Типология социального поведения р. Мертона

Тип поведения Одобряемые обществом Социально одобряемые

цели средства достижения целей

Конформист + +

Новатор + -

Ритуалист - +

Ретритист

(изолированный) - -

Мятежник (создатель +/- +/-

новых ценностей)

В системе Мертона, тотальный конформизм предполагает согласие с целями общества и законными средствами их достижения. Молодой человек или девушка, которые получают хорошее образование, находят престижную работу и успешно продвигаются вверх по служебной лестнице, – олицетворение конформизма; они ставят перед собой цель (скажем, финансовый успех), и достигают ее законными средствами. Следует учитывать, что конформизм представляет собой единственный тип недевиантного поведения.

Вторая возможная реакция называется инновацией; она предполагает согласие с одобряемыми данной культурой целями, но отрицает социально одобряемые способы их достижения. «Инноватор» будет использовать новые, но незаконные средства достижения богатства – он занимается рэкетом, шантажом или совершает так называемые «преступления белых воротничков» (вроде растраты чужих денег).

Третья реакция, названная ритуализмом, предполагает отрицание целей данной культуры, но согласие (порой доведенное до абсурда) использовать социально одобряемые средства. Бюрократ, фанатически преданный своему делу, настаивает, чтобы каждый бланк был тщательно заполнен, дважды проверен и подшит в четырех экземплярах. В конце концов он становится жертвой жестокой бюрократической системы и спивается от отчаяния. Происходит это именно потому, что обнаруживается забвение цели деятельности – для чего все это делается.

Четвертая реакция, названная бегством от действительности (ретритизм), наблюдается в случае, когда человек одновременно отвергает и цели, и социально одобряемые средства их достижения. Наиболее ярким проявлением ретритизма становятся маргиналы: бродяги, пропойцы, душевнобольные, наркоманы и т.п.

Наконец, бунт, подобно бегству от действительности, тоже одновременно отрицает и культурные цели, и социально одобряемые средства их достижения. Но он приводит к замене старых целей и средств на новые: развивается новая идеология, (она может быть революционной). К примеру, систему социалистической собственности, вытесняющую частную собственность, революционер считает более законной, чем существующую.

Концепция Мертона важна, прежде всего, потому, что она рассматривает конформизм и девиацию как две чаши одних весов, а не как отдельные категории. В ней также сделан упор на то, что девиация не является продуктом абсолютно негативного отношения к общепринятым стандартам, как часто предполагают многие люди. Вор не отвергает социально одобряемую цель достижения материального благополучия. Он может так же восторженно относиться к этой цели, как и молодой человек, успешно продвигающийся вверх по служебной лестнице. Бюрократ, олицетворяющий ритуализм, не отказывается от общепринятых правил работы, но исполняет их слишком буквально, чем доводит до абсурда. Однако оба эти человека проявляют девиантное поведение.

Г. БЕККЕР («Аутсайдеры», 1963) – один из авторов теории стигматизации (от греч. stigma – клеймо, пятно), или наклеивания ярлыков. Беккер отверг биологические и социологические объяснения девиации, потому что они основаны на «медицинской модели», согласно которой человек, проявляющий девиантное поведение, считается в некотором смысле «больным». На самом же деле, полагает Беккер, девиация обусловлена способностью влиятельных групп общества (законодателей, судей, врачей) навязывать другим определенные стандарты поведения.

Большинство людей, нарушают некоторые принятые в обществе нормы и правила поведения. Подросток может покуривать сигареты с марихуаной, администратор делает приписки к счету и т.д. Окружающие вначале смотрят на эти поступки сквозь пальцы, а человек, нарушающий правила, скорее всего, не считает себя девиантом. Такое поведение называется первичной девиацией. Но что произойдет, если друг, член семьи, коллега или полицейский узнают о таких поступках и расскажут другим? Часто это приводит к тому, что называется вторичной девиацией: на человека ставят клеймо девианта; окружающие начинают обращаться с ним как с девиантом, постепенно он и сам привыкает считать себя таковым и вести себя в соответствии с этой ролью. Совершивший первичное отклонение индивид продолжает жить по-прежнему, без особых изменений. Он занимает тот же социальный статус, выполняет те же роли. Но ситуация резко меняется, когда индивид получает ярлык девианта. Многие социальные связи сразу прерываются, престиж и статус падают, возможна даже изоляция от социальной группы. Такой человек может быть отстранен от любимой работы, профессии. Другими словами, вторичные отклонения, как правило, изменяет весь жизненный сценарий человека. Могут создаваться условия для повторения акта отклоняющегося поведения. Индивид становится уязвимым, другие девианты начинают использовать факт индивидуального отклонения, отдаляя все более и более человека, попавшего в беду, от общества и прививая ему нормы и ценности своей субкультуры. В то же время к человеку начинают применяться более жесткие меры социального контроля.

В своих работах 1960-х о потребителях марихуаны Г. Беккер доказывал, что подобного рода поведение молодых людей является как бы антимоделью законопослушного поведения «нормальной» молодежи. Молодые люди, которые включались в сообщество ведущих наркотический «образ жизни», приспосабливаются к ценностям, существующим в этих группах, внутри которых наркопотребление вовсе не считается криминальными или даже просто плохим. Криминализация потребления наркотиков, с этой точки зрения, отражает не столько его реальную общественную опасность, сколько отторжение обществом молодежного «бунтарства». Поскольку наркопотребление клеймится как антиобщественное, то противопоставляющие себя обществу нонконформисты демонстрируют «вызов общественным вкусам» именно потреблением наркотиков.

К девиантам повсюду относятся очень плохо: их презирают, изгоняют, калечат, изолируют, убивают. Самое страшное, что общество может ошибочно заподозрить человека в проступке, присвоить обидный ярлык, от которого ему никогда не избавиться. Причиной может стать ошибка судебного приговора, сознательное искажение фактов следователем, распространение порочащих слухов, клевета и иные формы обмана общественного мнения. С ложно обвиненным общество ведет себя так же, как с действительным девиантом: их судят, приговаривают, наказывают, подвергают остракизму, всеобщему презрению или осуждению. Правда, иногда общество «ошибается» намеренно. Зная убивающую силу слова, соседи навешивают клеймо девианта на того, кто им не нравится по тем или иным причинам, например, он вызывающе одевается. Его называют сумасшедшим, избегают при встрече, дети издеваются открыто, а взрослые им не препятствуют. Вскоре объект стигматизации превращается из изолированного и одинокого человека в настоящего изгоя.

В 1963 году профессор Филлипс исследовал, как люди реагируют, когда узнают, что кто-то обратился за помощью к психиатру. Несколько сот взрослых людей получили карточки с описанием поведения пяти человек: параноидного шизофреника; обычного шизофреника; встревоженного и удрученного человека; пациента, которого мучили страхи, человека с нормальной психикой. Наряду с этим сообщалась информация о том, в какой помощи нуждался каждый из них, лечении в психиатрической больнице, консультации психиатра, беседе со священником и т.п. Филлипс обнаружил, что люди предпочитали иметь дело с теми, кто не нуждался в психиатрической помощи, независимо от характера и степени заболевания человека. Здоровый человек, который лечился в психиатрической больнице, воспринимался более отрицательно, чем душевнобольной, который вообще не стремился к получению медицинской помощи.

Это исследование привлекает особое внимание к проблемам, с которыми, вероятно, сталкиваются люди, отмеченные клеймом девианта. Отношение к ним работодателей, членов семьи и друзей влияет на особенности ролевого поглощения. Однако иногда люди упорно отказываются считать себя девиантами или пытаются нейтрализовать наклеенный на них ярлык. При этом они признаются в совершении девиантного поступка, а затем каким-то образом оправдывают его. Например, молодой человек, обвиненный в краже дамской сумочки, мог бы сказать в свое оправдание: «Да, я украл ее. Но ведь все воруют. Мне просто не повезло, и меня поймали». Он поддерживает норму, запрещающую воровство, но стремится нейтрализовать свой поступок путем его деперсонализации. Согласие человека с девиантной идентичностью основывается на многих факторах – среди которых наиболее важно, насколько часто, как долго и с какой интенсивностью окружающие навязывали ему данную идентичность, а также его способность оказывать сопротивление процессу ролевого поглощения.

Стигматизации подвержены даже профессионалы. В каждом государстве существует статистика ошибочных решений прокуратуры, в результате которых у людей ломалась судьба, от них отворачивались люди. Даже после снятия неправомерного приговора за человеком тянется незримый след стигматизации – подозрительное отношение соседей.

Теория стигматизации подвергается критике за то, что ее сторонники «стоят на стороне обездоленных», которые оказались на дне общества и не могут оказать сопротивление тем, кто навешивает на них ярлыки девиантов. Сравнительно недавно Ф. Пивен (1981) отметила, что сторонники этой концепции в какой-то мере преувеличивают пассивность девиантов и их неспособность бороться с правящими классами. Она утверждает, что в действительности известно много людей, оказывающих сопротивление, иногда успешное, попыткам властей унизить их и поставить на колени. Она приводит пример борьбы негров юга Америки, которые отвергают нормы, навязываемые им окружающим обществом, и организуют бойкоты, сидячие забастовки и марши протеста. Согласно точке зрения Пивен, девиация подразумевает конфликт в большей мере, чем предполагают сторонники теории наклеивания ярлыков.