Комментарии

Елена Александровна Останина

доцент ФГБОУ ВО «Челябинский государственный университет», кандидат юридических наук

Банкротство гаранта и обязанности принципала1

Комментарий к определениям Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 03.12.2018 № 305-ЭС18-11743 и от 20.03.2019 № 304-ЭС18-20504

В анализируемых делах выяснялось, должен ли принципал что-то платить банку (гаранту) за услугу по предоставлению гарантии, если до окончания срока гарантии отозвана лицензия гаранта и последний признан банкротом. Верховный Суд подчеркивает, что отзыв лицензии и банкротство банка (гаранта) не могут служить самостоятельным основанием освобождения от обязанности платить по договору о выдаче независимой гарантии; необходимо узнать, насколько меньше стоит гарантия после признания банка банкротом, и взыскать с принципала соответствующую уменьшенную сумму. Автор критикует это толкование и считает, что после признания банка банкротом гарантия утрачивает свою обеспечительную функцию, следовательно, гарант не исполняет договорной обязанности по предоставлению защиты. Обязанность принципала платить за гарантию является встречной по отношению к обязанности гаранта предоставить защиту, поэтому если гарант признан банкротом, необходимо признать за принципалом право отказаться от дальнейших платежей по договору о предоставлении гарантии.

Ключевые слова: независимая гарантия, банкротство, государственный и муниципальный контракт, договор о предоставлении независимой гарантии

1Выполнено в соответствии с грантовой программой Фонда поддержки молодых ученых ФГБОУ ВО «ЧелГУ».

4

Комментарии

Elena Ostanina

Associate Professor at Chelyabinsk State University, PhD in Law

Guarantor’s Bankruptcy and Principal’s Obligations

Case Comment on the Judgments of the Chamber for Commercial Disputes of the SC RF No. 305-ЭС18-11743, 3 December 2018, and No. 304-ЭС18-20504, 20 March 2019

In the analyzed cases, the problem was discussed — whether the principal should pay something to the bank (guarantor) for the service of providing a guaranty. The guarantor was declared bankrupt before the guaranty expired. The principal has ceased to pay under an agreement to provide a guaranty. The Supreme Court decided that it was illegal. The Supreme Court insists that the principal must pay under the contract even if the bank (guarantor) had become bankrupt. If the bank (guarantor) has been declared bankrupt, the courts should find out the new price of the guaranty, and the principal is to pay this reduced price. The author criticizes this interpretation and argues that after the declaration of insolvency of the guarantor, the guaranty loses its security qualities. Therefore, the guarantor does not fulfill the contractual obligation to provide protection. Principal has to pay for the guaranty only if the guarantor provides protection. Therefore, the author considers that the principal has the right to refuse further payment if the guarantor is declared bankrupt.

Keywords: independent guarantee, bankruptcy, state and municipal contract, contract to provide guaranty

Если вы хотите гарантии, купите тостер.

Из к/ф «Новичок» (Клинт Иствуд, 1990)

Два анализируемых определения решают судьбу обязательства о предоставлении независимой гарантии в ситуации банкротства гаранта. Сформулированная в них позиция вошла в п. 14 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии, утвержденный Президиумом ВС РФ 05.06.2019.

Предшествовавшая практика

Ранее в судебной практике имелось два противоположных подхода по вопросу о том, какие последствия для принципала влечет банкротство гаранта.

Первый состоял в том, что если у банка-гаранта отозвана лицензия и подано заявление о его банкротстве, то обязанность по выплате вознаграждения за гарантию прекращается невозможностью исполнения. Обоснование этой позиции предложено, в частности, в постановлениях Арбитражного суда Московского округа от 29.08.2018 № Ф05-12953/2018 по делу № А40-223820/17 и Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 04.09.2018 № Ф04-3323/2018 по делу № А4610682/2017. В этих актах сказано, что отзыв у банка лицензии влечет невозможность оказания финансовых услуг. Поскольку после отзыва лицензии финансовая услуга не могла быть оказана банком, то и оплате она не подлежала.

5

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2019

Второй подход заключался в том, что «закон не предусматривает такого основания прекращения обязательства по независимой гарантии, как отзыв лицензии»2. Так, Арбитражный суд Московского округа удовлетворил иск о взыскании задолженности с принципала (причем неоплаченный период касался времени, когда банк уже был объявлен банкротом), подчеркнув, что поскольку бенефициар от своих прав по независимой гарантии не отказывался, то спорная банковская гарантия продолжает действовать.

Два обсуждаемых определения направлены на устранение этих противоречий в судебной практике.

Обстоятельства дела

Обстоятельства споров довольно типичны. В каждом из них принципал обратился в банк за выдачей независимой гарантии, чтобы обеспечить государственный контракт. Банк заключил с принципалом договор о предоставлении независимой гарантии, в котором имелось условие о ежемесячной выплате вознаграждения банку за услугу по предоставлению гарантии.

После того как гарантия была выдана, а государственный контракт заключен и частично исполнен, у банка была отозвана лицензия, а затем банк был признан банкротом. Принципал после этого перестал вносить ежемесячные платежи за гарантию.

Агентство по страхованию вкладов, действуя в качестве арбитражного управляющего банков-банкротов, обратилось в суд с исками к принципалам, требуя выплатить долг по договору о предоставлении независимой гарантии.

Решения судов первых трех инстанций

Суды первой инстанции, апелляционной инстанции и суды округа по анализируемым делам отказали во взыскании вознаграждения по договору о предоставлении независимой гарантии за месяцы, следующие после отзыва у банка лицензии.

В первом деле (№ А40-75361/2017) суды указали, что «с момента отзыва у банка лицензии на осуществление банковской деятельности банк не мог исполнять свои обязательства по договорам о предоставлении банковских гарантий, то есть выплатить суммы, предусмотренные гарантиями, следовательно, не вправе получать вознаграждение за услуги, исполнение которых невозможно».

2См.: постановления АС Московского округа от 30.11.2017 № Ф05-17380/2017 по делу № А40205191/2016; Девятого ААС от 29.05.2017 № 09АП-17226/2017 по делу № А40-208375/2016, от 14.03.2017 № 09АП-7216/2017 по делу № А40-222090/2016.

6

Комментарии

Во втором деле (№ А46-10682/2017) суды отметили, что с момента отзыва лицензии банк утрачивает возможность выплаты гарантийного обязательства непосредственно при предъявлении к нему требования о платеже; в этом случае исполнение требования общества о выплате по банковской гарантии возможно только в порядке, предусмотренном Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве), а потому банковская гарантия, по сути, утрачивает свой статус обеспечительного платежа, выплачиваемого по первому требованию бенефициара.

Доводы Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ

	Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ (далее — Коллегия) акты
	нижестоящих судов отменила, направила дело на новое рассмотрение.
	Основные возражения Коллегии состояли в следующем:
а)	отзыв лицензии и признание банка банкротом не признаются законом в каче-
	стве основания прекращения обязательств банка перед кредиторами. Напротив,
	они не препятствуют бенефициару, не отказавшемуся от своих прав по гарантии
	(п. 1 ст. 378 ГК РФ), получить от банка исполнение в порядке и размере, уста-
	новленных Законом о банкротстве. С учетом этого ссылка судов на положения
	ст. 416 ГК РФ, допускающие прекращение обязательства невозможностью ис-
	полнения, если она вызвана наступившим после возникновения обязательства
	обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает, ошибочна;
б)	частичное удовлетворение требования бенефициара за счет имущества банка
	в процедуре банкротства и с нарушением сроков, предусмотренных ст. 375 ГК
	РФ, не означает, что банковская гарантия полностью утратила свое назначе-
	ние. Вместе с тем качество обеспечения исполнения обязательства принци-
	пала перестало отвечать требованиям, установленным § 6 главы 23 ГК РФ для
	гарантии;
в)	в рамках договора о выдаче банковской гарантии интерес принципала выража-
	ется в получении возможности заключить государственный контракт и сохра-
	нить договорные отношения с заказчиком. Необходимым условием достижения
	этой цели является предоставление заказчику обеспечения в виде банковской
	гарантии;
г)	установив, что, с одной стороны, при помощи гарантий принципал частично
	удовлетворил свой интерес (заключил государственные контракты и определен-
	ное время гарантии полноценно выполняли свою обеспечительную функцию),
	а, с другой стороны, с введением моратория, отзывом лицензии и признанием
	банка банкротом эффективность банковских гарантий снизилась, судам следо-
	вало дать оценку эквивалентности предоставленного банком исполнения и встреч-
	ного исполнения со стороны принципала.

7

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2019

Достоинства и недостатки решения, выбранного Коллегией

Представляется, что избранный судебной Коллегией подход исходит из того, что после отзыва лицензии у гаранта обеспечение (независимая гарантия) не утрачено, но существенного ухудшено. Так ли это?

1.Суть независимой гарантии как способа обеспечения государственного или муниципального контракта состоит в том, что гарант осуществляет выплату по требованию бенефициара при условии предъявления (в срок, установленный независимой гарантией) письменного требования об уплате и документов, предусмотренных независимой гарантией (ст. 368 ГК РФ). Бенефициар не заинтересован в том, чтобы гарант проверял детали исполнения или неисполнения.

Для охраны интереса гаранта к получению быстрого и эффективного исполнения требуется, чтобы принципал получал гарантию только в банке, соответствующем по своему имущественному положению и кредитному рейтингу требованиям ст. 45 Федерального закона от 05.04.2013 № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (далее — Закон № 44).

Запрещается включение в условия банковской гарантии требования о представлении заказчиком гаранту судебных актов, подтверждающих неисполнение принципалом обязательств, обеспечиваемых банковской гарантией (п. 4 ст. 45 Закона № 44). В некоторых случаях бенефициар получает право безакцептного списания суммы гарантии со счета гаранта.

Нормы Закона № 44 направлены на то, чтобы обеспечить бенефициару возможность быстрого и полного получения средств по независимой гарантии.

Возможность получить исполнение в полном объеме, быстро и эффективно в случае признания гаранта банкротом утрачивается. Статистика удовлетворения требований необеспеченных кредиторов при банкротстве показывает, что такие кредиторы в среднем удовлетворяют свои требования только на 5,2%3.

Кроме того, при удовлетворении требования бенефициара в процессе банкротства гаранта требование к гаранту никак не будет полноценно независимым. При повышенном стандарте доказывания, характерном для банкротства, вряд ли следует ожидать, что бенефициару можно будет ограничиться только предъявлением документов, соответствующих условиям независимой гарантии, и не придется доказывать фактическое неисполнение обеспеченного гарантией обязательства.

Поэтому, конечно, в случае банкротства гаранта ценность гарантии очень невысока, что признает в комментируемых определениях и Коллегия.

3См.: Статистический бюллетень ЕФРСБ. 31 декабря 2018 г. С. 13. URL: https://fedresurs.ru/news/4b24791f- d649-4640-b2be-99d95b9b6f86?attempt=3. Важно отметить, что эта цифра — общая в отношении требований первой, второй и третьей очереди. Следовательно, статистика удовлетворения требований кредиторов третьей очереди еще более печальная.

8

Комментарии

2. Типичным и распространенным условием государственного или муниципального контракта является условие о том, что в случае отзыва у гаранта лицензии или банкротства гаранта заказчик имеет право требовать замены обеспечения.

При неисполнении обязанности по замене обеспечения бенефициар вправе требовать замены гарантии на гарантию банка, не признанного банкротом.

Так, постановлением Арбитражного суда Уральского округа от 24.11.2015 № Ф098124/15 по делу № А07-8569/2015 был удовлетворен иск об обязании предоставить обеспечение исполнения государственного контракта на выполнение строитель- но-монтажных и пусконаладочных работ. Из обстоятельств дела следовало, что после отзыва лицензии у банка-гаранта подрядчик новое обеспечение не предоставил. Суд удовлетворил требование, поскольку банковская гарантия перестала обеспечивать исполнение обязательств подрядчика, что согласно условиям контракта является основанием для предоставления нового обеспечения.

Такой же вывод был сделан по многим другим сходным спорам, связанным с банкротством гаранта4.

Дел, где условие о замене обеспечения не было бы включено в государственный (муниципальный) контракт, в опубликованной судебной практике последних лет автор не обнаружил — это условие стало типичным.

Однако предположим, что в анализируемых делах имеется аномалия и такое условие отсутствует. Тогда отсутствие обеспечения можно считать существенным нарушением государственного (муниципального) контракта (ст. 450 ГК РФ). Такой вывод сделан в постановлении Арбитражного суда Дальневосточного округа от 15.09.2015 № Ф03-3636/2015 по делу № А51-28476/2014.

При обсуждении вопроса о том, как защищать себя бенефициару, если у гаранта отозвана лицензия, было высказано мнение о том, что бенефициар имеет право требовать замену обеспечения на основании ст. 309 и 310 ГК РФ5.

В отмененных судебных актах ничего не сказано о том, требовал ли бенефициар (государственный заказчик) от принципала (подрядчика) замены обеспечения, и это, наверное, не совсем правильно. Однако решающего значения данный вопрос не имеет — даже если государственный заказчик замены обеспечения не потребовал и не заявил о расторжении контракта, это всего лишь означает, что он согласился оставить обязательство необеспеченным.

4См.: постановления Девятого ААС от 07.06.2018 № 09АП-20377/2018 по делу № А40-239436/17, от 13.03.2018 № 09АП-1772/2018 по делу № А40-179715/17, от 27.06.2017 № 09АП-24355/2017 по делу № А40-234600/16; АС Московского округа от 19.10.2017 № Ф05-14798/2017 по делу № А40-239991/2016; АС Северо-Западного округа от 07.03.2017 № Ф07-13292/2016 по делу № А56-79966/2015. По всем этим делам иск государственного или муниципального заказчика об обязании предоставить другую независимую гарантию был удовлетворен.

5См.: протокол судебного заседания АС Московского округа от 24.11.2017 № 14 // СПС «КонсультантПлюс».

9

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2019

3.Нужно учесть, что сроки действия гарантии могут оказаться более длинными, чем сроки применяемых к банку процедур банкротства.

Так, в анализируемых делах гарантия обеспечивает договор подряда. Заказчик же зачастую о недостатках работы узнает лишь при принятии результата. К кому за- казчик-бенефициар будет предъявлять требование об уплате суммы, предусмотренной независимой гарантией, если к этому моменту процедура банкротства банка уже закончится?

4.Вопрос о том, есть ли обеспечение в случае, когда у гаранта отозвали лицензию, был также предметом обсуждения Судебной коллегии по административным делам ВС РФ. Спор возник в связи с применением п. 10 ст. 6 Федерального закона от 29.12.2006 № 244-ФЗ «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации». В нем организатору азартных игр предписано иметь для возмещения возможных убытков участникам азартных игр банковскую гарантию и установлены минимальная сумма и условия такой гарантии. По некоторым делам на момент административной проверки гарантия имелась и срок гарантии не истек, но у банка-гаранта после выдачи гарантии была отозвана лицензия, а сам он был признан банкротом. В этих делах сделан вывод о том, что предприниматель отвечает за отсутствие действующей гарантии, так как независимая гарантия после отзыва у банка лицензии не исполняет обеспечительной функции6.

Таким образом, Судебная коллегия по административным делам ВС РФ пока придерживается мнения о том, что при отзыве у банка лицензии и банкротстве банкагаранта обеспечение отсутствует.

5.В анализируемых определениях отмечается, что «интерес принципала выражается в получении возможности заключить государственный контракт и сохранить договорные отношения с заказчиком». Можно согласиться с тем, что интерес состоит не только в том, чтобы формально получить доступ к торгам, но и в том, чтобы заказчик был эффективно защищен на протяжении всего срока действия договора. Принципал платит за финансовую услугу, предоставляемую не столько самому принципалу, сколько третьему лицу (бенефициару).

Данный договор имеет сходство с кредитом, предоставленным третьему лицу, только предоставление кредита поставлено под условие, которым является надлежащее требование бенефициара. Пока условие не наступило, финансовая услуга состоит в готовности заплатить, в поддержании и необходимого запаса денег, и необходимого статуса.

У банка, признанного банкротом, очевидно, ни этих денег, ни этого статуса нет.

Поэтому в качестве вывода и предложения для дискуссии хотелось бы отметить следующее:

6См.: постановления ВС РФ от 17.07.2018 № 5-АД18-44, от 31.10.2018 № 11-АД18-19.

10

	Комментарии
а)	банкротство гаранта влечет не ухудшение условий обеспечения (независимой га-
	рантии), а полную утрату гарантией своей обеспечительной функции;
б)	признание гаранта банкротом — это обстоятельство, очевидно свидетельствующее7
	о том, что финансовая услуга из соглашения о предоставлении гарантии с этого
	момента предоставляться не будет. Поэтому принципал имеет право отказаться от
	соответствующей части встречного исполнения (ст. 328 ГК РФ).

References

Biryukova L.A. Bank Guarantees: Theory and Practice [Bankovskie garantii: teoriya i praktika]. Moscow, SPARK, 2004. 156 p.

Information about the author

Elena Ostanina — Associate Professor at Chelyabinsk State University, PhD in Law (e-mail: [e-mail]).

7О таком влиянии банкротства на гарантию см. также: Бирюкова Л.А. Банковские гарантии: теория и практика. М., 2004. С. 49–51.

11

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2019

Арутюн Вагеевич Саркисян

адвокат (Санкт-Петербург), консультант отдела общих проблем частного права Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте РФ, докторант (Гамбург), LLM, магистр юриспруденции (СПбГУ)

Обращение взыскания на единственное жилье при банкротстве: поиск баланса ценностей

Комментарий к определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 29.11.2018 № 305-ЭС18-15724

В статье рассматривается проблематика обращения взыскания на единственное жилье несостоятельного должника в рамках процедуры банкротства в призме дела Фрущака. Автор критикует позицию ВС РФ в части неполноты мотивов и обозначает ряд практических проблем: реализация судом контрольной функции в деле о банкротстве; особенности действия преюдиции в деле о банкротстве; цели инициирования процедуры банкротства гражданина — физического лица; пределы действия имущественного (исполнительского) иммунитета в деле о банкротстве. По мнению автора, de lege lata возможно использование механизма замещающего жилья при реализации единственного жилья.

Ключевые слова: несостоятельность (банкротство), арбитражный процесс, жилое помещение, имущественный иммунитет, злоупотребление правом

12

Комментарии

Arutiun Sarkisian

Advocate (Saint-Petersburg), Consultant of the Department of General Problems of Private Law of Alekseev Private Law Research Center under the President of the Russian Federation, PhD Candidate in Law (Hamburg), LLM, Master of Jurisprudence (Saint Petersburg State University)

Foreclosure on a Sole Residence in Bankruptcy: The Search for a Balance of Values

Case Comment on the Judgment of the Chamber for Commercial Disputes of the SC RF No. 305-ЭС18-15724, 29 November 2018

The article analyses the problem of foreclosing on the sole residence of an insolvent debtor as part of bankruptcy proceedings through the prism of the «Fruschak case». The main issue is how to strike the balance between interests of creditors and debtors. The author criticizes the position of the Supreme Court of the Russian Federation regarding the incompleteness of motives and indicates a number of practical problems: the control function of the court in a bankruptcy case; judicial estoppel in a bankruptcy case; the purpose of initiating the bankruptcy of citizens; and the limits of immunity in a bankruptcy case. According to the author, de lege lata it is possible to use the mechanism of replacement housing in the case of the sale of a sole residence.

Keywords: insolvency (bankruptcy), arbitrazh procedure, living quarters, property immunity, abuse of right

Введение

Проблема обращения взыскания на единственное жилье несостоятельного должника является довольно щекотливой, она имеет не только многополярное юридическое, но и яркое социально-экономическое и политическое звучание.

Дискуссия о принципиальной возможности обращения взыскания и его условиях ведется в юридической литературе не первый год1. Отправной точкой для рассуждения выступает категоричная формулировка абз. 2 ч. 1 ст. 446 ГПК РФ, устанавливающая безусловный имущественный (исполнительский) иммунитет в отношении жилого помещения (его части), которое является для гражданина-должника

и совместно проживающих с ним членов его семьи единственным пригодным

1 См.: Бондарь Н.С. В поиске баланса конституционных ценностей: еще раз об обращении взыскания на жилые помещения граждан-должников // Цивилист. 2012. № 4 С. 50–57; Гальперин М.Л. Обращение взыскания на единственное жилое помещение должника-гражданина: существует ли нормативное решение? // Закон. 2013 № 10. С. 111–124; Савельев Д.Б. Имущественный иммунитет на единственное жилое помещение гражданина: обеспечение баланса прав кредиторов и должника // Журнал российского права. 2014. № 11. С. 69–78; Глинка Г.Г., Шварц О.А. Исключения из конкурсной массы при банкротстве физического лица в России и США: сравнительно-правовое исследование // Предпринимательское право. Приложение «Право и Бизнес». 2015. № 4. С. 48–59; Гусаков С.Ю. Теоретические и практические вопросы обращения взыскания на единственное жилое помещение, принадлежащее гражданину-должнику // СПС «КонсультантПлюс»; Травина О.В. Принудительное исполнение судебных актов. Современные тенденции и подходы по гуманизации законодательства в отношении должников // Вестник арбитражной практики. 2016. № 6. С. 43–48.

13

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2019

для постоянного проживания помещением. При этом, как отметил Конституционный Суд, сосредоточение законодателя на формальном признаке «единственности» жилья без учета его объективных характеристик (параметров) и прав и законных интересов взыскателя не способствует эффективному разрешению конфликта конституционных ценностей между правом должника на жилище и правами взыскателя на судебную защиту (в том числе защиту частной собственности)2.

Замедление темпов экономического развития, которое повлекло снижение покупательной способности и рост закредитованности населения, в совокупности с неэффективностью исполнения судебных актов и бездействием федерального законодателя в части внесения изменений в ст. 446 ГПК РФ реанимировало соответствующую дискуссию уже на уровне Верховного Суда3.

За непродолжительный период ВС РФ принял ряд практикообразующих определений по этому вопросу, в том числе комментируемое — по делу Фрущака.

Обстоятельства дела

Между кредитором и должником заключен договор займа на сумму 250 000 долл. США со сроком возврата до 31.05.2009. После заключения договора займа должник приобрел квартиру по договору купли-продажи у третьего лица.

Должник своевременно сумму займа не возвратил, что явилось основанием для ее взыскания в судебном порядке. В рамках исполнительного производства установлено, что в собственности должника имеется пятикомнатная трехэтажная квартира площадью 198 кв. м, наложен запрет на осуществление в отношении нее регистрационных действий.

В связи с отменой судебного акта о взыскании вышестоящим судом производство по делу возобновлено. В период судебного разбирательства должник передал квартиру супруге по соглашению о разделе общего имущества, в последующем она была подарена дочери супруги, брак был расторгнут.

Соглашение о разделе имущества супругов и договор дарения спорной квартиры по иску кредитора были признаны недействительными как совершенные с целью сокрытия имущества от обращения взыскания, применены последствия недействительности. Судебное решение должником добровольно не исполнено.

В последующем в период исполнительного производства должником и аффилированными с ним лицами предпринимались следующие действия:

2См.: постановление КС РФ от 14.05.2012 № 11-П «По делу о проверке конституционности положения абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Ф.Х. Гумеровой и Ю.А. Шикунова».

3См.: Обращение взыскания на единственное жилье: в поиске баланса интересов: комментарии экспертов // Закон. 2018. № 12. С. 27–45.

14

Комментарии

–должник добровольно выписался из квартиры, в которой он постоянно проживал с момента заключения договора займа и от приватизации которой отказался

впользу дочери;

–по иску своей дочери должник в судебном порядке признан утратившим право пользования прежней квартирой;

–должник оспорил действия судебного пристава-исполнителя по обращению взыскания на квартиру, судами эти действия признаны законными, отказано в признании спорной квартиры единственным пригодным для проживания жильем, установлено, что действия должника в период обращения взыскания на спорную квартиру направлены на создание видимости наличия обстоятельств, препятствующих обращению взыскания на спорную квартиру, сокрытие имущества от обращения взыскания на него (спорная квартира стала единственным жильем только

врезультате действий должника);

–бывшая супруга должника обратилась с иском о разделе совместно нажитого имущества, просила признать 1/2 доли в праве собственности на квартиру; суды, отказывая в удовлетворении требований, указали, что ее действия нельзя признать добросовестными, поскольку они направлены на сокрытие имущества от обращения взыскания.

В последующем должник инициировал свою процедуру банкротства, зарегистрировался в спорной квартире и обратился с иском об исключении ее из конкурсной массы как единственного пригодного для проживания жилья.

Кредитор, будучи единственным реестровым конкурсным кредитором должника, возражал против удовлетворения ходатайства, указывая, что цель инициирования должником процедуры своего банкротства и подачи такого ходатайства идентична цели подачи заявлений об оспаривании действий судебного пристава-исполните- ля, о разделе совместно нажитого имущества, о признании должника утратившим права пользования квартирой и заключается в бронировании спорного имущества от обращения взыскания в нарушение прав и законных интересов кредиторов.

Судебные акты

Суд первой инстанции, с которым согласились суды апелляционной и кассационной инстанций, ходатайство должника удовлетворил, исключил из конкурсной массы спорную квартиру.

Суды распространили в отношении квартиры исполнительский иммунитет, посчитав ее единственным пригодным для проживания жильем должника (ст. 446 ГПК РФ, ст. 213.1, п. 1 и 2 ст. 213.25 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»; далее — Закон о банкротстве). Доводы конкурсного кредитора о злоупотреблении должником своими правами суды оставили без содержательной оценки.

15

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2019

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ отменила акты нижестоящих инстанций по процессуальным основаниям и направила дело на новое рассмотрение4, отметив, что, придя к выводам о наличии у спорной квартиры статуса единственного пригодного для проживания жилья, суды не учли выводы судов по ранее рассмотренным делам с участием должника (оспаривание действий судебного пристава-исполнителя по обращению взыскания на единственное жилье, спор о разделе совместно нажитого супругами имущества, спор об оспаривании соглашения о разделе имущества супругов и договор дарения спорной квартиры), а также доводы конкурсного кредитора, возражавшего против удовлетворения ходатайства, не привели соответствующих мотивов, не указали каких-либо новых обстоятельств, возникших после возбуждения дела о банкротстве должника, не опровергли доводы кредитора о том, что единственной целью подачи должником заявления о собственном банкротстве явилась попытка обойти вступившие в законную силу судебные акты и прекратить процедуру обращения взыскания на имущество должника, законность которой подтверждена в судебном порядке.

Комментарий к правовой позиции ВС РФ

После оглашения резолютивной части определения все юридическое сообщество с нетерпением дожидалось мотивов Верховного Суда. Многие пророчили делу практикообразующий характер. Вместе с тем мотивировочная часть комментируемого судебного акта, помимо подробного описания фабулы дела и констатации очевидного процессуального нарушения судов нижестоящих инстанций, связанного с игнорированием вступивших в законную силу судебных актов в отсутствие аргументации, не содержит никакого ratio decidendi, что нехарактерно для определений по банкротным спорам.

Тем не менее в деле имеется ряд значимых проблем, нуждающихся в комментарии

в связи с тем, что Верховный Суд раскрыл их в недостаточной степени.

1.Контрольная функция суда в деле о банкротстве. Арбитражный суд в деле о банкротстве наделен специальной контрольной функцией5, предполагающей, что, в отличие от обычного искового процесса, суд не просто реагирует на процессуальные действия участников процесса, а занимает активную позицию. При рассмотрении обособленных споров эта функция проявляется в первую очередь в отходе от принципов состязательности и относительной истины в пользу принципов следственности и абсолютной истины. В рамках комментируемого дела суды контрольную функцию не реализовали, не учли и не дали оценку ни причинам банкротства должника, ни обстоятельствам, предшествующим введению процедуры,

4Отметим, что определением АС г. Москвы от 12.04.2019 по делу № А40-67517/17-124-84Б в удовлетворении заявления Фрущака А.В. об исключении имущества из конкурсной массы отказано. Судебный акт по обособленному спору в законную силу не вступил, обжалован должником в апелляционном порядке.

5См.: определения ВС РФ от 09.10.2015 № 305-КГ15-5805, от 17.10.2017 № 310-ЭС17-8992, от 28.02.2018 № 308-ЭС17-12100, от 04.02.2019 № 305-ЭС18-13822.

16

Комментарии

втом числе действиям должника и аффилированных с ним лиц на стадии взыскания задолженности, исполнительного производства и в процедуре банкротства, ни возражениям независимого кредитора. Подобное выхолащивание контрольной функции суда привело к принятию неправильного судебного акта.

2.Особенности действия преюдиции в деле о банкротстве. Преюдиция ― явление сложное, и в рамках отдельного комментария невозможно раскрыть все ее аспекты

вделах о банкротстве. Отметим главное.

В комментируемом деле Верховный Суд указал не только на необходимость оценки вынесенных судебных актов с участием должника и кредитора, но и на важность анализа всей картины банкротного дела: судам следовало с учетом принципа свободной оценки доказательств осуществить углубленную проверку и рассмотреть обстоятельства, установленные вступившими в законную силу судебными актами с участием должника и кредитора через призму новых обстоятельств, возникших после возбуждения дела о банкротстве должника (в том числе предшествующего и последующего процессуального поведения сторон).

К сожалению, тезис ВС РФ не получил необходимого логического продолжения:

вделе о несостоятельности преюдиция ослабляется за счет расширения круга заинтересованных лиц (в разных спорах он может не совпадать и зачастую совпадать не будет за счет участия в деле уполномоченного органа и независимых конкурсных кредиторов) и возможности более глубокого анализа обстоятельств, что

вполной мере соответствует реализации принципа объективной истины. Вышеуказанное означает, что лица, не привлеченные к участию в деле, на которое заинтересованное лицо ссылается как на преюдициальное, вправе эффективно возражать против применения преюдиции. В такой ситуации с определенной долей условности можно констатировать, что соответствующий судебный акт превращается в ординарное доказательство и может быть использован лишь со ссылкой на необходимость соблюдения принципа правовой определенности.

3.Цели инициирования процедуры банкротства гражданина — физического лица. Обычной целью любой процедуры банкротства является максимальное удовлетворение требований кредиторов должника pro tanto. Банкротство граждан имеет ярко выраженный социальный окрас, нередко именуется потребительским6 и стремится, помимо удовлетворения требования кредиторов, оставить должнику возможность вновь стать полноценным членом социума, сохранив достаточно ресурсов (мягкая форма bonorum emptio, т.е. взыскание долгов в экзекуционном порядке без признания должника бесчестным, но с возможным временным ограничением прав) и личное достоинство. Вместе с тем суд в силу контрольной функции не должен допускать ни получения должником несправедливого преимущества в результате прощения долга, ни приобретения процедурой банкротства карательной функции. В то же время банкротство не может являться ни способом пересмотра собственных хозяйственных решений, ни способом компенсации недостатков процессуальной позиции в добанкротных спорах (в частности, не может служить искусственному восстановлению сроков давности, преодолению преюдиции за счет перетягивания отдельных споров в процедуру банкротства и проч.).

6См.: определение ВС РФ от 28.01.2019 № 301-ЭС18-13818.

17

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2019

В комментируемом деле должник инициировал спор с иной процессуальной формой (исключение имущества из конкурсной массы вместо спора об оспаривании действий судебного пристава-исполнителя об обращении взыскания на единственное жилье), но с тем же содержанием (отказ в распространении на жилье исполнительского иммунитета). Мы полагаем, что данные действия не согласуются с целями процедуры потребительского банкротства и подлежат квалификации в качестве злоупотребления правом. К сожалению, Верховный Суд данное обстоятельство содержательно не прокомментировал.

4.Пределы действия имущественного (исполнительского) иммунитета в деле о банкротстве. Представляется, что вопрос о пределах действия исполнительского иммунитета должен решаться сквозь призму перечисленных аспектов (контрольной функции суда в деле о банкротстве, особенностей углубленной проверки фактических обстоятельств в процедурах несостоятельности, а также целей инициирования процедуры банкротства неисправного должника). При этом регулирование должно быть универсальным как для исполнительного производства, так и для дела о банкротстве (ч. 1 ст. 446 ГПК РФ, п. 3 ст. 213.25 Закона о банкротстве, п. 3 постановления Пленума ВС РФ от 25.12.2018 № 48). Такой иммунитет не является безусловным, его применение должно быть связано не только с формальным критерием «единственности» жилья, но и с соблюдением определенных объективных условий.

Под действие иммунитета не должно подпадать жилое помещение или его часть, которое по своим характеристикам явно превышает разумные потребности граж- данина-должника и членов его семьи в сохранении жилищных условий, необходимых для нормального существования. Данная конституционная формула хотя и является на первый взгляд универсальной, подходящей для целей рассмотрения споров при банкротстве, однако нуждается в определенном дополнительном прояснении для целей применения в банкротстве.

Во-первых, процессуальный закон expressis verbis не связывает возможность удовлетворения разумных потребностей гражданина-должника с наличием жилого помещения именно на праве собственности. При оценке потребности в жилье необходимо учитывать наличие у должника права на приватизацию жилого помещения либо пользование жилым помещением на основании договора коммерческого найма или на ином основании. В комментируемом деле должник отказался от права на приватизацию квартиры в пользу дочери, хотя продолжал вплоть до введения процедуры банкротства проживать в ней. Как следует из общедоступных сведений, такой отказ от приватизации как сделка должника в установленном порядке не оспаривался (скорее всего, в связи с задавненностью притязания), что тем не менее не исключает постановку вопроса о принципиальной возможности оспаривания этого действия в порядке главы 3.1 Закона о банкротстве в качестве сделки должника.

Во-вторых, жилое помещение, которое может быть предметом обращения взыскания, должно явно превышать разумные потребности гражданина-должника и членов его семьи по своим объективным характеристикам (учитываются площадь помещения (общая и жилая), его конструктивные особенности, рыночная стоимость, ее сопоставление с размером задолженности перед кредиторами). В качестве базового ориентира можно использовать учетную норму предоставления площади жилого помещения, которая используется для признания гражданина нуждающимся

18

Комментарии

в улучшении жилой площади (ст. 50 ЖК РФ), или использовать этот норматив в формуле расчета (например, двукратный норматив учетной площади).

Вместе с тем вызывает критику занятый федеральным законодателем подход7, в соответствии с которым исполнительским иммунитетом не обладает именно роскошное жилье, а не просто жилье, которое явно превышает разумные потребности в жилище. По смыслу правовой позиции, сформулированной в постановлении КС РФ № 11-П, целью законодательного регулирования является установление минимального объема исключений из прав кредитора (взыскателя), реализация которых могла бы привести к умалению человеческого достоинства, поскольку поддержание этого принципа является основополагающим и для самого гражданского оборота. При этом законодательное регулирование не должно сводиться к объявлению войны дворцам и стремлению богатого должника сделать бедным, а должно обеспечить безусловное исполнение долгового обязательства при гарантировании должнику и проживающей с ним семье минимально необходимых условий проживания, в том числе жилищных.

В-третьих, приступать к реализации единственного жилья возможно только после завершения иных мероприятий по формированию и реализации конкурсной массы. В комментируемом деле так и произошло.

В-четвертых, нуждается в уточнении перечень членов семьи должника, проживающих с ним совместно, потребности в жилье которых должны учитываться при установлении минимальных гарантий обеспеченности жильем для целей обеспечения права на жилье данных лиц, с одной стороны, и исключения злоупотреблений правом при применении исполнительского иммунитета, с другой стороны.

В-пятых, необходимо оценивать поведение должника до введения процедуры, связанной с реализацией принадлежащего должнику имущества, с целью исключения с его стороны злоупотребления правами. В комментируемом деле цель должника забронировать единственное жилье от обращения взыскания является очевидной — как следствие, он не может воспользоваться исполнительским иммунитетом. Представляется, что исполнительский иммунитет также не должен распространяться на случаи, когда должник либо своими действиями создал ситуацию, в которой у него в собственности осталось единственное пригодное для проживания жилье (в частности, произвел отчуждение иного объекта недвижимости), либо умышленно использовал денежные средства кредитора для покупки жилья, которое по своим характеристикам объективно превышает параметры, разумно достаточные для удовлетворения потребности в жилище, либо приобрел такое жилище должником преимущественно за счет кредитора.

7Так, в п. 3 ст. 213.25-1 проекта Федерального закона «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» в части обращения взыскания на роскошное жилище при банкротстве гражданина» предлагается такое определение понятия жилья, на которое может быть обращено взыскание: жилище, которое по своим характеристикам (включая стоимость и площадь) явно превышает уровень, достаточный для обеспечения разумной потребности должника и проживающих с ним членов его семьи. При этом согласно абз. 3 п. 9 ст. 213.25-1 проекта, пока не доказано иное, не считается роскошным жилище, стоимость которого заведомо не превышает 30 млн руб. либо общая площадь которого, разделенная на общее число членов семьи должника (включая самого должника), проживающих в нем, не превышает 30 кв. м.

19

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 7/2019

Наконец, в-шестых, нуждается в конкретизации механизм обращения взыскания на единственное жилье, который возможно de lege lata использовать для удовлетворения требований кредиторов. В частности, вопреки распространенной на практике точке зрения, Законом о банкротстве не запрещена реализация единственного жилья и приобретение за счет поступивших денежных средств замещающего жилья в рамках процедуры реструктуризации задолженности8 (такой механизм должен быть предусмотрен в плане реструктуризации) либо в рамках утверждения судом положения о порядке, условиях и сроках продажи имущества должника в процедуре его реализации9. Выделение в натуре части жилого помещения в качестве универсального способа реализации замещающего жилья нами не рассматривается, поскольку оно связано с необходимостью учета ряда технических аспектов.

References

Bondar’ N.S. In Search of a Balance of Constitutional Values: Once Again on the Foreclosure of the Living Quarters of Debtor Citizens [V poiske balansa konstitutsionnykh tsennostei: esche raz ob obraschenii vzyskaniya na zhilye pomescheniya grazhdan-dolzhnikov]. Civilist [Tsivilist]. 2012. Nо. 4. P. 50–57.

Gal’perin M.L. Foreclosure of the Only Living Quarters of the Debtor Citizen: Is There a Regulatory Solution? [Obraschenie vzyskaniya na edinstvennoe zhiloe pomeschenie dolzhnika-grazhdanina: suschestvuet li normativnoe reshenie?]. Statute [Zakon]. 2013. No. 10. P. 111–124.

Glinka G.G., Shvarc O.A. Exceptions from the Bankrupt’s Estate in the Bankruptcy of an Individual in Russia and the United States: A Comparative Legal Study [Isklyucheniya iz konkursnoi massy pri bankrotstve fizicheskogo litsa v Rossii i SShA: sravnitel’no-pravovoe issledovanie]. Business Law [Predprinimatel’skoe pravo]. 2015. No. 4. P. 48–59.

Gusakov S.Yu. Theoretical and Practical Issues of Arrest of the Only Living Quarters of a Debtor Citizen [Teoreticheskie i prakticheskie voprosy obrashcheniya vzyskaniya na edinstvennoe zhiloe pomeshchenie, prinadlezhashchee grazhdaninu-dolzhniku]. Available at «ConsultantPlus».

Savel’ev D.B. Property Immunity of the Only Living Quarters: Ensuring a Balance between the Rights of Creditors and the Debtor [Imuschestvennyi immunitet na edinstvennoe zhiloe pomeschenie grazhdanina: obespechenie balansa prav kreditorov i dolzhnika]. Journal of Russian Law [Zhurnal rossiiskogo prava]. 2014. No. 11. P. 69–78.

Travina O.V. Compulsory Execution of Judicial Acts. Current Trends and Approaches to Humanize the Law against Debtors [Prinuditel’noye ispolneniye sudebnykh aktov. Sovremennyye tendentsii i podkhody po gumanizatsii zakonodatel’stva v otnoshenii dolzhnikov]. Bulletin of Arbitrazh Practice [Vestnik arbitrazhnoy praktiki]. 2016. No. 6. P. 43–48.

Information about the author

Arutiun Sarkisian — Advocate (Saint-Petersburg), Consultant of the Department of General Problems of Private Law of Alekseev Private Law Research Center under the President of the Russian Federation, PhD Candidate in Law (Hamburg), LLM, Master of Jurisprudence (Saint Petersburg State University) (e-mail: [e-mail]).

8Подобный подход поддерживается и в определении ВС РФ от 04.02.2019 № 305-ЭС18-13822.

9Хотя в судебной практике встречается и обратный подход, см.: постановление АС Северо-Западного округа от 08.11.2018 по делу № А56-71857/2015.

20