Медушевский А.Н. - История русской социологии.(1993) -317

кабинета Рузвельта, сенаторами и конгрессменами . В этих новых лекциях Милюков давал, по существу, оценку событиям революции 1905 г. и весьма реалистично определял положение русского конституционализма по отношению как к правым силам (придворным кругам и бюрократии), так и левым (социалистам). Не случайно после его возвращ ения американские лекции Милюкова были инкриминированы ему черносотенцами как попытка подорвать ав­ торитет России, принести в жертву иностранному капиталу ее инте­ ресы и даже территорию. Милюков был избит черносотенцами, а такие правые депутаты, как Гучков и Бобринский, вызвали его на дуэль. Левые газеты также весьма резко критиковали Милюкова. Попытаемся отыскать смысл такой негативной реакции на выступления лидера ка­ детов в тех идеях, с которыми он обратился к западной аудитории.

Действительно, анализ указанных сочинений Милюкова, равно как и его публицистики эпохи первой русской революции (опубликованной отчасти в книге «Год борьбы» ), позволяет сделать некоторые общие наблюдения о русском конституционализме и месте Милюкова в нем.

В данных условиях, будучи по преимуществу интеллигентским те­ чением, русский конституционализм вынужден был значительно мо­ дернизироваться, перестроиться, избрать особые методы деятельности. Как хорошо показал ряд западных исследователей, в России, подобно Франции и некоторым другим западным государствам, необходимость состязаться с социалистами за массовую социальную опору приводила к сознательному отрицанию позиций классического либерализма прошлого, в частности по вопросам о государстве, его невмешательстве в экономику и социальные отношения. Это означало появление так называемого нового либерализма, виднейшими представителями кото­ рого в Европе были Гладстон, Клемансо и Ллойд-Джордж и который получил распространение в России, где его лидером стал П. Н. Милю­ ков и возглавляемая им «Партия народной свободы». В этом и состоит коренное отличие воззрений Милюкова от ряда его выда­ ющихся предшественников, крупнейшим из которых был, несом­ ненно, Б. Н. Чичерин. Теоретическое обоснование новой концепции либерализма и конституционализма можно найти как раз в книге Милюкова «Россия и ее кризисы», где дается анализ как западной, так и русской практики демократического движения. Когда либе­ рализм, писал Милюков, впервые появился в Европе как политическое течение, его острие было направлено против феодальных порядков, в защиту индивидуальных свобод. Выполнив свою первоначальную историческую задачу разрушения средневековых сословных перегоро­ док, либерализм, чтобы идти вперед, должен перестроиться, условием чего является отказ от традиционных принципов невмешательства го­ сударства в общество и экономику. Осуществление социальных пере­ мен путем парламентских реформ и есть цель движения. Соответственно изменения должны затронуть состав участников,

251

организацию и практическую деятельность партии. Подобно тому, как новый либерализм Гладстона и Чемберлена в Англии не есть прежний либерализм Кобдена и Брайта, дворянский по преимуществу либе­ рализм деятелей Великой реформы в России отличается, по Милюкову, от конституционализма новейшего времени, призванного объединить широкие общественные элементы для практической работы по соз­ данию правового государства. В лице кадетской партии мы имеем дело с высшей формой организации всего русского либерализма.

Рассмотрение программы, организации и тактики русского либе­ рализма кануна революции 1905 г. проведено в недавно вышедшем фундаментальном труде К. Ф. Шацилло . Мы остановимся поэтому лишь на тех основных вехах всего движения, которые непосредственно раскрывают политическую роль П. Н. Милюкова или характеризуют его взгляды этого периода. Важно подчеркнуть при этом, что прог­ рамма конституционалистов в России, основанная на соблюдении пра­ ва собственности и политических свобод индивидов, уже в силу этого могла быть осуществлена только при условии сохранения определен­ ных правовых гарантий и институтов. Данной установке соответствует организация и вся практическая направленность движения. В отличие от партий, ставящих своей целью радикальные социальные перемены и подчинявших этому свою структуру, либерализм сознательно отстаивал принцип «минимума организации» и бюрократизации. В этом отношении весьма характерна вся история формирования кадет­ ской партии и роль в ней Милюкова.

Только в канун 1905 г., когда процесс интеграции политических сил вошел в решающую фазу, конституционалисты провели ряд со­ вещаний за границей, приведших к образованию в Швейцарии их пер­ вой формальной организации — Союза освобождения. Милюков был близок с основными деятелями Союза, однако первое его прямое участие в его работе относится лишь к сентябрю — октябрю 1904 г., когда он вместе со Струве, Богучарским и Долгоруковым представлял эту организацию на конференции оппозиционных групп в Париже и даже стал автором декларации, провозглашавшей общие цели либе­ ралов, социалистов и различных национальных групп. Вернувшись в Россию, Милюков в 1905 г. сблизился с группой земских конституционалистов, представленных прежде всего московской либе­ ральной профессурой, среди которой выделялись давние знакомые Милюкова — М. М. Ковалевский, С. А. Муромцев, а также более мо­ лодые Ф. Ф. Кокошкин и П. И. Новгородцев. Все они были связаны с Московским университетом и отстаивали либеральные взгляды и за­ падный вариант конституционализма, который рассматривался как мо­ дель политической организации для России. Данная группа, с которой связал свою политическую будущность Милюков, составила, по су­ ществу, мозговой центр партии кадетов, занимаясь преимущественно теоретической разработкой проблем конституционного права вообще

252

и для России в частности. Достаточно сказать, что, например, Кокошкин, ставший ближайшим сотрудником Милюкова, был перво­ классным специалистом по этим вопросам, хорошо знал западную, и прежде всего английскую, парламентскую практику, которую изучал непосредственно в Великобритании. Основным противником данной группы в рамках либерального движения являлась та часть освобожденцев во главе с Д. Н. Шиповым, которая выступала за сохранение монархии в России и представляла собой зародыш будущей партии октябристов. Однако большинство земцев поддержало Милюкова, приобретшего к этому времени уже значительную популярность в широких кругах либеральной интеллигенции. Этому способствова­ ла весьма энергичная деятельность Милюкова по пропаганде и популяризации идей конституционной демократии. В то же время, вы­ ступая перед широкими массами, Милюков понял, как писал позднее, что не обладает качествами демагога и должен апеллировать скорее к интеллигентной публике. Дело, однако, было сложнее: массы не могли воспринять программу Милюкова, которая была для них не­ понятна и чужда, относясь в то же время сочувственно к лозунгам крайне левых партий.

Во время октябрьской стачки, когда по всей стране шли митинги и столкновения населения с властями, в Москве 12—18 октября состоялся съезд представителей основных либеральных организаций — Союза земцев-конституционалистов и Союза освобождения, на кото­ ром была образована партия кадетов. Был избран ЦК из 30 человек, в число которых входили как земские деятели, так и представители интеллигенций. Вскоре на основе «Биржевых ведомостей» стал вы­ ходить печатный орган партии, за которым после ряда переименований с февраля 1906 г. утвердилось название «Речь». В качестве лидера партии Милюков играл большую роль в организации газеты и много писал для нее, выступая с оценкой текущих событий.

Главный вопрос, который встал с изданием Октябрьского манифес­ та для всех партий, состоял в определении отношения к этому пра­ вовому акту и провозглашенной им законодательной Думе. Манифест 17 октября подвергся резкой критике со стороны Милюкова за свой ограниченный и антидемократический характер. Избирательная кам­ пания, проводившаяся на основании закона 11 декабря, также про­ ходила в условиях, не вполне благоприятных для кадетов, партия которых еще только организовывалась и не могла развернуть широкую деятельность на местах. Несмотря на все это, по предложению Милю­ кова, было решено принять участие в выборах, хотя левая оппозиция выступала против этого. Данное решение, принятое затем вторым съез­ дом партии в январе 1906 г., оказалось правильным и принесло ка­ детам победу на выборах в Думу, что отчасти объяснялось, впрочем, ее бойкотом со стороны левых партий. В результате «Партия народной свободы» (как стали именоваться кадеты после II съезда) стала реаль­

253

ной политической силой в стране, а ее лидер — П. Н. Милюков — признанным главой либерально-демократической оппозиции самодер­ жавию. Тот факт, что Милюков не был избран депутатом Думы (пос­ кольку был арестован во время проведения выборной кампании), не менял существа дела. По свидетельствам очевидцев, Милюков был вполне реальным лидером в Думе, поскольку ни одно значительное решение не принималось партией без консультаций с ним. Однако общий курс определялся отнюдь не одним Милюковым, а рождался в результате обсуждения его с другими видными лидерами — Петрункевичем, Кокошкиным, Винавером. Кроме того, следует отметить, что ЦК кадетской партии вообще включал таких крупнейших ученых сво­ его времени, как, например, Вернадский, Гессен, Кизеветтер, Корнилов, Котляревский, Лучицкий, Петражицкий, Струве, Шершеневич, каждый из которых представлял определенное научное направ­ ление. Если вспомнить, что наряду с Милюковым в ЦК входили такие лидеры, как Маклаков, Набоков, Родичев или глава левой оппозиции Мандельштам, то станет понятно, что основные решения являлись про­ дуктом серьезного научного анализа и коллективного обсуждения. В связи с этим некоторые современники высказывали даже мысль о том, что Милюков был не столько лидером партии, сколько ее полномочным представителем. С таким взглядом, однако, нельзя согласиться, тем более что он исходит от В. А. Маклакова, являвшегося лидером правой фракции партии, а потому небеспристрастного в своих суждениях.

Основным направлением деятельности Милюкова в рассматрива­ емый период становится поиск оптимальных путей проведения кадет­ ской программы социальных преобразований. Такой путь виделся ему в побуждении правительства и монарха к более решительным политическим реформам. В данном контексте можно интерпретировать все его попытки установить диалог с правительственными кругами, последовательно ведшиеся им переговоры с Витте, Треповым и Сто­ лыпиным об образовании кадетского правительства. Однако все усилия Милюкова в этом направлении наталкивались на косность бюрократии и чрезвычайно консервативные убеждения Николая II, не желавшего поступиться и крупицей власти. Трагичность положения Милюкова за­ ключается в том, что, будучи глубоко убежден в необходимости решения социальных проблем парламентским путем, он не мог опе­ реться на массы и вынужден был искать компромисса с правитель­ ством, парализовавшим всякую политическую инициативу. В глазах как правых, так и левых сил, не веривших в дееспособность русского парламентаризма, позиция Милюкова способна была лишь скомпро­ метировать его как политического деятеля. Историк должен посмотреть на эту ситуацию более взвешенно. Следует подчеркнуть, что именно правительство (бюрократия) оказалось недостаточно гибким для того, чтобы принять кадетскую программу реформ, и именно в этом состоит, возможно, причина его обреченности. Существо разногласий кадетов

254

и бюрократии состояло в нежелании последней принять аграрную прог­ рамму кадетов, что и послужило основным мотивом роспуска первой Думы.

Когда 8 июля Дума была распущена, Милюков, как и многие другие либералы, был убежден, что это пролог гражданской войны. После обсуждения создавшейся ситуации 4 июля ЦК кадетов Милюков написал документ, известный как «Выборгское воззвание». Это было обращение к нации, составленное в лучших традициях западноевро­ пейского парламентаризма, его борьбы со старым порядком. Протестующие депутаты Думы направились в Выборг, где на митинге под председательством Муромцева было принято это воззвание, призы­ вающее население к кампании гражданского неповиновения властям. Однако Милюков не снискал лавров Мирабо. Митинг был разогнан, а население страны, совершенно равнодушное к политическим свобо­ дам, не оказало никакого сопротивления. В результате у правительства вновь были развязаны руки и оно чувствовало глубокое пренебрежение к Думе, считая ее кратковременной и вынужденной уступкой. В де­ кабре 1907 г. все лица, подписавшие воззвание, были привлечены к суду и приговорены к трем месяцам тюремного заключения. Как ни странно, данная участь не коснулась Милюкова, который, будучи ав­ тором документа, не имел права подписать его, не являясь депутатом. История Выборгского воззвания очень характерна и проливает свет на все позднейшие события разворачивавшейся русской революции,

атакже роль кадетов и лично Милюкова в ней. Не случайно именно

вэто время Милюков сравнивал кадетов с жирондистами, которые под­

вергались нападкам как справа, так и слева. В сравнении этом, не­ сомненно, заложен был глубокий смысл.

После роспуска первой Думы и усиления консервативных сил при дворе в последующий период весьма актуален стал вопрос о выходе кадетов на международную арену с целью мобилизации западного общественного мнения в поддержку Думе. Впервые вопрос этот встал в практической плоскости при обсуждении позиции партии в отно­ шении предоставления иностранными державами займов царскому правительству. При решении этих проблем очевидное преимущество принадлежало Милюкову, который постепенно становится ведущим экспертом партии и Думы по внешнеполитическим делам. Дело в том, как справедливо пишет Риха, что Милюков в ходе своих предшест­ вующих поездок за границу приобрел уникальную не только по русским, но и по европейским масштабам подготовку для выполнения указанных задач . В качестве ученого и политического деятеля он объехал все основные европейские страны и США, был лично знаком со многими представителями науки, политики и делового мира, пре­ красно разбирался в наиболее запутанных международных проблемах, прежде всего ситуации на Балканах, наконец, хорошо знал конституционную практику западного парламентаризма.

255

Комментируя в газете «Речь» внешнюю политику царского правительства и отношение к ней кадетской партии, Милюков неволь­ но становился участником осуществления внешнеполитического курса и в какой-то степени начинал восприниматься как будущий глава ино­ странной политики России. На этой почве еще в период первой Думы происходит его сближение с Извольским, курс которого рассматривался лидером кадетов как наиболее приемлемый для страны. Существо этой политики состояло в сближении России с Англией и Францией против Германии, что закладывало основу Антанты.

Вопросы внешней политики постепенно становились центральной проблемой в Думе, что было связано с очевидным ростом националь­ ных противоречий вне страны и внутри нее. Так, наиболее дра­ матичным в думской сессии 1909 г. стал вопрос о Финляндии, которую правое крыло Думы хотело превратить в русскую административную провинцию, лишив автономии. Милюков последовательно защищал за­ коны Финляндии, гарантировавшие ее особый статус в составе империи, однако оказался в меньшинстве. Черносотенцы устроили на­ стоящую травлю Милюкова, обвиняя его в предательстве националь­ ных интересов России, подкупе. Дело в том, что незадолго до этого Милюков купил дачу в Финляндии, которой очень гордился и называл ее своим собственным «окном в Европу». Это и послужило предлогом для нападок на него. О том, что такие обвинения не были пустыми словами, свидетельствовал ряд покушений черносотенцев на кадетских лидеров, убийство Йолса, Герценштейна, ряд нападений на самого Милюкова, охранять которого взялись студенты.

Проблемы, вставшие в ходе обсуждения финляндского вопроса, имели, безусловно, большое международное значение и состояли в определении общих критериев рещения национального вопроса. Таким критерием, по Милюкову, должен был стать принцип равенства национальностей, который он рассматривал как альфу и омегу хоро­ шего правления34. Этим подходом руководствовался он при рассмот­ рении балканского конфликта. В 1912 г. началась давно предсказанная Милюковым балканская война. По мере ее разворачивания Милюков все более активно участвует в различных посреднических миссиях, посещая последовательно Болгарию, где он встречается с ее царем Фердинандом, Сербию, где он ведет переговоры с принцем Алексан­ дром, наконец Македонию, представлявшую собой яблоко раздора между двумя странами.

Анализируя позицию Милюкова при решении балканской пробле­ мы, специалисты приходят к заключению, что ее можно определить как пацифизм и стремление урегулировать спорные вопросы путем мирных переговоров с участием представителей ведущих держав. Мож­ но предположить, что, как и большинство других либеральных мыслителей предвоенной Европы, Милюков видел разумное решение накопившихся вопросов в создании некоего наднационального между­

256

народного института, представляющего собой прототип Лиги Наций или ООН. В этом отношении его взгляды сопоставимы с теми принципами, которые позднее сформулировал американский президент Вудро Вильсон в ходе обсуждения послевоенного урегулирования в Ев­ ропе. Указанные наблюдения тем более важны, что показывают не­ однозначность позиции Милюкова, резкий поворот которой приходится уже на начало первой мировой войны.

Обращаясь к рассмотрению воззрений Милюкова на войну и участие России в ней, мы также должны сделать ряд оговорок. Вопреки устоявшемуся стереотипу о том, что кадеты с самого начала стояли за войну и преследовали аннексионистские цели, факты говорят о том, что данные установки появились значительно познее. Милюков, бу­ дучи трезвым политиком, хорошо понимал, что Россия в ее нынешнем состоянии не может вести войну с более сильным противником. Это показала уже русско-японская война. Поэтому свою основную задачу Милюков видел в том, чтобы приостановить процесс сползания страны в орбиту международного конфликта. Не случайно с началом войны газета «Речь» подверглась нападкам за антипатриотические настро­ ения.

Однако когда война стала свершившимся фактом, причем вы­ яснилось, что в самих европейских державах против войны выступает лишь небольшая горстка людей, не представляющих реальной политической силы, позиция кадетской партии и Милюкова резко ме­ няется. Уже вскоре (22 июля) газета «Речь» выходит с редакционной статьей, написанной в патриотическом тоне и призывающей к единству правительства и народа перед лицом опасности, грозящей государству. Такой радикальный поворот всей политической ориентации объясня­ ется самой сущностью государственного мышления Милюкова, ставя­ щего общенациональные интересы выше классовых и партийных. Данная программа, оказавшаяся ошибочной в перспективе наступа­ ющей революции, казалась Милюкову единственно возможной в тот момент и сохранялась в неизменном виде до конца. Вступление в войну Турции ребром поставило вопрос о проливах, переход которых в руки России являлся, по мнению Милюкова, необходимым компонентом ее национального самоутверждения, реализации программы выхода к мо­ рям, завещанной Петром Великим.

С принятием кадетской партией этого имперского образа мыслей она окончательно становится инструментом проведения русских империалистических целей в войне, а Милюков — их наиболее пос­ ледовательным и ярким выразителем. Позиция Милюкова в этом отно­ шении целиком совпадала с позиций лидеров других держав Антанты, исходивших из Tdro, что раз Германия начала мировую войну, то она и ее союзники должны поплатиться за это, понеся военный, территориальный и моральный урон. Из такого убеждения и происте­ кает, очевидно, лозунг верности союзникам и войны до победного кон­

9 -6 0

257

ца, который определил затем политику кадетов и Временного правительства . В 1915 г. война коснулась самого Милюкова. Его младший сын Сергей был убит на Австрийском фронте. Это было тра­ гедией для семьи и прежде всего для самого Милюкова, который так и не смог простить себе, что посоветовал своему 22-летнему сыну пойти добровольцем на фронт. Однако это не поколебало убеждений Милюкова.

Неудачи в войне и нарастание революционного кризиса в стране постепенно вели к росту оппозиции Думы и прежде всего кадетов по отношению к правительству, обвинениям его в некомпетентности и даже измене. В ходе обсуждения этих вопросов были раскрыты факты неподготовленности России к войне, преступной халатности и кор­ рупции должностных лиц, в частности военного министра Сухомлино­ ва. Выступая по этим вопросам, кадеты стремились обосновать идею 0 необходимости создания ответственного министерства из пред­ ставителей думской оппозиции, способного опереться на здоровые силы общества и пользующегося доверием в стране. Именно в этом кон­ тексте следует интерпретировать известную речь Милюкова в Думе 1 ноября 1916 г., получившую широкий общественный резонанс36. Анализируя провалы и просчеты в войне и внешней политике, Милю­ ков возложил ответственность за них на придворные круги — «придворную партию, которая группируется вокруг молодой царицы». Были названы Штюрмер, Распутин, Манусевич-Мануйлов и другие представители камарильи. Речь Милюкова, постоянным рефреном ко­ торой являлся риторический вопрос «глупость или измена?», стала сен­ сацией и привела к окончательной дискредитации правительства и императорской фамилии.

Февральская революция 1917 г., давшая власть Думе и приведшая к образованию Временного правительства, сделала Милюкова одним из наиболее популярных деятелей в стране. 2 марта, выступая перед толпой у Таврического дворца, Милюков объявил о создании Времен­ ного правительства, его составе и назначении себя министром ино­ странных дел. «Кто вас выбрал?» — спрашивали оратора. Ответом стало: «Нас выбрала русская революция!» В это время Милюков достиг вершины своей популярности и апогея власти, которая, однако, уже очень скоро вышла из его рук. Дело в том, что Временное правитель­ ство оказалось созданным слишком поздно. Накапливавшиеся де­ сятилетиями социальные и экономические противоречия, предельно обостренные войной и разрухой, уже трудно было решить путем по­ степенных парламентских реформ. «Дума,— писал позднее Милюков, анализируя в целом русский конституционный эксперимент,— не соз­ дала новой революции: для этого она была слишком лояльна и уме­ ренна. Но она и не отвратила опасности этой революции. Напротив, она ее значительно усилила. Дума сделалась как бы аккумулятором общественного недовольства и могущественным рупором, через кото­

258

рый глухое и бесформенное чувство недовольства и раздражения воз­ вратилось народу в виде политически осознанных определений, отче­ каненных политических формул» . Не успев родиться и окрепнуть, Временное правительство поэтому оказалось перед лицом другой, бо­ лее радикальной конкурирующей власти — Петроградским Советом рабочих и крестьянских депутатов. Двоевластие стало реальным фак­ том. В качестве министра иностранных дел, отстаивающего прежний курс ведения войны до победного конца, Милюков стал главным объек­ том критики со стороны левых партий, прежде всего социал«демок­ ратов и эсеров, лидер которых В. М. Чернов изобрел прозвище «Милюков-Дарданелльский». Вопрос об отношении к войне и отно­ шениях с союзниками стал основной причиной конфликта Совета и Временного правительства, приведя к кризису последнего. 1 мая Гуч­ ков и Милюков вышли из Временного правительства, которое стремилось укрепить свою власть путем создания коалиционного кабинета с социалистами. Отставка Милюкова означала завершение определенной фазы революционного процесса, приведшего в конечном счете к победе большевиков и окончательному прекращению политиче­ ской карьеры Милюкова.

Значительный интерес представляет анализ П. Н. Милюковым со­ бытий революции, проделанный им в эмиграции. Уже вскоре после нее им был написан ряд фундаментальных трудов по этой теме, к числу которых принадлежат: «История второй русской революции»; «Россия на переломе»; «Эмиграция на перепутье», а также мно­ гочисленные брошюры и выступления. Современного читателя пора­ жает весьма объективный и, во всяком случае, строго академический подход Милюкова к событиям революции, закончившейся его пора­ жением в качестве политического деятеля. «Отойдя на известное рас­ стояние от событий,— писал он в 1921 г.,— мы только теперь начинаем разбирать, пока еще в неясных очертаниях, что в этом пове­ дении масс, инертных, невежественных, забитых, сказалась кол­ лективная народная мудрость. Пусть Россия разорена, отброшена из двадцатого столетия в семнадцатое, пусть разрушена промышленность, торговля, городская жизнь, высшая и средняя культура. Когда мы бу­ дем подводить актив и пассив громадного переворота, через который мы проходим, мы, весьма вероятно, увидим то же, что показало изу­ чение Великой французской революции. Разрушились целые классы, оборвалась традиция культурного слоя, но народ перешел в новую жизнь, обогащенный запасом нового опыта и решивший для себя бес­ поворотно свой главный жизненный вопрос — вопрос о земле»38.

Раскрывая революцию как объективный и во многом неизбежный результат всего предшествующего развития, Милюков дает весьма интересное социологическое обобщение тех основных условий, при ко­ торых возможность революции превращается в ее действительность. «Революции,— констатирует он,— становятся неизбежны, когда име­

259

ется налицо несколько условий, совпадающих во времени, а именно: 1) когда ощущается массой настоятельная потребность в крупной политической или социальной реформе — такой, как ограничение са­ модержавия или передача земли крестьянам, 2) когда власть противится мирному разрешению этой назревшей потребности, 3) ког­ да в силу внутренней смуты, культурных перемен или внешней во­ енной неудачи эта власть теряет способность принудительно действовать и 4) когда не только перестают бояться вдасти, но начина­ ют даже презирать ее и открыто смеяться над нею» . Все указанные условия, согласно Милюкову, имели место в России 1917 г. Нерешен­ ность основных социальных и экономических проблем, темнота и забитость масс, способных лишь на самые примитивные реакции, де­ сятилетие лжеконституционализма, показавшего нежелание правительства идти на реформы, наконец, война — все эти факторы оказались сконцентрированными во времени и произвели рево­ люционный взрыв. При этом именно война должна быть признана «основной пружиной» всего революционного процесса, так как она ста­ ла своеобразным катализатором, ускорившим решительную развязку. Благодаря войне, «вероятность приближающейся революции прев­ ратилась мало-помалу в полную достоверность и неизбежность» .

Приведенные положения часто используются в литературе для до­ казательства того, что Милюков будто бы считал революцию случай­ ным событием, не имеющим под собой никакой основы. Такая трактовка концепции Милюкова сильно упрощает дело, не учитывая, что речь идет здесь о непосредственных причинах революции, тех фак­ торах, которые лишь ускорили ее наступление. Что же касается объективных, истинных причин революции, то Милюков усматривал их во всем предшествующем ходе русской истории, заложившем те противоречия, разрешить которые и была призвана революция.

В этой связи интересно обратиться вновь к историософской кон­ цепции Милюкова и тому, как вписывал он в нее события революции. Уже тот факт, что сразу после окончания революции ученый обратился к написанию ее истории, говорит о его желании понять и объяснить происшедшее. Сравнивая революцию с мощным геологическим пере­ воротом, обнажающим скрытые от глаз наслоения, он писал: «Изу­ чение русской истории приобретает в наши дни новый своеобразный интерес, ибо по социальным и культурным пластам, оказавшимся на поверхности русского переворота, внимательный наблюдатель может наглядно проследить историю нашего прошлого»41.

Данный подход предполагает возможность объяснения настоящего исходя из прошлого страны. Более того, у ученого появляется уникаль­ ная возможность на основании анализа событий революции проверить, как вообще «работает» та концепция русского исторического процесса, которая выработалась на материале исторического прошлого. Как явствует из сочинений Милюкова рассматриваемого периода, он

260