1. Социальная защищенность и безопасность в человеческом измерении

Социальная защищенность и безопасность - первичные потреб­ностичеловека, его жизни в обществе. Крайнее социальное неравенс­тво, бедность и, тем более, нищета приводят к деградации личности, снижению человеческого потенциала общества. Предлагаются принципы формирования сильной социальной политики для социальной защищенности и безопасности  личности и социума.

         Исследование проблемы социальной защиты и безопасности российского социума как никогда актуально и требует глубокой и всесторонней научной разработки. Обсуждение тем, связанных с этой проблемой, сегодня имеет большое значение  не только в научном, но и в практическом плане. Российское общество до конца еще не осознало всей серьезности предстоящих вызовов, связанных с нерешенными проблемами социальной политики в человеческом измерении. Отсутствие  должного внимания к превентивным мерам социальной защиты и поддержки  населения служит питательной средой для проявления социальной напряженности. Недостаточное внимание к человеку, его социальному настрою в контексте социальных проблем общества создает потенциальную угрозу стабильности и национальной безопасности.

                                                         117

Представляется, что обеспечение надежных социальных гарантий и мер социальной защиты человека должно стать сквозным приоритетом на всех этапах рыночных преобра­зований и пронизывать другие направления всего обширно­го процесса обновления общества. Именно поэтому, на наш взгляд, необходима смена парадигмы существующей социальной политики российского государства, постановка в центр этой по­литики - человека. И такая смена предусматривается в недав­но принятой Государственной Стратегии национальной бе­зопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ Д.А. Медведева. В частности, в п. 52 Стратегии подчеркивается, что «для противодействия угрозам нацио­нальной безопасности в области повышения качества жизни российских граждан силы обеспечения национальной безо­пасности во взаимодействии с институтами гражданского об­щества: совершенствуют национальную систему защиты прав человека... содействуют росту благосостояния, сокращению бедности и различий в уровне доходов населения... создают условия для ведения здорового образа жизни, стимулирова­ния рождаемости и снижения смертности населения...совер­шенствуют систему защиты от безработицы... проводят раци­ональную региональную миграционную политику, развивают пенсионную систему, внедряют нормы социальной поддержки отдельных категорий граждан...» [1].

 В Стратегии национальной безопасности также подчерки­вается, что Российская Федерация сосредоточивает свои уси­лия и ресурсы на таких приоритетах, как устойчивое развитие, повышение качества жизни российских граждан [1].

 Отсюда следует, что на данный момент в нашем обще­стве вопросы социальной защищенности тесно увязываются, прежде всего, с повышением качества жизни. Решение этой проблемы приобрело для российского общества большое смысловое значение, включая цели и ценности общества. Качество жизни играет решающую роль в совершенствова­ –

                                                 118

нии общественных отношений, в разрядке накопившегося в обществе напряжения и как гарантии общественно-полити­ческой стабильности.

   Важность исследования данной проблемы, на наш взгляд, обосновывается рядом принципиальных значимостей: откры­ваются широкие возможности интеграции в данное понятие таких ценностей, как справедливость, свобода, демократия, равенство, гуманизм, права человека, согласие, ответствен­ность, а также измерений такой интегрированности. Поэтому именно через содержательное понимание категории качества жизни можно глубже и отчетливее воспринимать вышеназ­ванные ценности, и прежде всего социальной справедливости. При этом следует подчеркнуть, что соблюдение этого принци­па обеспечивает защиту гражданских и экономических прав членов общества. Так, если обратиться к социологическому определению, то можно видеть, что через категорию «качество жизни» преломляется общее состояние удовлетворения мате­риальными и культурными потребностями людей, которые ха­рактеризуются установившимся стандартом агрегированных или дезагрегированных жизненных индикаторов в обществе [2, с. 427]. Именно поэтому данная социологическая категория, по нашему мнению, в силу своей первостепенной значимости должна стать главным показателем прогресса  российского  об­щества  и  его  безопасности.

Специалисты, занимающиеся проблемами качества жиз­ни, отмечают, что оно зависит от экономических условий при­мерно на 40%, а на 60% - от духовных факторов (культура, воспитание, образование и др.). Следовательно, материальный достаток не исключается из показателей прогресса, но оказы­вается не целью, а средством. Главные индикаторы качества жизни - это высшие человеческие ценности: 1) здоровье и продолжительность жизни, 2) рождаемость и воспроизводс­тво рода, 3) удовлетворенность жизнью, 4) моральное состоя­ние человека и т. д. [3].

                                         119

Следует подчеркнуть, что реализация социальной спра­ведливости предполагает гарантирование каждому гражда­нину общества определенного уровня личных прав и свобод, исключение дискриминации кого бы то ни было по социаль­но-классовому, национальному, расовому, половому и другим признакам. Помимо этого объективного аспекта, социальная справедливость включает и субъективный, ценностный аспект, обнаруживающийся в чувстве справедливости, на основе кото­рого формируются индивидуальные и групповые социальные оценки, социальные ожидания и социальные притязания. Как показывает практика, когда в обществе нарушаются принци­пы социальной справедливости, - это ведет к значительному ущербу в развитии общества, затруднению дальнейшего раз­вития экономики, решения задач повышения благосостояния населения и всестороннего развития каждого человека.

Следует подчеркнуть, что социальная несправедливость и неравенство в современной России достигли угрожающего уровня и ситуация в обществе становится все более крити­ческой, особенно в ряде регионов страны, где проживают на­иболее бедные и малообеспеченные слои населения, а власти и руководство страны до конца еще не осознали всей серьезнос­ти предстоящих вызовов, связанных в первую очередь с этой проблемой. Опасности, грозящие россиянам, вполне реальны и весьма серьезны.

Следовательно, обеспечение надежных социальных га­рантий и мер социальной защиты населения должно стать сквозным приоритетом в рыночных преобразованиях и про­низывать другие направления всего обширного процесса об­новления нашего общества. Необходимо выработать новый механизм социальной защиты людей, учитывающий реальную экономическую ситуацию, имеющиеся ресурсы и возможнос­ти. В формировании сильной социальной политики гуманис­тической направленности в России надо исходить из того, что различным этапам реформирования должны соответствовать

                                               120

 и свои конкретные социальные технологии, ориентированные на упреждение деградации личности и общества.

Вопросы усиления социальной защиты населения, пре­одоления бедности, социального недовольства, выработки сильной социальной политики на данный момент едва ли не самые острые, а результаты подобных исследований - едва ли не самые востребованные как в сфере политики и экономики, так и в сфере культуры и идеологии.

Содержательные исследования в понимании проблем, связанных с такими вопросами, как необходимости повыше­ния уровня и качества жизни россиян, обеспечения их достой­ными формами социальной защиты, адресной помощи наибо­лее нуждающимся слоям и конкретным людям, независимо от региональной принадлежности, обеспечения потребностей безопасности российских граждан, получили свое отражение в научных разработках и специальных социологических ис­следованиях Института социологии [4]. В них отмечаются глу­бинные качественные и количественные характеристики про­исходящих изменений во всех сферах российского общества. Они же позволяют сделать важный вывод, что в результате осуществляемых реформ в российском обществе сложилась новая социальная реальность, включающая 10 основных страт, уровень и качество жизни которых принципиально различны [5, с. 3]. Эта модель в основном сформировалась и приняла устойчивые формы и вызывает рост недовольства россиян повседневной ситуацией в социальной сфере, вызывает оттор­жение, недовольство сложившимися в стране за годы реформ социально-экономическими отношениями.

Исследования социологов зафиксировали 43% населения этой категории в России. Так как этот показатель наиболее типичный и «медианный» для россиян в целом, учет его приобретает особую значимость. При этом нельзя сбрасывать со счетов, что 16%, то есть более трети всех малообеспеченных, - это малообеспеченные, балансирующие на грани бедности (нуждающиеся) [6, с. 6].

                                                  121

Особую тревогу вызывает социально-негативный процесс в последние годы среди малообеспеченных россиян, когда им приходится из-за ухудшения материального положения рас­продавать имеющееся у них недвижимое имущество - дачи, участки, гаражи, места на коллективных стоянках и т. д., в це­лях поддержания своего текущего уровня жизни за счет имев­шейся ранее собственности. Именно за счет такой категории граждан увеличивается число нищих в российском обще­стве. Если обратиться к фактам, обнародованным Росстатом, то только за 2008-2009 гг. численность нищего населения в стране увеличилась на 1,5 млн. человек и достигла 24,5 млн. Особенно высокий уровень нищеты в сельской местности, ох­ватывающий около 45% сельских жителей [7]. Эти цифры на­глядно свидетельствуют о колоссальном расслоении общества на богатых и бедных, углубляющийся разрыв между слоем бо­гатых и нищающим большинством общества. И этот процесс нарастает. Так, по прогнозам аналитиков, в ближайшие годы в России намечается рост населения, живущего в нищете, с 17% до 27% [8]. В свое время академик Л.С.Львов, характеризуя данную тенденцию, четко и емко заметил, что Россия почти 20 лет вырабатывает уникальный по своей природе «механизм самопроизводящейся бедности», при которой богатые богате­ют, бедные беднеют, а экономика умирает [9].

Этот запущенный механизм в 90-х годах прошлого века - основа роста социальной поляризации, социальной и личнос­тной деградации, который неизбежно приводит основные мас­сы населения к физиологической деградации и несет угрозу генофонду нации. Достаточно взглянуть на статистику, чтобы убедиться в сказанном. «Каждую минуту в России умирает 5 человек, а рождается только 3. То есть, смертность превышает рождаемость в среднем в 1,8 раза, а в отдельных регионах в 2-3 раза. Ежегодно Россия теряет по численности населения целую область, примерно равную Псковской, республику типа Карелии, или крупный город, такой как Краснодар. За послед-

                                                     122

ние 10 лет на 40% сократилось население на Дальнем Востоке и на 60% на Крайнем Севере. В Сибири за последние годы исчезло 11000 деревень и 290 городов» [10]. А ведь в каждом таком населенном пункте жили конкретные люди.

Безусловно, наблюдаемое сейчас общее состояние соци­ально-экономического положения страны - реальная угроза безопасности российского общества. Будущее России таково, что ей предстоит ответить на ряд серьезных вызовов уже в самые ближайшие годы. К вызовам ближайшего десятилетия можно отнести: а) демографический вызов, б) техногенный вызов, в) внешний вызов, г) вызов суверенности, д) потерю технологического и продовольственного суверенитетов. В этом ряду особое место приобретает также утрата духовно-культурного суверенитета. Если все эти факторы не будут ре­шаться на должном уровне, быстро и эффективно, то их нега­тивные проявления скажутся еще в более негативной форме и будут способствовать обострению обстановки в обществе. Прежде всего - это дальнейшее падение роста экономики, которое вызовет падение социальных параметров и возмож­ностей развития личности. Оснований к такому суждению до­статочно - это и рост безработицы, и инфляция, и дефицит бюджета и прочие ухудшающиеся жизненно важные социаль­но-экономические факторы.

Следовательно, ведение адекватной и сильной социальной политики, направленной на развитие человека, было и оста­ется одной из ключевых задач политики государства и разви­тия его политической стратегии. Насколько правильно будет проводиться социальная политика страны, воплощаясь в со­циальных программах и практике, настолько больше гарантий того, что российскому обществу удастся избежать возможных социальных потрясений.

В связи с этим следует заметить, что безопасность в целом достигается проведением единой государственной политики в области обеспечения безопасности, системой мер экономи­ –

                                              123

ческого, политического, организационного и иного характера, адекватных угрозам жизненно важным интересам личности, общества и государства. Обеспечение безопасности осущест­вляется во всех сферах деятельности личности, общества и государства и с учетом всех потенциальных внутренних и вне­шних угроз. В обеспечении безопасности очень важна свое­временная и конкретная оценка состояния опасностей и угроз в ее внутренних и внешних аспектах.

В настоящее время обеспечение безопасности непос­редственно связывается с реформированием современной России, содержание которого обусловлено сохранением су­веренитета, территориальной целостности страны, создани­ем внутренних условий, гарантирующих стабильность, бла­гополучие и поступательное развитие личности, общества и государства. Научно обоснованное и эффективное управ­ление социальным развитием выдвигается в число наиболее перспективных направлений фундаментальных и поисковых междисциплинарных исследований. Именно поэтому в пос­ледние десятилетия вопросам безопасности на различных уровнях и сферах уделяется особое внимание со стороны ученых и практиков в области социологических, политичес­ких, экономических, исторических, социально-экологичес­ких, социально-информационных и других исследований, и они достаточно широко освещены в специальной литерату­ре. Справедливо отмечается, что актуально стоит задача по определению места региональной безопасности в системе на­циональной безопасности государства и раскрытия концеп­туальной сущности понятий «региональная модель безопас­ности» и «модель региональной безопасности [11, с. 8].

            Сказанное акцентирует внимание исследователей на не­обходимость разработки научно-методологических подходов к названным моделям и в то же время подчеркивает, что в науке и практике еще не сложилось ясное понимание того, что каждый регион, испытывая сильное влияние общероссийских

                                                         124

социально-экономических тенденций, имеет свои специфи­ческие проблемы обеспечения безопасности. Поэтому изуче­ние проблем региональной безопасности российского обще­ства имеет приоритетное значение, особенно в условиях слож­ной, асимметричной конфигурации Российской Федерации. Неблагополучие в этом вопросе фиксируется многими социо­логическими исследованиями [12].

В качестве основных факторов угроз региональной безо­пасности выделяются: кризис отечественной экономики, соци­альная поляризация российского общества, специфика геопо­литического и международного положения, обострение меж­этнических отношений, нарастание миграционных потоков. Одной из острейших проблем современной России остается недопустимый дисбаланс между регионами страны по коли­чественно-качественным показателям производства и уровня жизни. Достаточно сказать, что по величине среднедушевого производства валового регионального продукта и среднеду­шевым реальным доходам населения субъекты Российской Федерации различаются более чем в двадцать раз. Такое поло­жение прямо противоречит национальным интересам России в социальной сфере, заключающейся в обеспечении в стране высокого уровня жизни народа, существенно затрудняет в ряде регионов реализацию конституционного права личности повышать качество и уровень жизни.

В условиях демократического, многонационального, фе­деративного государства такая резкая дифференциация по производственным показателям и по показателям качества и уровня жизни в ряде случаев формирует в стране предпосылки для этносепаратизма, ведет к нарушению гражданского мира и национального согласия, прямо угрожает национальным ин­тересам России во внутриполитической сфере, способствует возникновению политического и религиозного экстремизма, этносепаратизма и их последствий - социальных, межэтничес­ких и религиозных конфликтов, терроризма.

                                                125

Само отставание регионов по качеству и уровню жиз­ни - следствие преимущественно низкого уровня их соци­ально-экономического, научно-технического, культурного и информационного развития. Существенные диспропорции между регионами, заметное отличие условий и результатов их хозяйствования и других форм жизнедеятельности не позво­ляют говорить о том, что в России уже сложилось единое эко­номическое пространство.           

    Экономическая дезинтеграция и социальная дифферен­циация общества ведут к изоляции населенных пунктов и ре­гионов друг от друга и от государства в целом, выталкивают их на обочину общефедерального развития, способствуют усиле­нию напряженности во взаимоотношениях регионов и центра, несут угрозу конституционному строю и территориальной це­лостности России. Следовательно, актуальными для регионов России являются проблемы, связанные с совершенствованием социального пространства жизни людей, а также с развити­ем, обеспечением гарантий, активной деятельности человека. При этом именно уровень и качество жизни можно считать индикатором социальной безопасности общества, социальной группы, индивида. Чем выше качество жизни, тем выше уро­вень социальной безопасности.

Теперь зададимся вопросом. Так от чего необходимо за­щищать человека, что служит той опасностью, которая под­стерегает каждого россиянина? По нашему мнению, это, пре­жде всего, экономические угрозы. Об этом с новой силой по­казывает экспертный опрос, проведенный в октябре-ноябре 2009 г. Центром региональной социологии и конфликтологии ИС РАН о состоянии качества жизни в субъектах Российской Федерации.

Исследование проводилось во всех 22-х субъектах Федеральных округов РФ, кроме Южного Федерального окру­га. В анкету опроса было включено 38 вопросов. Опрос прово­дился среди руководителей законодательных и исполнитель­-

                                                   126

ных органов соответствующих субъектов РФ, научного сооб­щества, представителей СМИ и бизнеса, а также обществен­ных организаций. Всего было опрошено 250 экспертов.

Приведем в качестве примера результаты опроса экспер­тов по такому наиболее показательному вопросу: «Как Вы оце­ниваете качество жизни основных групп населения в Вашем регио­не»? Под основными группами населения имеются в виду дети и молодежь, работающее население, пенсионеры и нетрудо­способное население.

В некоторых ответах экспертов, особенно из числа пред­ставителей научного сообщества, зафиксировано глубокое не­довольство материальным положением, чувство социальной безысходности и неудовлетворенности людей проводимой властями социально-экономической политикой. Причем сте­пень доверия к ним чрезвычайно низка и постоянно падает. Отмечалось, что государство утрачивает многие социальные и политические позиции, превращаясь в административно-рыночную структуру.

Интересными представляются оценки экспертов из числа представителей СМИ. В качестве примера возьмем Архангельскую и Московскую области. Эксперты, представ­ляющие Архангельскую область, оценивают качество жиз­ни детей, молодежи и неработающих преимущественно как «среднее», а пенсионеров и нетрудоспособного населения - «низкое». По Московской области только один из экспертов оценивает качество жизни детей и молодежи «высоким», а ка­чество жизни остальных рассматриваемых категорий населе­ния оценивается как «среднее» и «низкое».

Следует подчеркнуть, полученные ответы показали, что проблема качества жизни беспокоит одинаково актуально все население России, независимо от того, в каких регионах они проживают, но особенно критический фон эта проблема име­ет в тех регионах страны, где проживают наиболее бедные и малообеспеченные слои населения.

                                                127

Общий вывод, к которому приходят эксперты, заключа­ется в том, что бытовая неустроенность, безработица в соче­тании с крайне низким уровнем доходов у этой группы насе­ления создает в ряде территорий субъектов РФ опасную на­пряженность, которая нередко перерастает в открытое проти­востояние. В результате нужда и бедность толкают людей на крайности, вплоть до различного рода экстремистских прояв­лений, или рождает апатию и безразличие.

В социальной политике должно быть особо выделено на­правление борьбы с бедностью, предусматривающее гаранти­рованную поддержку тех людей, которые не имеют возмож­ности заниматься предпринимательством, а могут быть лишь наемными работниками, а также государственное стимули­рование тех граждан, кто готов самостоятельно добиваться своих жизненных целей. При этом должны быть разработаны социальные технологии поддержки и стимулирования и тех, и других.

В социальной политике гуманистической направленности государству должна отводиться ключевая роль. Именно в этом плане государство может рассматриваться как действительно социальное государство, как гарант и условие развития чело­века и общества.

Литература

1.Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. Указ президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537.

1. Социологическая энциклопедия. В двух томах. Т. 1. М.: Мысль.

 2003.

        3. Гундаров И.А. Гуманистический строй как средство пре­одоления демографической катастрофы в России // Становление новоевразийской цивилизации в постиндустриальную эпоху. Духовные истоки и ноосферно-человеческий смыслы. Том.1. (Россия, Китай и Центральная Азия). М.: Экслибрис-Пресс. 2008; Он же: Демографическая катастрофа в России: причины и пути преодоления

                                                    128

 // Почему вымирают русские. М.: Изд-во Эксмо, 2004; Новый строй мог бы называться «социогуманизм» // Проблемы современного го­сударственного управления в России. Материалы научного семинара / Под ред. В.И. Якунина. Выпуск № 5(19). «Социальный гуманизм» versus «социальная справедливость». М.: Научный эксперт, 2008.

      4.  Россия реформирующаяся. Ежегодник / Отв. ред. М.К. Горшков. Вып. 6. М: Институт социологии РАН. 2007; Россия ре­формирующаяся. Ежегодник / Отв. ред. М.К. Горшков. Вып. 7. М.: Институт социологии РАН. 2008; Чего опасаются россияне? М.: Институт социологии РАН, Информационно-аналитический бюл­летень, № 6. 2008; Динамика социально-экономического положения населения современной России и проблемы адаптации к изменен­ным условиям труда и занятости (по материалам «Российского мо­ниторинга экономического положения и здоровья населения 1992- 2008 гг.»). Информационно-аналитический бюллетень Института со­циологии РАН. Вып. 4. 2009; Маркин В.В.,  Нелюбин А.А. Социальное моделирование российских регионов в дискурсе региональной идентификации // Социальные модели регионов России и иннова­ционный фактор их устойчивого развития. Сб. материалов. Издание Совета Федерации. М, 2007; Маркин В.В., Нелюбин А.А. Социальное благополучие регионов: преодоление диспропорций в уровне и ка­честве жизни населения //Основные направления диспропорций социально-экономического развития регионов России. Сб. матери­алов. Издание Совета Федерации. М, 2008.

         5.Горшков М.К. Российское общество как новая социаль­ная реальность. Вместо предисловия // Россия реформирующаяся. Ежегодник. Вып. 6, М.: Институт социологии РАН, 2007.

1. Малообеспеченные в России: Кто они? Как живут? К чему стремятся? Институт социологии РАН, Информационно-аналити­ческий бюллетень.  № 5. 2008.

       7.Почему в России сочетаются: «богатая страна» и «нищий на­род» // moole.ru «Доки «Разное».

       8. Гладунов Олег. Бюджет-2010 превратит треть россиян в изго­ев. 21 ноября 2009,  2. Источник: svpressa (26).

   9.Чуприн Владимир. России предсказано умереть. В ЦРУ просчитали: наша страна развалится на несколько государств // МК. 5 февраля. 2009.

                                                          129

     10. Жить в России страшно и неприлично? Оригинал статьи на mishajp.livejournal.com.

      11.Юрченко И.В. Национальная и региональная безопасность как политическая стратегия современной России // Автореферат дис. ... д-ра полит, наук. Ставрополь. 2009.

        12. Регионы России: цели, проблемы, достижения // Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации 2006/2007. М., 2007; Авксентьев В.А., Григорьева Г.Д., Дмитриев А.В. Региональная конфликтология: экспертное мнение. М.: Альфа - М, 2007; Авксентьев В.А., Дмитриев А.В. Конфликтология: базо­вые концепты и региональные модели. М.: Альфа, 2009; Юнусов A.M.Глобальные и региональные факторы безопасности российс­кого общества // Региональная социология в России. Сб. научных статей. М.: Экслибрис-Пресс, 2007; Он же: Обеспечение безопас­ности Дальневосточного региона России: геостратегический аспект // Дальневосточный регион в социально-политическом пространс­тве России: проблемы и пути их решения. Сборник материалов. Издание Совета Федерации Федерального Собрания РФ. М., 2009; Региональный конфликтный потенциал как угроза стабильного и безопасного развития России // Конфликтология для XXI века: на­ука-образование-практика: Материалы Санкт-Петербургского международного конгресса конфликтологов: В 2 т. СПб.: СПб. ун-т. Т. 1. 2009.

                                                            130  А

  * А. M. Юнусов. Социальная защищенность и безопасность в человеческом измерении // Новые социальные технологии: опыт антропологического моделирования (региональные аспекты): Сборник статей / под. Ред. Г. Х. Шингарова. М.:  Издательство СГУ, 2010. С. 117-130.

   Раздел второй. Теоретико-методологические подходы к изучению проблемы терроризма.

1. КОНФЛИКТОГЕННЫЕ ФАКТОРЫ АКТИВИЗАЦИИТЕРРОРИЗМА

Терроризм «захлестнул» сейчас нашу повседневную жизнь, стал как бы ее непременной составляющей. Произошло это весьма стремительно, примерно с той же стремительностью, с которой происходили существенные изменения в основных сферах жизни российского общества – экономике и политике, международных и межнациональных отношениях, идеологии и культуре. И это «совпадение» темпов явственно показывает, что «корни» возникновения и распространения терроризма как социального феномена нужно искать в самих социальных условиях и процессах, которые складываются как в нынешнем российском обществе, так и в современном мировом сообществе в целом и приобретают все более определенную направленность.

В настоящее время терроризм все отчетливее проявляет себя как опасная форма поведения не только отдельных индивидов, но и целых организованных групп, которая взрывает общественный порядок, создает ситуации резкой конфронтации и тем самым дестабилизирует и нарушает весь ход общественной жизни. Выступая следствием развертывающихся в современном мире кризисных процессов и тесно связанных с ними международных, межнациональных, политических и других конфликтов, терроризм сам, в свою очередь, их предельно обостряет и осложняет. Поэтому осмысление его природы, средств и методов борьбы с ним становится важной и неотложной проблемой социальной теории и практики.

Чтобы разобраться в них и адекватно их охарактеризовать и оценить, необходимо предпринять серьезные исследовательские усилия по изучению самых разных аспектов террористической деятельности. Речь, по существу, должна идти о всесторонней экспертизе этой деятельности, ее структуры, функций, мотивов и форм, притом экспертизе, осуществляемой в постоянном, «мониторинговом» режиме, с тем, чтобы не только выявить механизмы возникновения и усиления терроризма в различных сферах и регионах мира, в том числе – и в российском обществе, но и дать научно обоснованные рекомендации политикам и всем тем, кто так или иначе причастен к антитеррористической деятельности по предотвращению и преодолению этого социально опасного феномена. Особенно важную роль в этом отношении, думается, призвана сыграть конфликтология, - как особое направление, активно развиваемое в последние годы.

Всю совокупность экспертно-аналитических задач по изучению конфликтогенных факторов активизации терроризма можно распределить на три относительно самостоятельных «блока»: теоретико-методологиче­ский, концептуальный и технологический.

Первый блок задач – теоретико-методологический – охватывает общие подходы к анализу терроризма и тот понятийный аппарат, с помощью которого этот анализ становится достаточно эффективным. Решение этих исследовательских задач необходимо прежде всего для того, чтобы сформулировать достаточно четкие критерии, позволяющие вычленить собственно терроризм среди общей совокупности социально опасных действий и тем самым – создать основания, с одной стороны, для накопления точных статистических данных о количестве осуществляемых террористических актов, а с другой, – для дальнейшего концептуального анализа их основных сторон, форм и механизмов осуществления, а также для выявления тех конкретных особенностей, которые они приобретают в зависимости от условий места и времени. Представляется, что только таким путем можно, в частности, избежать достаточно распространенного сейчас как в публицистике, так и в исследовательской работе расширительного применения понятия терроризма, когда под него подводятся подчас без разбора самые разнообразные экстремистские действия, начиная от захвата  самолетов и заложников и кончая кровавыми криминальными «разборками».

В ряду теоретико-методологических проблем первой, разумеется, стоит проблема точного определения самого понятия терроризма, решение которой призвано помочь прояснению сути этого явления и критериев идентификации тех или иных его конкретных выражений и форм. В имеющейся литературе, по существу, общепринятым становится указание на основной признак собственно террористических действий – насилие, притом в его жестокой, устрашающей форме. И с этим нельзя не согласиться. Но вместе с тем следует особо подчеркнуть и вот что. Если вспомнить известную сталинскую формулу «нет человека – нет проблемы» и задаться вопросом: является ли она  выражением принципа терроризма? – то, как представляется, можно отчетливо почувствовать недостаточность и неадекватность (как это нередко получается не только у журналистов, но и у исследователей, анализирующих те или иные трагические события, – вроде авианалета на международный торговый центр в Нью-Йорке,  захвата заложников на спектакле в «Норд-Осте», взрывов в домах, метро и на остановках транспорта в Москве, в поездах на Кавказских Минеральных водах или  уничтожения множества школьников и их родителей в Беслане) отождествления террористов с простыми убийцами. Неадекватность такого отождествления становится особенно ясной именно сейчас, когда террористы, непосредственно осуществляющие теракты, зачастую добиваются массового уничтожения других людей, только подрывая при этом и самих  себя (то есть выступая и само-убийцами). Причем, уничтожаемые ими таким путем люди, как правило, неизвестны и им самим и никаких дел с ними до этого не имели.  Отсюда может возникнуть впечатление, что принцип терроризма – убийство во что бы то ни стало и без всякого разбора, уничтожение других любой ценой, даже – ценой собственной жизни.

Но это впечатление создается, если основное внимание акцентируется на самом по себе физическом насилии и его крайней, «радикальной» форме – убийстве, а не на социальном основании, объяснении и учете тех жестких и, как правило, действительно жестоких и смертоносных актов, которые предпринимаются террористами, – как непосредственными их исполнителями, так и их идейными инициаторами и вдохновителями. Если же сосредоточить внимание именно на социальной основе этих актов, и притом – под конфликтологическим углом зрения, согласно которому террористический акт представляет собой особую конфронтационную форму взаимодействия его инициаторов и исполнителей со своими противниками, «контрагентами», то, как ни парадоксально это может показаться, особенность этого акта в сопоставлении с другими формами насилия можно выразить следующим образом: если террорист стремится просто уничтожить своего противника – он перестает быть террористом, а действительно становится либо «простым убийцей», либо – если акту убийства придается позитивный идейный смысл – «освободителем от врага»!  Ибо основной социальный смысл и основная особенность террористического акта (согласно содержанию самого термина террор (лат.) – страх, ужас) – не уничтожить противника посредством применения к нему насилия, а заставить его с помощью мер устрашения, «наведения ужаса» подчинить себе, своим интересам, изменяя таким путем его прежние намерения, ориентации и, соответственно, – действия, поведение. Поэтому не само по себе насилие и устрашение, как получается у многих, – конечная цель и конечный результат террористического акта и его субъекта в  конфронтации с противником. Такой конечной целью и конечной задачей террориста является именно стремление заставить подчиниться. И упускать этого в определении сути терроризма, с конфликтологической точки зрения, думается, никак нельзя.

Больше того, именно сложившиеся и ставшие общеизвестными в    современной конфликтологии теоретико-методологические подходы позволяют, как представляется, адекватно выявить и проанализировать конфликтогенные факторы терроризма как те факторы, которые, порождая определенные конфликтные ситуации, вместе с тем, в условиях перевода этих ситуаций в конфронтационную форму, содействуют возникновению, укоренению и распространению побуждений к террористическим актам и их реализации.  

Один из такого рода подходов, не только общеизвестных, но и широко используемых, выдвинут известным немецким социологом, политологом и конфликтологом Р.Дарендорфом, предложившим рассматривать в качестве основного конфликтогенного фактора отношения господства-подчинения, складывающиеся прежде всего в политической сфере, но проявляющиеся, по существу, во всех основных сферах общества. Исходя из этого подхода, террористический акт может быть определен как выражение стремления определенных субъектов во что бы то ни стало либо избавиться от подчинения, навязанного им другими субъектами, на которых они не имеют возможности или надежды воздействовать иными способами, кроме устрашения своими жесткими, доходящими до жестокости действиями, либо даже постараться самим установить над своими неподатливыми противниками собственное господство, подчинить их в той или иной общественной сфере собственным интересам, реализацию которых они рассматривают как жизненно важную для себя.       

Подобное противоборство в интересах установления приемлемой формы отношений господства-подчинения, составляет важный, фундаментальный, однако, разумеется, не единственный, с содержательной точки зрения,  конфликтогенный фактор возникновения и распространения терроризма, использования террористических актов как крайне острой и жестокой конфронтационной формы воздействия на возникающие в тех или иных сферах общественной жизни реальные конфликтные ситуации. Ибо эти ситуации определяются также и многими другими факторами, конкретное содержание которых зависит как от специфики той общественной сферы, в которой они действуют, так и от особенностей (прежде всего – региональных) места и времени их действия. В соответствии с этим, еще одним важным теоретико-методологическим требованием к осмыслению и оценке любых конфликтных ситуаций вообще, террористических актов как их специфической формы, в частности, выдвинутым другим известным современным конфликтологом,  Дж.Бертоном, и успешно реализованным его многочисленными последователями, является так называемый «адисциплинарный» подход к их анализу. Согласно ему, полный  учет содержания всех  основных особенностей возникшей конфликтной ситуации, в том числе – и чреватой опасностью применения в ней террористических актов, а также адекватная оценка содержания и специфики, вызывающих и обостряющих эту опасность конфликтогенных факторов - по силам не одной какой-то научной дисциплине, разрабатываемой в рамках обществознания и человековедения, а лишь их определенной совокупности, необходимой и достаточной для накопления и использования соответствующей научной информации. К содержательному анализу некоторых основных из этих факторов, предложенному этими дисциплинами, мы и намерены теперь обратиться в следующем разделе нашего исследования.    

В этом концептуальном блоке нашего анализа – втором из трех, намеченных к рассмотрению в данном исследовании, представляется необходимым прежде всего охарактеризовать конфликтогенность таких социально значимых факторов, оказывающих влияние на усиление и распространение террористической активности в нынешнем российском обществе, как:

• современная опасная направленность процесса глобализации;

• жесткая борьба нынешней политической элиты за власть и проводимый политический курс против сопротивляющихся  им различных социальных слоев и групп и выражающей их интересы оппозиции;

• несправедливое перераспределение собственности в результате предпринятой в стране приватизации;

• усиление социального неравенства, сложившегося в разных сферах общественного бытия, а также выражающего это неравенство неравноправия российских граждан, что означает, по существу, возрождение антагонистических отношений.

  Рассмотрим хотя бы в самом общем плане влияние каждого из этих факторов на активизацию современного терроризма в мире вообще, в российском обществе – в особенности.

Глобализация – как процесс втягивания всех освоенных человечеством регионов и всех основных сфер его общественной жизни во всемирное взаимодействие – еще совсем недавно, всего несколько лет назад вызывала, по существу, лишь восторженные отклики в научной литературе, публицистике, дискуссиях в средствах массовой информации, оценках общественных деятелей и политиков. Особой похвалы удостаивалось влияние этого процесса на развитие экономики, мирового рынка, движение товаров и финансов и на развитие «высоких технологий», прежде всего – связанных с всесторонней информатизацией интеллектуальной жизни, развертыванием сети Интернет, компьютеризацией системы управления. Именно в развертывании глобализации по этим и другим направлениям общественных отношений и деятельности подавляющее большинство аналитиков и публицистов усматривало путь и способ преодоления «застоя и деспотизма», импульс к дальнейшему ускорению и углублению развития всей мировой цивилизации как в целом, так и в отдельных ее составных частях и регионах.

Однако по мере все более внимательного осмысления и оценки результатов современной глобализации, ее содержания и форм эти восторги становились все более умеренными (хотя до сих пор имеют своих многочисленных и последовательных выразителей как на Западе, так и в России), а на их место заступали нарастающая тревожность и даже определенная растерянность, часто сопровождаемая выражением протеста.

Наиболее яркое выражение в научной среде эта тревога находит сегодня, пожалуй, помимо конфликтологов, у социологов, культурологов и политологов, прежде всего – специалистов по геополитике, которые рассматривают осуществляемую ныне глобализацию как средство односторонней экспансии, как фактор проникновения современной западной цивилизации, прежде всего американской, в «остальной мир». По их мнению, с которым трудно не согласиться, его «удар» направлен сегодня  прежде всего на те виды и формы национальных культур, существование которых оказывается несовместимым с содержанием повсеместного «продавливания» Западом «новой культуры» как, якобы, более прогрессивной, эффективной, перспективной. При таком подходе реальный удел социокультурной структуры, сложившейся в иных цивилизациях и регионах, – тотальная деградация всего: сферы обитания, отношений, условий бытия, физического состояния и умственного развития.

Таким образом, разрушение «других» культур прямо заложено в формулу «модернизации» как тотального разрыва с «архаикой» и «пережитками прошлого». Под воздействием современной агрессивной глобализации, проводимой Западом под лозунгом тотального человеческого прогресса, в собственно цивилизационном плане отмене или изъятию подлежит вся культура и история того или иного народа с его накопленным опытом, сложившимися структурами общения, жизненными устремлениями, представлениями о мире и о себе. Насильственная смена ценностей, норм и смыслов часто ведет к ниспровержению и всей прежней символики, на которой в значительной степени держалось общество.

В то же время предпринимаемая ныне глобализация воспроизводит во всемирном масштабе самые негативные стороны осуществления рыночного хозяйствования и организации международных отношений. Так, в настоящее время  в мировой экономике господствуют финансово-олигархические силы,

выносящие на глобальный уровень самые грубые формы индивидуального и группового эгоизма. К тому же глобализация крайне обостряет конкуренцию на мировом рынке, придавая ей все более бескомпромиссный и жесткий характер. В результате формируются новые вызовы мировому сообществу, порождающие у многих его участников острую неудовлетворенность своим положением в нем и требующие создания более приемлемой для них социально-экономической и политико-правовой инфраструктуры, с тем, чтобы учитывать интересы всех участников международной деятельности.

Реакцией на столь агрессивное воздействие современной глобализации и ее проводников на социокультурную, экономическую политическую сферы жизни различных этносов и регионов выступает не только растущая тревога, но и реальное сопротивление. В ряде цивилизаций (исламской, индийской, китайской), как констатируют аналитики, возникла сильная тенденция к отстаиванию своей независимости, самостоятельности и самобытности, опирающаяся не только на эффективное развитие экономики, но и на культурное достояние в его символической, ценностной и институциальной формах. В этом достоянии данные цивилизации справедливо усматривают важный источник своего культурного, а вслед за ним – и всякого другого самоопределения, противостояния современному глобализму, разрушительному и деструктивному для них. Однако, так происходит далеко не везде. Распространение «универсальной цивилизации» с ее «эффективной экономикой и финансами» приводит в некоторых регионах как частях глобальной структуры к явлениям, определяемым как «неоархаизация», «деиндустриализация», «деградация», «негативное развитие».

Тем самым весь мир современной человеческой цивилизации разбивается как бы на три части: ту, которая навязывает всем остальным под видом «глобализации» свою культуру и свои ценности как якобы наиболее прогрессивные и перспективные для всего человечества вообще; ту, которая эффективно сопротивляется этому навязыванию и стремится сохранить свою самобытность; и, наконец, ту, которая не в состоянии противостоять этому внешнему давлению, пасует перед ним и тем самым подвергается опасности разложения, деформации, деградации и, в конечном счете – уничтожения.

Вряд ли стоит специально доказывать, что такого рода опасность в достаточно большой степени угрожает и России – как в целом всему российскому обществу, так и его отдельным сферам и регионам. Все мы, его граждане, на какой бы части занимаемой ею огромной территории мы ни жили и какими бы специфическими отличиями эта наша «малая Родина» ни обладала, на собственном опыте убеждается, как в условиях сегодняшнего «посткоммунистического» периода, одной из основных целей которого наша властвующая радикал-либеральная элита провозгласила «цивилизованное вхождение в мировое сообщество», тотальную «перестройку» взаимоотношений с «цивилизованным западным миром», рушатся все основания и принципы прежнего жизнеустройства и открываются горизонты безудержной и безбрежной «свободы» от всех привычных норм и ценностей.

Важнейшие негативные следствия этого процесса – рост аномии, маргинализация и криминализация российского общества, которые оказываются, таким образом, оборотной стороной современной глобализации. Но они же оказываются и основными стимулами для усиления и распространения в нем террористической активности – как особой формы либо «продавливания» определенных, неприемлемых для многих интересов и целей, направленной на принуждение к их принятию, либо – как формы отчаянного сопротивления им. Поэтому усиление для России опасности так называемого международного терроризма, о которой сейчас много рассуждают, следует усматривать не в самих по себе действиях каких-то внешних террористических организаций, а именно – в стремлении современного западного мира навязать российскому обществу свое господство в основных областях его жизнедеятельности – экономике, политике, международных отношениях, культуре, терроризируя тем самым как отдельных его  представителей, так и целые социальные группы, общности и слои. Суть этой опасности прекрасно передана в основном положении известной концепции «фрустрации-агрессии» Ч.Долларда: чем более важные потребности и связанные с ними интересы ущемлены (фрустрированы) у определенных социальных субъектов и чем более остро эти субъекты переживают данное ущемление, тем агрессивнее становится их поведение по отношению к тем, кто, по их представлениям, к этому ущемлению имеет отношение или даже является его основным виновником. Эта агрессивность проявляется прежде всего в том, что в ответ на ущемляющее-терроризирующие действия «глобализаторов» остро страдающие от них и их переживающие или же, наоборот, - нанятые для их реализации личности и целые организованные группы по всему миру, в том числе и в России, то и дело демонстрируют свою готовность использовать жесткие террористические акты, нацеленные на устрашение и подавление неприемлемых действий их «контрагентов».

Подобная готовность все более широко и потому тревожно проявляет себя в России и под действием другого, уже внутреннего конфликтогенного фактора - жесткой борьбы нынешней политической элиты за власть и проводимый политический курс, против сопротивляющихся им различных социальных слоев и групп и выражающей их интересы оппозиции. Опасность действий этой элиты, с  точки зрения нарастания террористической активности, состоит прежде всего в осуществляемом ею терроризировании основной массы населения, особенно наименее социально защищенных его слоев и групп, в первую очередь – посредством отказа от государственной социальной политики, под которой обычно имеется в виду забота государства об основных социальных условиях существования граждан – их образовании, медицинском обслуживании, социально-правовой защите, материальной и всякой другой востребованной поддержке. Сначала ослабив эту заботу и поддержку своих граждан под влиянием неверно истолкованной  и подтасованной «либеральными» (а на деле – антипатриотическими, компрадорски ориентированными) идеологами общеполитической доктрины «разгосударствления», «минимизации» участия государства в общественных делах, а ныне – посредством принятия и осуществления ряда антисоциальных законов (о монетизации льгот, коммерциализации ЖКХ, образования, здравоохранения и т.п.) и вовсе отказавшись от нее – теперешняя российская верховная власть не только содействовала развалу всех прежних форм жизнеобеспечения населения, резко снизив тем самым уровень безопасности его существования, но, по существу, и противопоставила себя обществу, создав своими антисоциальными действиями колоссальное социальное напряжение как внутри российского общества, так и между ним и самим государством.

И это напряжение продолжает нарастать, особенно под действием настойчивого стремления нынешней власти, во что бы то ни стало «продавить» проводимый ею курс не только через принимаемые послушными ей Думой и Федеральным собранием «нужные» законодательные акты, но также и через силовые, насильственные, принудительные меры и санкции по отношению к сопротивляющимся им гражданам и выражающим их интересы общественно-политическим структурам. Это с особенной наглядностью проявляется ныне при реализации закона №122 о так называемой «монетизации льгот», а также – непопулярных и отрицательно воспринимаемых массами законов о труде, земле, ЖКХ, реформировании здравоохранения, образования и т.п., которые властвующая элита стремится реализовать во что бы то ни стало, исходя, в частности, из того представления, совершенно несостоятельного, с демократических позиций (следованию которым она любит «козырять» при каждом удобном случае), что сильным является государство, которое способно силой принудить к выполнению того, чего оно хочет, что стремится реализовать, которое исходит из принципа «в силе – право». Соответственно и политика оценивается ею как сильная, когда она опирается на силовые методы обеспечения политической воли.

Между тем, жизнь, история убедительно свидетельствуют,  что там, где имеется подобное стремление к господству, жесткому принуждению со стороны власти по отношению к населению, у различных групп и слоев последнего возникают и ширятся острые чувства несправедливости, неудовлетворенности, недовольства. И те, кто этими чувствами оказывается, охвачен, начинают активно искать выходы из создавшегося неудовлетворительного положения, неотступно руководствуясь намерениями исправить его радикальным образом, не гнушаясь, порой  крайним насилием по отношению к своим угнетателям. На возможность такой перспективы, в том числе и в форме определенных, достаточно жестких террористических актов, указывают, в частности, не только уже предпринятые – главным образом, чеченскими «смертниками» якобы в интересах освобождения их страны от российской «оккупации» - ужасающие своей жестокостью террористические действия по всей России, но и в еще большей мере - наблюдающаяся ныне активизация массового протестного движения, переходящего все больше от форм демонстрации своего недовольства и пикетирования различных институтов власти к их активному блокированию, а также непосредственному захвату их наиболее радикально, экстремистски настроенными группами и личностями с целью устрашения и даже расправы с «доставшими» их «господами чиновниками». Представляется, что по мере приближения ситуации в современном российском обществе к состоянию социального взрыва возможность массовизации подобных опасных террористических актов будет стремительно нарастать.

    С данным внутренним конфликтогенным фактором нарастания террористической активности тесно связан еще один, по существу, вытекающий из первого или, по крайней мере, им обусловленный - несправедливое перераспределение собственности в результате предпринятой в стране приватизации. Его суть состоит в том, что в нынешних условиях большинство населения во всех регионах России, -«благодаря» неудачным для него «либеральным» реформам, направленным, якобы, не только на вовлечение страны в современные глобальные, общемировые политические и культурные процессы, но и на эффективное экономическое развитие и общее повышение благосостояния, - на деле подверглось «перераспределению» (а попросту – разворовыванию) накопленных в предшествовавшие десятилетия общенациональных богатств и переходу в частные, притом немногочисленные - «олигархические»  руки основных природных, производственных и финансовых ресурсов, попав тем самым в трудное, а нередко и бедственное, грозящее полной катастрофой жизненное положение. Произошедшая в результате – при попустительстве политической элиты и даже под ее непосредственным контролем - хищническая приватизация не только привела к разделению и даже «расколу» российского общества на богатых и бедных, благоденствующих и обездоленных, но и способствовала возрождению в нем - в качестве еще одного конфликтогенного фактора - антагонистических отношений, усиливая тем самым опасность возникновения не только экстремизма, но и его особой, «устрашающей» формы – терроризма, тесно связанной, как демонстрирует и наша отечественная история, с нарастанием революционных настроений.

Плачевные для большинства российского населения и жизнеспособности российского общества в целом экономические результаты настойчивого внедрения и поддержки либеральной властью системы «олигархического капитализма» хорошо известны. Это ежемесячное бегство из страны от 1,5 до 4 млрд. долларов, в сумме составившее к настоящему времени гигантскую величину в 200-400 млрд. долларов, на порядок превысившую государственный бюджет; это сокращение на 50-60% промышленного потенциала страны, это полторы сотни миллиардов долларов внешнего долга, к тому же продолжающего нарастать; это многомесячные и многомиллиардные задержки и невыплаты заработной платы миллионам трудящихся самых разных профессий и пенсий престарелым во всех регионах страны; это криминализация бизнеса, развал военно-промышленного потенциала и снижение боеспособности армии, подрывающие обороноспособность страны; это, наконец, «утечка мозгов», резкое сокращение средств на развитие науки, культуры, образования, здравоохранения, всей социально-бытовой сферы жизни российского населения.

Все эти впечатляющие факты подводят к одному неизбежному и неутешительному выводу: проводимый в экономической сфере радикально-либеральный курс не только потерпел полный провал, он и саму эту сферу поставил на грань полного развала, катастрофы, которая вот-вот разразится, похоронив не только экономику, но и все остальные общественные сферы.

Многие признаки указывают на то, что разложение в этих сферах, предшествующее развалу и подготавливающее его, уже началось. Особую тревогу вызывает потеря не только властвующей элитой и "олигархами", но и массовым сознанием позитивных духовных ценностей, гуманистических социальных ориентиров, на смену которым все больше приходят душевная черствость, равнодушие к бедам окружающих, эгоцентризм, взаимное недоверие и нетерпимость, сопровождаемые также нарастанием агрессивности во взаимодействии как между различными группами населения их представителями, особенно противостоящими в своих интересах (например, предпринимателями и наемными работниками), так и между ними и заинтересованными в получении своей доли экономической выгоды административными органами власти и функционирующими в них чиновниками. Эта нарастающая агрессивность также усиливает опасность возникновения и распространения террористической активности – причем не только на экономической почве, но также на почве межэтнической и межрегиональной, поскольку в конкретном экономическом противостоянии оказываются как представители различных этнических групп, реально контролирующие определенные экономические «зоны интересов», так и предпринимательские структуры из различных регионов, преследующие свои местные интересы или защищающие их от внешнего «наката».

Предпринятый выше концептуальный анализ конфликтогенных факторов современной активизации терроризма как в мире в целом, так и в особенности – в условиях нынешнего российского общества по необходимости представлен в весьма сжатой, по существу, тезисной форме и затронул лишь самые важные и наиболее опасные, на наш взгляд, их социальные основания и формы проявления. Развернутое и всестороннее исследование этих наиболее значимых, а также выявление и оценка других важных конфликтогенных факторов, - среди которых уже сейчас можно назвать, например, резкое ослабление в российском обществе социальной сплоченности и отношений социального партнерства, негативную роль СМИ в освещении и комментировании террористических акций, отсутствие надлежащего контроля общества за работой российских спецслужб, нарастание опасности использования в террористических целях современных технических средств и технологий и т.п.  – дело дальнейшей конфликтологической экспертизы, которую планируется представить либо в виде отдельной работы, либо в качестве самостоятельного раздела в монографии по терроризму.

Основную же задачу данного исследования мы видели, во-первых, в том, чтобы, выявив наличие такого рода факторов, тем самым обосновать  необходимость именно такого их развернутого и всестороннего исследования, причем – в постоянном, мониторинговом режиме, позволяющем раскрыть и оценить не только состояние, но и динамику активизации или «свертывания» террористической деятельности; и, во-вторых, - в том, чтобы, наряду с выявлением специфики различных конфликтогенных факторов активизации терроризма, обратить внимание на наличие ее общего социально-организационного основания, которое можно выразить следующим образом: опасность активизации терроризма, какие бы конкретные конфликтогенные факторы ее ни создавали и не определяли ее конкретную специфику, с неизбежностью появляется тогда, когда возникающим в различных сферах жизнедеятельности общества конфликтным ситуациям, начиная с его международных взаимоотношений и кончая межгрупповыми и межличностными, придается жесткая конфронтационная форма, означающая нацеленность конфликтующих сторон на жесткое продавливание своих интересов и принудительное согласие с ними своих оппонентов на основе установления отношений господства-подчинения.        

Указание на это общее социально-организационное основание возникновения и развития террористической опасности имеет важное значение не только для конкретного изучения активизирующих эту опасность конфликтогенных факторов, но и для общего принципиального определения проблематики, которую должен охватить третий блок конфликтологической экспертизы, необходимый для ее эффективного осуществления – технологический. Ибо основной и главной задачей этого блока, согласно данному указанию, выступает поиск и обоснование таких способов и средств воздействия на возникающие в обществе конфликтные ситуации  и социальные напряжения, которые как раз предотвращали бы или нейтрализовывали опасность их перевода в форму жесткой конфронтации, чреватой ее осуществления террористическими методами.

Одним из наиболее важных среди таких способов представляется всемерная демократизация различных сторон, сфер и уровней общественной жизнедеятельности. Ибо, как показывает исторический опыт, именно демократия, по мере своего развития, создает все более действенные механизмы согласования интересов различных общественных групп вместо их противопоставления и «продавливания» одних вопреки другим посредством «силовых» мер, как это принято при других социально-политических режимах. И этим она не только смягчает жестокость, по природе присущую террористическим актам, но и все более выбивает у них из-под ног идейную и социальную почву. Кто станет предъявлять и реализовывать свой интерес таким опасным и антигуманным способом, если он может быть учтен и обеспечен значительно более легко и просто путем нормальных переговоров с оппонентами и определения совместных и взаимовыгодных для всех мер?

И если теракты все-таки происходят даже в наиболее демократически развитых странах, как мы это сегодня видим на примере США или ряда стран Западной Европы, то этим обнаруживается как раз «недоработка» демократии в деле выявления и согласования каких-то важных групповых и общественных интересов и вытекающая из нее необходимость дальнейшего совершенствования демократических начал, а вовсе не их свертывания и тем более отрицания.

Кстати сказать, современная конфликтология, в том числе и та ее составная часть, которая связана  с анализом конфликтологических факторов терроризма, возникли в качестве эффективных средств совершенствования именно демократических начал общества, различных его сфер и сторон. Поскольку их основная задача состоит в том, чтобы обосновать и предложить для реализации такие способы и меры урегулирования социальных конфликтов, которые переводили бы поведение их участников из формы конфронтации, ориентированной главным образом на применение насилия по отношению друг к другу, принуждение оппонента действовать во что бы то ни стало «как надо», по выгодному противостоящему ему субъекту сценарию, в правовую форму, ориентированную на поиск возможного компромисса или даже консенсуса с оппонентом, то есть частичного или полного взаимопонимания с ним, позволяющего наладить взаимовыгодное сотрудничество.

Причем в развитых демократических странах власть и политика считаются сильными и легитимными лишь в той мере, в какой они способны стать привлекательными для основной массы граждан, получить с их стороны одобрение. Ясно, что среди таких граждан, не обойденных вниманием государства и удовлетворенных его политикой, террористы не могут иметь ни почвы, ни поддержки.

Еще слабее эта почва и сильнее отпор терроризму там, где население не только удовлетворено деятельностью государства, но и само активно, самодеятельно, самоорганизовано, контролирует и решает собственные проблемы так, как считает нужным. В такой социальной среде терроризм лишен внутренних условий для возникновения, а если он появляется извне, то встречает дружное и эффективное сопротивление.

 *А. М. Юнусов, Е. И. Степанов. Терроризм: конфликтологические проблемы изучения и преодоления. Сборник подготовительных материалов коллективной монографии Центра конфликтологии Института социологии РАН. 2006 . – 108 с. Приложения -24 с.

 

2.2. ПРОБЛЕМЫ ГЛОБАЛИЗМА ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ СОХРАНЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ В МИРЕ И БОРЬБЫ С СОВРЕМЕННЫМ ТЕРРОРИЗМОМ

 

     Для раскрытия основного замысла темы, представляется методологически целесообразным рассмотрение таких понятий как глобализация, безопасность, терроризм с точки зрения их диалектической взаимообусловленности и взаимо­влияния.

      Начнем анализ с понятия "глобализация". С самого начала следует подчерк­нуть, что данная дефиниция по-разному понимается и оценивается со стороны ученых и политиков. Об этом красноречиво свидетельствует наличие большого количества публикуемой литературы, проводимые конференции и "круглые сто­лы", а также различного рода дискуссии в средствах массовой информации, и особенно на телевидении. При этом у большинства специалистов, принимающих участие в подобных обсуждениях, имеются диаметрально противоположные точки зрения на сущность, происхождение, развитие и современное протекание глабализации.

 В связи с этим поставим вопрос таким образом: что следует понимать под глобализацией и является ли она объективным, закономерным, прогрессивным яв­лением современности? представляет ли глобализация собой новый феномен для человечества? Здесь сразу же необходимо заметить, что если мы будем ис­ходить из логики поставленных вопросов, то глобализацию надо понимать не как стихийное явление, а как объективный, закономерный исторический про­цесс, который имеет солидный возраст и не такое уж и новое явление, как его хотят представить.

Если придерживаться научной позиции, то глобализация – это объективный процесс концентрации и централизации общественного производства в совре­менных условиях, с учетом достижений технического прогресса, особенно в сфере информатизации и коммуникаций. Однако нельзя забывать, что сегодня речь идет не вообще о глобальных процессах в развитии человечества, а о спе­цифическом нынешнем этапе – попытке создания Нового мирового порядка.

Устанавливающийся миропорядок очень хрупок, противоречив, неустойчив и нестабилен. Поэтому, когда речь заходите о глобализации, важно знать: в чьих интересах она осуществляется? Если в интересах абсолютного большинства на­селения мира – это благо, а если в интересах алчного обогащения все более узкого круга людей, так называемого "Золотого миллиарда", то это беда, катастрофа.

Почему? Достоверный, полный, глубокий, объективный и беспристрастный ответ на поставленный вопрос содержится в книге военного политолога Джона Колемана "Комитет 300. Тайны Мирового Правительства". Автор в своей работе приводит анализ 20 позиций глобалистов, которые направлены на разрушение вековых материальных и духовных ценностей народов мира в угоду эгоисти­ческим интересам и потребностям небольшого числа людей, проживающих в развитых странах Запада. Фрагментарно остановимся на отдельных из них. Так, согласно, задуманному плану глобалистов мир должен развиваться по следую­щему сценарию:

в материальной сфере – без дальнейшего промышленного развития и производства электроэнергии и использования ядерной энергии в мирных целях, в так называемом "постиндустриальном обществе с нулевым ростом";

в духовно-идеологической сфере – с полным разрушением национального самосознания и национального достоинства, распространением идей "религиоз­ного освобождения" по всему миру с целью подрыва существующих религий и особенно христианства, полной легализацией наркотиков и порнографии;

в образовательной и научной сфере – с установлением контроля над образова­нием в странах своего интереса с целью полного и окончательного его разруше­ния, прекращением всех научно-исследовательских работ;

в политической сфере – с сокращением населения больших городов по сценарию, отработанному режимом Пол Пота в Камбодже, созданием всеобщего кризиса в мировой экономике и порождением всеобщего политического хаоса, формированием всемирного террористического аппарата, созданием системы террора и ведением переговоров с террористами везде, где имеет место терро­ристическая деятельность.

В контексте сказанного и в продолжение анализа вопросов глобализации и ее связи с проблемами безопасности видно, что при наличии описанных тен­денций в мире, говорить об отсутствии опасности и угроз как отдельно взятому человеку, так и обществу и государству не приходится.

В современных условиях – становится весьма актуальным сохранение всеобщей устойчивости и гармонии в мировом сообществе, укрепление суверенитета независимых государств, их безопасности и стабильности, а также решение раз­личного рода региональных проблем. Безопасность, на наш взгляд, должна рас­сматриваться в трехедином измерении и как непрерывное состояние, не имею­щее национальных границ.

Обеспечение безопасности является ключевой проблемой в осуществлении не только внутренней и внешней политики, но и в целом в определении полно­масштабной стратегии по реформированию российского многонационального общества. Нам представляется, что на сегодняшний день важной является работа по оценке потенциальных и реальных угроз безопасности, стабильности и устой­чивости развития России. В этих целях необходимо вести постоянные систем­ные исследования проблем обеспечения безопасности Российской Федерации по таким основным направлениям: военной; экономической, финансовой, со­циальной; продовольственной; информационной; экологической; духовной и т.д.

Иными словами, нужен комплексный подход к проблеме безопасности, дающий возможность под последней понимать состояние, при котором в госу­дарстве будут защищены его национальные интересы в широком объеме, вклю­чающие политические, экономические, социальные, военные, экологические аспекты, права и свободы граждан, а также предотвращение угрозы духовным и интеллектуальным ценностям российского социума.

       Мировое сообщество, по существу, имеет дело с феноменом глобализации такого социально опасного явления, как терроризм. Говоря о современном терроризме, необходимо подчеркнуть, что он превратился не только в серьезную проблему сегодняшнего дня, но и представляет более значительную угрозу в буду-щем.

  Авторы, профессионально занимающиеся проблемами терроризма, усматри­вают особую роль в решении задач профилактики терроризма представителей общественных наук: политологов, конфликтологов, социологов, психологов. Перед ними ставится задача детального исследования причин и условий, порож­дающих терроризм. Кроме того, нам представляется, что в обществе должны быть четко и однозначно определены основные пути борьбы с терроризмом.

  По нашему мнению, первый и главный путь в борьбе с терроризмом – это радикальное решение социальных проблем в обществе, повышения уровня и качества жизни людей, борьба с безработицей и нищетой.

Второй путь – усиление воспитания и образования людей в обществе (семья, школа, вузы, государственные и общественные учреждения, СМИ), повышение политической и правовой культуры. Воспитание должно осуществляться на идеях гуманизма, общечеловеческих ценностей, на традициях свободы, справедли­вости соблюдения законных прав человека независимо от национальности, расы, пола и т.д.

Третий и самый трудный путь – это установление справедливых международ­ных отношений, правильного понимания каждой страной, каждым государством своих национальных интересов. Национальные интересы каждого народа и каж­дого государства должны гармонично согласовываться с национальным интере­сом других народов и государств.

На что еще бы хотелось обратить внимание – так это на отсутствие четкого, конкретного и общепринятого правового толкования проблемы терроризма. Наступление терроризма в России требует безотлагательного нормативного регулирования и  борьбы с этим явлением. Применительно к правовому обес­печению необходимо принятие комплексного закона о борьбе с терроризмом, соответствующих указов Президента РФ, постановлений Правительства, прог­раммных документов, межведомственных и ведомственных нормативных актов. Следовательно, проблему противодействия терроризму в России следует рас­сматривать как важнейшую общегосударственную задачу. Следует также ужес­точить наказание за прямое и косвенное участие в террористических актах.

 Таким образом, в современных условиях успешное решение проблем безо­пасности как национальной, региональной, так и глобальной, а также эффективной борьбы с терроризмом во многом зависят от эффективного контроля над современными процессами глобализации.

Литература:

1.Джон Колеман. Комитет 300. Тайны Мирового Правительства. "Витязь". М.: 2000.

2.А.И.Долгова. Терроризм, проблемы его правовой оценки и борьбы с ним // Международный терроризм в СНГ. М.: 2003.

3.А.И. Долгова. Глобализация терроризма и проблемы борьбы с ним // Международный терроризм: истоки и противодействие: Материалы международной научно-практической конференции 18-19 апреля 2001 года. Сб. статей – СПб: Секретариат Совета Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ, 2001.

4.Жозе Сарамагу. Почему я поддерживаю антиглобалистов // Россия в гло­бальной политике. Том I, № 1, Январь - Март. 2003.

З.Игорь Иванов. Международная безопасность в эпоху глобализации //Рос­сия в глобальной политике. Т. I, № 1. Январь - Март, 2003.

6. В.Е. Петрищев. Заметки о терроризме. М.: Эдиториал. УРСС. 2001.

7.Терроризм в современной России: состояние и тенденции ("круглый стол") //Социологические исследования. 2001, №5. – 3-11с.

* А.М.  Юнусов ПРОБЛЕМЫ ГЛОБАЛИЗМА ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ СОХРАНЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ В МИРЕ И БОРЬБЫ С СОВРЕМЕННЫМ ТЕРРОРИЗМОМ // Тезисы  докладов и выступлений               на II Международном конгрессе конфликтологов. СОВРЕМЕННАЯ КОНФЛИКТОЛОГИЯ: ПУТИ И СРЕДСТВА. 1 том.  Москва - Санкт-Петербург 30 сентября - 2 октября 2004 года. САКТ-ПЕТЕРБУРГ.  «НАУКА». 2004. С.