2. Исполнение как особый юридический факт

Если исследователи не могут то или иное правовое явление подвести под известный институт, может возникнуть соблазн объявить его "вещью в себе", т.е. правовым явлением особого рода. Однако практическая опасность подобного расширения рамок реальной действительности, ведущая к искусственному умножению сущностей, заключается в том, что соответствующее явление оказывается выведенным из-под действия правил, которым оно действительно принадлежит. Это с неизбежностью влечет возникновение неопределенности, неоправданной аналогии, а иногда и вовсе не нужного специального регулирования для мнимой необходимости упорядочения "новой сущности".

По мнению Т.И. Илларионовой, основная часть действий по исполнению обязательств "составляет особую группу юридических фактов, которую нельзя отнести ни к... сделкам, ни к поступкам" <1>.

В рамках данного аспекта представляет интерес разбор аргументов концепции Д.О. Тузова, которая сводится к разделению исполнения обязательств по существу на три вида: договор (traditio); односторонняя сделка (платежное поручение); большинство действий по выполнению работ и оказанию услуг. При этом две первые группы составляют действия, относящиеся к сделкам, а третья - нет. Автор не уточняет юридическую характеристику действий, составляющих последнюю, третью, группу <2>.

Построение подобных изложенной выше концепций, видимо, направлено на разрешение теоретического и практического затруднения, которое якобы возникает при отнесении действий по исполнению услуг и подобных им действий к волевым действиям, имеющим юридическое значение. Как уже указывалось, данные действия являются нередко длительными и непрерывными, и, кроме того, они часто не опосредуют перенос или создание права (правового титула), в связи с чем и считается, наверное, что такие действия не должны иметь юридического значения сделки, а их совершение не следует ставить в правовую зависимость от воли субъекта. Не ясно, однако, почему юридическая значимость действия в гражданском праве ставится в зависимость от непременного наличия передачи или создания правового титула.

3. Исполнение как юридический поступок

Отнесение исполнения обязательства к юридическому поступку в общем построено на предположении о том, что воля субъектов и направленность их действий не имеют значения для достижения юридически значимого результата.

В самом деле, если исполнение - это сделка (не важно, односторонняя или двусторонняя), то порок воли позволяет оспорить эту сделку. Конечно, не во всех случаях должнику удастся доказать порок воли, но недобросовестному лицу, безусловно, открываются на первый взгляд законные возможности истребовать у кредитора надлежаще исполненное обратно, которые на самом деле таковыми не являются и которые праву следовало бы исключить. Эту задачу с легкостью решает концепция исполнения, выражающаяся в юридическом поступке. Поскольку для правовых последствий, возникающих вследствие юридического поступка, пороки воли не имеют значения, то и описанные злоупотребления не могут иметь места.

Но если лицо, совершившее действия по исполнению, ссылается на то, что оно совершило вовсе не этот юридический поступок, а совсем другой поступок, то обязательство не может считаться прекращенным - нет тождества должного и совершенного поступка. Однако если отбросить и этот довод как излишне казуистический и схоластический, то все равно остаются сомнения в правильности трактовки действий должника в качестве юридического поступка. Главное заключается в том, что деяния должника по исполнению - всегда проявление воли, равно как и деяния кредитора по принятию исполнения, а также в том, что это всегда намерение прекратить обязательство исполнением. Проигнорировать это - значит не видеть реальной жизни

Против концепции исполнения как юридического поступка можно выдвинуть следующие аргументы. Исполнение и неисполнение суть действия, и в этом аспекте они лежат в одной плоскости. Коль скоро мы соглашаемся признать за исполнением характер юридического поступка, то можно попытаться подвести и под неисполнение понятие юридического поступка. Однако это представляется невозможным, ибо в этом случае была бы совершенно обескровлена вся теория ответственности, так как должник, бездействуя или действуя не в соответствии с обязанностями, даже безвольно, например в силу аффекта, все равно подлежал бы ответственности.