1.2 Понятие злоупотребления правом в гражданском праве

Субъективное гражданское право можно рассматривать как средство юридического обеспечения своих или чужих интересов, а осуществление права - как действия, совершаемые под регулирующим воздействием субъективного права и норм объективного права. По своей сущности субъективное гражданское право есть дозволение, поскольку главное его предназначение - направленность на упорядочение действий субъектов, которые можно (дозволено) совершать. И как регулятор субъективное право предназначено для того, чтобы достижение субъектом цели - получение блага - обеспечить юридически. Благо как результат действий по осуществлению субъективных прав зависит прежде всего от их объектов. Если объект права - вещь, нематериальное благо в форме неотъемлемых человеческих свойств или результатов творческого труда, то благо в представлении законодателя - это беспрепятственное получение тех полезных свойств, которые они в себе заключают. И если объект права - действия другого лица в пользу правообладателя, то благо - это доставление той пользы, которая бывает результатом действий определенного вида. Но, действуя в осуществление права, субъект точно так же, как и при исполнении обязанности, может отклониться от юридических масштабов и нарушить запреты либо не исполнить положенное. [11, С. 62]

В праве отсутствуют четкие нормативные ориентиры о пределах субъективного усмотрения, и, чтобы восполнить этот пробел, наука выработала позицию, что права предоставляются для удовлетворения собственных законных интересов, а не для причинения зла другим. При этом считается, что невольное причинение зла чужим интересам не только допустимо, но и оправдано - если на каждого возложить обязанность «взвешивать» интересы мои и чужие, предвидеть их, это значит в действительности совершенно парализовать возможность всякой человеческой деятельности. С другой стороны, гражданское право, являясь областью дозволенного эгоизма, злой эгоизм запрещает.

Между тем в норме ст. 12 ГК РФ говорится, что защита гражданских прав осуществляется и путем пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения. Известно, что способы защиты рассчитаны на применение в случаях нарушений. Нет сомнений и в том, что действия с намерением причинить вред создают явную угрозу нарушения права. Поэтому вывод, что норма ст. 10 ГК говорит о злоупотреблении правом как об одной из форм гражданского правонарушения, абсолютно логичен.

Если назначение субъективного права в том, чтобы юридически обеспечивать получение блага, то и осуществление права должно быть обусловлено тем же, а не потребностью причинить вред или как-то иначе нарушить интересы других субъектов. Воля субъекта, удовлетворяющего подобную потребность, нацелена на то, что объективное право не только не разрешает, а, наоборот, прямо запрещает. При рассмотрении постановления одного из дел ФАС Волго-Вятского округа установлено, что: «Злоупотребление гражданским правом заключается в превышении пределов дозволенного гражданским правом, осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами, нарушая при этом права и законные интересы других лиц».

Поэтому содержанием субъективного права не может стать возможность причинения вреда или совершения недобросовестных действий в какой-либо иной форме. И действия с намерением причинить вред, и иные недобросовестные действия не могут определяться как действия, направленные на осуществление права, - вне всяких сомнений, это действия, нацеленные на нарушение права, поскольку известно, что ответственность по факту причинения вреда наступает вне зависимости от того, намеревался ли субъект причинить вред или действовал неосмотрительно. [15, С. 201]

Представляется, что действия субъекта с намерением причинить вред, иные недобросовестные действия представляют угрозу не только частным лицам, но и правопорядку, поскольку характеризуются особым цинизмом и демонстрируют явное пренебрежение чужими интересами. В этом смысле юридической практикой следует считать только такую деятельность в сфере права, такую юридическую действительность, которая соответствует идеалам права, правовым принципам и ценностям.

В отличие от ситуации с причинением вреда, когда действия нарушителя и вредоносные последствия связаны напрямую, а вред выражен вовне и объективен, намерение причинить вред не так очевидно, а ощущение подобных намерений субъективно. Поэтому должны существовать единый масштаб оценки злых намерений и единые представления о типичных формах злых действий. Эта серьезная задача, решать которую предстоит судебной практике и науке гражданского права. По состоянию на сегодня практика пестрит решениями, в которых суды применяют нормы ст. 10 ГК РФ, однако никакого единообразия в этом правоприменительном процессе не существует. Следует согласиться с тем, что новая редакция ст. 10 ГК РФ вносит еще большую путаницу: п. 4 ст. 10 ГК РФ включен как лишний - действия с намерением причинить вред и действия, причинившие вред, - это явления разного порядка.

Для пресечения действий с намерением причинить вред предусмотрены нормы ст. 10 ГК РФ, а для регулирования последствий в связи с причинением вреда предназначены нормы гл. 59 ГК. По факту причинения вреда появляется деликтное обязательство, тогда как последствие действий с намерением причинить вред - это отказ в защите права. Было бы логично в ст. 10 ГК РФ включить ссылку на правило п. 1 ст. 1065 ГК РФ. Представляется, что злоупотребление правом - это действия «как бы» на основании права. Общим масштабом их оценки может стать определение злоупотребления правом как совершение противоправных деяний под видом осуществления гражданских прав.

А к числу типичных форм подобных действий могут быть отнесены деяния, направленные на: 1) нарушение запретов; 2) неисполнение положенного с целью воспрепятствования осуществления прав другими субъектами; 3) получение недозволенных имущественных выгод или реализацию иных недозволенных целей. Показательны в этом отношении участившиеся в последнее время случаи предъявления исков о защите интеллектуальных прав, когда истцы без достаточных законных оснований используют нормы четвертой части ГК РФ с намерением обогатиться за счет ответчиков.

Представляется, что если при обосновании требований лицо ссылается на злоупотребление правом, оно должно назвать норму, предусматривающую вышеназванные запрет, обязанность или норму, закрепляющую меру дозволения с учетом принципа разумного баланса интересов. То же самое должен делать суд, обосновывая свое решение ссылкой на норму ст. 10 ГК РФ. Итак, осуществление права - явление правомерное. [8, С. 90] Действия с намерением причинить вред, иные недобросовестные действия противоправны и юридически значимы только в этом качестве. Всегда, даже когда совершаются под видом осуществления права.

Таким образом, злоупотребление правом является правомерным актом человеческого поведения. Все проблемы понимания юридической природы явления злоупотребление правом связаны с серьёзными недостаткам позитивного права, которыми являются, в свою очередь, абстрактность, неопределённость содержания права и пределов его осуществления. Этим недостатками и пользуются люди (субъекты права), реализуя, посредством вредоносного осуществления принадлежащих им субъективных прав, свои интересы в ущерб интересам других лиц и, тем самым, в ущерб обществу, государству.

В этом смысле установление государством запретов на конкретные варианты осуществления субъективных прав, которые используются управомоченными лицами в целях причинения вреда окружающим, является необходимым средством в борьбе с злоупотреблениями правом и устранением указанных серьёзных недостатков позитивного права. В связи с этим, в теоретическом и практическом плане, необходимо отличать злоупотребление правом, как формально правомерный акт человеческого поведения, состоящий в использовании лицом своего субъективного права, причиняющего вред другим лицам, обществу или государству, от правонарушения, являющегося ничем иным, как результатом нарушения установления запрета (как частного, так и общего) на совершение злоупотребления правом, поскольку в таком случае лица совершают известные действия за пределами своих субъективных прав.

При этом, представляется некорректным использование терминов «злоупотребление», «злоупотребление правом», «осуществление права» и «использование права» для обозначения правонарушений, появившихся в результате установления запретов злоупотребления правом. Вывод о том, что деяние злоупотребление правом представляет собой правомерный акт человеческого поведения, может послужить основанием для пересмотра сложившихся представлений о злоупотреблении правом в отечественной юридической науке и совершенствовании положений российского и зарубежного законодательства, касающихся запрета злоупотребления правом.

В целом юридическую конструкцию запрета злоупотребления прав характеризуют следующие черты: 1) Исторически юридическая конструкция частного и общего запрета злоупотребления правом возникла, применялась и долгое время развивалась в сфере регулирования гражданско-правовых отношений. 2) В настоящее время случаи злоупотребления правом встречаются только в сфере гражданских правовых отношений, а проблемы существования злоупотребления правом приобретает, если не общеправовой характер, то, по крайней мере, - характер межотраслевой. 3) Юридическая конструкция общего запрета злоупотребления прав является плодом не только практической потребности в правовом регулировании случаев вредоносного осуществления права, но, в равной мере, также и плодом особой юридической культуры, характерной для романо-германской правовой системы.