К. Леонтьев и евразийцы
Выполнила Якушева А. Группа 213 03.03.2020
Константин Леонтьев (1831—1891) был одной из рубежных фигур в развитии русской международной мысли XX в.
Считая себя учеником Данилевского, Леонтьев внес собственный оригинальный вклад в русскую международную теорию. Он подверг сокрушительной критике саму идею славянства, провозгласив идеалы византизма и близости русских туркам.
Полагая развитие человечества процессом циклическим, он выделял в нем стадии первоначальной простоты, цветущей сложности и вторичного смесительного упрощения. Последняя стадия представлялась ему не как вбирающая в себя достижения предыдущей стадии, а как упадок и разложение цивилизации.
Европа, считал Леонтьев, прошла стадию своего цветения в эпоху Ренессанса, вступив после его завершения в стадию упадка, а Россия со времени Петра I вступила в стадию цветущей сложности. Она могла развиваться в этом качестве и дальше, если бы, не подчинившись Европе, «устояла в своей отдельности». Подобно Данилевскому, Леонтьев увидел в Петре I не столько западника, сколько правителя, укрепившего государственные устои России и усилившего необходимое для цветущей сложности социальное расслоение.
«Отдельность» мыслитель связывал с окончательным отказом от славянской идентичности в пользу утверждения византизма, который он считал ясно сформулированным идеалом, хорошо укоренившимся на русской почве. В организационном отношении это был идеал православного царизма, сочетавшегося с сельской общиной и не «развращенного» идеями свободы личности и земного человеческого счастья.
Леонтьев считал идеал славянства размытым, неконкретным и неспособным претендовать на роль
объединяющей русских идеи. Все этническое, племенное, кровное он отвергал как недостойное внимания великих наций.
«Что такое племя без системы своих религиозных и государственных идей?.. И что такое чистая кровь?
Бесплодие духовное!».
Кроме того, славяне исторически продемонстрировали свою раздробленность. Подробно проанализировав этнографические и политические различия среди чехов, болгар, словаков, сербов, поляков и русских, мыслитель закрепил свою мысль о несостоятельности претензий славизма. Последний виделся ему в лучшем случае как недостаточный, тогда как византизм представлялся «единственным надежным якорем нашего не только русского, но и всеславянского охранения».
Леонтьев считал именно государство, скрепленное религиозной идеей и поощряющее социальное разнообразие, основополагающим для России. Этот идеал виделся ему спасительным как внутри страны, так и в международной
политике. Мыслитель не только заявил о пагубности воспроизводства европейских идей на российской почве, но и открыто сказал о близости русских туркам, а не славянам.
В прошлом консул в Константинополе Леонтьев развивал идеи близости двух народов, сравнивая общественные устройства России и Турции и
противопоставляя сильную власть конституции. Сильную власть он считал необходимой для успешного противостояния не только все более дряхлеющей Европе, но и дремлющему пока Китаю. Согласно Леонтьеву, выход заключался в «объединении китайской государственной организации с индийской религиозностью и подчинении им европейского социализма».
В последней четверти XIX в. Леонтьев одним из первых высказал мысль, что именно Китай станет могильщиком европейской цивилизации, а
возможно, и российской. В 1891 г. он написал, в частности, что «Россия может погибнуть только двояким путем, или с Востока от меча пробужденных китайцев, или путем добровольного слияния с общеевропейской республиканской федерацией». Сценарий китайской экспансии, считал мыслитель, может сбыться в ближайшие несколько столетий.
В поздних сочинениях Леонтьев развивал проект создания восточного союза со столицей в Константинополе, который объединил бы народы (в том числе и восточных славян) на основе самодержавия и единой православной веры.
Византизм Леонтьев противопоставляет европейской буржуазности и либерализму. Концептуально эта идея близка взглядом славянофилов.
Евразийство — философско-политическое направление, зародившееся в среде русской эмиграции 1920-1930х гг. Участники движения утверждали, что более важную роль в сложении политической культуры Евразии сыграла не Киевская Русь, а кочевая Империя Чингисхана. Также они считали, что евразийское пространство должно быть объединено в единое государственное образование, где ведущую роль играли бы не русские, а содружество славянских и «туранских» народов (финно-угорских, тюркских и т. д.).
Как организованное движение евразийство возникло к 1921 г. среди молодых интеллектуалов рус. эмиграции, выдвинувших программу преобразования всей системы культурных и мировоззренческих установок, результатом которого должно было стать духовное размежевание с Европой, призванное открыть для России и сопредельных стран, составляющих вместе Евразию, новый, свойственный только им путь духовного и общественно-политического развития.
В евразийстве прежде всего оживают и развиваются Леонтьевские построения об особом пути России
Истоки евразийства обычно возводят к славянофильской традиции (А. Хомяков, братья Аксаковы, К. Леонтьев, Н. Данилевский).
Однако евразийство имеет ряд существенных отличий от славянофильства. Евразийцы отрицали существование славянского культурно-исторического типа и считали, что культуры «туранских
народов» (финно-угры, тюрки), связанных с русскими общей исторической судьбой, ближе к русской культуре, чем культуры западных славян (чехов, поляков). Евразийцы отвергали также и панславистский политический проект, их идеалом было федеративное евразийское государство в границах СССР до 1939 года (единственное
отличие — евразийцы предлагали включить в состав СССР Монголию).
Кроме того, евразийцам была чужда славянофильская апология общины. Ещё в предисловии к первому сборнику «Исход к Востоку» евразийцы утверждали, что община — историческая, преходящая форма русской культуры, которую нужно преодолеть в ходе модернизации страны.
В области экономической евразийцы выступали за широкое использование энергии частной инициативы. При этом они были противниками чистого капитализма и призывали совмещать условно
частную (функциональную) собственность с государственной.
Геополитические прогнозы Леонтьева во многом опередили свое время.
Противопоставляя Россию европейскому (романо- германскому) миру, Леонтьев считал, что это противопоставление сохранится на длительную историческую перспективу. Евразийцы как принципиальные выразители «пореволюционного» сознания отталкивались от пересмотра застарелых предубеждений, штампов и стереотипов, созданных интеллигенцией относительно России и ее отношения к Востоку и Западу. Они не рассматривали Восток как чуждый субъект по отношению к России.
Оценка теорий Леонтьева не может ограничиваться критикой панславизма и евроизоляционизма. С точки зрения наметившегося в русской международной теории движения к отказу от европоцентристских представлений о мире и признанию социокультурного плюрализма его вклад важен и оригинален.
Вся критика — от Павла Милюкова до Владимира Соловьева,
— фактически, скользила по поверхности. В любом случае, следует отдать должное начатому движению к лучшему пониманию неевропейских цивилизаций.