Политическое значение религиозных идей Мартина Лютера

Реформацию христианской церкви, совершенную под руководством М. Лютера, сегодня мало кто характеризует как буржуазную революцию, скорее говорят о революции духа. Благодаря Лютеру немецкий народ первым из европейских народов противопоставил слепому послушанию и вере в церковный авторитет принцип духовной свободы. Восточной погруженности в абстракцию Потустороннего, по отношению к которому все мирское признавалось «греховным», был противопоставлен принцип разумности всего существующего в человеческом духе: сам разум был признан истинным и всеобщим, а, следовательно, божественным1.

М. Лютер (1483—1546) происходил из крестьянской семьи. Но его отец сначала стал горнорабочим, а позже и вовсе сумел стать одним из богатых бюргеров — владельцев медных рудников. Медное дело в то время находилось в руках княжеского дома, и Лютер рос в обстановке бюргерской семьи, недовольной своим положением. В университете, где он изучал греческих и латинских авторов, церковное право, его подлинной страстью стала Библия, творения отцов церкви, сочинения средневековых мистиков. Намереваясь после получения степени магистра «свободных искусств» изучать юриспруденцию, он внезапно испытал чувство страха перед гневом Господним и вопреки воле отца постригся в августинский монастырь под именем Августина. В 27-летнем возрасте он посетил Рим, куда пришел пешком. По возвращении из Рима Лютер усиленно изучает греческий и древнееврейский языки для самостоятельного прочтения первоисточников. Став доктором богословия, он получил право самостоятельно толковать Библию, излагать студентам свое понимание обретения божественной благодати. Протестуя против продажи индульгенций и других злоупотреблений папства и католического духовенства, Лютер в октябре 1517 г. вывесил на дверях виттенбергской Замковой церкви 95 тезисов с изложением главных положений своего нового религиозного учения, отрицавшего основные догматы католицизма. Чувствуя за собой поддержку народа, Лютер публично сжег папскую буллу об отлучении его от Церкви. Его идеи имели огромный резонанс и объединили различные сословия в борьбе за религиозную и национальную независимость Германии.

Протестантская идея индивидуализма. Революционной идеей невиданной взрывной силы, разрушившей средневековую политику и идеологию, оказалась идея М. Лютера о непосредственном общении человека и Бога, о спасении единственно верой, а следовательно, о ненужности духовенства и церкви как посредника в деле спасения.

Как известно, в католицизме церковь рассматривалась как посредник между человеком и Богом: «Без церкви нет спасения». Только церковь имеет право на толкование Священного Писания, познание Бога идет через церковь. У Лютера человек познает Бога самостоятельно, т.е. имеет право на самостоятельное познание Истины. Ключевое для Нового времени понятие «индивидуализм» можно найти в его опровержении идеи о церкви как коллективном институте спасения. В то же время это своеобразный индивидуализм: дело веры свободно, но у человека, по сути, нет других прав, поскольку «страдание и муки, муки и страдания» — таково, по мысли Лютера, «единственное право христианина».

Лютер отказался и от идеи спасения посредством добрых дел. В католицизме для спасения верующие должны делать «добрые дела»: молиться, поститься, совершать паломничества к святым местам и др. Лютер считает, что такого рода дела добрые лишь постольку, поскольку они — плоды веры, и не дают никакого спасения без последней. Лютер заменил оправдание делами оправданием верой. В «Свободе христианина» он говорил о том, что нельзя спасти душу телесными средствами. Душа может быть спасена единственно верою, этим «обручальным кольцом», которое дарует ей Иисус Христос, принявший на себя все грехи верующего человека. Лишь через веру происходит общение души с Богом.

Мирская жизнь как богослужение. В то время как в католицизме приветствовалось монашество, и символом служения Богу являлся отход от мирских дел, в протестантизме вообще, в том числе и у Лютера, вся мирская жизнь рассматривалась как богослужение. «Ведь все совершается по воле Твоей (Божьей), — писал Лютер. — И корову доят, и любое ничтожнейшее дело выполняют, и все дела, как великие, так и ничтожные, равны перед лицом Твоим»5.

Мысль Лютера о том, что выполнение человеком его мирских обязанностей есть его призвание, была, безусловно, новой. Причем речь шла об обязанностях человека, которые определяются его местом в жизни. Мирская деятельность характеризуется им как проявление христианской любви к ближнему, а выполнение мирских обязанностей служит единственным средством быть угодным Богу. По мысли М. Вебера, такого рода нравственная квалификация профессиональной мирской деятельности оказалась чревата необычайно серьезными последствиями.

Лютер впервые взглянул на человеческий труд как на служение ближнему, заповеданное Евангелием. Понимание труда уже не просто как «добрых дел» монастырской аскезы потрясло все средневековые представления о «безгрешном» образе жизни нищенствующего монашества, составлявшего в то время не менее трети всего населения Германии6.

Лютер выступил за церковное самоуправление и духовное равенство, Не существует различий между людьми «духовными» и «светскими», все верующие обладают равным авторитетом в духовной сфере, равным достоинством и ценностью облекается каждый человек, будь то священник или крестьянин. Если в католицизме господствовала идея церковной иерархии, церковь представлялась как иерархическая организация, во главе которой стоял высший духовный орган — папа, то у Лютера высшим духовным органом стала община верующих. Сан священника дается и снимается общиной верующих — такова его идея «всеобщего священства». За требованием религиозного равенства просматривается идея политического равенства, которая станет одним из основных требований «настоящих» буржуазных революций.

Лютер о государстве. Вместо теократической доктрины католицизма, подчиняющей государственную власть Богу и церкви, Лютер возвратил идее государственной власти ее достоинство. Признавая достоинство светской имперской власти, он вместе с тем продолжал доказывать необходимость объединения германской нации, которая должна стать независимой от папской власти, т.е., по существу, вел речь о национальном государстве. Перед ним всегда стоял политический идеал немецкого народа, а не абстрактного государства1. Объявив государство столь же угодным Богу учреждением, как и церковь, Лютер ограничил компетенцию государства сферой права, а компетенцию церкви сферой веры. Государство должно править страной и людьми, защищая и поддерживая их7.

В сочинении «О светской власти» он писал, что если бы весь мир состоял из истинных христиан, не было бы нужды в светской власти. Но настоящих христиан в мире мало, злых всегда гораздо больше, поэтому светское правление, сдерживающее злых, заставляющее их сохранять мир и спокойствие, также необходимо. В руках светских властителей находится меч земной власти, и потому они — палочники и палачи Господа, и Божественный гнев употребляет их для наказания злых, для поддержания внешнего мира. Велик господин — наш Бог, и потому пристало Ему иметь таких вельможных, высокородных, богатых палачей и стражников, которым простые люди должны подчиняться и выказывать свое почтение. Лютер с сожалением писал о том, что с сотворения мира мудрый князь — птица редкая, и еще более редок князь благочестивый. Обыкновенно они либо глупцы, либо крупнейшие злодеи на земле. Если же князю удается быть умным, благочестивым, или христианином, то это великое чудо, вернейший знак милости Божьей для данной страны.

Что касается стражников, палачей, а также юристов и адвокатов, то и они могут заниматься своим ремеслом, оставаясь христианами с надеждой на царство Божье. «Они должны быть теми, — писал Лютер, — кто бы разыскивал, обвинял, мучил и убивал злых, защищал, прощал добрых, отвечал за них и спасал их. Но это справедливо только тогда, когда они не руководствуются своекорыстными интересами, а только помогают закону и власти, посредством которых принуждают злых. В таком случае все это не представляет для них опасности и может использоваться, как любое другое ремесло, и они могут этим кормиться»8.

Отделение политической власти от духовной. Но у светской власти есть пределы, за которые она не вправе переступать. «Светское правление имеет законы, которые простираются не далее тела и имущества и того, что является внешним на земле. Над душой же Бог не может и не хочет позволить властвовать никому, кроме Самого Себя. Поэтому, если светская власть осмеливается диктовать законы душам, она грубо вмешивается в Правление Господа, соблазняет и портит души»9.

Что касается борьбы с ересями, то ее должны вести епископы, а не князья. Ересь никогда нельзя пресекать силой, здесь нужен иной подход, не меч, а нечто иное. Здесь должно сражаться Слово Божие; если оно в данном случае ничего не решит, то, тем более, этого не решит и светская власть, даже если она наполнит мир кровью. Ересь — духовное дело, ее нельзя изрубить никаким железом, нельзя сжечь в огне, утопить в воде. Вера и ересь становятся еще сильнее тогда, когда против них выступают силой. Даже в светских делах, писал Лютер, нельзя действовать одной только силой, бесправие нужно прежде всего преодолевать правом. Но в еще большей степени невозможно действовать насилием без права и Божьего слова в этих высших духовных делах.