Глава 3 Региональная номенклатура и политическая элита 143

Управление номенклатурой должно было гарантировать однознач­ную реакцию номенклатуры на определяемые политическими и идеоло­гическими приоритетами элиты цели, действия, направления работы. Поскольку они нередко расходились со здравым хозяйственным смыс­лом (ограничение на ведение личного подсобного хозяйства для сель­ских жителей в начале 1960-х гг.; разделение партийных, государствен­ных, общественных организаций по производственному принципу в 1962 г.; свертывание хозяйственной самостоятельности производствен­ных предприятий с конца 1960-х гг. и т. д. ), требовалось достичь такой управляемости, чтобы номенклатура не высказывала, не проявляла не только оппозиционности, но даже намека на иную точку зрения. Тезис о морально-политическом единстве советского народа имел конкретное содержание: высказывание мнения о неверности политической линии элиты означало бы политическую смерть для осмелившегося это сде­лать, конец служебной карьеры. Управление должно было гарантиро­вать как всю систему, так и ее отдельные звенья от вероятных сбоев.

Управление политической элиты номенклатурой было достаточно сложным, основанным на системе многоконтурного контроля. Его содер­жание заключалось в том, что деятельность одного и того же представи­теля номенклатуры управлялась и контролировалась по многим «верти­калям» управления, причем их нити сходились в конечном счете в руках политической элиты. Для советской системы можно условно выделить пять основных «контуров», по которым осуществлялся контроль за номенклатурой со стороны политической элиты.

Во-первых, основой механизма контроля была номенклатура партий­ных комитетов. Порядок утверждения ответственного должностного лица на бюро партийного комитета означал, что существовала возмож­ность для политической элиты как рекомендовать или утвердить канди­датуру на соответствующий пост, так и не утвердить ее. Это был действенный инструмент, но не единственный и не абсолютный. Суще­ствовал целый ряд ситуаций, когда партийный комитет был вынужден соглашаться с кандидатурами, предложенными «сверху» (вышестоящим партийным комитетом, соответствующим ведомством и т. д.). В этом случае, формально соглашаясь на утверждение кандидатуры, партий­ный комитет и его бюро могли использовать другой способ контроля — «по партийной линии».

При нелояльном поведении руководителя партком мог рассмотреть его деятельность как руководителя и как коммуниста по любому аспекту функциональных обязанностей. Поскольку таких аспектов существовало бесконечное множество, постольку выполнить их все в равной степени не представлялось ни малейшей возможности. Лишь партком опреде­лял, что поставить на второе место по значимости в числе задач трудового коллектива после выполнения производственного плана — либо повышение образовательного уровня, либо соблюдение техники безопасности, либо строительство жилья для рабочих и служащих предприятия.

144

В П. Мохов Региональная политическая элита России (1945-1991 гг.)

Рассмотрение вопроса на парткоме всегда решало две задачи: поднимало какой-то важный, с точки зрения политической элиты, воп­рос, имеющий общеноменклатурное значение, и решало вопрос о судьбе конкретного представителя номенклатуры, на примере которой все остальные делали выводы. Решения, принятые при таком рассмот­рении любой проблемы, имели немаловажное значение для воспитания номенклатуры. Поскольку недостатки существовали всегда, то от того, какую оценку, «квалификацию» они получали, зависела и дальнейшая карьера. Одно дело — недостатки, вызванные трудностями роста, дру­гое дело — упущение и промахи в работе, третье — ошибки и пассив­ность в работе, четвертое — вредительство. Как бы то ни было, ежегод­но определенная часть представителей номенклатуры снималась с работы с формулировками «как не справившиеся с работой», «как скомпрометировавшие себя» (до 1,5-2,0 % в год по номенклатуре городов и районов Пермской области для периода середины 1980-х гг.). В 1950-е годы существовала еще одна, более жесткая формулировка — «за нарушение директив вышестоящих органов».

Смысл партийного контроля в его потенциальной тотальности. По­скольку партия отвечала за все, постольку она могла спросить за все. Любой вопрос мог приобрести политический характер. Никого не удивляло, что производительность труда напрямую увязывалась с состо­янием наглядной агитации, работой пропагандистов, плохим проведе­нием партийных собраний, редкими выступлениями руководителей предприятий перед населением и т. д. Парткомы пытались через призму частных вопросов рассматривать все состояние дел на предприятиях, в организациях. С одной стороны, такой подход создавал видимость всестороннего рассмотрения вопроса, объективности, с другой сторо­ны, любой номенклатурный работник всегда был потенциально неправ перед лицом вышестоящего слоя номенклатуры.

И еще один аспект этой проблемы, связанный с тем, что ни один партийный комитет, даже если бы поставил себе это целью, не смог бы осуществить полный всеохватный контроль над всеми звеньями и элемен­тами общества. На помощь приходила система контроля, которую можно было бы назвать мозаичным контролем. Его суть — в выборочном анализе состояния дел, не всегда системном с точки зрения выбора проблематики анализа, но всегда последовательным с точки зрения охвата всех или большинства основных кадров номенклатуры. Особенно это касалось номенклатурного селектората, то есть тех, от кого зависело на своем уровне ответственности принятие решений по кадрам номенклатуры. Они в обязательном порядке проходили процедуру отчета перед вышестоя­щим парткомом. Чем ответственнее была роль конкретной группы номен­клатурного селектората, тем чаще и по самым различным поводам их могли «заслушивать» на бюро вышестоящих парткомов.

Партийный контроль был более универсальным средством, чем номенклатурный, хотя и более трудоемким. Его преимущества состояли в трех факторах. Первый — в возможности использования рядовых