Sistema_logiki_sillogicheskoy_i_induktivnoy_Mill

известное состояние нашего духа; из того, далее, что из всех действующих причин мы сознаем одну только эту, доступную нам по самой ее природе (так как она одна су­ ществует внутри нас самих), — имеем ли мы право из всего этого заключить, что все другие явления должны иметь точно такую же действующую причину, как это единственное, в высшей степени своеоб­ разное, узко и специально человеческое (или вообще животное) явление? Ближай­ шую параллель этому обобщению может дать возобновившийся за последнее время спор на старую тему о «множественности миров» — спор, в котором обе стороны имели столь очевидные успехи в опро­ вержении друг друга. И здесь также опыт указывает нам на один только случай — на мир, в котором мы живем; что этот мир обитаем, мы знаем положительно и без всякой возможности сомнения. Если бы те­ перь, на основании этой очевидности, ктолибо заключил, что всякое без исключения небесное тело (Солнце, планета, спутник, комета, неподвижная звезда, туманное пят­ но и т.д.) обитаемо и должно быть оби­ таемо по самой сущности вещей, то та­ кой вывод был бы вполне сходен с выво­ дом тех писателей, которые из того, что хотение естьдействующая причина дви­ жений нашего собственного тела, заклю­ чают, что оно должно быть действующей причиной и всего прочего во Вселенной. В некоторых случаях, правда, мы с полным правом делаем на основании одного толь­ ко примера заключение к множеству слу­ чаев. Но это возможно лишь относительно случаев, сходных с единственным извест­ ным нам примером. У меня нет, например, никакого прямого доказательства в поль­ зу того, что жизнью19 обладает какое-ли­ бо создание (any creature is alive), кроме меня самого; однако я с полной уверен­ ностью приписываю жизнь и ощущение другим человеческим существам и живот­ ным. Но я не заключаю, что и все другие вещи обладают также жизнью, — на том только основании, что я сам — живое су­ щество. Известным созданиям жизнь, по­ добную моей, я приписываю потому, что они проявляют ее теми же самыми при­

знаками, какими проявляется и моя жизнь. Я нахожу, что проявления их и моего су­ ществования подчиняются одним и тем же законам, и на этом именно основании я уверен, что как те, так и другие вызы­ ваются одной и той же причиной. Следо­ вательно, я не распространяю своего за­ ключения за пределы его оснований. Зем­ ля, огонь, горы, деревья — все это тоже деятели; но проявления их деятельности не согласуются с теми законами, каким подчиняются мои собственный действия, а потому у меня и нет уверенности в том, что земля или огонь, горы или деревья об­ ладают животной жизнью. Защитники же «теории хотения» предлагают нам согла­ ситься с тем, что хотение служит причиной всего, — на том только основании, что оно составляет причину одного частного явле­ ния; они забывают, что это единственное явление далеко не служит типом всех вооб­ ще естественных явлений, что оно в выс­ шей степени своеобразно и что его зако­ ны едва ли имеют какое бы то ни было сходство с законами какого-либо другого явления в неорганической или органиче­ ской природе.

Дополнительное примечание к этой главе

Автор «Опыта», удостоенного второй бэрнетовской премии (д-р ТЪллок), посвя­ тивший значительное число страниц опро­ вержению изложенных в предыдущей гла­ ве учений, привел меня в некоторое изум­ ление, отрицая факт, который я считал хорошо известным и не требующим до­ казательства: а именно, что были филосо­ фы, находившие в физических объяснени­ ях явлений столь же полное умственное удовлетворение, какое, как нам говорят, получается только при волевом объясне­ нии их, — тогда как другие отрицали во­ левую теорию на том же самом основании ее непостижимости (inconceivability), на ка­ ком другие ее защищали. Еще положительнее высказывается в этом смысле один та­ лантливый рецензент «Опыта»20. «Милль,

— говорит этот рецензент, —приводит два примера: пример Фалеса и Анаксимена, ко­ торые, по его заявлению, утверждали, что

и.о алом всех вещей служат, по мнению од­ ною —влага, а по мнению другого —воз- чух; и пример Декарта и Лейбница, кото­ рые, по его словам, находили совершенно непостижимым действие духа на материю. II отпет на первый из этих примеров автор „Опыта" указывает на факт, который, ка­ жется нам, едва ли подлежит теперь сомне­ нию: что греческие философы явно при­ давали в качестве действующего и порож­ дающего источника всех вещей (помимо н ныше первичного материального источ­ ника) еще voGc;, или божественный разум. Что же касается второго примера, Тэллок доказывает, что непостижимым представ­ лялся способ действия духа на материю, а не самый факт этого действия».

Редко в одной фразе может содержать­ ся больше ошибок против истории. По от­ ношению к Фалесу утверждение, будто он рассматривал воду лишь как материал в ру­ ках vou^’a, основывается на одном указа­ нии в сочинении Цицерона De natura Deoпищ но всякий, кто обратится к любому из хороших исгориков философии, найдет, что они считают это указание просто вы­ мыслом Цицерона, не основанным ни на каком свидетельстве и опровергающимся всеми доказательствами; и они делают до­ гадки, каким образом Цицерон мог впасть втакую ошибку (см.: Риттер.Т. I. С. 211.2-е

изд.; Брандис. Т. I. С. 118-119.1-е изд.; Преллер. Historia Philosophiae Graeco-Romanae.

С. 10. «Ложный взгляд, который надо совер­ шенно отбросить»; «очевидно, вывод вме­ сто свидетельства»; «здесь явно искажена настоящая мысль Фалеса» — вот выраже­ ния этих авторов). Что касается Анаксиме­ на, то — даже по Цицерону —он утверждал не то, что воздух был материалом, из ко­ торого бог сделал мир, а то, что воздух и есть бог: Anaximenes аёга deum statuit («Анаксимен богом признал воздух»); или, согласно св. Августину, воздух являлся ма­ териалом, из которого произошли боги: non tamen ab ipsis (Diis) аёгеш factam, sed ipsos ex аёге ortos credidit («он не только верил, что не ими (богами) создан воздух, но и что они сами произошли из воздуха»). Тех, кто не знаком близко с метафизиче­ ской терминологией древности, не должно

вводить в заблуждение то, что Анаксимен приписывал своему всеобщему элементу — воздуху — фихг) (переводится душа или жизнь). Греческие философы признавали несколько видов фи)(7) —душу питающую, чувствующую и разумную21. Точно так же новые писатели приписывают жизнь рас­ тениям, и все согласны с правильностью такого мнения. Насколько мы можем про­ яснить себе мысль Анаксимена, он выбрал в качестве всеобщего деятеля воздух на том основании, что воздух постоянно находит­ ся в движении, без всякой видимой, внеш­ ней по отношению к нему, причины для этого. Таким образом, по представлению Анаксимена, воздух проявлял самопроиз­ вольную силу, а потому и служил прин­ ципом жизни и деятельности всех вещей, включая сюда и людей, и богов. Если это не значит «считать воздух действующей при­ чиной», то наш спор совершенно лишен всякого смысла.

Если бы Анаксимен, Фалес или ктонибудь из их современников держался уче­ ния, что деятельная причина есть vouc, то основателем этого учения не призна­ вали бы Анаксагора, как это признавала вся древность. Свидетельство Аристотеля в первой книге его «Метафизики» имеет ре­ шающее значение по отношению к этим ранним умозрениям. Перечислив четыре вида причин или, вернее, четыре различ­ ных значения слова «причина» (сущность вещи; ее вещество; происхождение движе­ ния, или деятельная причина; цель, или конечная причина), он говорит далее, что большинство ранних философов призна­ вали лишь второй вид причины — ве­ щество вещи, ток; iv GXtqc; fclftei fiovac;’ <£V)0r)aav etvai Kavrcov («они по­ лагали начало всего лишь в виде веще­ ства»). Первым примером он приводит Фа­ леса, который, по его словам, стоит во главе этого воззрения на предмет, — 6

тг)<; TOiauxr)<; &рхг)уо<; (piXocrocploic; («гла­ ва этого рода философии»), и переходит к Шппону, Анаксимену, Диогену из Апол­ лонии, Шппасу из Метапонта, Гераклиту и Эмпедоклу. Анаксагор же (говорит он да­ лее) выступил, как мы знаем, с иным учени­ ем, которого, как указывают, еще до него

держался Гермотим из Клазомен. Анакса­ гор учил, что, даже если бы эти различ­ ные теории о всеобщем веществе были истинны, то и тогда нужно было бы до­ пустить какую-либо другую причину для того, чтобы объяснить превращения этого вещества, так как вещество не может само производить свои собственные изменения

(об у&р Щто YE OTioxdfiEvov аОхо tcoiel (jEiaPaXXeiv ёаихо, S’ oiov o(jxe то £0Xov оОхе 6 ypikxdz alxio<; той [iExapaXXelv fcxaxEpov otijxcjv, оОйё tcoiei to

£uXov xXlvrjv 6 йё dcv&piavxa,

&XX’ £x£pov tl tt)<; fi£xapoXf)<; ouxiov, т. e. «ибо ведь субстрат не производит перемен в самом себе; я не говорю, что дерево или медь бывают причиной своей перемены: ни дерево не делает ложа, ни медь не делает статуи; причиной перемены служит что-ли­ бо другое»): а именно —другой вид причи­ ны, 60ev &р)(Г) xfjc xiviQaECix; («то, откуда начало движения»), т. е. деятельную причи­ ну. Аристотель выражает большое одобре­ ние этому учению (которое, как он гово­ рит, дало своему автору вид единственного трезвого человека среди безумствующих: oIlov vr)cp(i)v dcpdtvr) кар’ £ixf) Хёуо^та<;

хоис; TtpoiEpov — «он явился как бы трез­ вым в сравнении с учившими раньше»). Но, указывая на влияние, какое это уче­ ние произвело на последующее умозрение, он замечает, что философы, против кото­ рых была выставлена такая, по его мне­ нию, непреодолимая трудность, не усмот­ рели здесь никакого затруднения: о oOfc£v E&uax^pavav ёосихой; («они не прояви­ ли никакого беспокойства»). Говорить еще что-либо в доказательство факта, которого не признают д-р Тэллок и его рецензент, нет, конечно, необходимости.

Указав на то, что он считает заблуж­ дением указанных ранних мыслителей: а именно, на непризнание ими необходи­ мости деятельной причины вообще, Ари­ стотель упоминает о двух других деятель­ ных причинах, к которым они могли при­ бегнуть вместо разума: хОхг) (случайность) и то aOxofidtxov (самопроизвольность). Правда, он устраняет эти причины, так как они недостаточно «достойны» для того, чтобы обусловить строй Вселенной, об&’

аб хф aOxojiaxco xal тг) тЬуг\ хоао uxov

ётихрёфоа лрогфа хаХйс; e?xev («ни са­ мопроизвольности, ни случайности не по­ добало приписывать столь важное дело»); но он отвергает их не потому, чтобы они были неспособны произвести какое бы то ни было следствие вообще, а потому, что они неспособны произвести именно дан­ ное следствие. И он сам признает как xu^tq, так и хо aO>xo[idxov также деятелями, про­ изводящими, наряду с разумом, явления во Вселенной: на их долю он отводит все те явления, которые, как он предполагает, не следуют никакому единообразному за­ кону. Включая таким образом случайность в число действующих причин, Аристотель впал в ошибку, которая в настоящее время отвергнута философией, но которая дале­ ко не настолько чужда духу даже новей­ шего умозрения, как это может показаться

спервого взгляда. До самого последнего периода философы приписывали (а мно­ гие и до сих пор приписывают) реаль­ ное существование результатам отвлече­ ния. А раз это так, то «случайность» могла

стаким же успехом заявлять свое право на реальное существование, какое получа­ ют при этой теории и многие другие из от­ влеченных созданий ума: ей было дано имя — почему же не быть ей реальностью? Что касается самопроизвольности (хо айxofi&xov), то ее даже и теперь признают одним из способов происхождения явле­ ний все те мыслители, которые стоят за то, что называется «свободой воли». Ту само­ определяющуюся силу, какую учение о сво­ боде воли приписывает хотениям, древние предполагали также и у некоторых других естественных явлений. Это обстоятельство проливает значительный свет на некото­ рые случаи якобы необходимой и неопро­ вержимой уверенности; и я указал на него здесь потому, что это воззрение Аристо­ теля (или, вернее, греческих философов

вообще) имеет в такой же степени, как и учения Фалеса и ионической школы, ро­ ковое значение для той теории, согласно которой строй человеческого ума застав­ ляет его представлять себе хотение источ­ ником всякой вообще силы и действующей причиной всех явлений22.

Что касается новых философов (Лейб­	нам Лейбниц не усматривает подобного
ница и картезианцев), которые, как я ска-	затруднения, и во всех своих умозрени­
ил, утверждали, что действие духа на ма­	ях, как и в приведенном уже мною месте,
терию не только не составляет единствен­	касающемся тяготения, он прямо отказы­
ного постижимого способа возникновения	вается признать частью порядка природы
материальных явлений, но и само пред­	какой бы то ни было факт, не объяснимый
ставляется непостижимым, то попытка от-	на основании природы своей физической
нергнуть этот довод утверждением, будто	причины.
непостижимым считали не самый факт,	Что касается картезианцев (не Декар­
л лишь способ воздействия духа на ма­	та — я не сделал этой ошибки, хотя ее и
терию, есть не что иное, как злоупотреб­	приписывает мне рецензент «Опыта» д-ра
ление правом уверенно писать об авторах,	Тэллока), то я приведу одно место, взя­
не читав их. Самое скромное знакомство	тое почти наугад из наиболее известного
е сочинениями Лейбница показало бы, что	из картезианцев — Мальбранша, который,
непостижимость способа бытия чего-ли­	не будучи творцом системы «случайных
бо для него то же самое, что непостижи­	причин», является, однако, ее главным ис­
мость самого этого бытия. В чем заклю­	толкователем. Во II части (глава 3-я) своей
чался его знаменитый «принцип достаточ­	шестой книги, упомянув сначала, что мате­
ного основания», истинный краеугольный	рия не может обладать силой двигать саму
камень его философии, выводами из ко­	себя, он доказывает, что и дух не может
торого была и предустановленная гармо­	обладать способностью двигать материю.
ния, и учение о монадах, и все наибо­	«Исследуя наши идеи о всех конечных ду­
лее характерные мнения Лейбница? Прин­	хах, мы не видим никакой необходимой
цип этот заключался в том, что нет такой	связи между их волей и движением како­
вещи, существования которой нельзя бы­	го бы то ни было тела; мы видим, напро­
ло бы доказать и объяснить a priori; при	тив, что такой связи нет и быть не может»
этом доказательство и объяснение фак­	(т. е. в идее о конечном духе нет ниче­
тов случайных почерпаются из природы	го, что могло бы объяснить, каким обра­
вызывающих эти факты причин, которые	зом он производит движение какого бы то
не могли бы быть причинами, если бы в их	ни было тела); «и если мы хотим рассуж­
природе не заключалось нечто, показыва­	дать в согласии с тем, что мы знаем, то
ющее, что они способны производить дан­	надо будет заключить, что ни один сотво­
ные частные следствия. Это «нечто», объяс­	ренный дух не может быть истинной или
няющее возникновение физических след­	главной причиной движений какого бы то
ствий, Лейбниц был в состоянии отыскать	ни было тела —точно так же, как ни одно
во многих физических причинах; но он	тело не может двигать собой самим». Таким
не мог отыскать его ни в каких конечных	образом, по Мальбраншу, идея о духе в та­
духах, которые он поэтому, не колеблясь,	кой же степени, как и идея о материи, не­
и признал неспособными производить ка­	совместима с проявлением активной силы.
кие бы то ни было физические следствия.	Но когда мы обращаемся не к созданному,
«Нельзя понять, —говорит он, —взаимно­	а к божественному духу, продолжает Маль-
го воздействия материи и духа друг на дру­	бранш, —дело изменяется; а именно, идея
га», а потому (как он утверждает) выбор	о божественном духе заключает в себе все­
может быть лишь между «случайными при­	могущество, а идея о всемогуществе содер­
чинами» картезианцев и его собственной	жит идею способности приводить в движе­
«предустановленной гармонией», по кото­	ние тела. Следовательно, для божественно­
рой между нашими хотениями и нашими	го духа приведение тел в движение явля­
мускульными действиями связи не боль­	ется вероятным или постижимым лишь в
ше, чем между двумя часами, заведенными	силу его всемогущества; в зависимости же
так, чтобы бить в одно и то же мгновение.	просто от природы самого духа оно бы­
Но по отношению к физическим причи­	ло бы непостижимым и невероятным. Та­

ким образом, если бы Мальбранш не верил во всемогущее существо, то он признал бы доказанной невозможность какого бы то ни было воздействия духа на тело23.

Трудно представить себе учение, ко­ торое составляло бы более резкую про­ тивоположность с «волевой теорией при­ чинной связи». Согласно волевой теории, мы путем интуиции, т. е. прямого опыта, сознаем воздействие наших собственных хотений на материю, откуда мы можем за­ ключить, что всякое другое действие на материю есть также следствие хотения и что, таким образом, мы, без всякого даль­ нейшего доказательства, можем знать, что материя управляется божественным духом. Лейбниц и картезианцы, напротив, утвер­ ждают, что наши желания не действуют и не могут действовать на материю и что только существование всем управляюще­ го Существа и всемогущества этого Суще­ ства могут объяснить следование за на­ шими хотениями движений нашего тела. Оценить по достоинству доказательства в пользу этих теорий мы будем в состоянии в том случае, если мы примем во внима­ ние, что обе эти теории (стоящие, в ка­ честве теорий причинной связи, в самой полной противоположности друг с другом) выставляют не просто даже своим дока­ зательством, а единственным доказатель­ ством совершенную непостижимость вся­ кой другой теории. И когда мы видим, что волевая теория всецело построена на по­ ложении, будто строй нашего ума застав­ ляет нас признать действующими причи­ нами наши хотения, тогда как, по мнению других мыслителей, оказывается, что на­ ши хотения никогда не бывают и не могут

быть такими причинами и что мы даже не можем представить их себе таковыми, — мы имеем, как мне кажется, право сказать, что предполагаемого закона в нашем уме вовсе не существует.

Д-р Тэллок считает достаточным на это ответом указание, что Лейбниц и карте­ зианцы были теистами и признавали дей­ ствующей причиной волю Бога. Несомнен­ но, они были теисты, а картезианцы даже верили (Лейбниц в это не верил), что воля Бога есть единственная действующая при­ чина. Но д-р Тэллок ошибается относи­ тельно того, о чем идет вопрос. Я писал не о теизме, как д-р Тэллок, а против одной специальной теории причинной связи — теории, которая, если она неосновательна, не может оказать существенной поддерж­ ки ни теизму, ни чему-либо иному. Утвер­ ждению, будто единственной «действую­ щей» причиной служит хотение, — утвер­ ждению, основывающемуся на заявлении, что никакая другая действующая причи­ на непостижима, я противопоставляю при­ мер Лейбница и картезианцев, которые с одинаковой положительностью утвержда­ ли, что хотение, как действующая причи­ на, само непостижимо, и что лишь все­ могущество, делающее все вещи постижи­ мыми, в состоянии устранить такого рода невозможность. Это я считал и считаю убе­ дительным ответом на довод, от которого, как это всеми признано, зависит указанная теория причинной связи. Но я, конечно, не воображал, чтобы с этой теорией был свя­ зан теизм, и когда я говорил, что ее не дер­ жались Лейбниц и картезианцы, я вовсе не думал этим навлечь на себя обвинение в отрицании принадлежности их к теистам.

Глава VI

Сложение причин

§ 1. Для того чтобы сделать полным то	ний, где одно тело сообщает другому дви­
общее понятие о причинной связи, на ко­	жение (или давление, представляющее из
тором должны быть основаны правила	себя стремление к движению). В этом важ­
опытного исследования законов природы,	ном разряде случаев причинной связи од­
нам остается указать еще на одно разли­	на причина никогда, собственно говоря, не
чие, настолько коренное и важное, что ему	извращает и не уничтожает действия дру­
надо посвятить особую главу.	гой: обе производят здесь свои следствия
В предшествующих рассуждениях мы	целиком. Если тело приводится в движе­
познакомились и с тем случаем, когда в ка­	ние по двум направлениям двумя силами,
честве условий того или другого следствия	из которых одна стремится двигать его к
фигурируют несколько деятелей или при­	северу, а другая к востоку, то оно проходит
чин. На самом деле так бываег почти все­	в данное время совершенно такое же рас­
гда, так как только весьма немногие след­	стояние в обоих направлениях, какое оно
ствия требуют лишь одного деятеля... Итак,	прошло бы, если бы эти силы действовали
положим, что за двумя различными, но	на него отдельно одна от другой; и тело
совокупно действующими факторами по­	остановится как раз в той точке, какой оно
следовало, при известных сопутствующих	достигло бы, если бы на него подействова­
условиях, то или другое следствие. Если	ла сначала одна из этих двух сил, а затем
бы один из этих факторов — вместо того	уже другая. Этот закон природы называет­
чтобы действовать совокупно с другим —	ся в динамике «принципом сложения сил».
проявил свое действие отдельно, при тех	В подражание этому удачному выражению,
же самых во всех других отношениях усло­	я дам наименование «сложения причин»
виях, то какое-нибудь следствие, вероятно,	тому принципу, который проявляется во
имело бы место; но оно отличалось бы от	всех случаях, где совокупное следствие не­
совокупного следствия обоих данных аген­	скольких причин тождественно с суммой
тов и оказалось бы более или менее с ним	отдельных следствий каждой из них.
несходным. Теперь, если нам известно, ка­	Принцип этот, однако, господствует
кое следствие будет иметь каждая причина,	далеко не во всех областях природы. Хи­
действуя отдельно от другой, то мы часто	мическое соединение двух веществ про­
бываем в состоянии прийти дедуктивным	изводит, как это хорошо известно, какое-
путем, или a priori, к правильному пред­	нибудь третье вещество, обладающее свой­
сказанию того, что получится вследствие	ствами, отличными от свойств каждого из
совокупного действия обеих причин. Для	этих двух веществ в отдельности и обоих
такого предсказания необходимо только,	их, взятых вместе. Нельзя заметить никако­
чтобы тот же самый закон, который вы­	го следа свойств ни водорода, ни кислоро­
ражает следствие каждой причины, дей­	да в свойствах их соединения — воды. Вкус
ствующей отдельно, столь же правильно	свинцового сахара не есть сумма вкусов
выражал и зависящую от этой причины	составных его частей — уксусной кисло­
часть того следствия, которое вызывает­	ты и свинца или его окисла; точно так же
ся обеими причинами вместе. Условие это	цвет синего купороса не есть смесь цветов
осуществляется в том обширном и важ­	серной кислоты и меди. Этим объясняет­
ном классе явлений, которые называют­	ся, почему механика представляет собой
ся обыкновенно «механическими», — явле­	науку дедуктивную, или демонстративную,

а химия — нет. В механике мы можем	тела. Язык, например, подобно всем дру­
высчитать следствия, вызываемые совокуп­	гим частям животного тела, состоит из же­
ностями причин, как действительных, так	латина, фибрина и других продуктов хи­
и гипотетических, — высчитать на основа­	мизма пищеварения; однако никакое зна­
нии законов, которые, как нам известно,	ние свойств этих веществ не могло бы дать
управляют этими причинами в тех слу­	нам возможности предсказать, что язык
чаях, когда они действуют отдельно; мы	имеет способность ощущать вкус, — разве
можем сделать это потому, что, действуя	что оказалось бы, что ощущать вкус могут
совокупно друг с другом, причины про­	сами фибрин и желатин. Ведь известно,
должают здесь подчиняться тем же самым	что ни один элементарный факт не может
законам, каким они подчинялись, действуя	содержаться в заключении, если он не со­
отдельно: то, что произошло бы вследствие	держался в посылках.
каждой из причин, взятой особо, произой­		Есть, таким образом, два различных
дет и тогда, когда эти причины взяты вме­	способа совместного действия причин, от­
сте, — так что нам остается только подсчи­	куда возникают и два вида столкновения
тать результаты. Не то замечается в явле­	или взаимного противодействия между за­
ниях, составляющих специальный предмет	конами природы. Предположим, что в дан­
химии. Здесь большинство единообразий,	ное время и на данном пространстве дей­
которым подчинялись причины, когда они	ствуют две или более причины, которые,
действовали отдельно, совершенно теряют	действуя отдельно, произвели бы следствия,
силу, когда эти причины действуют сово­	противоположные или, по крайней мере,
купно друг с другом; таким образом, мы —	противодействующие друг другу, так что
по крайней мере, при современном состо­	одна причина стремилась бы совершен­
янии нашего знания — не в силах предви­	но или отчасти уничтожить то, что дру­
деть, какой результат воспоследует за тем	гая стремится вызвать. Так, расширитель­
или другим новым сочетанием причин, по­	ная сила газов, образовавшихся при сгора­
ка не произведем специального опыта.	нии пороха, стремится бросить ядро вверх,
Если это верно относительно химиче­	тогда как тяжесть этого ядра стремится за­
ских соединений, то это еще более вер­	ставить его упасть на землю. Вода, втекаю­
но относительно тех, гораздо более слож­	щая в резервуар у одного его конца, стре­
ных соединений элементов, которые вхо­	мится наполнять его все больше и больше,
дят в состав органических тел и в которых	тогда как сточная труба у другого его кон­
возникают совершенно особые, новые еди­	ца стремится опустошить его. В подобных
нообразия, называемые «законами жизни».	случаях, даже если совместно действующие
Все физические тела состоят из тех же эле­	причины уничтожают действие одна дру­
ментов, из которых состоит и природа, —	гой, законы их обеих все-таки осуществ­
и эти элементы сами также существовали	ляются: следствие получается то же самое,
в неорганическом состоянии. Но явления	как если бы в резервуаре с водой снача­
жизни, возникающие вследствие некото­	ла на полчаса была открыта сточная тру­
рого особого соприкосновения (juxtaposi­	ба	а потом в течение такого же времени
tion) этих элементов, не имеют себе ана­	по другой трубе втекала вода. Каждый де­
логии ни в одном из тех следствий, какие	ятель производит здесь то же самое коли­
могли бы произвести входящие в соедине­	чество следствия, как если бы он действо­
ния вещества, рассматриваемые в качестве	вал отдельно, хотя в действительности это
чисто физических деятелей. До какой бы	следствие, по мере своего возникновения,
степени мы ни вообразили себе расширен­	уничтожается противоположным следстви­
ным и усовершенствованным наше знание	ем, имеющим место в течение того же
свойств отдельных составных частей жи­	самого времени. Следовательно, здесь две
вого тела, несомненно, простой подсчет	причины производят в своем совокупном
отдельных действий этих элементов нико­	действии такое следствие, которое на пер­
гда не даст в итоге действия самого живого	вый	взгляд кажется совершенно несход-

11 iiiм со следствиями, производимыми каж­ дой причиной в отдельности, но которое при исследовании действительно оказыилстся суммой этих отдельных следствий. Надо заметить, что мы расширяем здесь понятие о сумме двух следствий, включая н ито понятие то, что обыкновенно называ­ ется их разностью, но что в действитель­ ности есть результат сложения противо­ положных величин. Такому представлению люди обязаны необычайным расширени­ ем алгебраического счисления; оно в вы­ сокой степени увеличило силу этого счис­ ления в качестве орудия открытия, введя п него (с поставленным впереди знаком вычитания и под названием «отрицатель­ ных количеств») всякого рода положитель­ ные явления, если только они находятся н таком отношении к ранее взятым явле­ ниям, что прибавить известное количество одного значит то же самое, что вычесть равное количество другого.

Итак, бывает такого рода взаимное про­ тиводействие законов природы, при кото­ ром, даже если одна из действующих од­ новременно причин уничтожает следствия другой, все-таки каждая из них проявляет всю свою силу, согласно своему собствен­ ному закону — закону для себя как от­ дельного деятеля. В других же случаях вы­ званные к совместному действию факторы совершенно прекращают свое существова­ ние, и вместо них возникает ряд совсем иных явлений. Так, мы видим это в опыте с двумя жидкостями, которые, будучи сме­ шаны в известных отношениях, мгновенно образуют не большее против прежнего ко­ личество жидкости, а твердую массу.

§ 2. Такая разница между тем случаем, когда совокупное следствие причин есть сумма их отдельных следствий, и тем, ко­ гда оно разнородно с этими последни­ ми, — разница между законами, действую­ щими совместно без изменения, и закона­ ми, которые, будучи призваны к совмест­ ному действию, теряют свою силу и уступа­ ют место другим законам, является одним из основных различий в природе. Пер­ вый случай — случай «сложения причин» — имеет общее значение; второй всегда но­

сит специальный и исключительный ха­ рактер. Нет предметов, которые не под­ чинялись бы принципу сложения причин в некоторых из своих проявлений; нет яв­ лений, которые не подчинялись бы неко­ торым законам, строго оправдывающим­ ся при всяком сочетании, в какое данные предметы входят. Вес всякого тела, напри­ мер, есть такое свойство, которое сохраня­ ется телом во всех сочетаниях, в какие это последнее может быть поставлено. Вес хи­ мического соединения или органического тела также равен сумме весов входящих в его состав элементов. Правда, вес как элементов, так и их соединения, будет из­ меняться, если мы будем отдалять их от то­ го центра, к которому они притягиваются, или приближать к нему. Но все, что дей­ ствует на вес элементов, действует и на вес соединения: эти веса остаются в точности равными друг другу. Точно так же состав­ ные части всякого растительного или жи­ вотного вещества не теряют механических и химических свойств (присущих им в ка­ честве отдельных деятелей) и тогда, когда, будучи приведены в особого рода сопри­ косновение друг с другом, части эти, в виде составного целого, приобретают, сверх то­ го, еще физиологические или жизненные свойства. Тела эти, как и прежде, продолжа­ ют повиноваться механическим и химиче­ ским законам, поскольку действие этих за­ конов не встречает себе противодействия со стороны новых законов, управляющих данными телами как органическими суще­ ствами. Короче говоря, когда имеет место такое сочетание причин, которое вызыва­ ет к действию новые законы, не имею­ щие никакого сходства с законами, какие мы можем проследить при отдельном дей­ ствии данных причин, то эти новые за­ коны, устраняя одну часть прежних, могут сосуществовать с другой их частью или даже соединять следствие этих прежних законов со своим собственным.

Далее, законы, которые сами произо­ шли вторым способом, могут производить другие законы первым способом. Хотя и есть такие законы, которые, подобно зако­ нам химии и физиологии, обязаны своим происхождением нарушению принципа

«сложения причин», отсюда не следует, од­	и здесь будут найдены такие общие зако­
нако, чтобы эти специальные (или, как их	ны. Различные действия химического со­
можно назвать, гетеропаттеские) зако­	единения никогда, без сомнения, не ока­
ны не допускали сложения друг с дру­	жутся простой суммой действий его со­
гом. Причины, законы которых измени­	ставных элементов. Но между свойствами
лись вследствие одного сочетания, могут	этого соединения и свойствами его эле­
образовывать дальнейшие сочетания, уже	ментов может существовать известное по­
не изменяя этих своих новых законов. По­	стоянное отношение, которое (если его
этому нет основания отчаиваться в том,	окажется возможным открыть посредством
что в конце концов химия и физиоло­	правильной индукции) даст нам возмож­
гия достигнут состояния дедуктивных на­	ность предвидеть, какого рода соединение
ук. А именно, хотя и невозможно выве­	получится в результате того или другого
сти все химические и физиологические	нового сочетания элементов, прежде чем
истины из законов и свойств простых ве­	мы на самом деле испытаем это сочетание;
ществ или элементарных деятелей, однако	это позволит нам определять и то, какого
эти истины можно, быть может, вывести	рода элементы входят в состав данного
из законов, получающих свое начало при	нового вещества, — прежде чем мы под­
соединении этих элементарных деятелей	вергнем его анализу. «Закон определенных
в некоторое небольшое число не очень	пропорций», впервые открытый во всей
сложных сочетаний. Законы жизни нико­	его общности Дальтоном, есть полное ре­
гда нельзя будет вывести из одних толь­	шение этой задачи с одной, хотя и вто­
ко законов составных частей живого тела;	ростепенной стороны: а именно, со сто­
но, быть может, все удивительно сложные	роны количества. Что же касается каче­
факты жизни можно вывести из сравни­	ства, то мы имеем тоже некоторые част­
тельно простых законов жизни. Законы	ные обобщения, достаточные в смысле ука­
эти (хотя они и зависят от «сочетания»	зания на возможность дальнейшего дви­
предыдущих условий, но лишь от срав­	жения вперед в этом направлении2. Мы
нительно простого сочетания их) можно	можем уже предсказать некоторые общие
при более сложных обстоятельствах стро­	свойства того рода соединений, которые
го связать как друг с другом, так и с физи­	получаются в результате сочетания (во вся­
ческими и химическими законами состав­	ком из небольшого числа возможных от­
ных частей организмов. Подробности жиз­	ношений) любой кислоты с любым осно­
ненных явлений уже теперь представляют	ванием. Мы имеем также любопытный за­
бесчисленные примеры сложения причин,	кон, открытый Бертолле, по которому две
и по мере все более тщательного изуче­	растворимые соли взаимно разлагают друг
ния этих явлений оказывается все боль­	друга в том случае, если получающиеся
ше оснований думать, что те же самые	в результате новые сочетания дают какое-
законы, какие действуют при более про­	либо соединение — или вовсе нераство­
стых сочетаниях обстоятельств, действу­	римое, или менее растворимое, чем лю­
ют и при более сложных сочетаниях их.	бая из солей, взятых вначале. Другое еди­
Это окажется в такой же степени верным	нообразие представляет так называемый
и относительно явлений психической жиз­	«закон изоморфизма» — тождественность
ни и даже относительно явлений обще­	кристаллических форм веществ, обладаю­
ственных и политических, представляю­	щих некоторыми общими особенностями
щих собой результаты законов психиче­	в своем химическом составе3. Таким обра­
ской жизни. Наименее успешно шло до сих	зом, оказывается, что даже гетеропатиче-
пор подведение специальных законов под	ские законы, будучи такими законами со­
те общие, из которых их можно вывести,	вокупной деятельности, которые не пред­
в области химических явлений. Но даже	ставляют из себя соединений законов от­
и в химии есть много указаний, поддержи­	дельных факторов, все-таки — по крайней
вающих надежду на то, что впоследствии	мере, в некоторых случаях — составляются

h i атих последних законов по какому-ни­ будь определенному принципу. Следова­ тельно, могут быть законы происхожде­ нии одних законов из других, несходных г ними, и в химии эти неоткрытые еще

.иконы зависимости свойств сложного те­ ла от свойств его элементов могуг, вместе с законами самих элементов, дать такие посылки, при помощи которых этой науке удастся, быть может, со временем принять дедуктивный характер.

Таким образом, можно, по-видимому, предположить, что нет таких явлений, в ко­ торых не имел бы силы принцип «сло­ жения причин»; и правило, что «сочета­ ние причин производит совершенно те же следствия, какие получились бы и в том случае, если бы эти причины действовали отдельно», оказывается общим. Но, буду­ чи общим, оно не всеобще: при некото­ рых переходах от отдельных действий к объединенному законы изменяются; воз­ никает совершенно новый ряд следствий, которые или присоединяются к следстви­ ям, вызываемым отдельной деятельностью тех же самых причин, или же замещают их. Законы этих новых следствий, в свою очередь, подобно законам, ими заменен­ ным, подлежат сложению — до некоторых неопределенных пределов.

§ 3. Некоторые писатели считают аксио­ мой теории причинной связи то положе­ ние, что следствия пропорциональны сво­ им причинам. Принцип этот иногда играл большую роль в рассуждениях относитель­ но законов природы, хотя он и сопряжен со многими затруднениями и представля­ ет много кажущихся исключений, на до­ казательство недействительности которых было потрачено много остроумия. Указан­ ное положение, поскольку оно верно, вхо­ дит, как частный случай, в общий прин­ цип «сложения причин». В этом случае слагающиеся причины бывают однород­ ны, и только здесь можно ожидать, что их совокупное следствие будет тождествен­ ным с суммой их отдельных следствий. Если какая-либо сила, равная ста кило­ граммам, т. е. одному центнеру, поднимет известное тело по наклонной плоскости,

то сила, равная двум центнерам, подни­ мет два совершенно такие же тела: здесь следствие будет пропорционально причи­ не. Но разве сила, равная двум центне­ рам, не содержит в себе в действительно­ сти двух сил, из которых каждая равна од­ ному центнеру и которые, при отдельном применении их, отдельно подымут оба эти тела? — Следовательно, тот факт, что при совокупном действии эти две силы поды­ мут оба тела, есть результат сложения при­ чин; он служит лишь частным случаем того общего факта, что механические силы под­ чиняются закону сложения. То же происхо­ дит и во всяком другом подобном случае, какой можно себе представить. Но учение о пропорциональности следствий их при­ чинам не может, конечно, оказаться при­ ложимым в тех случаях, когда увеличение причины изменяет сам род следствия, т. е. когда прибавление некоторого нового ко­ личества причины не слагается с прежним, а вместе с ним порождает совершенно новое явление. Так, например, сообщение телу известного количества тепла только увеличивает его объем; двойное же коли­ чество расплавляет, а тройное разлагает его. Так как эти три следствия разнород­ ны, то между ними нельзя установить ни­ какого отношения: ни такого, которое со­ ответствовало бы отношению между коли­ чествами сообщенного тепла, ни несоот­ ветствующего ему. Таким образом, предпо­ лагаемая аксиома о пропорциональности следствий их причинам теряет свою силу всякий раз в том пункте, где теряет силу и принцип «сложения причин», т. е. имен­ но там, где соединение причин таково, что оно влечет за собой перемену в свойствах тела вообще, подчиняя его новым зако­ нам, более или менее несходным с теми, с которыми оно сообразовалось в своем прежнем состоянии. Итак, необходимость признания какого-либо подобного закона пропорциональности устраняется нашим более обширным принципом, в котором этот закон, поскольку он верен, подразу­ мевается сам собой4.

Этим можно закончить общие заме­ чания о причинной связи, какие казались нам необходимыми в качестве введения