учебный год 2023 / Жуков. Философия права (текст распознан)

концепция, доказывающая их единство. Ими стали концепции естественного состояния и естественного права, договорного госу­ дарства, народного суверенитета и законности. Создавалась модель политико-правового устройства, призванная обслуживать интере­ сы новой буржуазной экономики. Данная модель была и остается своего рода фикцией, поскольку лишь отдаленно, очень искаженно отражает реальность. Вместе с тем либеральная идеология несла с собой и некоторую жизненную правду, что позволяет ей быть го­ сподствующей до настоящего времени.

Требование свободы и равенства в полной мере отражаю ин­ дивидуализм западноевропейской культуры. Да, феодализм - это почти 1000 лет европейской истории, где свобода и равенство пони­ мались исключительно в сословном духе. Вместе с тем буржуазные революции не состоялись бы, если бы западный европеец изначаль­ но не был индивидуалистом. Частная собственность в экономике, плюрализм в политике и идеологии, свобода совести в религии - все это следствие западноевропейского индивидуализма. В этом смысле показательна Англия, по устоявшемуся мнению - родина современной демократии, хранитель политического и юридического консерватизма. Уже в Великой Хартии вольностей видны мировоз­ зренческие установки, согласно которым свобода и равенство - при­ родные свойства человека, предполагающие и дополняющие друг друга. Борьба английской аристократии за свои права проходила

вусловиях сословного строя и имела сословные ограничения, но это не отменяло суть постановки вопроса о высокой ценности свободы и равенства. Политическая традиция Англии закладывалась в эпо­ ху средневековья, буржуазная революция ее только развила и ин­ ституционально закрепила применительно к новым историческим условиям. Консерватизм английской политической и юридической культуры состоит как раз в том, чтобы постоянно возвращаться к тем истокам, благодаря которым в Англии было построено классическое правовое государство. Поражает тот факт, что английская полити­ ческая и правовая системы, сохраняя глубокий архаизм и крайнюю сложность, демонстрируют удивительную жизнеспособность, гиб­ кость и умение приспосабливаться к меняющейся исторической об­ становке. При всем архаизме и сложности прецедентного права и су­ дебного устройства все политические эмигранты мира едут именно

вАнглию за справедливым правосудием и законностью. Если подхо­ дить формально, английский судья, рассматривая дело, отыскивает нужный прецедент, появившийся, возможно, в далеком прошлом, по существу же, здесь происходит возвращение к традиции, взращенной на почве индивидуализма, свободы и равенства.

Концепция естественного состояния, будучи умозрительной

фикцией, верно указала на свободу и равенство как природные

300

свойства индивидов, одинаково важных для него. Бесспорно, че­ ловек как природное и духовное существо всегда стремится к сво­ боде, но он также существо коллективное, он всегда принадлежит к какой-то социальной группе и вынужден считаться с ее требова­ ниями. Духовная и социальная свобода человека в определяющей мере формируется ценностными стандартами социальной среды, она востребована обществом и воспроизводится им. Человек, про­ являя свою свободу, не только реализует свою волю, он таким спо­ собом включается в механизм социальных связей, которые фикси­ руют и конституируют данную индивидуальную свободу. Чтобы свобода индивида стала фактом действительности, она должна най­ ти какое-то отражение в социальной среде. Иначе говоря, человек, живущий в коллективе, проявляет свою свободу среди индивидов, которые также имеют стремление проявлять свою свободу. В обще­ стве свобода лица встречается со свободой других лиц, свобода од­ ного упирается в свободу многих, что в конечном счете ведет к ее совместному признанию. В этом смысле быть свободным означает быть равным другим индивидам, и наоборот: признать индивида равным себе означает признать его свободу. Отрицание свободы со стороны индивида за членами социальной группы включает меха­ низм отрицания свободы за данным индивидом. Если лицо не го­ тово признавать свободу за другими лицами, его свобода также не будет признана. Такой механизм взаимного признания свободы ос­ нован на принципе равенства. Можно сказать и по-другому: прин­ цип равенства рождает механизм взаимного признания свободы каждого. Как видим, почти невозможно установить приоритет сво­ боды и равенства друг перед другом, они равны в своей значимости. Дж. Локк это формулирует так: равенство означает иметь «равное право на свою естественную свободу, которое имеет каждый чело­ век, не будучи обязан подчиняться воле или власти какого-либо другого человека»*. Не важно, что здесь свобода выступает в виде модуса равенства, что как бы снижает статус свободы и поднимает статус равенства. Это своего рода игра слов. Главное в том, что сво­ бода и равенство образуют собой нерасторжимое единство.

Единство свободы и равенства - одна из центральных идей кон­ цепций договорного государства и народного суверенитета. Кон­ цепция естественного состояния исходила из единства свободы и равенства в том смысле, что оба качества принадлежали индиви­ ду по природе и взаимно друг друга обусловливали. Вместе с тем сторонники этой доктрины признавали, что свобода и равенство, реализуясь в социальной среде, противостоят друг другу и рожда­

* ЛоккДж . Два трактата о правлении // Локк Дж. Соч.: В 3 т. М., 1988.

Т. 3. С. 292.

ют конфликты. Чтобы перевести взаимодействие свободы и равен­ ства на новый, бесконфликтный уровень, индивиды, как утвержда­ ли авторы договорной теории, заключают договор об образовании государства. Модель общественного договора четко формулирует Ж.-Ж. Руссо: «Найти такую форму ассоциации, которая защища­ ет и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации, и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде»*. В основу договора кладется единство интереса и воли, где «высший общий интерес» - свобода и равен­ ство, а цель «общей воли» - их достижение. Смысл договора ви­ делся в том, чтобы свободу и равенство сделать гарантированными, максимально их сохранив после перевода из естественного состоя­ ния. Равенство и свобода, таким образом, становятся императивами возникшего государства, которое принимает на себя обязательство их защищать и подчинять индивидов данному императиву. Народ­ ный суверенитет здесь выступает в виде некоей безличной силы. Он выражает, с одной стороны, объективный запрос общества на сво­ боду и равенство, с другой - поддерживает при помощи принуж­ дения режим свободы и равенства. Модель народного суверенитета не просто соединяет свободу и равенство, но сливает их в единое целое: «быть свободным - значит быть равным другим людям». В результате у Руссо свобода и равенство не столько гармонично сосуществуют, сколько свобода растворяется в равенстве. В целом

вклассической теории народного суверенитета доминирует равен­ ство, свобода существует в той мере, в какой не нарушает равенства. Неограниченная свобода, переведенная из естественного состояния

вгражданское, резко сужается ради установления равенства. Един­ ство свободы и равенства оказывается возможным только на усло­ виях утраты индивидами значительной части своей первобытной свободы. Общества на Западе так и устроены: свобода провозгла­ шается в качестве некоей первичной ценности (по большей части

ввиде фикции), а в основе практической жизни лежит общий инте­ рес и воля большинства. Такое устройство - единственно возмож­ ное не только для народов Запада, но и для любого общества. Раз­ ница лишь в том, что на Западе рамки свободы шире, чем в других регионах мира.

Из идеи договорного государства и народного суверенитета вытекает режим законности. Обычно под режимом законности по­ нимают совокупность, как минимум трех принципов: всеобщность (обязанность исполнять законы всеми субъектами права), единство

*Руссо Ж.-.Ж. Об общественном договоре // Руссо Ж.-Ж. Трактаты.

М„ 1969. С. 160.

302

(единообразное исполнение законов) и господство закона. Если под законностью понимать стремление государства добиваться ис­ полнения своих законов (приказов), то законность в той или иной мере существует практически везде. В условиях сословно-кастово­ го общества применительно к каждой социальной группе действуют свои нормы, при демократии одни и те же нормы права распростра­ няются на всех без исключений. Буржуазная демократия естествен­ ным образом рождает режим законности, поскольку это единствен­ ный способ защитить свободу и равенство. Свобода реализуется

вматериальном (фактическая деятельность по своему усмотрению)

иформальном (сфера, регламентируемая правом) смысле, равен­ ство - только в формальном. Режим законности, защищая свободу

иравенство, оказывается своего рода функцией договорного госу­ дарства и народного суверенитета. Поскольку режим законности выражает существо буржуазной демократии, он гарантирует в пер­ вую очередь равенство, во вторую - свободу. Закон, устанавливая пределы свободы и тем самым ее гарантируя, фактически подмина­ ет под себя свободу, делает ее производной от равенства. Единство свободы и равенства здесь налицо, но с заметным преобладанием равенства. Данное соотношение в полной мере соответствует запад­ ной индивидуалистической культуре, где свобода понимается как самоограничение. Идеологи либерализма с пафосом утверждают: «где нет закона - нет и свободы» (Локк, Б.Н. Чичерин). Звучит кра­ сиво и достаточно реалистично. Действительно, чтобы в обществе получить гарантированную свободу, ее следует ограничить и рас­ пространить на всех, только в этом случае пользование ею не при­ водит к конфликтам. Однако следует отдавать себе отчет, что это не столько подлинная свобода, сколько ее суррогат, подаваемый

вкрасивой упаковке. Особенно преуспел в этом Гегель, который ха­ рактеризовал прусский абсолютизм как торжество свободы. Идея свободы (права), пройдя все стадии саморазвития, находит свое за­ вершение, свою окончательную реализацию в государстве. Только

вгосударстве, утверждает Гегель, человек может обрести подлин­ ную свободу. Следуя данной логике, можно прийти к выводу: чем больше сила государства, чем плотнее его контроль над обществом

игражданами, тем больше будет свободы. Этот болезненный пара­ докс, глубоко укоренившийся в правосознании западных обществ, постепенно развивается в логику абсурда, где всевластие государ­ ства воспринимается как великое освобождение. Одно из следствий единства равенства и свободы, где второе подминается первым, - стремление к тоталитарной власти, ставшей стойкой тенденцией стран Запада в XX в. вплоть до настоящего времени.

303

5. Конфликт равенства и свободы

На первый взгляд конфликт равенства и свободы - не менее устойчивое и естественное соотношение, чем единство свободы

иравенства. Поскольку люди одновременно и равны, и неравны друг другу, поскольку свобода индивида требует как признания со стороны других лиц, так и выведения ее из-под действия требова­ ний со стороны коллектива, конфликт равенства и свободы неиз­ бежен. Последнее утверждение хотя и представляется верным, его следует существенно скорректировать: единство равенства и сво­ боды - это скорее временный, слабый, неустойчивый компромисс, требование норм культуры, разума, следствие «замиренной среды» (термин М.М. Ковалевского). Конфликт равенства и свободы - бо­ лее фундаментальное и всеобъемлющее явление, которое время от времени принимает вид единства свободы и равенства. В извест­ ном смысле можно сказать, что единство свободы и равенства - частный случай их всеобщего и бесконечного конфликта. Свобода есть проявление жизни и в этом качестве всегда естественным об­ разом рождает фактическое неравенство, жизнь как биологический феномен не предполагает равенства. Формальное равенство - это элемент тонкого слоя культуры, который постоянно прорывается под напором биологической энергии человеческих масс. Конфликт равенства и свободы предстает как следствие более глобального конфликта культуры и природы. Поскольку человек есть в первую очередь биологический организм и только во вторую - разумное

инравственное существо, природа в конечном счете всегда по­ беждает культуру. Стремление к равенству имеет и биологиче­ скую (природную) причину тоже, но животные механизмы, об­ условливающие стремление к неравенству, многократно сильнее. Буржуазные идеологи, создававшие модель демократического правового договорного государства, осознавали эту истину, ме­ тафорически отобразив ее в концепции естественного состояния («война всех против всех»). Их апелляция к разуму человека сле­ дует расценить как прогрессистскую, гуманистическую попытку развить в человеке разумное и нравственное начала, способные подавить деструктивные проявления человеческой животности. Обосновывая единство свободы и разума, они занимались не столько наукой, сколько созданием новой политической мифо­ логии, желаемое выдавали за действительность. Предложенная ими политико-правовая модель - в значительной мере умозри­ тельная фикция, ставшая неотъемлемой частью общественного правосознания народов Запада. На уровне политической пропа­ ганды говорится о единстве свободы и равенства, в жизни - гло­ бальный и нескончаемый их конфликт.

304

В условиях Запада конфликт свободы и равенства приобретает форму противостояния свободы (личной и политической) и демо­ кратии. Любой индивид всегда уникален, как нет двух одинаковых каплей дождя, так нет двух одинаковых людей. Люди равны как представители единого человеческого рода, но их природные и со­ циальные свойства неодинаковы. Осознавая данный факт, а также подчиняясь своим инстинктам, индивид стремится к получению максимально возможных благ (материальных и духовных), что практически означает реализацию его свободы. Признание свободы индивида со стороны социальной группы порождает гарантию реа­ лизации свободы, но резко сужает ее рамки. Человек не может этим довольствоваться, его стремление к самореализации требует расши­ рения рамок установленной свободы. Сама уникальность личности предполагает ее фактическое неравенство по отношению к другим индивидам, личность, желая сохранить и развить свою индивиду­ альность, стремится к неравенству. Чем больше свободы требует для себя личность в целях собственной реализации, тем в большей мере она требует неравенства. Всякое равенство ограничивает сво­ бодное развитие личности, вредит ее индивидуальности. Личность, требуя для себя свободного развития, вступает в борьбу с ограни­ чениями, исходящими от общества, а потому конфликт равенства и свободы неизбежен.

Демократия есть власть большинства над меньшинством и уж тем более над индивидом. Механизм демократии отражает законы жизни любого человеческого коллектива: во имя интересов боль­ шинства общество готово жертвовать интересами меньшинства

иотдельных лиц. В этом смысле демократия идет от самой жизни, от ее биологической, животной основы. Поскольку равенство зало­ жено в природе человека, а демократия обеспечивает в первую оче­ редь именно равенство, механизм демократии коренится в природе вещей. Как отмечал Н.А. Бердяев, западная демократия как явление культуры имела два основных источника - дворянско-аристокра­ тическое и буржуазное. Аристократия дала Европе представление о ценности личности, ее правах и свободах, буржуазия шла к власти под эгидой идеи равенства. Аристократии необходима личная сво­ бода, массы нуждаются в равенстве. Данное представление схема­ тично, но в известной мере отражает суть вещей. Индивидуализм

идемократия представляют собой единство, но до определенного предела, после которого они вступают в противоречие. Западный европеец ради безопасности и общего правопорядка готов к само­ ограничению и сужению рамок своей свободы, но равенство долж­ но иметь свой предел. Проблема в том, что граница между свободой

иравенством, свободой и демократией очень подвижна, о чем гово­ рит история Запада за последние 200 лет. В стремлении к равенству

305

бывает трудно остановиться, массы, требуя равенства, зачастую забывают о свободе, что оборачивается диктатурой и насилием. Великая французская революция, провозгласив в качестве глав­ ных целей свободу и равенство, фактически демонстрировала доминирование равенства в ущерб свободе. Здесь в полной мере проявил себя закон любой революции, любого восстания масс - выдвижение требования равенства. С внешней стороны восстание масс смотрится как борьба за свободу, содержанием данного про­ цесса всегда является стремление к равенству. Движение за ра­ венство принимается массами как борьба за свободу. Якобинская диктатура, осуществив широкомасштабный кровавый террор против своего народа, фактически реализовала идею народного суверенитета, доведя ее до своего логического конца. Революция началась с требования свободы и равенства, а закончилась попра­ нием свободы и установлением диктатуры, где принцип равен­ ства, достигнув своего логического предела, обернулся всеобщим бесправием. Либералы XIX в., потрясенные масштабами револю­ ционного насилия, поняли опасность демократии и сделали не­ обходимые выводы: идея власти большинства была дополнена требованием защиты прав меньшинства, требование равенства было дополнено идеей защиты свободы. Очевидно, что свобода масс автоматически не ведет к расширению свободы личности, а установление демократии не всегда заканчивается расширением индивидуальной свободы.

Другой исторический пример - установление фашистских дик­ татур XX в. Буржуазные революции были временем перехода за­ падных обществ от феодализма к капитализму. Теория буржуаз­ ной демократии только становилась, она формировалась в горниле гражданских войн. Опыт демократического устройства был еще невелик, чтобы предостеречь страну от насилия. Итальянский фа­ шизм и национал-социализм возникают в первой трети XX в., когда демократия уже стала реальностью, прочным достоянием западно­ европейской политической культуры. Тем не менее и итальянцы, и немцы, и другие европейские народы перешли ту черту, где за­ канчивается свобода, а воля большинства, демократия перерастает в диктатуру. Болезненный парадокс состоит в том, что для огромных масс населения это был сознательный выбор. По меткому выраже­ нию Э. Фромма, фашистские диктатуры демонстрировали «бегство от свободы» европейских народов, их усталость от бремени, которое накладывает свобода. Как верно заметил Н.А. Бердяев, буржуазная демократия - естественная основа фашистских диктатур, посколь­ ку она нивелирует свободу и создает условия для трансформации идеи равенства в политическое бесправие. Казалось бы, нет ничего страшного в том, что «Общественный договор» Руссо растворяет

306

свободу в равенстве, в теории это выглядело вполне безопасно. Но практическая политика много строже наказывает за ошибки: недо­ пустимый перекос баланса свободы и равенства в пользу последнего оборачивается деспотизмом и большой кровью.

Одна из фундаментальных причин постоянного воспроизвод­ ства конфликта равенства и свободы - экономика. Отношения, свя­ занные с производством, обменом, распределением и потреблением материальных благ - самые острые, поскольку речь идет о факторе, прямо влияющем на физическое выживание людей. Политика, иде­ ология, религия - сферы, которые только при определенных усло­ виях становятся патогенными и ведут к социальным конфликтам. Человек может поменять политические убеждения, перейти в дру­ гую веру, смириться с социальным гнетом, но отказаться от матери­ альных благ, от которых зависит его физическое существование, он не может. Нации и народы в целом готовы при тех или иных усло­ виях смириться со сменой власти, идеологии, религии, культурных форм, но утрата средств к существованию, грозящих физической смертью, приемлемой быть не может. Одна только угроза лишения материальных средств заставляет людей браться за оружие. Как верно указывает марксизм, надстроечные отношения в форме по­ литики, права, религии, искусства есть только отражение матери­ альной жизни людей. За враждой между нациями, государствами, классами, отдельными социальными группами стоит в конечном счете конфликт материальных интересов, приобретающий форму конфликта политического, религиозного или национально-куль­ турного.

Неравенство между людьми, находящимися внутри какойлибо социальной группы, проявляется как неравенство властное (политическое) или материальное. При переходе человечества от первобытной общины к классовому обществу социальная диффе­ ренциация идет по этим двум линиям: властная иерархия и соб­ ственность. Собственность - в природе вещей. На протяжении всей человеческой истории институт собственности эволюционировал от общей к частной, но картина везде была одинакова: человек нуж­ дался в собственности и делал все, чтобы ее присвоить и нарастить. Иначе и быть не могло, эгоистическая природа человека предлагает ему здесь только один вариант поведения. Общество, понимая эту особенность человеческого поведения, регулирует статус собствен­ ности, но это не отменяет и не может отменить самого стремления индивидов присваивать и наращивать собственность, как нельзя от­ менить эгоистическую природу человека. Буржуазная демократия, установив формальное равенство и провозгласив материальное не­ равенство, стояла на твердой почве понимания эгоистической при­ роды человека. Было понятно, что сделать людей равными перед за­

307

коном много проще, чем наделить их всех богатством. Установить режим законности и в этом отношении уравнять людей - задача вполне выполнимая, тогда как равенство в сфере материальных благ - цель практически не достижимая. Равенство перед законом в целом осуществимо, поскольку это относится к сфере сознания, нравственности и духовной культуры. Материальное равенство в принципе невозможно, так как оно связано с удовлетворени­ ем физических потребностей человека, иррациональных по своей природе и не знающих границ. Индивиду много проще признать политические, правовые, религиозные, ценностные, культурные установки общества, чем согласиться утратить свою собственность. Человек готов к равенству в сфере духовной культуры (равенство перед законом - элемент данной сферы), но он никогда не смирит­ ся с уравнением в собственности. Здесь наблюдается вечный кон­ фликт природы и культуры. Равенство перед законом - требование культуры, которое выработали народы Запада, материальное нера­ венство - голос природы, инстинктов, которые невозможно сдержи­ вать без угрозы социальных конфликтов. Материальное неравен­ ство - это и есть проявление первобытной, природной свободы человека. Стремление к материальному неравенству - первобыт­ ный человеческий инстинкт, рвущий тонкую пленку культуры и цивилизации. Идеологи либерализма за последние 200-300 лет многократно пытались представить стремление к материальному неравенству в виде респектабельного учения («частная собствен­ ность более эффективна», «частная собственность служит всему обществу», «капиталист - такой же труженик» и т.п.), но от этого данное стремление не перестало быть первобытным инстинктом человека. Буржуазная демократия, в целом капиталистическое общество, не отказываясь от принципа материального неравен­ ства, защищая его с помощью закона и экономически стимулируя, демонстрирует свою приверженность первобытной человеческой стихии. Первобытная свобода, проявляющая себя в стремлении к материальному неравенству, сознательно противопоставляется демократии, формальному равенству из того простого расчета, что нельзя средствами культуры победить зов природы. В этом смысле народы Запада, их правящие классы вполне реалистич­ но оценивают социальную жизнь, ее природу и побудительные мотивы. Хотя конфликт свободы и равенства, вырастающий на почве материальных отношений, является острым, вечным, не­ разрешимым, правовое демократическое государство стран За­ пада выработало механизм его сглаживания (налоги, социальные гарантии и т.п.).

308

ГЛАВА 10

СПРАВЕДЛИВОСТЬ

1. Понятие и виды справедливости. 2. Справедливость в истории культуры. 3. Справедливость и право. 4. Спра­

ведливость и государство

1. Понятие и виды справедливости

Справедливость - одна из базовых ценностей, имеющая универ­ сальное значение на протяжении всей человеческой истории. Кате­ гория справедливости представлена во всех культурах мира, но эти­ мология этого слова разная. Так, в латинском языке справедливость означает justitia от латинского jus (право). Данная традиция пони­ мания справедливости, идущая от древних римлян, весьма харак­ терна для Запада с его преобладающим взглядом на мир социаль­ ных отношений через призму права. Справедливость тождественна законности: что соответствует праву, то следует считать справедли­ вым. В русском языке справедливость происходит от слова «прав­ да», что к праву прямого отношения не имеет. В контексте русской культуры правда есть одновременно гносеологическая и этическая категория, правда - это истина, отражающая объективную реаль­ ность, а также модель должного поведения. И на Западе, и в России феномен справедливости имеет место, но акценты в нем смещаются в зависимости от особенностей культуры.

Поскольку феномен справедливости многогранный и много­ ликий, устоявшегося определения справедливости не существует. Определения, дающиеся в различных словарях и монографиях, за­ частую выделяют какую-то одну грань справедливости, тогда как надо пытаться сформулировать сущность явления, которое пред­ ставлено во всех его гранях. Дефиниция, выражающая сущность справедливости, следующая: справедливость есть мера распределе­ ния благ и тягот, мера соотношения равенства и неравенства, мера воздаяния за совершенное деяние.

Несмотря на различное понимание справедливости, у нее есть ряд черт, которые выражают ее сущность.

Справедливость есть явление культуры и в этом качестве она субъективна и относительна. Культура - это то, что создано челове­ ком и в этом качестве противостоит природе, т.е. тому, что человеком не создано. Культура одновременно и объективна, и субъективна. Объективна она в том смысле, что являет собой факт действитель­ ности, представленной своими эмпирическими формами. Субъек­ тивна она потому, что пронизана ценностными установками людей,

309