7. Гражданско-правовая защита права собственности.

Понятие и система гражданско-правовых способов защиты права собственности и иных вещных прав.

Традиционно считается, что правомочие защиты входит в состав любого субъективного гражданского права. Если субъективное право не обеспечено защитой, то о самом существовании права можно говорить условно, без возможности его принудительного осуществления.

Как правило, особенности защиты права собственности и иных вещных прав, существующие в странах гражданского права, связаны с дуализмом судебной системы: наличие административных судов и судов общей юрисдикции. Для правовой системы Республики Казахстан разделение судебной системы сегодня нуждается в уточнении. Согласно Конституции РК 1995 года, действует единая система судебных органов, которая имеет специализацию по уголовной и гражданской коллегий Верховного Суда и областных судов по хозяйственным спорам. При этом гражданский процесс не знает четкой дифференциации на гражданскую и административную юрисдикцию. Сами же нормы материального права (гражданского, уголовного, административного и других отраслей) предоставляют собственникам и обладателям иных вещных прав различные способы защиты принадлежащих им прав. Поэтому, говоря о понятии защиты права собственности нужно, обязательно иметь в виду, что оно охраняется и защищается различными отраслями права: гражданским, уголовным, административным и другими. Нам представляется оправданным в настоящей работе вести речь только о тех способах защиты права собственности, которые предусмотрены гражданским законодательством.

Нормы гражданского права играют неодинаковую роль в деле защиты права собственности и иных вещных прав. Теоретически их можно свести в следующие группы:

1. нормы, устанавливающие принадлежность материальных благ (вещей) тем или иным субъектам права. Сюда, прежде всего, относятся правила о приобретении и прекращении права собственности и иных вещных прав (главы тринадцатая и четырнадцатая ГК РК соответственно);

2. правила, обеспечивающие условия для осуществления собственниками принадлежащих им прав. В эту группу, например, следует отнести нормы о необходимости регистрации прав на недвижимое имущество, возможность отчуждения вещи другому лицу и др.;

3. нормы, непосредственно охраняющие и защищающие право собственности и иные вещные права от воздействия на вещь всех третьих лиц. Сюда, например, можно отнести нормы, устанавливающие ответственность за причинение материального ущерба собственникам и др. Кроме того, в гражданском праве есть специальные нормы о непосредственной защите права собственности и иных вещных прав.

Большинство исследователей, в связи с отмеченными обстоятельствами, предлагают в гражданском праве различать понятия “охрана отношений собственности” с помощью всех норм гражданского права, которые обеспечивают нормальное развитие экономических отношений (в широком смысле) и “защиту права собственности” – совокупность гражданско-правовых средств, которые применяются в связи с совершением против отношений собственности правонарушений¹.

На наш взгляд, необходимо разграничить понятия “охрана” и “защита” права собственности еще по одному основанию. Вполне очевидно, что охрана права собственности осуществляется до факта нарушения этого права и носит превентивный, предупредительный характер. Защита права собственности применяется тогда, когда необходимо “включение” конкретных приемов и способов гражданско-правовой защиты и есть нарушение, либо реальная угроза такого нарушения, прав собственника хотя бы в чем-то. Поэтому, исходя из сказанного, нельзя рассматривать понятия “охраны” и “защиты” права собственности как тождественные.

Понятие защиты права собственности до недавнего времени включала в себя вещно-правовые и обязательственно-правовые способы. Кроме этих способов защиты в теории выделяют и так называемые иные гражданско-правовые способы защиты права собственности. Сюда, в частности, относятся нормы о последствиях явки гражданина, признанного безвестно отсутствующим или объявленного умершим². Кроме этого, в связи с принятием закона “О собственности в Казахской ССР”, а в последствии Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года, положение в сфере конкретных гражданско-правовых способов защиты права собственности несколько изменилось. В этих нормативных актах была предусмотрена возможность предъявления исков к государственным органам об оспаривании законности их решений, нарушающих право собственности. Возник новый, ранее в законодательстве не предусмотренный, способ защиты права собственности, который не может быть отнесен ни к одним из выше приведенных способов защиты права собственности.

Самостоятельный характер исков к государственным органам о защите права собственности и иных вещных права практически не оспаривается никем из исследователей. Так, например, Е.А. Суханов говорит об особой природе этих исков, которые направлены не против равноправных участников гражданско-правовых отношений, а против обладающих властными полномочиями государственных органов¹. В настоящее время эта категория внедоговорных исков существует в гражданском законодательстве как Республики Казахстан, так и в Российской Федерации².

Мы полагаем возможным, на основании действующего гражданского законодательства, выделение четырех основных гражданско-правовых способов защиты права собственности и иных вещных прав:

1. вещно-правовые иски о защите права собственности и иных вещных прав;

2. обязательственно-правовые иски о защите права собственности и иных вещных прав;

3. иные способы защиты права собственности и иных вещных прав;

4. иски к государственным органам, нарушающих право собственности и иные вещные права.

В последующем мы полагаем возможным остановиться только на анализе вещно-правовых способов защиты и исков к государственным органам, нарушающих вещные права, так как обязательственно-правовые и иные способы защиты составляют предмет иных исследований гражданско-правовых явлений и не рассматриваются в разделе гражданского права, посвященному вещным правам.

Следует отметить, что для защиты права собственности и иных вещных прав в гражданском законодательстве Республики Казахстан имеют значение общие положения о защите гражданских прав. По сути речь идет об осуществлении права на защиту и положениях, направленных на спокойное осуществление принадлежащее лицу права. Это положения п.п. 3 и 5 ст. 8 Гражданского кодекса, например, о том, что осуществление гражданских прав не должно нарушать прав и охраняемых законодательством интересов других субъектов права, не должно причинять ущерба окружающей среде. При этом также не допускаются действия граждан и юридических лиц, направленные на причинение вреда другому лицу, на злоупотребление правом в иных формах, а также на осуществление права в противоречии с его назначением.

Кроме того, самостоятельного анализа требует проблема действенности средств защиты. Это является одной из актуальной проблем цивилистической практики и теории. Конечно, юридическая практика в области защиты права собственности и иных вещных прав в Республики Казахстан, как и во многих других странах, еще далека от совершенства. Но вместе с тем, это положение не означает отсутствие в гражданском законодательстве достаточно действенных и результативных способов защиты прав. В той или иной степени мы будем затрагивать эту проблему при рассмотрении конкретных способов защиты. Здесь же нам представляется оправданным остановиться на некоторых положениях из Гражданского и Гражданско-процессуального кодексов Республики Казахстан, а также определенные теоретические положения, которые свидетельствуют об эффективности защиты имущественных прав. Сюда относится, например, правила ст. 5 ГК РК, которые предоставляют суду возможность применить положения гражданского закона исходя из общих начал, принципов гражданского права (институт аналогии). Далее, в п. 1 ст. 9 ГК РК содержится только примерный перечень средств защиты имущественных прав и соответственно суд может выработать иной, тем самым добиться большей ее эффективности.

Кроме того, глава 13 Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан от 13 июля 1999 года № 411-1¹ содержит правила о приказном производстве. Согласно ГПК РК суд может вынести решение, которое обязывает ответчика совершить определенные действия, а также срок, в течение которого оно может быть исполнено. Кроме того, у суда есть право обратить решение к немедленному исполнению (ст.ст. 237, 238 ГПК). При этом Конституция Республики Казахстан 1995 года существенно увеличила возможности суда по защите субъективных прав. Здесь можно указать на положение п. 1 ст. 4, согласно которому нормативные постановления Конституционного Совета и Верховного Суда являются действующим правом. Следовательно, суды могут самостоятельно вырабатывать средства защиты в виде общеобязательных нормативных предписаний².

Вещно-правовые способы защиты права собственности. Общая характеристика

Наличие вещно-правовых способов защиты права собственности свидетельствует об абсолютной защите права собственности, т.к. собственник может их использовать от любых посягательств на вещь со стороны третьих лиц. Сейчас эта защита осуществляется независимо от субъекта такого посягательства. Ранее в гражданском законодательстве допускались некоторые преимущества для отдельных форм собственности. Как пример можно привести ст. 145 ГК Казахской ССР, которая устанавливала право неограниченной виндикации государственного имущества от всякого приобретателя. Впоследствии это было устранено с введением в действие Закона “О собственности в Казахской ССР” от 15 декабря 1990 года³. С принятием Закона “О внесении изменений и дополнений в Закон Казахской ССР “О собственности в Казахской ССР” от 9 апреля 1993 года вопросы равной защиты права собственности вновь стали актуальными. Пункт 3 ст. 23 этого закона провозгласил защиту интересов государственной казны в приоритетном порядке. Причем сам термин “приоритетный порядок” законодателем никак не был расшифрован и все было оставлено на откуп подзаконным нормативным актам или толкованию суда. Само же понятие государственной казны, данное законодателем в п. 1 этой же статьи, имел довольно широкое значение и мог включать в себя, помимо прочего, любое имущество. не закрепленное за государственными юридическими лицами. Это при том, что в п. 1 ст. 26 этого же закона законодатель гарантировал равенство всех субъектов права собственности. Налицо явное противоречие, которое было устранено только с принятием в 1994 г. общей части нового гражданского кодекса Республики Казахстан.

Вместе с тем, в законодательстве Казахстана появился новый институт – приоритетное право государство, который, по нашему мнению, ведет к возрождению преимуществ защиты государственной собственности перед частной, вмешательству государства в отношения собственности. Эту проблемы мы довольно подробно освещали в разделе об объектах права собственности и иных вещных прав при рассмотрении правового режима стратегических объектов. Поэтому нет смысла повторяться. В данном разделе только отметим, что наличие в гражданском законодательстве нормы о приоритетном праве государства влечет существенное ограничение права собственности, особенно его защиты, и свидетельствует о возвращении (ренессансе) преимуществ государственной собственности, от которого мы последовательно уходили начиная с середины 90-х годов прошлого века.

Внедоговорные способы защиты права собственности в гражданском праве известны еще со времен Древнего Рима. Именно там получили свое признание и развитие иск об истребовании собственником имущества из чужого незаконного владения (виндикационный иск), а также иск о защите прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения (негаторный иск). В настоящее время ряд ученых цивилистов добавляет к этим двум искам еще один – иск о признании права собственности на какое-либо имущество. Признавая возможность подобной классификации вещно-правовых исков, подробней аргументировав это позднее, можно перейти непосредственно к характеристике этой группы, рассмотрев три вещно-правовых способа защиты права собственности:

1. иск об истребовании собственником имущества из чужого незаконного владения;

2. иск о защите прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения;

3. иск о признании права собственности.

Для всех вещно-правовых исков характерны следующие моменты:

1. они имеют внедоговорной характер;

2. могут быть обращены к любому лицу, которое незаконно вторгается в сферу отношения собственника и вещи;

3. вытекают непосредственно из закона;

4. свидетельствуют об абсолютной защите данного субъективного гражданского права.

Иск об истребовании собственником имущества из чужого незаконного владения (виндикационный иск)

Современная трактовка виндикационного иска по гражданскому законодательству Республики Казахстан изложена в ст. 260 ГК РК, которая устанавливает правило о том, что собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

Виндикационный иск как способ защиты права собственности известен со времен римского права. Название иска произошло от латинского слова vindicere – объявлять о применении силы. В последнем заключалось исторически обусловленное процессуальное наименование регламентированного правом поведения собственника по розыску и возвращению своей вещи – где нахожу, там и виндицирую. Истцом в этом иске выступал собственник вещи, а ответчиком всякий ее владелец на момент возбуждения спора. Причем, истенция данного иска прямо ставила вопрос о принадлежности предмета спора истцу на праве собственности, а также уточняла и индивидуализировала предмет, о котором идет спор. Истец обязан должен был доказать свое право собственности на точно обозначенную, определенную вещь - species, отклонение от этого правила возможно было только при виндикации большого количества каких-либо вещей (например, стадо скота), являющихся предметом иска, и достаточно было доказать право собственности на большую часть¹. Если же истец доказывал свое право собственности на вещь, то у ответчика уже не было практически шансов на ту же вещь. Причем в римском праве существовало правило о том, что “никто против воли не принуждает отстаивать вещь”. Исходя из этого, ответчик должен был выдать истребуемую вещь истцу. Но нужно отметить, что у незаконного владельца было право оспаривать приведенные собственником доказательства своего права. “Exteptio doli - особый вид процессуальной оговорки, когда ответчик отрицает наличие права собственности у истца вообще или по крайней мере свою обязанность исполнять это право в настоящее время. Кроме этого, эта оговорка давалась тогда, когда еще не произошло исполнение сделки, отягощенной обманом, когда обман заключался именно в притязании из сделки, которая была не справедливой; exteptio in faktum - особый вид оговорки, которую претор давал в связи со специфическими особенностями отдельного случая (дела), которое не предусматривалось законом, если владение владельца опиралось на другое право, например, право пользования; exteptio letigiosi - (спорной вещи), то есть защиты первоначального ответчика от иска неправомерного приобретателя вещи, о которой еще ведется спор”¹.

Современная концепция виндикационного иска несколько усовершенствовала эту конструкцию, хотя нужно отметить, что некоторые моменты были упущены. Можно указать на следующие особенности виндикационного иска:

данный иск является внедоговорным и может быть предъявлен лишь при отсутствии между истцом и ответчиком договорных, обязательственных отношений. Например, право на виндикацию имущества не возникает у того собственника, который передал вещь на основании договора найма нанимателю. Право на виндикацию может появиться у собственника в данной ситуации только в том случае, если прекратится действие договора найма;

истцом, то есть субъектом обладающим правом на виндикацию, будет являться собственник имущества, либо иной его законный владелец, который должен доказать свое право на истребуемую вещь. В качестве доказательств последнего законодательством признаются любые фактические данные, на основании которых в определенном законом порядке суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, иных обстоятельства, имеющих значение для правильного разрешения дела (ст. 64 ГПК РК).

Важным требованием процессуального законодательства является положение о том, что доказательства наличия либо отсутствия какого-либо права должны быть получены из указанных в законе источников. Таковыми являются объяснения сторон, показания свидетелей, письменные документы и вещественные доказательства, заключения экспертов. С помощью указанных средств собственник доказывает свое право собственности на истребуемую вещь. В этом случае, как правило, имеют значение документы, свидетельствующие о покупке вещи, например, чеки, квитанции, расписки и тому подобное. Если истребуемая вещь является недвижимым имуществом, необходимо наличие справки из агентства по регистрации прав на недвижимое имущество. Для юридических лиц значение имеет подтверждение факта нахождения имущества на их балансе.

объектом виндикации всегда является индивидуально-определенная вещь, сохранившаяся на момент предъявления иска в натуре. Это условие виндикационного иска нуждается в дополнительном разъяснении.

При виндикации речь всегда идет о восстановлении фактического владения вещью. Эту вещь необходимо выделить из множества, иногда очень большого, подобных вещей. Для того чтобы индивидуализировать вещь, человечество придумало множество способов. Например, серийный номер вещей массового производства (телевизор, автомобиль и тому подобное), план расположения земельного участка на местности, с указанием лица, которому принадлежит соответствующее право, и так далее. Игнорирование этого правила может разрушить либо серьезно подорвать уже сложившуюся в обществе систему закрепленности вещей за субъектами гражданского оборота. Поэтому требование о замене одной вещи в процессе виндикации другой, хотя бы и равноценной, того же рода и качества, неуместно и юридически неправильно. Именно поэтому виндикационный иск нельзя предъявлять относительно вещей, определенных родовыми признаками, либо тех, которые не сохранились в натуре в результате порчи, гибели, утраты и тому подобное. В этом случае речь может идти только об иске о возмещении ущерба.

субъектом обязанности при виндикации будет являться не любое лицо, а только незаконный владелец, который владеет вещью на момент предъявления иска. Незаконным владельцем называется такой, который владеет имуществом без должного юридического основания, титула на вещь, являющуюся предметом виндикации.

При наличии четырех рассмотренных условий, у собственника возникает право на виндикацию имущества. Далее для осуществления права на виндикацию необходимо руководствоваться правилами ст.ст. 260-263 ГК РК, которые мы проанализируем на абстрактном примере.

Итак, предположим, что собственник “потерял” свою вещь. В последнем случае значение имеют способы выбытия вещи из обладания собственника. Для осуществления своего права на виндикацию последний должен, прежде всего, найти лицо, которое незаконно владеет его вещью. Как правило, это осуществляется путем организации и проведения определенных розыскных мероприятий самим собственником пропавшей вещи. Последний может также прибегнуть к помощи третьих лиц, органов государства и так далее. Нужно отметить, что законом подобная поисковая деятельность никак не регламентируется, помимо общих правовых запретов и дозволений. Наконец, собственник обнаруживает свою вещь у некоего незаконного владельца и он уже может осуществить свое право на виндикацию.

Удовлетворение требований собственника о виндикации своего имущества будет зависеть от наличия либо отсутствия определенных обстоятельств:

1. если собственник обнаружил свою вещь у лица, который непосредственно нарушил его право собственности, то виндикационный иск удовлетворяется вне всякого сомнения. Кроме этого, на основании п. 1 ст. 263 ГК РК собственник будет иметь право на возмещение или возвращение от незаконного владельца всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь за все время владения.

2. Если истребование вещи осуществляется собственником у третьих лиц, то законодатель уже говорит только о возможности виндикации, которая, в этом случае, зависит от добросовестности владельца.

Добросовестным владельцем называют того, кто до передачи вещи не знал или не должен, был знать о том, что отчуждатель не имел права распоряжения вещью. В свою очередь недобросовестным приобретателем называется тот, кто мог знать, или во всяком случае предполагать из обстановки, места совершения сделки, цены и других подобных факторов о том, что отчуждатель не имел права распоряжения вещью. В подобных ситуациях собственник имеет право на виндикацию своего имущества во всех случаях.

3. При добросовестности приобретателя законодатель рассматривает уже только возможность виндикации для собственника. Такая возможность напрямую зависит от способов приобретения вещи добросовестным приобретателем – возмездных или безвозмездных. В последнем случае собственник также имеет право на истребование имущества, но уже от добросовестного приобретателя.

4. При возмездном добросовестном приобретении право на виндикацию зависит от способа выбытия вещи из владения собственника, законного владельца: а) помимо воли последних, либо б) с участием их воли. В первом случае, при рассматриваемой ситуации, у собственника появляется право на виндикацию. При этом не имеет значение при каких обстоятельствах вещь выбыла из владения собственника. Ими могут быть случай, действие непреодолимой силы, утрата и т.п. Нужно подчеркнуть, в этой ситуации необходимо, для обладания правом на виндикацию, отсутствие воли собственника, либо воли тех лиц, которым он передал вещь на законном основании. О.С. Иоффе говорит о случаях, “когда имущество выбыло в результате так называемой необходимой поклажи, то есть передачи имущества на хранение при чрезвычайных обстоятельствах (пожар, наводнение, в районе боевых действий и тому подобное)”¹. Думается, что и в указанных, так и аналогичных ситуациях нельзя усматривать проявление воли собственника на выбытие из его владения какого-либо имущества и соответственно можно говорить о наличии у него права на виндикацию.

В судебной практике встречаются случаи, когда имущество выбывает из владения лица, которому собственник передал его на основании какого-либо договора. В результате совершения законным владельцем сделки, направленной на отчуждение переданной вещи, у собственника не возникнет в этой ситуации права на виндикацию, при условии, что незаконный владелец является добросовестным и его приобретение носило возмездный характер. Эту ситуацию необходимо рассмотреть особо.

В приведенном примере мы наблюдаем возникновение у собственника обязательственного права, основанием которого выступает договор. Соответственно при нарушении условий договора у собственника, правильнее сказать, бывшего собственника, будет только право на возмещение убытков противоположной стороной. И все. Вещь для собственника станет потерянной навсегда. На этом примере может показаться, что защита права собственности теряет присущий ей абсолютный характер. Но это не так и этому положению законодательства есть вполне разумное объяснение. “В данном случае возникает коллизия между интересами собственника и добросовестного приобретателя и законодатель выбирает “вариант наименьшего зла”. Приобретатель в этом случае знает своего контрагента куда меньше, чем собственник, который доверил кому-либо вещь с обязательством последующего возврата. Поэтому приобретатель, по сравнению с собственником, имеет меньше возможности возвратить себе стоимость вещи. Этим и объясняется, что в случае выбытия вещи из обладания собственником по его воле (при отчуждении лицом, не имеющим право отчуждать) на стороне добросовестного приобретателя возникает право собственности и поэтому он огражден от виндикационного иска прежнего собственника. В случае же выбытия вещи из обладания собственника помимо его воли, собственник не имеет здесь контрагента, к которому он бы смог предъявить иск о возврате стоимости вещи, поэтому здесь в сравнительно лучшем положении оказывается приобретатель, который все же видел того, у кого покупал вещь. Поэтому закон здесь защищает собственника, так как приобретатель имеет возможность возвратить себе стоимость вещи путем иска к тому, у кого он приобрел ее”².

Здесь важно отметить еще один момент. Право собственности у незаконного владельца может возникнуть в результате так называемой приобретательной давности³. Здесь же важно только констатировать, что незаконный владелец может быть защищен законом от виндикационного иска собственника, если у него возникло право собственности вследствие истечения приобретательной давности, или приобретение соответствующего права по иным основаниям, указанным в законе. В данном случае невозможно применение виндикационного иска, т.к. праву бывшего собственника противостоит право нового собственника и для того, чтобы применить виндикационный иск следует обосновать противозаконность (порочность) приобретения вещи новым собственником.

Для более наглядной демонстрации и уяснения юридической природы виндикационного иска представляется возможным привести и проанализировать несколько примеров из судебной практики.

Ателье проката заключило договор с гражданином И. о прокате столового сервиза стоимостью 800 рублей⁴. После истечения срока договора И. не возвратил сервиз в ателье, которое обратилось в суд о взыскании с И. стоимости сервиза. В ходе судебного разбирательства выяснилось, что И. продал сервиз С., который являлся его незаконным владельцем. Ателье только изменило предмет иска и потребовало взыскать имущество в натуре уже с С. и привлечь его в качестве ответчика по данному делу. В последующем судом было установлено, что С. является добросовестным и возмездным приобретателем, так как он приобрел сервиз за его полную стоимость и не мог из условий совершения сделки предполагать, что И. не имеет право на его отчуждение. На этом основании суд взыскал с И. стоимость сервиза и прокатных услуг. В данной ситуации суд поступил в точном соответствии с юридической природой виндикационного иска и его решение является по этому делу законным и обоснованным. Причем очень показательно в данном случае факт признания судом права собственности незаконного владельца и отказе в удовлетворении виндикационного иска.

Другой пример. В арбитражный суд обратилась городская администрация с иском к совхозу о признании недействительным договоров о продаже пасек кооперативу и малому предприятию, далее МП. Основанием для подобного иска явилось неполучение совхозом согласия собственника в лице городской администрации на продажу указанного имущества. Ответчик – совхоз иск не признал по мотивам наличия у совхоза права распоряжения своими оборотными средствами. Истец также утверждал, что продажа пасек имела характер приватизации и что последним ответчик был не вправе заниматься. Арбитражным судом в первой инстанции иск был удовлетворен по следующим основаниям. Во-первых, продажа всех пасек была произведена необоснованно, так как ответчик не является собственником этого имущества. Во-вторых, имущество совхоза было включено в состав коммунальной собственности и подлежало приватизации только в 1994 году.

Используя эти основания, а также и то, что ответчик не является собственником коммунального имущества, указанные сделки были признаны недействительными по ст. 46 ГК Казахской ССР, то есть недействительность сделки, не соответствующей требованиям закона².

В нашей правовой действительности возник интересный феномен. Глава городской администрации в отношении коммунальной собственности осуществлял права и обязанности собственника, следовательно, у него есть право истребовать свое имущество из любого незаконного владения. Субъектом обязанности в данном случае будут выступать кооператив либо МП, то есть фактические владельцы и ответчики по данному иску. Это во-первых. Во-вторых, это не решенный вопрос в нашем гражданском законодательстве о так называемых других вещных правах на имущество. Данная терминология появилась в нашем гражданском законодательстве с ведением в действие ОГЗ Союза ССР и республик 1991 года. Далее эти вещные права были закреплены в гражданском законодательстве Республики Казахстан. В рассматриваемой ситуации совхоз безусловно является носителем вещного права. Но возникает вопрос - какого? По п. 3 ст. 192 ГК РК в состав коммунальной собственности входит имущество местной казны, а также имущество, закрепленное за государственными юридическими лицами. Но эти правила существуют сейчас. Ранее, в действовавшем на период рассмотрения данного дела, Законе “О собственности в РК” подобных положений просто не было³. Понятно, что собственником имущества совхоза является государство. Но на каком же праве закреплено имущество за его владельцем. На тот период времени у нас, к сожалению, ни законодатель, не существовавшая судебная практика ответа не давали. Иначе дело обстояло в Российской Федерации. В постановлении Пленума Высшего Арбитражного суда РФ от 17 сентября 1992 года было прямо установлено, “что имущество, являющееся государственной или муниципальной собственностью и закрепленное за государственным или муниципальным предприятием, принадлежит последнему на праве полного хозяйственного ведения, к которому применяются соответствующие правила о праве собственности, если законодательными актами или договором не предусмотрено другое”¹. Другими словами, в РФ существует презумпция осуществления государственными предприятиями права хозяйственного ведения.

Если решать данную ситуацию по аналогии, то совхоз вправе распорядиться своими оборотными средствами, к коим относятся пасеки, без согласия собственника имущества². Причем, исходя из материалов дела, арбитражным судом было упущено такое важное обстоятельство, что пасеки являлись убыточными для совхоза, а их продажа была произведена по рыночной стоимости.

Поэтому, исходя из приведенного анализа этой правовой ситуации, можно предложить следующий вариант решения. Истец, городская администрация, должен был предъявить к кооперативу и МП иск об истребовании имущества, доказав при этом факт незаконного владения последних. Совхоз мог бы выступить в этом процессе в качестве третьего лица, но ни в коем случае не как ответчик. Причем важно отметить, что решение дела в пользу истца, при действовавшем на тот период времени гражданском законодательстве, было бы весьма проблематичным. Поэтому в данном случае мы имеем пример юридически неправильных действий.

Иной, на этот раз классический, пример виндикации из судебной практики. Кооператив заключил договор подряда с детским садом о строительстве на территории последнего разного рода сооружений: беседки, горки и тому подобное. По решению арбитражного суда данный договор был расторгнут по мотиву его неисполнения в указанный срок. Затем в этот же арбитражный суд обратился тот же кооператив с иском об истребовании у детского сада трех беседок в натуре. Суд данное требование удовлетворил, так как договор подряда между сторонами был расторгнут, выплаченная кооперативу сумма аванса полностью возвращена. Другими словами, между сторонами были полностью прекращены обязательственные правоотношения. Право собственности на уже возведенные беседки осталось у кооператива, который виндицировал свое имущество из чужого незаконного владения, то есть у детского сада, на территории которого было расположено спорное имущество.

Возвращаясь к анализу норм гражданского законодательства, которые регламентируют процесс виндикации, следует обратить особое внимание на положения ст. 262 ГК РК, которая устанавливает ограничение в истребовании денег и ценных бумаг на предъявителя от добросовестного приобретателя. Последнее является вполне закономерным и объясняется следующими обстоятельствами:

1. деньги и ценные бумаги на предъявителя нельзя рассматривать как индивидуально-определенные вещи. Эти объекты определяются родовыми признаками и не могут на этом основании выступать предметом виндикации. Но здесь нужно сделать небольшую оговорку. Определенная совокупность предметов, вещей, определяемых родовыми признаками, может рассматриваться именно как совокупность, объектом виндикации. Например, коллекция денежных знаков, когда указаны номера банкнот, их достоинство, страна их выпускающая, год выпуска и другие признаки, на основании которых вещь, определяемую в общем родовыми признаками, можно в каждом конкретном случае индивидуализировать. В этой ситуации, можно полагать, будут действовать общие правила о виндикации.

2. законодатель с помощью этого исключения из общего правила о виндикации, а именно так следует рассматривать это нормативное положение, стремится не подорвать функцию оборотоспособности денег и ценных бумаг на предъявителя. Это связывается прежде всего с их основным значением как средства платежа. Именно поэтому государство, указанным нормативным положением, стремится не допустить потенциально возможности ограничения оборотоспособности этих средств платежа и поддержания к ним доверия со стороны участников гражданского оборота. Еще раз следует указать, что данное положение распространяется только на добросовестных приобретателей. К незаконному владельцу, владение которого признано недобросовестным, применяются общие правила о виндикации денег и ценных бумаг на предъявителя¹.

Вместе с тем, по нашему мнению, когда речь идет о деньгах и ценных бумагах как объектах гражданских прав, их признание в качестве вещей является предметом дискуссии. Мы полагаем необходимым различать на практике следующие ситуации: 1) интерес управомоченного лица связан с формой, внешним выражением денег и ценных бумаг. В этом случае есть основания рассматривать их в качестве вещей и, соответственно, как объекты права собственности, которые возможно виндицировать; 2) интерес управомоченного лица связан с содержанием денег и ценных бумаг. В этом случае значение имеет а) номинал денег, а не номер купюры и ее достоинство, б) право требования, содержащееся в ценной бумаге.

Ст. 263 ГК РК устанавливает порядок расчетов при виндикации имущества между собственником и незаконным владельцем. Этот порядок зависит от добросовестности или недобросовестности владельца. С добросовестного владельца собственник имеет право потребовать возвращения или возмещения всех доходов, которые он должен был извлечь со времени, когда узнал или должен был узнать о неправомерности своего владения либо получил повестку в суд. Можно предположить, что в последнем случае эти две ситуации идентичны и вряд ли целесообразно рассматривать их отдельно. Другим моментом, с которого может быть установлена недобросовестность владения, является, например, публикация в открытой печати сведений об утрате владения собственником над какой-либо вещью и другие.

С недобросовестного владельца собственник имеет право требовать возвращения или возмещения всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь за все время владения не свей вещью. О.С. Иоффе дает следующие разъяснения этого положения. “Под доходами в данном случае понимаются не только денежные доходы, но и натуральные плоды (доходы). Если же владелец мог, но не должен был извлечь такие доходы (например, путем сдачи имущества в аренду), то такие доходы учету не подлежат”².

Незаконный владелец имеет право требовать возмещения расходов, которые он понес виндицируемую вещь. Но данное право также зависит от добросовестности или недобросовестности владения. Добросовестный владелец может требовать возмещения всех расходов с того времени, с которого собственнику причитаются доходы от имущества. Недобросовестный владелец должен доказать обоснованность своего подобного требования суду (п. 1 ст. 263 ГК РК)³.

Согласно п. 2 ст. 263 ГК РК незаконные владельцы вправе оставить за собой произведенные ими улучшения, если последние могут быть отделены от вещи без ее повреждения. В этом случае за незаконными владельцами должно быть признано право собственности на эти приращения, улучшения вещи. Когда же подобное отделение невозможно добросовестный владелец может потребовать возмещения от собственника понесенных им затрат на улучшение вещи, но не свыше размера увеличения ее стоимости. За недобросовестным владельцем законодатель подобного права не предусматривает.

Несколько иначе вопрос о расчетах при возврате имущества из незаконного владения решается в гражданском законодательстве Российской Федерации. Согласно ч.3 ст. 303 ГК РФ незаконный владелец как добросовестный, так и недобросовестный имеет право на возмещение понесенных им необходимых затрат на имущество с того времени, с которого собственнику причитаются доходы от имущества. Мы полагаем, что это положение больше отвечает требованиям справедливости, так как если незаконный недобросовестный владелец не будет нести подобные затраты, то это может повлечь за собой утрату, порчу, либо гибель истребуемой вещи, что не отвечает прежде всего интересам самого собственника.

В принципе рассматриваемый процесс виндикации является на сегодняшний день одним из наиболее стабильных и динамичных способов гражданско-правовой защиты права собственности, получившим свое развитие, как уже отмечалось, еще в римском праве. Но именно там было одно очень интересное положение о процессуальной продаже собственником своей вещи незаконному владельцу. Такое правило существовало в римском праве как петиторная форма процесса виндикации¹. Думается, что подобное правило было бы актуальным и для современного гражданского права. Право осуществить процессуальную продажу вещи может быть применено собственником в суде при осуществлении виндикации. Но, может быть, стоит дать такое право и суду. Последнее связано с тем, что именно суд в каждом конкретном случае, исходя из соображений справедливости, решает дальнейшую судьбу вещи, имущества, их дальнейшую принадлежность. Это могут быть, например, такие ситуации, когда добросовестным незаконным владельцем произведены приращения к вещи, которые больше по стоимости ее самой или же равнозначные ей и при невозможности отделения последних без ущерба для данной вещи. В этом случае, при несогласии собственника на ее процессуальную продажу, суд может признать данную вещь как находящуюся в общей собственности истца и ответчика. При этом еще одно важное условие. Данная вещь должна быть пригодна для осуществления в отношении ее права общей собственности. Например, дом, сад и тому подобное. Думается, что с введением в упомянутые выше правила виндикации изменений и дополнений защита права собственности не только не потеряет своей вещной и абсолютной защиты, а, наоборот, даже укрепится. Право собственника на вещь бесспорно и неоспоримо, его нужно и должно защищать. Но ведь и добросовестный владелец, исходя из совершенного им действия, например, договора купли-продажи, предполагал, что у него возникло право собственности на вещь. Даже если впоследствии будет установлено, что первоначальный незаконный владелец не имел права на ее отчуждение и, следовательно, не мог передать больше прав, чем имел, то есть была передача только фактического владения вещью. Это все верно. Но также верно и то, что вещь, за время ее нахождения в незаконном владении, изменилась, стала более ценной и, следовательно, вещи, которая должна являться предметом виндикационных притязаний, уже не существует. Здесь как нигде важно найти “золотую” середину между интересами собственника и незаконного добросовестного владельца, переработавшего данную вещь. И еще. Для того, чтобы предотвратить возможные злоупотребления этим правилом, думается нецелесообразным предусматривать возможность продажи вещи в процессе виндикации недобросовестному владельцу, а также возможность для последнего иметь вещь на праве общей собственности².

Таким образом, виндикационный иск - это требование невладеющего собственника (или управомоченного лица - титульного владельца) о возврате в натуре индивидуально-определенной вещи из незаконного владения других лиц. Основное назначение виндикационного иска состоит в том, что он выступает эффективным средством, обеспечивающим функционирование системы закрепленности вещей за субъектами гражданского оборота.

Защита прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения (негаторный иск)

В цивилистической литературе выделяют следующие особенности негаторного иска:

1. этот иск можно считать парадигмой сферы суверенной власти, коей право наделяет собственника в отношении его имущества;

2. применяется для защиты не только права собственности, но и иных вещных прав, как, например, сервитутов;

3. обширная природа негаторного иска, которая обеспечивает эффективную защиту от всякого рода посягательств на субъективное право индивидов;

4. данный иск преследует цель привнесения в имущественное право яс­ности и определенности, что является одним из ценных его аспектов. Этой функции негаторного производства сопутствуют разного рода специальные иски, направленные на уточнение физических границ собственности;

5. негаторный иск включает запретительные меры защиты от длящегося нарушения имущественного права. Подобная защита может быть предоставлена как мера пресечения всякого рода длящихся помех в осуществлении имущественного права;

6. негаторный иск сохраняет главенствующее положение также и в том случае, когда недостаточно только предупредить в будущем действия, затрагивающие субъективное имущественное право. Возмещение убытков и средства защиты, направленные на специфическое восстановление status quo, также охва­тываются понятием негаторного искового производства¹.

Название данной категории исков происходит от латинских слов actio negatoria, что означает в буквальном переводе иск об отрицании. Современная концепция негаторного иска изложена в ст. 264 ГК РК, которая гласит, что собственник вправе требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения.

При применении собственником негаторного иска для защиты своего нарушенного права необходимо наличие следующих условий:

1. субъект права собственности должен сохранить вещь в своем владении. Если же это условие отсутствует, то речь может идти о защите права собственности с помощью других, способов защиты.

2. возникновение помех для собственника, при осуществлении своего субъективного права, со стороны третьих лиц. Как правило, в этом случае собственник отрицает наличие у третьего лица права на ограниченное использование его имущества, т.е. сервитута.

3. неправомерный характер действий третьих лиц.

Неправомерность в данном случае можно рассматривать как противоречие требованиям законодательства. Согласно п. 1 ст. 3 ГК РК гражданское законодательство состоит из гражданского кодекса, иных законов и постановлений парламента, указов и постановлений президента, постановлений правительства. Причем нормативные акты, принятые парламентом, называются законодательные акты. Думается, в данном случае оправданно применить ограниченное толкование настоящей статьи и рассматривать вопрос о неправомерности действий третьих лиц с позиции их соответствия требованиям законодательных актов. Если же в результате окажется, что действия третьего лица носят законный характер, то собственник в данном случае теряет право на негаторное притязание.

4. продолжаемость на момент предъявления негаторного иска неправомерных действий со стороны третьих лиц, либо когда не устранены последствия подобных действий. Из этого следует одна существенная особенность негаторных исков. А именно, на них не распространяется действие срока исковой давности, так как в основе негаторного иска лежит длящееся правонарушение.

В результате применения негаторного иска собственник вправе требовать возмещения ущерба. Для этого нужно доказать его наличие и установить причинную связь между действиями третьи лиц и возникновением вреда для имущества. Исходя из концепции негаторного иска по римскому праву, можно утверждать, что собственник в результате применения этого способа защиты права собственности, кроме выше перечисленного, может потребовать гарантий недопущения подобных действий со стороны третьих лиц в будущем. В продолжение этого тезиса можно указать на положение, содержащееся в ч. 2 ст. 35 проекта Гражданского уложения Российской империи о том, что собственник может просить суд о воспрещении подобных действий ответчику на будущее время под угрозой взыскания в пользу собственника денежного штрафа до 300 рублей за каждое нарушение¹. По тем временам, следует отметить, это были довольно большие деньги. Нам представляется необходимым ввести подобную норму в гражданское законодательство Республики Казахстан.

Негаторным иском осуществляется защита права собственности в целом. Хотя, конечно, нарушения со стороны третьих лиц могут касаться отдельных правомочий собственника в частности. Но все равно подобные нарушения ущемляют право собственности в целом, а не в какой – либо его либо части. В подтверждение этого возможно привести пример из судебной практики.

В. оформил в нотариальной конторе договор дарения домостроения, надворных построек и гаража своей дочери Ш. Сын В. ставит в подаренный отцом дочери гараж свою автомашину, что является препятствием, нарушением права собственности Ш., которая обратилась в суд с иском об устранении препятствий в ее пользовании гаражом. Ответчиком был заявлен встречный иск о признании договора дарения недействительным. Другими словами, ответчик пытался оспорить наличие у истца права собственности вообще, в целом, при этом не отрицая самого факта нарушения этого права в данном конкретном случае. Суд удовлетворил иск Ш. на том основании, что право собственности истца не является спорным, так как последнее было подтверждено материалами дела, а также самим дарителем. Между тем действия ответчика нарушают данное право, поэтому суд в своем решении обязал последнего устранить препятствие в осуществлении права собственности истца и освободить гараж. Здесь нужно отметить, что в решении суда не содержалось указание на то, чтобы ответчик воздержался от подобных нарушений права собственности в будущем. Другими словами решение суда не содержало процессуальные гарантии неповторения подобных нарушений, хотя юридическая конструкция негаторного иска это позволяла сделать. Возможно, в этом не было необходимости при разрешении конкретной жизненной ситуации.

Другой пример. Юридическое лицо (далее – истец) обратилось в суд с иском к другому юридическому лицу (ответчик) об устранении препятствий в пользовании общим холлом 1-го этажа по тем основаниям, что ответчик без согласия других собственников здания и разрешения городской архитектуры, перегородил часть холла, разобрал одну входную дверь и установил окно.

Решением суда 1-й инстанции постановлено обязать ответчика разобрать окно и восстановить основную входную дверь за счет его собственных средств и привести холл в первоначальное положение.

Постановлением апелляционного суда указанное решение суда отменено и вынесено новое решение об отказе в иске. Данный судебный акт поддержан постановлением надзорной коллегии этого же суда. В надзорной жалобе в Верховный суд истец просит постановления апелляционной и надзорной инстанции областного суда отменить, оставив в силе решение суда 1-й инстанции. Указывает, что коллегиями областного суда неправильно применены нормы материального закона, в результате нарушены права пользования общей собственностью.

Верховный суд, разрешая спорную ситуацию, постановил, что вынесенные постановления апелляционной и надзорной инстанций областного суда подлежат оставлению без изменения по причине того, что истец не является надлежащим истцом, т.к. не зарегистрировал свое право на общую собственность и не обладает соответствующей правосубъектностью, поскольку им не представлены доказательства о владении спорной частью холла 1-го этажа на праве хозяйственного ведения, оперативного управления, постоянного землепользования либо по иному основанию, предусмотренному законодательными актами или договором и регистрации недвижимости. Следовательно, он не является надлежащим истцом. Такой вывод коллегии по гражданским делам и надзорной коллегии областного суда, является правильным, ибо он полностью соответствует обстоятельствам дела, проверенным в судебном заседании.

Как видно из материалов дела, согласно договору купли-продажи ответчик купил 1-й этаж 5-и этажного здания. При этом в договоре было указано, что часть холла, примыкающая к их бухгалтерии, ограниченная перпендикулярами от несущей колонны становится собственностью ответчика. Оставшаяся часть холла находится в общем пользовании всех собственников здания. В указанных условиях ответчик зарегистрировал право собственности. Следует также отметить, что ответчик на сегодняшний день получил разрешение городской архитектуры на замену одной входной двери оконным блоком и производство перегородки части холла.

Истец обращаясь в суд с иском, свои требования мотивировал тем, что нарушены его права в пользовании общим холлом 1-го этажа. Но его доводы объективными данными по делу не подтверждены. В частности, не представлены доказательства о владении им спорной частью холла на праве хозяйственного ведения, оперативного управления или же в общей совместной собственности. Каких-либо сведений о создании ответчику препятствий в пользовании общим холлом, в указанной его части согласно договору купли-продажи не имеются. Кроме того, договор о продаже 1-го этажа и холла никем не оспорен и его законность и обоснованность этого договора не вызывают сомнений.

При таких обстоятельствах доводы истца о том, что ответчик захватил часть холла, находящейся в общем пользования и без разрешения городской архитектуры произвел внутреннею перегородку и закрыл запасную дверь, не могут быть признаны состоятельными. Поэтому судебные постановления апелляционной и надзорной инстанций оставлены без изменения, надзорная жалоба – без удовлетворения¹.

В заключение анализа юридической конструкции негаторного иска важно указать, что, как правило, в его основе лежат споры между лицами, находящимися в отношениях близкого соседства или же в связи с осуществлением субъективного права собственности в отношении имущества находящегося в общей собственности нескольких лиц. Например, долевая собственность на домостроение. Таким образом, негаторный иск – это иск владеющего вещью собственника к третьим лицам об устранении препятствий, мешающих нормальному осуществлению субъективного права собственности.

Защита права собственности с помощью исков о признании (иски о признании)

Долгое время существование исков подобной категории в гражданском законодательстве Республики Казахстан не существовало. Только в научной среде дебатировалась возможность введения этих исков. В конце концов в результате этих дискуссий иски о признании права собственности получили свое законодательное оформление в ст. 259 ГК РК, в которой признается за собственником возможность требовать признания соответствующего права. Однако здесь следует отметить одну очень интересную деталь Гражданском кодексе Казахской ССР, а также в ОГЗ Союза ССР и республик 1991 года существовали статьи, которые предусматривали возможность защиты гражданских прав в целом путем признания судом соответствующих прав¹. Другими словами, законодатель лишь особо акцентировал внимание на возможности для собственника защищать свое субъективное право подобным образом. По нашему мнению, для обоснования целесообразности выделения этого способа защиты права собственности необходимо кратко осветить историю возникновения этих исков.

В судебной практике, при применении норм гражданского права, существование исков о признании права и защита с их помощью субъективного права собственности, берет начало с так называемых исков об освобождении имущества от ареста, исключение имущества из описи. Требование подобного рода довольно часто встречались в судебной практики. Арест имущества, его опись и запрещение возможности для собственника распоряжения им, была возможна в таких случаях как: 1) для обеспечение исполнения судебного решения о возмещении ущерба или конфискации; 2) как нотариальное действие, используемое при открытии наследства; 3) как принудительная мера для обеспечения других имущественных прав граждан и юридических лиц при предъявлении иска в суде².

Как показала практика применения этих оснований, иногда в опись имущества, на которое наложен арест, ошибочно включают вещи, принадлежащие другим лицам. В большинстве подобных случаев по делам такого рода речь идет о требованиях супруга (-и) об исключении из описи его доли в общем имуществе или лично принадлежащих ему вещей. Наличие подобных ситуаций нельзя теоретически исключить и в других ситуациях, как при осуществлении права общей собственности, так и когда имеется только право одного лица.

Юридическая природа исков об освобождении имущества от ареста, исключение из описи, в одних случая рассматривались цивилистами как одна из разновидностей виндикации, в других – как одна из разновидностей негаторного, в третьих, как особый иск о признании права собственности³. В первых двух случаях деление ставилось в зависимость от факта обладания собственником своей вещью. Если вещь не находится во владении собственника – это виндикационный иск, а если нарушение владения не произошло – негаторный. Причем негаторный иск в данном случае рассматривался как иск об устранении препятствий не в праве пользования вещью, а в праве распоряжения ею. Например, А.В. Венедиктов указывает, что негаторный иск имеет значение, когда: 1) иски собственников (государственные организации за которыми закреплено данное имущество) о признании права собственности (права оперативного управления) предъявляемые к организациям и лицам которые нарушили данное право без лишения собственника (государственной организации) владения спорным имуществом; 2) иски фактических владельцев строений, заявляющих ходатайство о регистрации этих строений при отсутствии правоустанавливающих документов или при возникновении сомнений в предоставленных документах и предъявлении иска оспаривающим право владельца на строение, а также при отказе в регистрации строения по указанным основаниям; 3) иски об исключении имущества из описи - в тех случаях, когда спорное имущество не было изъято из владения собственника или организаций. При этом подчеркивалось, что негаторный иск отличается от заявлений поданных в суд с просьбой об установлении факта владения на право личной собственности и рассматривается судом в порядке особого судопроизводства лишь при отсутствии спора о самом праве собственности на строение¹.

Приведенная позиция А.В. Венедиктова, по нашему мнению, является противоречивой и последний абзац практически полностью исключает те три пункта, которые были приведены выше. Нам представляется, что во всех трех случаях речь идет об особом способе защиты права собственности – иске о признании соответствующего права. Последнее связано с тем, что юридическая конструкция негаторного иска не охватывает указанные случаи только потому, что в них речь идет о возможной утраты права собственности на вещь, имущество вообще, а не об устранении каких-либо препятствий в осуществлении этого права. Можно согласиться с мнением С.Е. Донцова о том, что специфика исков о признании заключается в том, что в отличие от виндикационных и негаторных исков в решении по иску о признании суд или арбитраж лишь констатирует факт принадлежности имущества истцу, не возлагая на ответчика обязанности вернуть имущество или устранить чинимые препятствия. Непризнание за собственником права на имущество может привести не только к нарушению отдельных правомочий владения или пользования, но и к утрате права собственности вообще².

Существовании исков о признании как особого иска по защите права признают такие ученые цивилисты как Ю.К. Толстой³, Е.А. Суханов⁴, Т.Т. Киреева и С.И. Климкин и др. Некоторые же ученые, например В.П. Мозолин, подобные иски не рассматривают.

Предполагается возможным привести два основных довода в обоснование существования исков о признании:

1. Право собственника, другого законного владельца имущества на этот иск вытекает, помимо положений ст. 259, из п. 1 ст. 9 ГК РК, который устанавливает, что защита гражданами своих прав может осуществляться в суде путем признания соответствующего права. Причем далее законодатель в этом же пункте этой статьи говорит о таких способах защиты гражданских прав как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, а также пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения. Таким образом, в данном случае речь идет о более широком толковании все тех же способов защиты субъективного права собственности. Причем эти способы защиты характерны для всех гражданских прав, а не только прав субъектов на вещь.

2. Существование данных способов защиты права собственности подтверждается практическими примерами, а также выводами практических работников, сделанных на основе анализа правоприменительной деятельности судов. Например, А. Арифулин и С. Герасименко утверждают, что “в теории известны три основных способа такой защиты: - признание права собственности на спорное имущество (право вещного владения); - истребования имущества из чужого незаконного владения (виндикационные иски); - устранение нарушений прав собственника (законного владельца), не связанных с лишением владения (негаторные иски)”⁵.

В этом случае иски о признании права собственности ставятся даже на первое место, что вполне оправданно, так как эта защита носит, по сравнению с виндикационным или негаторным исками, более общий характер. Последнее связано с тем, что собственник первоначально может защитить свое право на имущество с помощью иска о признании, а затем с уже признанным судом правом может, в зависимости от обстоятельств нарушения, применять другие внедоговорные способы защиты. А. Арифулин и С. Герасименко в качестве примеров рассматривают иски о признании права собственности на часть жилых домов, построенных совместно с государственными предприятиями (долевое строительство дома). В этом случае истец представил в арбитражный суд договор, на основании которого было создано спорное имущество - жилой дом, платежные документы, подтверждающие перечисление им ответчику предусмотренных договором сумм в счет долевого участия, а также документы, свидетельствующие о приобретении и передаче истцом подрядчику оборудования, обеспечение которым строительства было возложено на дольщика. На основании этого судом было признано право собственности истца на квартиры, подлежащие выделению ему в соответствии с условиями заключенного сторонами договора¹.

Приведенный пример наглядно демонстрирует ситуацию, когда субъективное право собственности может быть защищено только при помощи иска о признании. Если бы в рассмотренной ситуации истец не смог доказать наличие у него соответственного права, то он бы лишился своего имущества, так как ответчик отрицал наличие у последнего права собственности вообще. Если же в дальнейшем ответчиком будут предприняты действия по нарушению признанного права собственности истца, то последний будет иметь право, как собственник, на защиту своего права при помощи виндикационного или негаторного иска.

В судебной практике также встречаются случаи, когда право собственности по иску о признании судом не устанавливается, а значит, и не подлежит защите. А. Арифулин и С. Герасименко указывает на такой случай, когда предприятие заявило иск к акционерному обществу о признании права собственности на имущество, внесенное в уставный фонд товариществом, являющимся участником данного акционерного общества. Истец обосновывал свои требования имущественными взаимоотношениями с товариществом и исходил из того, что последнее является собственником спорного имущества. Суд в данном случае указал, что истец не учел одного принципиального обстоятельства: товарищество, на собственность которого он претендовал, не является собственником имущества, переданного в качестве вклада в уставный фонд акционерного общества. Участники товарищества сохраняют лишь обязательственные права в отношении переданного им обществу имущества, если в учредительных документах не предусмотрено иное в отношении конкретных имущественных объектов².

В рассматриваемой ситуации за истцом не было признано право собственности, даже не столь важно в данном случае нормативное обоснование решения суда, поэтому у истца нет и не будет в дальнейшем права на защиту определенного имущества, так как у него нет вещного права вообще. Аналогичный пример можно привести из судебной практики Республики Казахстан.

Истцом был заявлен иск о признании недействительным постановления городского комитета по государственному имуществу о передаче ему другого здания и изъятии у последнего занимаемого им здания в настоящее время. Одновременно истцом было заявлено ходатайство о признании его собственником спорного здания. По утверждению ответчика спорное здание ранее находилось у государственного предприятия на балансе, то есть на праве оперативного управления. Затем последнее передало спорное здание на баланс производственного кооператива, который договором о безвозмездной передаче передал его истцу. Важно отметить, что истец, в рассматриваемой ситуации, является общественной организацией, юридическим лицом, зарегистрированным в установленном законе порядке. Судом было установлено, что передача здания государственным предприятием была осуществлена на основании действовавшего в тот момент гражданского законодательства (ст. 86 ГК Казахской ССР). Далее при передаче здания кооперативной организации это имущество стало объектом другого вида собственности, то есть перестало быть государственным. Кооперативная организация, в свою очередь, затем на безвозмездной основе передало его истцу, который в настоящее время был его добросовестным приобретателем. Ответчиком не были, с момента возникновения комитета по государственному имуществу, предприняты меры по оспариванию ранее заключенных сделок, совершенных государственными органами или организациями до вступления в силу закона “О разгосударствлении и приватизации”. Более того, решением городского исполнительного комитета истцу был отведен земельный участок, примыкающий к спорному зданию, для строительства пристройки к нему. Суд признал за истцом право собственности на спорное здание, указав в своем решении, что при необходимости изъятия этого имущества для государственных нужд (речь шла об размещении в этом здании иностранного посольства) этот вопрос должен решаться в установленном законом порядке о принудительном изъятии имущества для государственной надобности (суд в данном случае оперировал понятием реквизиции).

Рассмотренный пример является очень показательным. Во-первых, очень интересен переход права собственности на недвижимое имущество. Во-вторых, если комитет по государственному имуществу считал, что это здание является государственной собственностью, а согласно законодательства именно этот орган осуществляет права и обязанности собственника в отношении этой категории вещей, то ему следовало обратиться в суд с виндикационным иском, так как истец, а при виндикации ответчик, является в этом случае незаконным владельцем. Государственный же орган предпочел действовать административными, но не правовыми, методами. В-третьих, истец вначале обратился в суд с иском о признании недействительным решения органа государственного управления, нарушающего право собственности (ст. 267 ГК), затем отдав предпочтение другому способу зашиты своего права, а именно – иску о признании соответствующего права. Удовлетворение судом этого иска автоматически повлекло за собой недействительность акта государственного органа.

А. Арифулин и С. Герасименко выделяют в своей работе, кроме того, особый способ признания права собственности, который по их мнению служит для защиты последнего. Основанием для этого утверждения является наличие в судебной практике споров о признании недействительными различных гражданско-правовых сделок, нарушающих право собственности. Как правило, это сделки по распоряжению имуществом собственника лицами, не имеющими на это соответствующих полномочий. “Особым... потому, что в исковом требовании, в принципе, не ставится вопрос о признании права собственности (законного владения). Между тем в основе решения о признании оспариваемой сделки недействительной лежит вывод арбитражного суда о том, что истец является собственником (законным владельцем) имущества, явившегося предметом сделки, и данная сделка нарушила его права собственника (законного владельца)... Фактически направлены на признание прав собственника путем предоставления судебной защиты от незаконных сделок с его имуществом”¹. В подтверждение своих выводов авторы приводят пример из судебной практики. “В арбитражный суд обратилось государственное предприятие с иском о признании недействительным договора купли-продажи объекта незавершенного строительства. Указанный договор был заключен между государственным комитетом по государственному имуществу и акционерным обществом. Истец утверждал, что является законным владельцем проданного объекта. Требуя признать договор недействительным, он, фактически, просил арбитражный суд подтвердить его права на это имущество и защитить их... установлено, что проданный объект незавершенного строительства был закреплен за ним на праве полного хозяйственного ведения и входил в состав активов государственного предприятия (истца)... Права законного владельца были защищены арбитражным судом путем признания договора купли-продажи недействительным”¹.

Приведенные аргументы, думается, не могут служить основанием для выделения еще одного способа защиты права собственности имеющего внедоговорной характер. Это связано с тем, что в аналогичных ситуациях, (пример ситуации, рассмотренной ранее), право собственности (право законного владельца) может быть защищено в полном объеме путем предъявления иска о признании соответствующего права. Если за истцом, который не был стороной по какому бы то ни было договору о передаче принадлежащего ему права, признается право собственности (другое вещное право) на имущество, которое было отчуждено, то только в случае признания соответствующего права такая сделка, (договор) должна быть признана недействительным.

Исходя из всего вышеизложенного по искам о признании права собственности (других вещных прав), можно выделить следующие особенности этого способа защиты права собственности:

1. Право собственности истца в силу каких-либо обстоятельств является спорным. Другими словами, факт существования, наличия права у субъекта оспаривается или отрицается заинтересованным лицом.

2. Заинтересованность указанных лиц выражается в том, что лицо, в свою очередь, предполагает наличие у него самого соответствующего права на вещь, которая выступает предметом спора.

Для удовлетворения этого иска необходимо наличие следующих условий:

1. Нужно, чтобы настоящий собственник (законный владелец), а не мнимый, выступал истцом по этому делу и мог доказать наличие у него права, в данном случае вещного, на спорную вещь.

2. ответчиком по этому иску выступает лицо, которому спорная вещь не принадлежит, но у которого есть основание для притязаний на предмет иска. Основания для подобного рода притязаний возникают тогда, когда обладатель вещного права не совершил, либо совершил ненадлежащим образом какие-то юридические действия по фиксации, закреплению своего права за собой в порядке, установленном гражданским законодательством.

3. предметом данного иска всегда выступает индивидуально-определенная вещь.

Иски к государственным органам о защите права собственности и иных вещных прав (публично-правовые иски о защите права собственности и иных вещных прав)².

Общие положения об исках к государственным органам о защите права собственности и иных вещных прав.

Существование в гражданском праве Республики Казахстан исков к органам государственной власти и управления об оспаривании их актов, нарушающих право собственности и другие вещные права, обуславливается начальным этапом формирования и развития рыночных отношений в нашей республике. Этому в немалой степени способствовало принятие законодателем целого ряда принципиально новых гражданско-правовых актов. Прежде всего это Законы “О предприятии”, “О собственности” и другие. Венцом нормотворческой деятельности выступает принятие Общей части гражданского кодекса Республики Казахстан. Судами нашей республики, особенно бывшими арбитражными судами, было рассмотрено уже довольно много споров по этим основаниям и можно уже сделать определенные выводы из анализа практики применения рассматриваемых исков.

Первоначально в начале 90-х годов прошлого века иски к государственным органам власти и управления можно было разделить на три основных вида:

иски к государственным органам управления о снижении государственного заказа (например, по объемам сдачи лома и отходов черных металлов, либо по объемам выпуска какой-либо продукции);

о признании недействительными актов государственных органов по вопросам приватизации;

иски о признании недействительными актов государственных органов власти и управления нарушающих право собственности.

Важно подчеркнуть, что иски первой и второй категории сегодня практически не встречаются.

Иски к государственным органам власти и управления (далее государственные органы) о защите права собственности были введены в гражданское законодательство Казахстана Законом Казахской ССР “О собственности”. Дальнейшая их правовая регламентация произошла в ОГЗ Союза ССР и республик 1991 года. Эти иски были закреплены в указанных нормативных актах в соответствующем разделе и главе, посвященных защите права собственности. Основная особенность данных исков заключается в том, что ответчиками в данном случае выступают органы государства, обладающие властными полномочиями. Другими словами, законодатель в нашей стране впервые предусмотрел возможность ответственности государства, в лице его определенных органов, в случае нарушения последними субъективного права собственности, возможность для их обладателя оспорить законность акта государственного органа.

Важно заметить, что ранее подобная ответственность государства и его органов гражданским законодательством была не предусмотрена. Существовала лишь возможность для собственников жилых домов, в случае их сноса и изъятия земельного участка, на котором они располагаются, для государственных или общественных нужд (фактически речь шла о реквизиции), оспорить размер предоставляемой в связи с этим компенсации. Как правило, по делам такого рода в качестве ответчиков выступали организации, для нужд которых и отводились соответствующие земельные участки. Лишь в исключительных случаях – исполкомы местных Советов. Фактически в этих случаях рассматриваемые иски носили обязательственно-правовой характер, так как вытекали из причинения собственнику имущества ущерба, вреда.

Предваряя анализ юридической природы данных исков, можно сделать предварительное замечание о том, что иски к государственным органам о признании недействительными их актов, нарушающих право собственности, получили довольно широкое распространение в процессе правоприменительной деятельности судов. Существуют даже некоторые тенденции к их увеличению. Прежде всего это связано с процессом приватизации государственного имущества, появлением большого числа частных собственников, которые, можно предположить, еще долго “страдали” от неоправданного вмешательства в осуществление принадлежащих им вещных прав органов государства. Для того, чтобы эту тенденцию переломить, потребуются годы, может быть десятилетия, пока принцип коллективизма, господство государственной собственности, а главное психологии, ментальности общества, изменится в сторону признания принципа “священности” права собственности вообще и особенно частной. Именно для этих целей существование исков целесообразно и просто необходимо.

В подтверждение этого тезиса можно привести дело из судебной практики. В арбитражный суд был заявлен иск о признании недействительным решения главы городской администрации (далее - ответчик) об изъятии здания, принадлежащего общественной организации (далее - истец)¹.

Правопорождающим фактором данного спора явилось решение ответчика об изъятии у истца занимаемого им здания для размещения дипломатического корпуса иностранного государства. При этом в решении отдельным пунктом было предписано предоставить истцу другое помещение.

На первый взгляд, ничего неправомерного в указанном акте нет. Ответчик реализует свое право по управлению коммунальной собственностью. Но здесь важно заметить, что даже если речь бы шла в данной ситуации о праве законного владельца на занимаемое им помещение, то и в этом случае ответчик не вправе в одностороннем порядке расторгать соответствующий договор, так как для этого нужны юридические основания. Наличие только одного желания, то есть все тот же принцип целесообразности, недостаточно. В противном случае законный владелец имущества имеет также право на судебную защиту своих нарушенных прав.

В рассматриваемой ситуации существовал еще один нюанс. Спорное здание принадлежало истцу на праве собственности, о чем свидетельствовала справка из бюро технической инвентаризации – государственного органа, отвечающего в тот период за регистрацию прав на недвижимое имущество.

Теперь же действия ответчика вызывают недоумение, так как в уже упомянутом нами решении налицо осуществление ответчиком права распоряжения имуществом, которое принадлежит другому лицу. Реальному, фактическому собственнику отводится роль временного законного владельца, хотя мы уже отметили, что даже это право должно быть защищено.

Еще более интересно письмо ответчика на имя Премьер-министра, в котором предлагается разместить посольство в указанном здании. Очень интересны мотивы принятого решения. Во-первых, это предложение учитывает пожелание представителя иностранного государства о размещении посольства именно в этом здании. Во-вторых, в спорном здании истец якобы собирается открыть коммерческий магазин, что свидетельствует о его нерациональном использовании. Как можно заметить, приведенные аргументы не являются юридически обоснованными и, более того, они противозаконны. Вызывает удивление и тот факт, что Премьер-министр согласился с этим предложением, обязав при этом рассмотреть и решить вопрос о компенсации истцу убытков, причиненных изъятием у него здания, в установленном законом порядке.

Думается, что рассматриваемая ситуация является довольно распространенным примером пренебрежительного отношения к собственности, ее владельцу, правам, предоставляемым собственнику имущества, ст. 1 Закона “О собственности” (п. 2 ст. 188 ГК РК), которая устанавливает, что только собственнику принадлежат права по владению, пользованию и распоряжению принадлежащим ему имуществом. Причем далее в п. 2 ч. 3 этой же статьи (ч. 4 п. 2 ст. 188 ГК РК) говорится, что под правом распоряжения понимается юридическая возможность определять фактическую и юридическую судьбу вещи.

Исходя из сказанного, можно констатировать, что действия государственного органа, его акт являются незаконными. Мы также имеем в данной ситуации попытку применения принудительного изъятия у собственника принадлежащего ему имущества для государственных (общественных) нужд, что является исключительным случаем, которое по общему правилу, на допускается (п. 2 ст. 249 ГК).

Здесь важно сделать небольшое отступление. Ст. 27 Закона “О собственности” в редакции от 9 апреля 1993 года допускала возможность изъятия государством имущества, которое принадлежит другим хозяйственным субъектам, лишь при обращении взыскания на это имущество, а также в порядке реквизиции и конфискации. Если по вопросам обращения взыскания на имущество собственника по его обязательствам, в действующем на тот момент гражданском законодательстве, а также по вопросам применения конфискации, все было более и менее ясно, то вопрос о реквизиции оставался открытым. Положения Закона “О собственности” содержали только общие правила о производстве реквизиции, оставив “частности” на волю других, чаще всего подзаконных актов. Причем этот вопрос не нашел своего решения и в вновь принятой Общей части Гражданского кодекса¹. Налицо наличие существенного пробела в гражданско-правовом регулировании отношений собственности. На это указывает и тот факт, что в рассматриваемой ситуации арбитражным судом был применен сводный закон “О реквизиции и конфискации имущества в РСФСР” от 29 марта 1927 года с последующими изменениями и дополнениями.

Здесь можно высказать предложение о необходимости принятия принципиально нового закона, который отвечал бы современным тенденциям развития нашего общества. Причем такой закон должен иметь ярко выраженную направленность на ограничение вмешательства государства, в лице его определенных органов и должностных лиц, в процесс осуществления субъективного права собственности. При этом необходимо предусмотреть механизм по предоставлению собственнику имущества, взамен изъятого, равноценного, с предварительной компенсацией последнему всех расходов, связанных с производством реквизиции. Предполагается, что основной идеей, принципом этого нормативного акта будет положение о применении реквизиции только в исключительных случаях тогда, когда иначе обеспечить интересы общества и государства не представляется возможным.

Очень интересен в рассматриваемой ситуации механизм защиты права собственности. Вначале представитель истца обращается в прокуратуру. Затем прокурор направляет в арбитражный суд исковое заявление в интересах истца, руководствуясь при этом ст. 3 Закона “О порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами РК”. Здесь можно говорить о некоторой неуверенности истца в своей правоте, или же, в целом, о незнании большинством собственников какого-либо имущества вещно-правовых (внедоговорных) способов защиты права собственности. Заявление истца в прокуратуру первоначально содержало лишь просьбу опротестовать (не более) незаконное, с точки зрения заявителя, решение главы городской администрации. Возможно также, что последнее свидетельствует о неверии истца, собственника имущества в действенность и эффективность рассматриваемых в настоящей работе способов защиты права собственности.

Логическим завершением данного спора было решение суда, на основании которого указанный акт государственного органа был признан недействительным. В мотивировочной части судебного решения, как уже отмечалось ранее, содержится ссылка на сводный Закон “О реквизиции и конфискации имущества в РСФСР” от 29 марта 1927 года с последующими изменениями и дополнениями. Причем не просто ссылка, а имело место толкование правоприменителем положений этого нормативного акта. “(Законом)... предусматривается реквизиция при наличии государственной необходимости и по постановлению органа государственной власти при таких чрезвычайных обстоятельствах, как стихийное бедствие, война, эпидемия. Там же предусмотрен и ряд требований для составления актов о реквизиции имущества, способы оплаты, время и место оплаты собственнику имущества компенсаций. Указанные требования при вынесении решения (имеется ввиду решение главы городской администрации) не были соблюдены”². Из приведенной выдержки мотивировочной части судебного решения в буквальном смысле следует, что если бы были соблюдены все указанные в этом законе требования к порядку проведения реквизиции, то решение по делу могло бы быть и иным. С последним ни в коем случае нельзя согласиться, так как в этом случае можно говорить о невозможности применения этого способа принудительного изъятия имущества собственника вообще, об отсутствии юридических оснований для подобных действий со стороны государственного органа, а не о соблюдении процедуры проведения. Последнее, думается, является существенным моментом этого спора и подобная мотивировка неверной.

Из приведенного примера судебной практики по делам об оспаривании законности решений органов государственной власти и управления можно сделать предварительный вывод о том, что право на защиту возникает тогда, когда государство, в лице его определенных органов и должностных лиц, необоснованно вмешивается в имущественные отношения собственности. Причем наличие права собственности истца должно не вызывать сомнений, и может быть только подтверждено судом в ходе рассмотрения этого иска.

Е.А. Суханов проводит классификацию исков данной категории в зависимости, во-первых, от решения, принятого государственным органом власти и управления (нормативного или индивидуального), во-вторых, от характера нарушения самого права собственности. Поэтому, считает он, законодатель предоставляет собственнику два разных иска: 1) иск об оспаривании индивидуального акта органа государственного управления, влекущего прекращение права собственности по основаниям предусмотренным, допускаемым законом (например, в связи с изъятием земельного участка); 2) иск об оспаривании нормативного акта органа государственного управления или местного органа государственной власти, непосредственно нарушающего право собственности или прекращающего его, а также права законного (титульного) владения¹.

Думается, что предложенные основания не могут быть положены в основу классификации исков данной категории, тем более далее сам автор говорит о том, что “в обоих случаях речь идет о споре гражданина или юридического лица с государственным органом, нарушившим их право собственности (или иное титульное владение)”².

Мы предлагаем несколько иную классификацию исков к государственным органам о защите права собственности и иных вещных прав:

1. Иски о защите права собственности (других вещных прав) в случае издания несоответствующих закону актов органов государства, нарушающих права собственников или иных титульных владельцев;

2. Иски о защите интересов собственника имущества (имущественных интересов обладателей других вещных прав) в случае правомерного, основанного на законе, его принудительного изъятия государством для осуществления публичных (общественных) интересов.

Основанием подобной классификации выступает предмет соответствующих притязаний. В первом случае речь идет о защите права собственности (обладателей других вещных прав) в целом, неправомерном вмешательстве государства и его органов в сферу имущественных отношений. А во втором – защита определенных имущественных интересов. В этом случае вещные права на имущество прекращены правомерно и речь идет о компенсации понесенных убытков, возмещении вреда, в результате издания государством, отдельным государственным органом соответствующего акта. Причем его правомерность может быть подтверждена судом в установленном законом порядке, или правомерность подобных действий, по каким либо причинам, не подвергается сомнению со стороны обладателей вещных прав.

Таким образом, решающее значение для предложенной классификации имеет факт правомерного или неправомерного вмешательства государства в сферу имущественных отношений собственности. Последнее, исходя из принципа разделения властей и идеи правового государства, должно быть установлено судом и бремя доказывания правомерности своих действий должно лежать на органах государства. Думается, что вполне возможно применение в подобных случаях презумпции неправомерности действий и актов государственных органов власти и управления.

Кроме того, применение подобной классификации будет способствовать соблюдению некой последовательности использования собственниками исков первой и второй групп. Первоначально может быть предпринята попытка защитить право собственности с помощью иска, направленного на признание незаконным акта органа государства. Причем неправомерность необходимо рассматривать с позиций Конституции Республики Казахстан, как основного закона государства, то есть в самом широком смысле этого слова. Также понятие неправомерности возможно толковать для суда с точки зрения общегосударственных приоритетов, целей и задач государства. На сегодняшний день в качестве таковых можно назвать по меньшей мере две: а) построение правового государства; б) формирование рыночной экономики, основанной на частной собственности.

В заключение общей характеристики исков к государственным органам о признании незаконности их решений, нарушающих право собственности, можно попытаться прогнозировать дальнейшее их развитие. В будущем вполне возможно и оправданно для собственников имущества оспорить с помощью исков данной категории акты высших органов государственной власти, в случае неправомерности последних. Последнее утверждение основывается на том, что понятие неправомерности в правоведении трактуется несколько иначе, чем понятие противозаконности. Последнее, для рассматриваемой ситуации, означает противоречие акта органа государственной власти и управления нормативному акту высшего представительного законодательного органа государственной власти (парламенту и принимаемым им законам). Понятие же правомерности может рассматриваться, во-первых, с позиций соответствия оспариваемого акта конституции государства, его основному закону. Это особенно характерно для Конституции Республики Казахстан 1995 года, которая, как известно, была принята всенародным голосованием. Следовательно, она обладает таким необходимым признаком как легитимность, то есть признание этого нормативного акта большинством граждан государства. Поэтому все без исключения акты государственных органов власти и управления, должны и могут быть рассмотрены с позиций их соответствия именно этому нормативному акту. Во-вторых, понятие правомерности может быть рассмотрено еще более широко, с позиций соответствия актов органов государства так называемым естественным правам и свободам человека. Думается, что последнее будет способствовать и свою очередь, о процессе формирования основ гражданского общества и правового государства в нашей республике.

Иски о защите права собственности (титульного владения) в случае издания не соответствующих закону актов органов государственной власти и управления, нарушающих права собственников или иных титульных владельцев

Как уже отмечалось ранее, в данном случае речь идет об оспаривании правомерности акта органа государственной власти и управления, в качестве которых можно понимать решение любого органа независимо от занимаемого им места в иерархической вертикали механизма государства.

Нормативным основанием применения данного иска будет несоответствие актов органа государства Конституции Республики Казахстан. Последствием удовлетворения данного иска является не только признание оспариваемого акта недействительным, но и возложение на соответствующий государственный орган обязанности возмещение собственнику (титульному владельцу) всех убытков, причиненных в результате издания оспоренного акта. Возмещение вреда будет осуществляться за счет средств, находящихся в распоряжении соответствующего органа, либо государственного бюджета.

А. Арифулин и С. Герасименко считают, что основанием для признания акта недействительным является не нарушение прав собственника как таковое, а несоответствие данного акта законодательству. В некотором смысле эти акты можно считать превентивной защитой. Ведь акт государственного органа сам по себе не нарушает прав собственника. Эти права нарушаются действиями конкретных лиц, совершаемых во исполнение данного акта. Причем, такие действия могут быть совершены, а могут и нет. Оспаривая акт, собственник зачастую не знает, будет ли его право нарушено¹.

С приведенным мнением практических работников следует не согласиться по следующим причинам. Во-первых, основанием данного иска является сам факт издания органом государства неправомерного, в интерпретации авторов – незаконного акта. Во-вторых, согласно общей теории права, для признания правонарушения таковым необязательно наличие самого факта причинения вреда, достаточно если существует реальная угроза подобного нарушения. Подобную реальную угрозу праву собственности мы можем наблюдать и в рассматриваемой ситуации. В случае непринятия собственником активных действий по защите своего права на конкретную вещь он может его лишиться совсем.

Рассмотрим несколько практических примеров, подтверждающих высказанные замечания.

Государственный орган вынес решение, согласно которому обязал передать на баланс вновь созданных отделов по организации, строительству и эксплуатации мест хранения личных автотранспортных средств все существующие стоянки и гаражи. Областное предприятие автомотосервиса и торговли предъявило иск к госоргану о признании данного решения недействительным в связи с его противоречием законодательству о собственности. Арбитражный суд признал это решение недействительным.

Общественная организация предъявила иск о признании недействительным решения госоргана о передаче здания, занимаемого истцом, на его баланс. В ходе судебного разбирательства было установлено, что спорное здание на возмездной основе было приобретено истцом за счет собственных средств и правомерность приобретения подтверждена органами, осуществляющими государственную регистрацию прав на недвижимое имущество. Данное решение было также признано незаконным на основании ст. 267 ГК РК.

В приведенных примерах мы видим реальную угрозу правам и законным интересам собственника и других законных владельцев. Если бы не были предприняты с их стороны активные действия по признанию недействительными указанных актов органа государства, то это бы привело к утрате в последующем принадлежащих им вещных прав на конкретное имущество. В рассмотренных ситуациях это автостоянка и здание. И то и другое относится к так называемому недвижимому имуществу, потеря которого всегда очень существенна и значительна.

Очень интересный пример аналогичной ситуации из судебной практики Российской Федерации. Президиум городского Совета народных депутатов издал постановление “О принятии мер по борьбе с преступностью и по контролю за сохранностью и доведением товаров до потребителей.” В постановлении предусматривалось создание постов, осуществление досмотров личного и государственного транспорта, предусматривалось ограничение по отправлению посылок, возможность изъятия вывозимых товаров с последующей реализацией через розничную торговлю, с возмещением владельцам стоимости товаров по государственным ценам. Гражданин У. обратился с иском к этому Совету народных депутатов о признании указанного акта недействительным, поскольку он существенно ущемляет его права собственника, лишает возможности распорядиться имеющими у него продуктами. Суд (первоначально) прекратил производство по делу на основании ст. 3 закона СССР “О порядке обжалования в суд неправомерных действий должностных лиц”. Между тем У. свои требования заявил в соответствии со ст. 32 Закона “О собственности в РСФСР” (норма, аналогичная ст. 267 ГК РК, ранее ст. 29 Закона “О собственности в РК” в редакции от 9 апреля 1993 г.). Постановление было отменено, так как оно не соответствовало закону¹.

Все приведенные примеры судебной практики подтверждают вывод о том, что основанием предъявления рассматриваемых исков является несоответствие актов органов государства требованиям действующего гражданского законодательства, что само по себе является достаточным основанием для признания соответствующего акта недействительным. Посредством этого как раз и достигается защита права собственности и иных вещных прав.

Мы полагаем, что предметом рассматриваемого иска охватываются также акты органов государства, которые направлены на принудительное прекращение прав собственности во всех случаях, предусмотренных диспозицией п. 2 ст. 267 ГК РК. Рассматриваемый способ защиты права собственности (других вещных прав), в случае принудительного прекращения вещных прав, может применяться тогда, когда акты государственных органов прекращают эти права у конкретного лица (или же у неопределенного круга лиц, что в данном случае не имеет значения) и могут быть оспорены ими по мотивам законности и обоснованности принятых решений. Сказанное прямо следует из юридической природы рассматриваемых исков, а также из абсолютного характера способов защиты права собственности и иных вещных прав.

Иски о защите интересов собственника имущества (имущественных интересов обладателей других вещных прав) в случае правомерного, основанного на законе, его принудительного изъятия государством для осуществления публичных (общественных) интересов.

Мы полагаем, что применение данной категории исков становится возможным в следующих ситуациях:

1. в случае неудовлетворения иска о признании недействительным акта органа государства, нарушающего право собственности или другое вещное право;

2. в случае прекращения права собственности на законных основаниях, когда у собственника (другого законного владельца) нет возможности, а может быть, и необходимости оспаривать законность и обоснованность решения, принятого соответствующим органом государства².

Таким образом, предметом данного иска станет объем и порядок возмещения обладателям вещных прав понесенных ими убытков. Другими словами, речь в данном случае идет о разновидности исков о возмещении вреда, даже если этот вред был причинен правомерными действиями ответчика - государственного органа. Поэтому данный способ защиты вещных прав носит обязательственно-правовой характер и, следовательно, выходит за рамки настоящей работы. Но все таки несколько слов по этому иску сказать вполне допустимо.

Пункт 2 ст. 249 ГК РК устанавливает случаи принудительного изъятия имущества у владельцев вещных прав. Среди приведенных возможных ситуаций, на наш взгляд, заслуживают рассмотрения только три: конфискация; реквизиция; отчуждение недвижимого имущества в связи с изъятием земельного участка. Конфискация (ст. 254 ГК РК), может быть применена только в виде санкции за совершенное правонарушение. Причем важно отметить, что этот способ принудительного отчуждения имущества не может быть применен, исходя из своей юридической природы, как последствие за совершенное гражданско-правовое правонарушение. Это связано с тем, что гражданское право регулирует общественные отношения, руководствуясь основным принципом – юридического, формального равенства участников этих отношений. Применение конфискации означает как раз отсутствие этого принципа, вмешательство субъекта, обладающего властными полномочиями. Поэтому считается возможным вообще убрать из общей части гражданского кодекса указанное основание, либо особо отметить, что конфискация может быть применена только за совершенное преступление, то есть общественно опасного деяния предусмотренного уголовным законом, а так же административного правонарушения.

Другие случаи принудительного изъятия имущества у владельцев вещных прав, а именно, реквизиция и отчуждение недвижимого имущества в связи с изъятием земельного участка, предлагается объединить. Это связано с тем, что в том и другом случае речь идет фактически об одном и том же. А именно, принудительное изъятие имущества в случаях так называемой общественной, государственной необходимости¹. На сегодняшний день разница между этими двумя основаниями заключается в следующем. При применении реквизиции действия государственного органа ограничены чрезвычайными обстоятельствами - аварии, стихийные бедствия, эпидемии, эпизоотии и тому подобное. Во втором же случае можно вести речь о легализованной возможности для государственного органа, по его единоличному решению, произвести изъятие земельного участка у владельцев вещных прав со всеми вытекающими отсюда последствиями. Другими словами, законодатель в данном случае санкционирует произвол государственных органов при решении этого вопроса. При построении правового государства, формировании рыночной, свободной экономики, это просто недопустимо. Поэтому предлагается ограничить право государственных органов на изъятие земельных участков у владельцев вещных прав характером чрезвычайных обстоятельств, которые диктуются общественными или государственными интересами. Причем важно особо подчеркнуть, что подобная необходимость, наличие указанных чрезвычайных обстоятельств, должна быть подтверждена в каждом конкретном случае.

Прекращение вещных прав по этому, можно сказать теперь “комплексному”, основанию влечет за собой право обладателей вещных прав на защиту своих интересов, которое выражается в предоставлении им равноценного имущества, с возмещением иных убытков, вызванных прекращением указанных прав. Исходя из общего понятия защиты вещных прав, можно обозначить следующие основные требования, которым должен отвечать рассматриваемый способ защиты имущественных интересов обладателей вещных прав:

1. защита имущественных интересов владельцев вещных прав должна быть адекватной. Другими словами, стоимость предоставляемого имущества взамен изымаемого должна быть действительно равноценной, а значит, определенной, исходя из рыночной стоимости имущества такого же рода и качества;

2. предоставление этого имущества должно быть осуществлено в минимально короткие сроки, которые необходимо определить в законодательном акте, регламентирующим процесс реквизиции. Вполне возможно, даже необходимо, предусмотреть ответственность государственных органов за нарушение указанных сроков.

3. имущество, предоставляемое взамен изымаемого, должно принадлежать лицу на том же вещном праве, на котором находилось у последнего изъятое имущество.