Вопрос 18. Поздний Бронзовый век в пределах Евразийской металлургической провинции.

На ранней фазе ЕАМП складываются два крупных блока культур и производящих центров. Первый из них связан с бабинской, абашевской, синташтинской, петровской и раннесрубной культурами. Деятельность металлургических и металлообрабатывающих очагов блока охватывала значительные пространства восточноевропейских степей и лесостепей, Южное Зауралье, Северный и Центральный Казахстан.

Второй блок культур производящих центров локализуется в горах и предгорьях Саяно-Алтая, западносибирской лесостепи, зауральской тайге, лесах Восточной Европы и связан, прежде всего, с сейминско-турбинскими памятниками. Рудной базой первого блока очагов являлись как ранее эксплуатировавшиеся месторождения медистых песчаников Приуралья, так и вновь освоенные коренные месторождения Южного Зауралья, Мугоджар, северных и центральных областей Казахстана.

Примечательно, что Кавказ перестал служить важнейшим источником меди и бронз для степных и лесостепных культур Восточной Европы, как это было в эпохи ранней и средней бронзы. Мышьяковая бронза, по-прежнему заметная в абашевских и синташтинском очагах, а также серебро стали выплавляться на Урале (рудники Таш-Казган и Никольское). Сейминско-турбинские центры использовали оловянные и оловянно-мышьяковые бронзы. Появление этих легкотекучих сплавов стало возможным с открытием и началом разработки богатейших медно- и оловорудных источников на севере Алтайской горной страны. На последующих фазах развития Евразийской провинции Рудный Алтай станет важнейшим поставщиком на трансевразийские торговые маршруты олова — драгоценной лигатуры древности.

В западных очагах ЕАМП продолжается изготовление орудий и оружия, в которых без труда узнается традиционный набор: втульчатые топоры, плоские и желобчатые тесла и долота, черенковые двулезвийные ножи и кинжалы, кованые наконечники копий и др. Начинается изготовление серпов-секачей и пластинчатых серповидных орудий, появляются первые литые предметы со «слепой» (т.е. не сквозной) втулкой (наконечники копий). В сейминско-турбинских центрах отливаются втульчатые топоры-кельты, кельты-лопатки, тесла, наконечники копий и дротиков, а также выгнуто-обушковые однолезвийные и пластинчатые двулезвийные ножи и кинжалы.

Среди первого блока культур и производящих центров начала позднего бронзового века ведущая роль принадлежала абашевской культурно-исторической общности. Название происходит от села Абашево в Чувашии. Ареал — преимущественно лесостепные пространства Восточной Европы от Северского Донца на западе до междуречья Урала и Тобола — на востоке, на юге — с выходом в степь до излучины Волги и Дона; отдельные могильники известны в лесной зоне. В общности выделяются доно-волжская, средневолжская и уральская культуры.

Памятники абашевской общности датируются первой третью II тыс. до н.э. В ее развитии намечаются ранний и поздний периоды. Однако в центре Русской равнины выделяется, кроме того, пласт протоабашевских древностей, относящийся к среднебронзовой эпохе.

Абашевцы селились обычно по берегам рек, на возвышенных мысах, на дюнах, редко — на вершинах скальных выступов (Урал). Поселения с мощным культурным слоем и остатками наземных, слабо углубленных, реже земляночных и полуземляночных построек, иногда окруженные рвами, выявлены в бассейне Дона и на Южном Урале. Постройки сооружались с применением каркасной (столбовой) конструкции; крыша — двускатная или четырехскатная; внутри — очаг или несколько очагов открытого типа, хозяйственные и жертвенные ямы, иногда колодец.

Погребения — от одного до нескольких — совершались под круглыми или овальными насыпями. В Подонье и в Самарском Поволжье известны захоронения в более ранние курганы, а также грунтовые могильники. На Средней Волге и Оке курганы иногда окружались кольцевыми ровиками и столбовыми оградами, в Южном Приуралье сооружались каменные ограды. Могильники в основном небольшие; крупные — до 50 (Пеленгерский 1) и даже 100 (Подклетненский) курганов — являются исключением. Погребения совершались в ямах прямоугольной или овальной формы, реже в камерах с деревянной или каменной облицовкой стен и иногда с перекрытием из бревен, плах или плит камня. Погребенные — одиночные, реже парами, рядами и коллективные — укладывались на спину с подогнутыми ногами, иногда на левый бок, в слабо скорченном положении. Известны случаи расчлененных и частичных костяков, а также кенотафы. Погребенные сопровождались керамикой, медными и серебряными украшениями, иногда ножами и шильями, изделиями из камня и кости.

Лишь на позднем этапе абашевской общности в Среднем Подонье появляются погребения с характерным воинским инвентарем, жертвоприношениями лошадей, собак, мелкого рогатого скота (Кондрашкинский, Селезни 2). По всей видимости, это могилы представителей элиты общества — вождей, жрецов и их ближайшего окружения. Они сопровождались специфическим набором знаков власти, а именно: каменными булавами, костяными навершиями-лопаточками, медными боевыми топорами, наконечниками копий, ножами-кинжалами, колесничим комплектом (костяные и дисковидные псалии, распределители ремней, пряжки от портупей).

Материальная культура абашевского населения самобытна. Керамика представлена плоскодонными горшками, банками, мисками с примесью ракушки в тесте. Оригинальны колоколовидные и острореберные сосуды с геометрической орнаментацией, особенно пышной на погребальной посуде. Найдено много металлических орудий — узкообушных топоров, плоских тесел, наконечников копий с разомкнутой втулкой, двулезвийных ножей с перекрестьем и перехватом, слабоизогнутых серповидных орудий, рыболовных крюков и гарпунов. Яркий колорит культуре придают украшения из мели, серебра и биллона: браслеты, очковидные подвески из проволоки, височные подвески в 1,5 оборота, гривны, бляшки, пронизи-спирали из тонкой пластины, но прежде всего — литые нашивные бляшки-розетки — характерный этнографический признак абашевского женского костюма, в особенности головного убора. Своеобразны каменные (наконечники стрел, топоры, молотки, песты, наковальни и др.), костяные (псалии с монолитными и вставными шипами, пряжки, застежки, навершия-лопат очки, наконечники стрел и др.) и глиняные (тигли, модели колес) изделия.

Система жизнеобеспечения абашевских племен опиралась на пастушеское скотоводство, металлургию и металлообработку и дополнялась другими отраслями хозяйственной деятельности: охотой, рыбной ловлей, домашними промыслами и собирательством. Прямые свидетельства о занятии земледелием (т.е. остатки культурных злаков) отсутствуют.

С абашевской общностью связана деятельность донского металлообрабатывающего и южноуральского металлургического очагов. Второй из них являлся базовым и обеспечивал металлом население всей общности. Выплавка и обработка «чистой» и мышьяковой меди, а также серебра и биллонов осуществлялись в специализированных центрах (Береговский, Тюбякский и др.) в излучине р. Белой и предгорьях Урала, богатых лесами.

В процессах культурогенеза позднего бронзового века абашевской общности — наряду с сейминско-турбинской — принадлежала стержневая роль. В ареале этой общности сформировались скотоводческий хозяйственно-культурный тип и стереотипы технологии металлургии и металлообработки, укоренившиеся в степи и лесостепи Восточной Европы, Западной Сибири и Казахстана на последующих фазах развития Евразийской металлургической провинции. Исторические судьбы доно-волжской и уральской абашевских культур непосредственно связаны с формированием степных культур Волго-Уральского региона— синташтинской, раннесрубной и петровской.

В начале позднего бронзового века важную роль в культурно-исторических процессах на значительных пространствах степи и лесостепи от Дуная до Волги играла бабинская культура. По характерной керамике с валиками ее называют также культурой многоваликовой керамики. Она представлена сотнями поселений и курганных могильников, а также кладами. Предполагается, что в их числе знаменитый Бородинский (Бессарабский) клад под Одессой. Ядро культуры — в Днепро-Донецком междуречье, а ее истоки — в поздних культурах ямно-катакомбного мира, а также области боевых топоров и шнуровой керамики. Исторические судьбы бабинской культуры связаны с формированием памятников срубной и сабатиновской культур этого региона. Культурно-исторические процессы в центре евразийского степного пояса в первые века II тыс. до н.э. связаны с трансформацией поздних ямно-катакомбных и абашевских древностей. Они привели к формированию синташтинской, а также петровской и раннесрубной культур.

Синташтинская культура, получившая название по эпонимному комплексу памятников на юге Челябинской области, выделяется среди степного блока культур и производственных центров начала позднего бронзового века рядом ярких черт. Ее ареал компактен — это небольшая территория (400x200 км) вдоль восточного склона Уральского хребта. Здесь известно около 20 укрепленных центров (иногда их неправомерно называют протогородами) с соответствующей округой (могильники, святилища); наиболее известные — Синташта, Аркаим. Устье в Челябинской области и Аландское в Оренбургской. Округлая или прямоугольная форма оборонительных стен и рвов и радиальная структура кварталов плотной застройки придают этим центрам вид крепостей, напоминая в большей степени южные урбанизированные поселки (Алтын-депе и др.), нежели обычные степные. Спор о том, являлись ли синташтинские городища крепостями, убежищами, сакральными, металлургическими или торговыми центрами, далеко не разрешен. Вероятнее всего, они были многофункциональны. Жилища построены из глины и бревенчатых каркасов, иногда сырцового кирпича. В глубине жилища находились колодец, очаг, хозяйственные ямы.

Синташтинские курганные и грунтовые могильники (Синташта, Кривое озеро, Большекарагапский) расположены на краю террасы либо на водоразделе у слияния небольших рек. Погребения в курганах расположены линейно или по кругу. В ряде случаев они перекрывают друг друга, образуя ярусные комплексы. Захоронения — индивидуальные или коллективные — совершены в грунтовых ямах, подбоях, катакомбах, иногда в деревянных камерах, перекрытых бревнами. Преобладающее положение погребенных— слабо скорченное на левом боку, зафиксировано также вытянутое положение на спине с согнутыми в коленях ногами.

Обращает на себя внимание военизированный характер синташтинского общества. Известны экстраординарные погребения, содержащие колесничные комплексы (остатки боевых колесниц-двуколок, вкопанные колеса, костяные псалии). Часто они сопровождались захоронением 1-3 пар коней в самой могиле или в специальном отсеке. В мужских погребениях многочисленны предметы вооружения (медные и бронзовые боевые топоры, наконечники копий, кинжалы, каменные булавы, наконечники стрел и др.). Немало в них орудий (плоские и желобчатые тесла и долота, пластинчатые и серповидные орудия, ножи, шилья, рыболовные крюки и гарпуны из меди и бронз, каменные молотки, абразивы и др.), а также украшений и керамики (горшки с широкой горловиной и острореберные банки). Орнамент в виде желобков, треугольников, ромбов, меандров покрывал весь сосуд или его большую часть. По размерам сосуды двух групп: небольшие, объемом до 7 л, и крупные, объемом от 8 до 50 л. Первые являлись столовой посудой, в крупных же хранили продукты и воду, готовили пищу.

Для синташтинской культуры характерен высокий уровень развития придомного и отгонного скотоводства, металлургии и металлообработки. Основные категории изделий синташтинского металлургического очага изготавливались по циркумпонтийским стереотипам. Для отливки заготовок и последующей отковки орудий труда и оружия использовалась главным образом низколегированная мышьяковая бронза, а также «чистая» медь. Незначительная часть предметов (ножи и украшения) изготовлена из оловянной бронзы и биллона. Те же рецепты сплавов и уровень технологии характерны для территориально близких уральских абашевских центров.

Характер погребального обряда, наличие укрепленных центров со сложными фортификационными сооружениями, ремесленная специализация позволяют предположить, что синташтинские племена имели развитую социальную структуру. Намечаются три социальные группы: воины, жрецы и рядовые общинники.

Трансформация культурных образований в азиатской степи в начале позднего бронзового века, безусловно, связана с изначальным западным импульсом, в результате которого постнеолитические группы населения этого обширного региона восприняли новые хозяйственные и социальные стереотипы. Итогом стало формирование андроновской культурно-исторической общности. Название дано по могильнику у д. Андроново в Минусинской котловине. Эта общность состоит из двух самостоятельных культур — алакульской и федоровской, занимающих разную территорию и в то же время обширное совместное пространство, имеющих своеобразные черты погребальной обрядности, керамику, типы металлических орудий. Памятники раннего этапа алакульской культуры археологи выделяют иногда в особую петровскую культуру.

Памятники петровского типа впервые были изучены у с. Петровка на р. Ишим на севере Казахстана — отсюда и название культуры. Ее истоки — в Южном Зауралье и прилегающих районах Казахстана. Расселение петровских племен на восток стимулировалось открытием и разработкой богатейших меднорудных месторождений Зауралья и Казахстана, которые с того времени станут базовыми для производящих центров Евразийской провинции.

Петровские поселения иногда были укреплены глиняными валами и рвами (Петровка 2, Новоникольское 1, Кулевчи 3). Большинство поселков имело выраженную металлургическую специализацию. Свидетельство тому — значительные серии медных и бронзовых орудий и производственных остатков (шлаки, слитки, тигли и льячки, литейные формы, лом изделий).

Погребения взрослых совершались под невысокими земляными курганами (Петровка, Верхняя Алабуга). Детские захоронения производили за пределами курганов. Насыпь перекрывала одну или несколько могил (до 30). Погребенные сопровождались богатым инвентарем — оружием, украшениями, частями боевых колесниц, а также жертвенными животными (лошади). Умершие покоились на левом или правом боку, иногда в вытянутом положении на спине. В редких случаях в больших центральных ямах погребали женщин с богатым и разнообразным набором украшений, в том числе с роскошными накосниками на кожаной основе.

Керамика петровской культуры представлена плоскодонными горшками и банками, иногда с ребром в верхней части или профилированными. Орнамент в виде треугольников и ромбов, горизонтальных зигзагов и линий нанесен в верхней и придонной частях сосудов, редко — по всей поверхности. Среди инвентаря — каменные булавы, топоры и наконечники стрел, костяные псалии и наконечники стрел. Металлические оружие и орудия труда представлены боевыми топорами, наконечниками копий, плоскими и втульчатыми теслами, долотами и крюками, серповидными орудиями, ножами, шильями и иглами. Разнообразны украшения. Среди них специфически петровским типом являются крестовидные подвески и накладки. Орудия изготовлены в основном из чистой меди, оружие и украшения — из оловянных бронз.

С распространением в лесной и лесостепной зонах Евразии — от Саяно-Алтая до Северной Финляндии— памятников сейминско-турбинского типа связан восточный импульс сложения Евразийской провинции. Эти памятники включают 6 крупных грунтовых некрополей (Ростовка, Сатыга, Турбино, Усть-Ветлуга, Сейма и Решное), малые и условные могильники, одиночные погребения на площади инокультурных кладбищ (Сопка 2), захоронение шаманского комплекта (Галичский клад), святилище в Канинской пещере на Печоре, единичные находки бронзового оружия и литейных форм. Все основные некрополи приурочены к крупным водным магистралям, часто к устьям больших рек. Однако до сих пор неизвестны поселения, которые можно было бы связать с этими могильниками.

В большинстве могил человеческие останки отсутствуют или не сохранились; возможно, какая-то часть этих могил является кенотафами. В них редко ставили керамику. Выделяются захоронения кузнецов-литейщиков (Ростовка, Сопка 2, Сатыга). Погребальный инвентарь носит выраженный воинский характер (бронзовые топоры-кельты, наконечники копий, ножи-кинжалы, чеканы, каменные наконечники стрел, кожаные и костяные латы и щиты и др.), что позволяет рассматривать сейминско-турбинские могильники как дружинные некрополи. Сами формы металлических оружия и орудий, костяные пластинчатые доспехи, нефритовые украшения ранее вообще были неизвестны в большинстве культур Северной Евразии. Литье позволяло украшать топоры рельефными поясками, треугольниками и ромбами, а кинжалы и наконечники копий — скульптурными фигурками животных и людей. Кинжалы относятся к оружию княжеского ранга — каждый из них неповторим. Их рукояти с фигурками и головами животных (лошади, архары, быки, лоси, змеи) и человека отливались с использованием утрачиваемых восковых моделей. На ноже из Ростовки прилито скульптурное навершие — фигурки лошади и держащего ее за повод лыжника. В некрополях найдены уникальные нефритовые украшения — кольца, браслеты, бусины, не характерные для других культур Евразийской провинции.

В Турбинском могильнике (ныне в черте г. Перми) вскрыто 10 четко зафиксированных погребений и 101 условное. Выявлено также 80-90 единичных находок, которые могут быть связаны как с могилами (в том числе кенотафами), так и с жертвенными комплексами. На площади некрополя намечаются группировки могил. Здесь найдено более 3000 предметов, в основном кремневые (наконечники стрел, ножи, вкладыши составных орудий, скребки, скобели, пластины) и металлические (кельты, топоры, наконечники копий, ножи и кинжалы, чеканы, браслеты, височные кольца, подвески) изделия, а также 36 нефритовых колец.

В могильнике Ростовка, расположенном на южной окраине г. Омска, обнаружено 38 грунтовых могил и ряд скоплений вещей вне могил. Захоронения совершены в ямах подпрямоугольной формы. Погребальный обряд разнообразен — трупоположение, трупосожжение на стороне с помещением обгорелых костей в могильную яму, захоронения без черепов, захоронение черепа. Многие погребения еще в древности подверглись разрушению и осквернению, вероятно, с целью нанесения «врагу» непоправимого урона — раскапывали могилу, разбивали черепа, ворошили верхнюю часть туловища, выкидывали останки из ямы. В то же время инвентарь, включая бронзовое оружие, золотые, нефритовые, лазуритовые и хрустальные кольца и бусины, оставался нетронутым. В двух могилах обнаружены тальковые и глиняные литейные формы. Вся керамика найдена вне могил.

Галичский клад, найденный близ с. Туровское в Костромской области, содержал в основном вещи ритуально-культового назначения — кинжал со змеиноголовой рукоятью, изогнутые ножи-ланцеты, фигурки идолов, увенчанные масками, маски-личины, зооморфные и антропоморфные фигуры, «шумящие» украшения и др. Предполагается, что это комплект вещей, которые сопровождали захоронение шамана, или кенотаф с культовой одеждой и соответствующими атрибутами шаманской ритуальной практики.

Памятники сейминско-турбинского типа рассматриваются как своеобразный транскультурный феномен: они распространены на огромных пространствах в окружении множества культур, контакты с которыми были явными, однако исключительно своей, строго очерченной территории они не имеют. Подвижность, динамичность, агрессивность носителей сейминско-турбинского феномена очевидна — от этапа формирования данной культуры в самом начале II тыс. до н.э. и ее стремительного продвижения на запад и северо-запад вплоть до исчезновения.

Два компонента легли в основу сейминско-турбинского феномена. Первый локализовался в степях, лесостепях и предгорьях Алтая и связан с племенами металлургов и коневодов (елуминская, логиновская, кротовская и другие культуры). Именно в этой алтайской среде зародились принципиально новые образцы втульчатого оружия и образы искусства (лошади, быки, бараны, верблюды и др.). Второй компонент — саянский — восходит к подвижным охотникам и рыболовам южной зоны восточносибирской тайги, известным по памятникам глазковской, шиверской и других культур Прибайкалья и бассейна Ангары. Носители этих культур добились совершенства в изготовлении кремневого, нефритового и костяного инвентаря; знали они и бронзолитейное дело, изготавливая, в частности, простейшие формы двулезвийных пластинчатых клинков, ножи-скобели, пилки. Все эти достижения, а также образы таежного мира (змея, лось, медведь и др.) они привнесли в культуру сейминско-турбинских племен. Органическое слияние алтайского и саянского компонентов в единую культуру произошло, вероятно, в лесостепных предгорьях между Обью и Иртышом.

Переходы-миграции сейминско-турбинских племен были стремительными Первый этап проходил по Западной Сибири. Скорее всего, уже первые столкновения с петровскими племенами в иртышской лесостепи заставили сейминско-турбинские группы двигаться к Урану более северными путями. По достижении Урала в состав сейминско-турбинских популяций включается абашевский компонент Восточноевропейский этап характеризовался различными направлениями передвижений: по Каме вверх и вниз вплоть до Волги и низовьев Оки, на север — до бассейнов Печоры и Вычегды, на запад по волжскому пути — вплоть до Белого озера и северных районов Финляндии.

В степных и лесостепных районах Западной Сибири выявляется целая группа культур — елунинская, логиновская и кротовская, в той или иной мере причастных к формированию сейминско-турбинского феномена. В погребальных и поселенческих памятниках этих культур (Елунино, Цыганкова Сопка 2, Черноозерье 6 и др.) известны единичные образцы оружия сейминско-турбинских типов (ножи, кельты, наконечники копий) и три литейные формы для отливки вильчатых наконечников копий. Керамика из поминальных тризн могильника Ростовка является кротовской и в небольшом количестве — петровской. Близки к кротовским сосуды из могильника Сатыга на таежной Конде. Поселенческие памятники других культур западносибирской лесостепи и южнотаежной зоны (одиновская, вишневская, ташковская и др.) не связаны с формированием сейминско-турбинских древностей. Металлообработка этих культур основана на использовании «чистой» меди, но появляются и первые изделия из оловянных бронз.