8.1 Фейербах

ЛюдвигАндреасФейербах(Feuerbach, 1804—1872) — выдающийсянемецкийфилософматериалист и атеист. Родился в г. Ландсгуте, в Баварии, в семье известного криминалиста Ансельма Фейербаха. После окончания гимназии поступил в 1823 г. в Гейдельбергскийуниверситет,гдевтечениегодаизучалтеологию.Однакопробудившийся у юноши интерес к философии приводит его в 1824 г. в стены Берлинского университета. Там он с увлечением слушает лекции Гегеля и становится его горячим последователем. По окончании Берлинского университета, 13 декабря 1828 г., в Эрлангенском университете состоялась публичная защита Фейербахом диссертации на тему О едином, всеобщем и бесконечном разуме , написанной в духе гегелевского объективного идеализма. После защиты Фейербах получает приглашение в Эрлангенский университет, где в течение трех лет,с1829 попо1832 г.,вкачествеприватдоцентачитаетлекциипологикеифилософии.

В 1830 г. в Нюрнберге анонимно выходит сочинение Фейербаха					Мысли о смерти и
бессмертии			(Gedanken iiber Tod und Unsterblichkeit ),	направленное против религиозной
веры в	загробную жизнь. Свою борьбу против религии Фейербах ведет здесь еще с позиций

идеализма. Вечен и бессмертен, согласно Фейербаху, лишь всеобщий человеческий разум, родовое сознание. Он решительно отвергает веру в бессмертие души, доказывает ее несостоятельность и вред. По распоряжению властей книга была конфискована, а сам Фейербах вынужден был покинуть университет в Эрлангене. Закрылись перед ним и двери других немецких университетов.

три тома Истории новой философии . Он рассматривает историко-философский процесс как совокупность этапов освобождения человеческого разума из-под влияния

Но Фейербах не прекратил своей научной деятельности. В 1833—1838 гг. он выпускает

религии и теологии. Здесь же намечается разрыв Фейербаха с гегелевской философской системой. Он преодолевает, в частности, недостатки историко-философской концепции Гегеля, игнорировавшего философов-материалистов. Фейербах, оставаясь в целом еще идеалистом, в противоположность своему учителю подчеркивает положительные стороны в воззрениях Бэкона, Гоббса, Спинозы, Гассенди, отмечает их большой вклад в

развитие философской мысли. В 1839 г.

появляется работа Фейербаха

К критике

философии Гегеля

( Zur Kiitik der Hegelschen Philosophic

), которая

знаменовала его

Фейербах

окончательный

переход на позиции материализма. В 1841 г. выходит главный труд

Фейербаха —

Сущность христианства

(

Das Wesen

des

Christentums ). Затем

Reform

создает ряд произведений, написанных в духе воинствующего материализма и

атеизма: Предварительные тезисы к реформе философии

(

Vorlaufige Thesen zur

der

Philosophie ,

1842),

будущего

Основные

положения

философии

( Grundsatze der

Philosophie der Zukunft

, 1843),

Сущность религии ( Das Wesen der

Religion

, 1845),

против дуализма тела и души,

плоти и духа

(

Wider den Duahsmus

von Leib und

Seele,

Fleisch

und Geist

,

1846),

Вопрос о бессмертии с точки зрения

, 1846).

антропологии

(

Die

Unsterbhchkeitifrage vom Standpunkt der Anthropologie

В 1837 г.,

после женитьбы, Фейербах поселился в небольшой франконской деревне

Брукберг, где прожил почти безвыездно 24 года. Лишь бурные события революции 1848 г. вызволили его на короткое время из деревенской глуши. Однако активного участия в политической жизни Фейербах не принял. Он ограничился чтением лекций о сущности религии перед небольшой аудиторией студентов, рабочих и ремесленников. Эти лекции читались им в Гейделъберге с 1 декабря 1848 г. по 2 марта 1849 г. В 1851 г. они были

опубликованы отдельным изданием.	Лекции о сущности религии	( Vorlesungen uber
das Wesen der Religion ).

Поражение революции 1848 г вновь вернуло Фейербаха в Брукберг. Уединенная жизнь вдеревне продолжалась до 1860 г. В этот период Фейербах пишет и выпускает в свет Теогонию (1857 г.),усиленнозанимаетсяестествознанием,ведетобширнуюпереписку

сдрузьями и единомышленниками. Осенью 1860 г. Фейербах покидает Брукберг и переселяется в Рехенберг, неподалеку от Нюрнберга. Причиной переезда явилась продажа

смолотка фарфоровой фабрики (одной из совладелиц ее была жена философа), которая

1 из 13

служила основным источником существования семьи Фейербаха. Последние годы жизни он провел в нужде и лишениях, но, несмотря на все невзгоды, продолжал научную и

литературную деятельность. В	1863—1866	гг. он	создает произведение						О
спиритуализме и материализме, в особенности в их отношении к свободе воли							(	Uber
Spintuahsmus und Matenalismus, besonders in Bezlehung auf die Willensfreiheit					) В	1867—1869
									).
гг была написана его главная работа по этике —		Эвдемонизм ( Der		budamonismus
		интерес к социальным и экономическим
В эти же годы Фейербах проявляет большой
проблемам. Он изучает Капитал	Маркса,	а в 1870 г. вступает в ряды социал-
Германии. Умер Фейербах 13 сентября 1872 г.
демократической партии

[КРИТИКА РЕЛИГИИ]

Периоды человечества отличаются один от другого лишь переменами в религии. Только тогда историческое движение затрагивает самое основное, когда оно захватывает человеческое сердце. Сердце не есть форма религии, в таком случае она должна была бы находиться также в сердце; сердце — сущность религии. Теперь спрашивается: что же, в нас произошла религиозная революция? Да, у нас больше нет сердца, нет больше религии. Христианство отвергается, отвергается даже теми, кто по видимости его еще сохраняет, но не хотят предать гласности, что христианство отвергается. [...]

Христианствобольшене удовлетворяет пи теоретика,ни человекапрактики;онобольше не удовлетворяет духа, не удовлетворяет оно больше и сердца, потому что наше сердце имеет совершенно иные интересы, чем вечное небесное блаженство. [...]

Христианство отвергнуто — отвергнуто в духе и сердце, в науке и жизни, в искусстве и индустрии, отвергнуто основательно, безнадежно, бесповоротно,потомучто люди усвоили истинное, человеческое, нечестивое; таким образом, у христианства оказывается отнятой всякая сила сопротивления. До сих пор отрицание было бессознательным, только теперь это отрицание осознается, его начинают желать, к нему начинают стремиться, тем более что христианство стало ставить препятствия политической свободе, этой насущной потребности современного человечества. Сознательное отрицание христианства открывает новую эпоху, вызывает необходимость новой, чистосердечной философии, философии по христианской, а резко антихристианской (I, стр. 108—109).

Неверие образованных людей в бессмертие, значит, отличается от мнимой веры в бессмертие еще не испорченных, простых народов только тем, что образованный человек знает, что образ умершего есть только образ, а неразвитый человек видит в нем существо; то есть разница заключается в том, что вообще отличает образованного или зрелого человека от необразованного или находящегося на детской стадии развития человека, а именно в том, что последний персонифицирует безличное, оживляет неживое, в то время как образованный человек различает между лицом и предметом, между живым и неживым

(I, стр. 280).

Потусторонний мир есть не что иное, как чувственный действительный мир, но мир в фантазии(I, стр.290). Нивчемнеразумностьипагубностьхристианстваневыступаетстоль ясно, как в том, что оно превратило бессмертие, которое, кстати, всегда оставалось даже для наиболее мечтательных мудрецов древности чем-то сомнительным, неопределенным,

внечто определенное, даже наиболее определенное, превращая, таким образом, мысль о будущей лучшей жизни в насущнейшую мысль человечества (I, стр. 297—298).

Религия есть сон человеческого духа; но и во сне мы находимся не на небе, а на земле —

вцарстве действительности; только мы видим действительные предметы не в реальном светенеобходимости,авчарующемпроизвольномблескевоображенияиприхоти.Ятолько открываю религии и спекулятивной философии или теологии глаза или, вернее, обращенный внутрь взгляд направляю на внешний мир, то есть превращаю предмет воображаемый в предмет действительный (II, стр. 23).

[...] Объект человека есть не что иное, как его же объективная сущность. Бог человека таков, каковы его мысли и намерения. Ценность бога не превышает ценности человека.

2 из 13

Сознание бога есть самосознание человека, познание бога — самопознание человека. О

человеке можно судить по богу и о боге — по человеку. Они тождественны. Божество

человека заключается в его духе и сердце, а дух, душа и сердце человека обнаруживаются

в его боге. Бог есть откровение внутренней сути человека, выражение его я ; религия есть торжественное раскрытие тайных сокровищ человека, признание его сокровенных помыслов, открытое исповедание его тайн любви (II, стр. 42).

Религия есть тождественное с сущностью человека воззрение на сущность мира и человека. Но не человек возвышается над своим воззрением, а оно возвышается над ним, одухотворяет и определяет его, господствует над ним (II, стр. 49).

Сущность и сознание религии исчерпывается тем, что заключается в сущности человека, его сознании и самосознании. У религии нет собственного, особого содержания

(II, стр. 52).

Чем больше человек отрицает чувственность, тем чувственнее становится его бог, в жертву которому приносится эта чувственность (II, стр. 56).

Человек — и в этом заключается тайна религии — объективирует свою сущность и делает себя предметом этой объективированной сущности, превратившейся в субъект, в личность, он относится к себе как к объекту, но как к объекту другого объекта, другого существа (II, стр. 60).

В религии человек раздваивается в самом себе: он противопоставляет себе бога как нечто противоположное ему. Бог есть не то, что человек, а человек не то, что бог. Бог — бесконечное, человек — конечное существо; бог совершенен, человек несовершенен; бог вечен, человек смертен; бог всемогущ, человек бессилен; бог свят, человек греховен. Бог и человек составляют крайности. [...] Разлад между богом и человеком, на котором основана религия, есть разлад человека с его собственной сущностью.

[...] Бог как противоположность человеку, как нечеловеческая, то есть не индивидуальночеловеческая,сущностьявляетсяобъективированнойсущностьюрассудка. Чистая, совершенная, безущербная божественная сущность есть самосознание рассудка,

сознание рассудком своего собственного совершенства. Рассудок не знает страданий сердца;емучуждыжелания,страсти,потребностии,следовательно,недостаткиислабости, свойственные сердцу. [...] Рассудок — достояние рода. Сердце является носителем частных, индивидуальных побуждений, рассудок— побуждений всеобщих. [...] Только посредством рассудка и в рассудке человек получает силу абстрагировать от самого себя, то есть от своей субъективной, личной сущности, возвышаться до всеобщих понятий и отношений, отличать объект от производимого им впечатления, рассматривать его по существу, помимо его отношения к человеку. [...]

Бог, как таковой, то есть как не-конечная, не-человеческая, не-материальная, нечувственная сущность, есть только объект мышления. [...] Бог, как таковой, то есть как существо, служащее лишь объектом разума, есть лишь объективированный разум. [...] Бог естьразум,выражающийиутверждающийсебявкачествевысшейсущности(II, стр.64— 67).

Бог, выражающий собой только сущность разума, не удовлетворяет религии и не есть бог в смысле религиозном. [...] Если человек хочет и должен найти удовлетворение в религии, то его религиозным объектом должно быть помимо сущности рассудка еще нечто другое, что и является истинным ядром религии. [...]

Бог как существо нравственно совершенное есть не что иное, как осуществленная идея, олицетворенныйзаконнравственности,обращеннаявабсолютнуюсущностьсобственная моральная сущность человека. [...] Человек сознает, что сердце, любовь есть высшая,

абсолютная сила и истина, и видит в боге не только закон, моральную сущность и сущность разума, но главным образом любящее, сердечное, даже субъективночеловеческое существо. [...]

Любовь есть сам бог, и вне любви нет бога. Любовь делает человека богом и бога — человеком. Любовь укрепляет слабое и ослабляет сильное, унижает высокое и возвышает

3 из 13

низкое, идеализирует материю и материализирует дух. Любовь есть подлинное единство бога и человека, духа и природы (II, стр. 77—79).

Если, таким образом, бог любит человека, значит, человек есть сердце божье, благо человека — его главный помысел. Следовательно, человек, будучи объектом бога, является в то же время своим собственным объектом в боге. Сущность бога есть

человеческая сущность, так как бог есть любовь, а существенное содержание этой любви есть человек. Любовь бога к человеку, составляющая основу и средоточие религии, есть любовь человека к самому себе, объективированная и созерцаемая как высшая сущность человека (II, стр. 90).

Человек, который не может отрешиться от реального представления о мире, от представления о том, что все имеет связь и естественную причину, что всякое желание достигается только, когда оно стало целью, при помощи соответствующих средств, — такой человек не молится; он только работает, он обращает осуществимые желания в цели реальной деятельности; а остальные желания, признаваемые им за субъективные, он или отрицает совершенно, или рассматривает только как субъективные, благочестивые желания. Одним словом, он обусловливает свои желания представлением необходимости и ограничивает свое существо миром, членом которого он себя считает. В молитве же, напротив, человек отрешается от мира и вместе с ним от всяких мыслей о посредниках, зависимости и печальной необходимости; свои желания, движения своего сердца он превращает в объекты независимого, всемогущего, абсолютного существа, то есть

утверждает их без всяких ограничений. Бог есть утверждение человеческого чувства,

молитва — безусловная уверенность человеческого сердца в абсолютном тождестве субъективного и объективного, уверенность, что сила сердца преобладает над силой природы, что потребность сердца есть абсолютная необходимость, судьба мира. Молитва изменяет естественный ход вещей, она побуждает бога совершать действия, противоречащие законам природы. Молитва есть отношение человеческого сердца к себе самому, к своей собственной сущности. В молитве человек забывает об ограниченности своих желаний, и в этом забвении заключается его блаженство (II, стр. 154—155).

Главная наша задача выполнена. Мы свели внемировую, сверхъестественную и сверхчеловеческую сущность бога к составным частям существа человеческого как к его основным элементам. В конце мы снова вернулись к началу. Человек есть начало, человек есть середина, человек есть конец религии (II, стр. 218—219).

Религия есть отношение человека к своей собственной сущности — в этом заключается

ееистинность и нравственная спасительная сила, — но не как к своей сущности, а как к

другому,отличномуотнегоидажепротивоположномуемусуществу;вэтомзаключается

ееложь, ее ограниченность, ее противоречие разуму и нравственности, в этом пагубный источник религиозного фанатизма, высший, метафизический принцип кровавых человеческих жертв — одним словом, в этом заключается первопричина всех ужасов, всех потрясающих сцен в трагедии истории религии (II, стр. 233).

Понятие бога есть высший принцип, центральный пункт христианской софистики. Бог есть человеческое существо, и в то же время он должен быть другим, сверхчеловеческим, существом. Бог есть всеобщее, чистое существо, идея безусловного существа, и в то же время он должен быть личным, индивидуальным существом. [...]

Характерной чертой религии является непосредственное, непроизвольное, бессознательное созерцание человеческой сущности в качестве другого существа. Но как только это объективно созерцаемое существо становится предметом рефлексии,

богословия, оно превращается в неисчерпаемый источник лжи, обмана, заблуждений, противоречий и софизмов (II, стр. 249—250).

Итак, личность бога есть средство, позволяющее человеку превращать определения и представления своего собственного существа в определения и представления другого существа, существа вне его. Личность бога есть не что иное, как отделенная,

объективированная личность человека (IT, стр. 263).

4 из 13

Сокровенная сущность религии есть тождество существа божьего и человеческого, а форма религии или очевидная, сознанная ее сущность есть различие между богом и человеком. Бог есть человеческая сущность, но сознаваемая как другое существо. Любовь обнаруживает сокровенную сущность религии, а вера составляет ее сознательную форму. Любовь отождествляет человека с богом, бога с человеком и, следовательно, человека с человеком; а вера отделяет бога от человека и, следовательно, человека от человека; ведь бог есть не что иное, как мистическое понятиерода человеческого, поэтомуотделение бога от человека есть отделение человека от человека, уничтожение их связи. Благодаря вере религия становится в противоречие с нравственностью, разумом и простым человеческим инстинктом правды; а благодаря любви она противится этому противоречию (II, стр. 284285).

Вера по существу партийна. Кто не за Христа, тот против Христа. Либо за меня, либо против меня. Вера знает только врагов или друзей; она не может быть беспристрастной; она имеет в виду только себя. Вера по существу нетерпима — по существу потому, что вера тесно связана с иллюзией, будто ее дело есть дело бога, ее честь есть честь бога (II,

стр. 293).

Мы доказали, что содержание и предмет религии совершенно человеческие, доказали, что теологическая тайна есть антропология, а тайна божественной сущности есть сущностьчеловеческая.Норелигиянесознаетчеловеческогохарактерасвоегосодержания; она даже противополагает себя началу человеческому, иди по крайней мере она не признает, что ее содержание человечно. Поэтому необходимый поворотный пункт истории, сводится к открытому признанию, что сознание бога есть не что иное, как сознание рода, что человек может и должен возвыситься над пределами своей индивидуальности или личности, но не над законами и существенными определениями своего рода, что человек может мыслить, желать, представлять, чувствовать, верить, хотеть и любить как абсолютное, божественное существо — только человеческое существо (II,

стр. 308).

Бесконечная или божественная сущность есть духовная сущность человека, которая, однако, обособляется от человека и представляется как самостоятельное существо. Бог есть дух, это значит по свидетельству истины: дух есть бог. Каков субъект, таков и объект, какова мысль, таков и познаваемый объект. Бог — как абстрактное, то есть отвлеченное, нечувственное существо — есть объект не чувств или чувственного воображения, а разума; следовательно, он есть только сущность разума, только разум, объективирующий себя как божественное существо (II, стр. 320).

Основу религии составляет чувство зависимости человека; в первоначальном смысле природа и есть предмет этого чувства зависимости, то, от чего человек зависит и чувствует себя зависимым. Природа есть первый, изначальный объект религии, как это вполне доказывается историей всех религий и народов (II, стр. 421).

Вера в бога есть либо вера в природу (объективную сущность) как человеческое

(субъективное) существо, либо вера в человеческое существо как сущность природы. Первая вера — религия природы, политеизм, вторая— духовно-человеческая религия, монотеизм (II, стр. 481).

Как я показал уже в Сущности христианства , бог, рассматриваемый в отношении своих моральных и духовных свойств, бог, стало быть, как моральное существо есть не что

иное, как обожествленное и нашедшее свое предметное выражение духовное существо человека, — теология, следовательно, есть в действительности, в ее последнем основании и конечном выводе лишь антропология; так, в Сущности религии я показал, что физический бог или бог, рассматриваемый только как причина природы, звезд, деревьев, камней, животных, людей — поскольку и они суть естественные физические существа,— не выражает ничего другого, чкак обожествленное, олицетворенное существо природы, так что тайна физико-теологии есть лишь физика или физиология, —физиология в данном случае не в том более узком смысле этого слова, который она сейчас имеет, но в его старом

5 из 13

универсальном смысле, означавшем вообще естествознание. Поэтому если я раньше выразил свое учение в формуле: теология есть антропология, то теперь для полноты я должен прибавить: и физиология. [...]

С моей точки зрения, существо, предшествующее человеку, существо, являющееся причиной или основой человека, которому он обязан своим происхождением и существованием,есть и называетсянебог— мистическое,неопределенное,многозначащее слово, а природа — слово и существо ясное, чувственное, недвусмысленное. Существо же, в котором природа делается личным, сознательным, разумным существом, есть и называется у меня — человек. Бессознательное существо природы есть, с моей точки зрения, существо вечное, не имеющее происхождения, первое существо, но первое по времени, а не по рангу, физически, но не морально первое существо; сознательное, человеческое существо есть второе по времени своего возникновения, но по рангу первое существо (II, стр. 514—515).

Конечно, вывод из моего учения тот, что бога нет, то есть нет абстрактного, нечувственного существа, отличного от природы и людей и вершащего судьбы мира и человечествапосвоемусобственномублагоусмотрению;ноэтоотрицаниеестьлишьвывод из познания существа бога, из познания, что это существо выражает не что иное, как, с одной стороны, существо природы, а с другой — существо человека.

[...] Основурелигии составляет чувствозависимости человека;впервоначальномсмысле природа и есть предмет этого чувства зависимости; природа есть, таким образом, первый объект религии (II, стр. 517—518).

[...] Человек должен вести свое происхождение не от неба, а от земли, не от бога, а от природы [...], должен начинать свою жизнь и свое мышление вместе с природой [...], природа не есть действие отличного от нее существа, но, как говорят философы, есть причина себя самой [...], не творение, не существо, сделанное или созданное из ничего, а существо самостоятельное, объяснимое лишь из себя и производимое лишь из себя (II, стр.

685).

Религия поэтомуесть не только дело воображения, фантазии, не только дело чувства, но также и дело желания, стремления человека и его потребности устранять неприятные чувства и создавать себе приятные, получать то, чего у него нет, но что ему хотелось бы иметь, а удалять то, что он имеет, но чего иметь он не хотел бы [...] — она есть выражепие так называемого стремления к счастью (II, стр. 712—713).

Религия возникает, следовательно, лишь во тьме невежества, нужды, беспомощности, некультурности, в условиях, при которых именно поэтому сила воображения господствует над всеми другими силами, при которых человек живет с самыми взвинченными представлениями, с самыми экзальтированными душевными настроениями; но она возникает в то же время и из потребности человека в свете, в образовании или по крайней мере в тех целях, которые преследует образование; она сама не что иное, как первичная, но еще грубая, вульгарная форма образованности человеческого существа; потому-то каждая эпоха, каждая важная глава в истории культуры человечества начинается с религии. Поэтому все, что делается впоследствии предметом человеческой самодеятельности, образования,былопервоначальнопредметомрелигии;всеискусства,всенаукиили,вернее, первые начатки, первые элементы их были сначала делом религии, ее представителей, жрецов, ибо, как только какое-либо искусство, какая-либо наука разовьются, усовершенствуются, они перестают быть религией. Так, философия, поэзия, наука о звездах, политика, правоведение, по крайней мере разрешение трудных случаев, доискивание, кто прав, кто виноват, так же как и врачебное искусство, были некогда религиозным делом (II, стр. 724—725).

Мы также живем еще среди этого отвратительного противоречия между религией и образованием; наши религиозные учения и обычаи находятся в величайшем антагонизме с нашей современной духовной и материальной точкой зрения. Устранить это безобразие и чрезвычайно пагубное противоречие — вот в чем заключается в настоящее время наша

6 из 13

задача. Устранение этого противоречия есть необходимое условие возрождения человечества, единственное условие, так сказать, нового человечества и нового времени. Без него все политические и социальные реформы тщетны и ничтожны. Новое время нуждается в новом воззрении, в новых взглядах на первые элементы и основы человеческого существования, нуждается — если мы хотим сохранить слово религия, — в

новой религии! [...]

Я гроша не дам за такую политическую свободу, которая оставляет человека рабом религии. Истинная свобода лишь там, где человек свободен также и от религиозных предрассудков; истинное образование лишь там, где человек возвысился над своими религиозными предрассудками и воображением (II, стр. 732—733).

[...] Вера в бога есть не что иное, как вера человека в самого себя, [...] он в своем боге ничего другого не почитает, ничего другого не любит как свое собственное существо, [...] именно поэтому является ныне нашей задачей превратить это бессознательное, извращенное, фантастическое почитание в почитание сознательное, честное и разумное (II,

стр. 775).

Откуда же законы морали, кричат верующие, если бога не существует? Глупцы! Законы, соответствующие человеческой природе, имеют своим источником лишь человека. Закон, который я не могу выполнить, который превышает мои силы, не есть закон для меня, не есть человеческий закон; но человеческий закон имеет поэтому и человеческое происхождение. [...]

Вместо религиозного содержания человек должен в настоящее время поставить себе поэтому другой идеал. Наш идеал не кастрированное, лишенное телесности, отвлеченное существо, наш идеал — это цельный, действительный, всесторонний, совершенный, образованный человек. К нашему идеалу должно относиться по только спасение души, не только духовное совершенство, но и совершенство телесное, телесное благополучие и здоровье (II, стр. 777—778).

[...] Атеизм отрицает существо, отвлеченное от человека, которое называется богом, чтобы на его место поставить в качестве истинного действительное существо человека. [...] Атеизм поэтому положителен, утвердителен; он возвращает природе и человечеству то значение, то достоинство, которое отнял уних теизм; он оживляет природуи человечество,

из которых теизм высосал лучшие силы.

[...] Отрицание того света имеет своим следствием утверждение этого; упразднение лучшей жизни па небесах заключает в себе требование: необходимодолжно стать лучше на земле; оно превращает лучшее будущее ил предмета праздной, бездейственной веры в предмет обязанности, в предмет человеческой самодеятельности.

[...] Мы должны на место любви к богу поставить любовь к человеку как единственную истинную религию, на место веры в бога — веру человека в самого себя, в свою собственную силу, веру в то, что судьба человечества зависит не от существа, вне его или над ним стоящего, а от него самого, что единственным дьяволом человека является человек грубый, суеверный, своекорыстный, злой, нотакже единственным богом человека является человек (II, стр. 807—810).

[КРИТИКА ИДЕАЛИЗМА]

Только та философия, которая свободна и имеет мужество усомниться в себе самой, только та философия, которая возникает из своей противоположности, есть единственно беспредпосылочная философия в отношении ксвоемуначалу. Новейшие же философии вес без исключения начинали с самих себя, а не со своей противоположности. Они предполагали философию, то есть свою философию, как нечто непосредственно истинное.

Идеалист и в природе усматривал жизнь и разум, но как свою собственную жизнь, как свои собственный разум; то, что он усматривал в природе, он сам же в нее вкладывал; поэтому то, что он доставлял природе, он вновь обратно присваивал себе: природа есть объективированное Я, есть дух. который созерцается как нечто вне себя созерцаемое.

7 из 13

Поэтому и идеализм был уже тождеством субъекта и объекта, духа и природы, но при этом так, что природа в этом единстве имела лишь смысл объекта, чего-то положенного духом. Чтобы дать природе тот смысл, который она позднее получила в натурфилософии, нужно было освободить ее для самостоятельного бытия из тех оков, в которые ее заключил идеалист, приковав к своемуЯ. Идеалист говорил природе: ты мое alter ego , мое другое Я,ноонподчеркивалтолькоЯ,такчтосмыслегоречибылтаков:ты— проявление,отблеск меня самого, не составляя для себя ничего особого. Натурфилософ говорил то же самое, но подчеркивалдругое:природа,разумеется,твоеЯ,нотвоедругое,поэтомуреальноедлясебя Я, от тебя отличное. Итак, первоначально и в натурфилософии тождество духа и природы было чисто идеалистическим. [...] Для натурфилософии существуем только природа, для идеализма — только дух. Для идеализма природа — простой объект, простая акциденция, а для натурфилософии — это субстанция, субъект-объект, то, что в пределах идеализма интеллект присваивает лишь себе (I, стр. 81—83).

Философия Гегеля — рациональная мистика; поэтому она есть нечто единственное в своем роде, поэтому она привлекает и вместе с тем отталкивает; она отталкивает мистически-спекулятивные души, для которых соединение мистического с рациональным представляет невыносимое противоречие, — ведь понятие их разочаровывает, разрушая мистическое обаяние темного представления; отталкивает она и рационально настроенные умы, которым претит соединение рациональною элемента с мистическим (I. СТР- 87—88).

Тайна теологии заключается в антропологии, тайна же спекулятивной философии — в

теологии, в спекулятивной теологии, тем отличающейся от обычной теологии, что она переносит в посюстороннее, то есть делает наличным, определяет и реализует

божественное существо, удаленное в потустороннее под влиянием страха и непонимания

(I, стр. 114).

Логика Гегеля — это теология, превращенная в логику в приемлемом для ума и современности виде. Божественная сущность теологии есть идеальная или абстрактная совокупность всех реальностей, иначе говоря, всяческой определенности, всего конечного;

таковажеилогика.Все,чтоестьназемле,мывновьнаходимвнебетеологии;такжеточно все, что есть в природе, налицо и в небесах божественной логики: качество, количество,

мера, сущность, химизм, механизм, организм.В теологии унас все имеется в двойном виде, то в абстрактном, то в конкретном. Точно так же и в философии Гегеля все удвоено; оно дается как предмет логики, а потом опять-таки как предмет философии природы и философии духа. [...]

Сущность теологии есть трансцендентная сущность человека, вынесенная за пределы человека; сущность гегелевской логики есть трансцендентное мышление, человеческое мышление, вынесенное за пределы человека. [...]

Путь, которым до сих пор шла спекулятивная философия от абстрактного к конкретному, от идеального к реальному, — извращенный путь. По этомупути мы никогда не придем к подлинной, объективной реальности, но всегда только к реализации своих собственных абстракций, именно поэтому мы таким путем никогда не достигнем действительной свободы духа; ведь человека делает свободным и освобождает от всех предрассудков только созерцание вещей и сущности в их объективной действительности.

Перрход от идеального к реальному происходит только в практической философии (I, стр.

121—122).

Кто не отказывается от философии Гегеля, тот не отказывается и от теологии.

Учение Гегеля, что природа, реальность положена идеей, есть лишь рациональное выражение теологического учения, что природа сотворена богом, что материальное существо создано нематериальным, то есть абстрактным, существом. [...]

Философия Гегеля есть последнее убежище, последняя рациональная опора теологии (I.

стр. 127—128).

Идеализм есть просто рациональный или рационализированный теизм. Однако кантовский идеализм— ато еще ограниченный идеализм, это идеализм на базе эмпиризма.

8 из 13

[...] Фихте — это теистический идеализм, Гегель — пантеистический идеализм. […] Завершением новейшей философии является философия Гегеля. Поэтому историческая необходимость и оправдание новой философии по преимуществу связаны с критикой Гегеля (I, стр. 160-162).

[...] Тайна диалектики Гегеля сводится к тому, что он в философии отрицает теологию и снова посредством теологии отрицает философию. Начало и конец образует теология; в середине пребывает философия как отрицание первого положения; отрицанием же отрицания является теология. [..] Философия Гегеля — последняя грандиозная попытка восстановить утраченное, погибшее христианство с помощью философии; попытка эта сводится к тому, что отрицание христианства, как вообще это делается в новое время,

отождествляется с самим христианством. […]

Современный философский спиритуализм, называющий себя идеализмом, делает материализму следующий, уничтожающий, по его мнению, упрек: материализм есть догматизм, т. е. он исходит из чувственного (siiinlichen) мира, как из бесспорной (ausgemacht), объективной истины, считает ее миром в себе (an sich), т. е. существующим без нас, тогда как на самом деле мир есть лишь продукт духа' [...] Материализм поэтому, согласноидеализму,имеет своимисходнымпунктомсовершенноизвращенноесозерцание, раз он выведенное и вторичное делает первым, исходит из объекта, вместо того чтобы исходить из субъекта, исходит из предмета, вместо того чтобы исходить из Я, которое, однако, есть единственное достоверное. Я согласен с идеализмом в том, что нужно исходить из субъекта, из Я, так как совершенно очевидно, что сущность мира, какой и как она для меня является, зависит только от моей собственной сущности, от моей собственной способностипознанияимоихсобственныхсвойстввообще.Следовательно,мир,поскольку и как он является предметом для меня, есть мое объективированное Я, без вреда для своей самостоятельности. Но я утверждаю, что то Я, из которого исходит идеалист и которое отрицает существование чувственных вещей, само не имеет существования и есть лишь мыслимое, а не действительное Я. Действительное Я — это только такое Я, которому противостоит Ты и которое само является объектом для другого Я, представляет собой по отношению к нему Ты; но так как для идеалистического Я не существует объекта вообще, то не существует также и Ты (I, стр. 563—565).

[...] Так называемые спекулятивные философы — это те философы, которые не свои понятия сообразуют с вещами, а, наоборот, скорее вещи с понятиями (II, стр. 519).

Я ненавижу тот идеализм, который вырывает человека из природы; я не стыжусь моей зависимости от природы (II, стр. 530).

[ФИЛОСОФСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ]

Началом философии является не бог, не абсолют, не бытие в качестве предиката абсолюта или идеи, — началом философии является конечное, определенное, реальное (I,

стр. 120).

Философия есть познание того, что есть [...] Действительное отношение мышления к бытию таково: бытие — субъект, мышление —

предикат. Мышление исходит из бытия, а не бытие из мышления (I, стр. 128).

Новая философия есть отрицание как рационализма, так и мистицизма, как пантеизма, так и персонализма, как атеизма, так и теизма; она составляет единство всех этих противоположных истин, будучи абсолютно самостоятельной и чистой истиной (I, стр. 130).

Философия должна вновь связаться с естествознанием, а естествознание — с философией. Эта взаимпая потребность, эта связь, коренящаяся во внутренней необходимости, будет продолжительнее, счастливее и плодотворнее по сравнению с мезальянсом между философией и теологией, существовавшим до сих пор (Т, стр. 132).

Действительное в своей действительности или в качестве действительности есть действительное в виде чувственного объекта, есть чувственное. Истинность есть то же

9 из 13

самое, что действительность, чувственность. Только чувственное существо есть

истинное, действительное существо. Только благодаря чувствам предмет дается в истинном смысле, а не посредством мышления для самого себя. Объект, данный вместе с мышлением или с ним тождественный, есть только мысль. [...]

Таким образом, любовь есть подлинное онтологическое доказательство наличности предмета вне нашей головы; и нет другого доказательства бытия, кроме любви, ощущения вообще. Существует только то, наличие чего доставляет тебе радость, отсутствие чего доставляет тебе скорбь. Различие междуобъектом и субъектом, междубытием и небытием, есть радостное и в той же степени скорбное различие. [...]

Новая философия коренится в истинности любви, в истинности чувства. В любви, вообще в чувстве всякий человек признает истинность новой философии. Новая философия в отношении своих основ есть не что иное, как сущность чувства, возведенная до сознания; она только подтверждает в уме и при помощи ума то, что исповедуется сердцем каждого настоящего человека, она есть возведенное к уму сердце. Сердцу не нужны абстрактные, метафизические или теологические объекты, ему нужны подлинные,

чувственные объекты и существа. [...]

Иобъективно,и субъективнолюбовь служит критериембытия— критериемистинности

идействительности. Где нет любви, там нет и истины. Только тот представляет собой

нечто, кто что-то любит. Быть ничем и ничего не любить — то же самое. Чем больше бытия в человеке, тем больше он любит, и наоборот. [...]

Исходной позицией прежней философии являлось следующее положение: Я—

абстрактное, только мыслящее существо; тело не имеет отношения к моей сущности;

что касается новой философии, то она исходит из положения: Я — подлинное, чувственное существо; тело входит в мою сущность; тело в полноте своего состава и есть мое Я, составляет мою сущность (I, стр. 182—186).

Действительное в своей действительности и полноте — предмет новой философии — составляет также предмет только для действительного и цельного существа. Поэтому познавательным принципом, субъектом новой философии является не Я, не абсолютный, то есть абстрактный, дух, — словом, не разум, взятый в абстрактном смысле, но действительное и цельное человеческое существо. Реальностью, субъектом разума является только человек. Мыслит человек, а не Я, не разум. [...] Прежняя философия утверждала: только разумное есть истинное и действительное; новая философия между темговорит: толькочеловеческое есть истинноеидействительное;всамомделе,только человеческое может быть разумным; человек есть мера разума. [...]

Истинная диалектика не есть монолог одинокого мыслителя с самим собой, это диалог между Я и Ты. [...]

Величайшим и последним принципом философии является поэтому единство человека с человеком. Все существенные отношения, принципы различных наук — это только

различные виды и формы этого единства (I, стр. 198—204).

Моейпервоймысльюбылбог,второй— разум,третьейипоследней— человек.Субъект божества — разум, а субъект разума — человек. [...]

Как может человек возникнуть из природы, другими словами, как из материи может возникнуть дух? Прежде всего ответь мне на следующий вопрос: как может материя возникнутьиздуха?Еслитыненайдешьответанаэтот,вовсякомслучаеразумный,вопрос, то ты поймешь, что только противоположный вопрос приведет тебя к цели. [...]

В чем же состоит мой метод ? В том, чтобы посредством человека свести все сверхъестественное к природе, и посредством природы все сверхчеловеческое свести к человеку, но неизменно лишь опираясь на наглядные, исторические, эмпирические факты

ипримеры (I, стр. 265—267).

Яне имею ничего общего с теми философами, которые закрывают глаза, чтобы легче было думать. Я мыслю при помощи чувств, главным образом зрения, основываю свои суждения на материалах, познаваемых нами посредством внешних чувств, произвожу не

10 из 13