерпевшие не способны пра­вильно воспринимать обстоятельства дела и давать о них пра­вильные показания, не понимают характер и значение совер­шенных в отношении них деяний, не могут осуществлять свои процессуальные функции. Противоположный вариант пред­ставляют больные с пограничной умственной отсталостью. Интеллектуальное недоразвитие их выражено незначительно, ограничивается малым запасом знаний, примитивностью суж­дений, у них не выявляется выраженных эмоционально-волевых расстройств, патологической внушаемости и подчиняемости. Они хорошо адаптированы в жизни и могут правильно воспринимать обстоятельства дела и давать о них правильные показа­ния, понимать характер и значение совершенных в отношении них противоправных действий. Больные с промежуточными вариантами умственной отсталости, в зависимости от глубины расстройств, могут воспринимать полностью обстоятельства происшедшего или лишь внешнюю сторону, понимать характер и не понимать значения совершенных с ними действий (с учетом социальных, этических и личностных последствий).

Специфические особенности экспертного заключения в от­ношении потерпевших, получивших черепно-мозговую травму в криминальной ситуации, обусловлены клиническими проявле­ниями данного заболевания. У этих больных выраженные психические нарушения возникают в остром периоде травмы, в момент ее получения (состояния нарушенного сознания), а в дальнейшем обычно наступает улучшение состояния с восста­новлением психических функций и явлениями антеро-ретроградной амнезии (нарушения воспоминаний). Такие больные на момент их обследования и судебно-следственной ситуации могут осуществлять свои процессуальные функции, а возможность давать показания зависит от выраженности рас­стройств сознания на момент криминальной ситуации. Поэтому важно определить период продолжительности расстроенного сознания и утраты памяти потерпевшим. В отношении этих больных часто ставится вопрос о степени тяжести полученных телесных повреждений с учетом возникших у них психических нарушений. В таких случаях показана комплексная судебно-психиатрическая и судебно-медицинская экспертиза, где пси­хиатр оценивает глубину, продолжительность и динамику психических расстройств, а судебный медик по совокупности выяв­ленных нарушений определяет тяжесть телесных повреждений (т.е. тяжкий вред здоровью).

Экспертной оценке подлежат и психогенные расстройства у потерпевших, которые нередко возникают как реакция на при­чиненный моральный и материальный ущерб, ущерб здоровью. В момент деликта эти лица обычно были психически здоровы или обнаруживали легкие психические расстройства, которые не могли оказать влияния на возможность правильно восприни­мать обстоятельства дела и давать о них правильные показания. Психогенные расстройства различной глубины, развившиеся в период судебно-следственной ситуации, могут препятствовать участию этих лиц в судебно-следственных мероприятиях на пе­риод болезни. Психогенные расстройства также должны быть учтены при оценке тяжести телесных повреждений.

Больные, страдавшие хроническими психическими заболе­ваниями и слабоумием, не могут правильно воспринимать об­стоятельства дела и давать о них правильные показания. Нали­чие в клинической картине заболевания галлюцинаторных и бредовых переживаний искажает восприятие и вносит в показа­ния болезненно-бредовые интерпретации, которые существенно влияют на содержание показаний и лишают их доказательного значения.

Одним из аспектов СПЭ потерпевших является определение возможности лица по психи­ческому состоянию понимать характер и значение совершаемых действий, оказывать сопротивление в криминальной ситуации. Данное заключение в последующем может быть использовано следствием и судом для констатации беспомощного состояния. Заключение о «беспомощном состоянии» выносится исходя из особенностей психических нарушений, свойственных потерпевшему, его способности прогнозировать опасную ситуацию и оценивать ее, склонности его к реакциям растерянности и тор­можения в экстремальных условиях, быстроты принятия реше­ний, осведомленности в половых взаимоотношениях (при сексу­альных деликтах), особенностей эмоционально-волевых и ин­теллектуальных расстройств.

Современная СПЭ-оценка свидетелей и потерпевших строится на клинической оценке на­рушенных и сохранных психических функций лица, что позво­ляет выносить дифференцированные экспертные решения и спо­собствует защите прав потерпевших с психическими наруше­ниями.

Т. о., при направлении на КСППЭ вопросы могут быть сформулированы следующим образом:

1. Страдает ли потерпевший или свидетель психическим за­болеванием?

2. Может ли он по психическому состоянию воспринимать обстоятельства дела и давать о них правильные показания?

3. Не обнаруживает ли он патологической склонности к фантазированию и псевдологии?

4. Мог ли потерпевший понимать характер и значение со­вершаемых в отношении него противоправных действий?

5. Имеются ли у потерпевшего какие-либо личностные осо­бенности, которые оказали влияние на его поведение в крими­нальной ситуации?

6. Мог ли потерпевший по психическому состоянию оказы­вать сопротивление в криминальной ситуации?

7. По своему психическому состоянию в настоящее время может ли потерпевший участвовать в судебно-следственных действиях?