Воспитательницам групп малолетнего отделения Московского Воспитательного дома

Воспитательница отвечает за вверенных ей детей во всем, что касается воспитания физического и духовного. Она постоянно должна помнить, что эти две стороны воспитания должны находиться в тесной связи, которой нельзя прерывать без вреда для правильного воспитания: дисциплина, касаясь порядков, в то же время должна образовывать ребенка и нравственно, как обучение, сообщая знание и умение, в то же время должно служить и воспитательным средством для умственного и нравственного развития.

От дисциплины во многом зависит образование характера. О чем необходимо заботиться с раннего детства. Так как хороший характер определяется преимущественно добрыми наклонностями и твердою волею, которая должна быть направлена к добру, то отсюда со стороны воспитательницы требуется близкое знакомство с натурою каждого ребенка, зоркое наблюдение над свободным проявлением его чувств, тесная нравственная связь с ним и определение известной сферы свободной деятельности ребенка, где бы он мог проявлять свои наклонности и запасаться задатками, образующими силу воли.

Воспитание группами должно быть как можно более сближено с воспитанием семейным. Та группа только может быть названа хорошей, которая похожа на добрую семью, где отношения между младшими и старшим основаны ни разумной взаимной любви. Под именем разумной любви подразумевается любовь старших к младшим, с которою постоянно соединяется мысль о будущем благе детей, основанном на их физическом, умственном и нравственном развитии. Любовь вызывает

со стороны детей откровенность, которая облегчит наблюдение над ними и направление их воли к добру.

Семейное начало, вводимое в группы, определяет и обязанности воспитательницы - обязанности доброй матери, с которой слагается большая часть чисто хозяйственных забот с тем, чтобы она имела возможность отдавать как можно более времени детям.

Дисциплина должна быть педагогическая, а не казарменная и не полицейская. Она не должна ломать натуру ребенка, не должна основываться на одних запрещениях и подавлять в нем всякое проявление воли. Она, напротив, должна быть строго соображена с детскою натурою и с психологическими условиями развития характера.

Определяя известные порядки, которым все безусловно должны подчиняться, она в то же время признает и самодеятельность в ребенке, и свободу в известной сфере, которая с годами должна все более расширяться. Эти порядки не могут основываться на произволе воспитательницы, не меняться по ее воле. Они должны определяться условиями семейной жизни и должны казаться детям необходимыми, так как нарушение их принесет зло или всем, или одному члену семьи, зло физическое или нравственное. Эти порядки в то же время должны иметь в виду утверждение хороших привычек, оберегающих здоровье и нравственное состояние ребенка от вредных влияний. Сюда относятся привычка к чистоте, опрятности, к умеренному и своевременному употреблению пищи и т.п.

В этой сфере со стороны детей должно быть послушание полное и беспрекословное. Вообще послушание должно быть требуемо в той сфере, где ребенок еще не может рассуждать, что для него добро и что зло, которые оцениваются только зрелым умом. Отсюда ясно: чем ум ребенка делается зрелее, тем более сфера запрещений должна суживаться, а сфера свободных действий расширяться. При этом условии только и может быть правильное развитие характера.

Запрещения, основанные на одном произволе воспитателя, вызывают много дурных наклонностей, с которыми потом чрезвычайно трудно бороться: сопротивление, упрямство, упорство, капризы, ложь, скрытность, нелюбовь и даже ненависть.

С другой стороны, отсутствие разумной педагогической дисциплины или неопределенность ежедневных порядков развивают в детях своенравие, своеволие, легкомыслие, распущенность, шаткость в характерах, особенно если воспитательница отличается податливостью, неровностью в обращении, колебаниями в своих действиях, частою переменою приказаний, неровным отношением к одному и тому же делу или к одним и тем же требованиям.

Воспитательница должна всегда иметь в виду, что своею собственною личностью она имеет огромное влияние на развитие духовной стороны ребенка. Поэтому ей следует постоянно и строго следить за собою, подавлять в себе всякое нетерпение, досаду, гнев, не поддаваться первым впечатлениям, обдумывать каждое новое свое приказание, каждый поступок, тем более не прибегать к наказаниям в волнении или в досаде.

Воспитательнице следует быть примером для детей во всем, что она может потребовать от них самих: в чистоте, в опрятности, в строгом подчинении всем порядкам, в приличном и вежливом обращении со всеми, сдержанности и проч.

Неусыпно наблюдая за детьми, она в то же время не должна прибегать к шпионству из желания знать все, что делается с детьми без нее или скрытно от нее. Такая воспитательная система должна считаться преступною, потому что разрушает детскую нравственность.

Свобода ребенка должна быть разграничена от своеволия и праздности, которые не должны быть допущены, так как они легко могут обратиться в дурные наклонности, с которыми потом трудно будет бороться. У ребенка должно быть несколько часов в день таких, которыми он может свободно распоряжаться по своему усмотрению, конечно, в тех предметах, какие ему уже определены. Воспитательница не должна мешать ему в выборе игр, если они не приносят никакого зла ему или его товарищам: он может свободно выдумывать себе работы, пробовать свои силы в том или ином труде.

Воспитательница должна удержать ребенка, если в напряжении его сил представляется явная опасность, но никак не должна пугать его мнимыми опасностями или только кажущимися трудностями. В этих случаях, напротив, она должна ободрять его, вызывая в нем смелость и в затруднительных обстоятельствах помогать ему. Все это дает хорошие задатки для характера и душевное упорство, направленное на борьбу с трудом и с препятствиями, а не на борьбу со стесняющей дисциплиной и с лицами, все запрещающими.

С другой стороны, воспитательница должна следить, чтобы ребенок не затруднялся, как ему распорядиться своим свободным временем, чтобы он не скучал от незнания, что ему делать и за что приняться, чтобы его свобода не обратилась в праздность.

Отдых для ребенка должен заключаться не в праздности и недеятельности, а в смене одних упражнений сил другими, как, например, после игр подвижных - игры, требующие некоторой усидчивости и сосредоточенности, после труда физического - труд умственный над разгадкою загадок, шарад и т.п. Дело воспитательницы - помочь ребенку найти занятие по душе, но никак не заставлять его делать то, что в данную минуту ему может не понравиться, если она не имеет в виду наказать его за нарушение дисциплины.

Самостоятельность также должна быть основанием воспитания; она должна проявляться во всех сферах детской жизни, как в часы обучения, так и в часы свободные. Воспитательница должна вызывать и направлять силы ребенка, но ребенок должен делать все сам, не допуская и мысли, что за него могут сделать другие. Этим могут развиваться не только любовь к труду, но и находчивость, сообразительность, уверенность в своих силах, смелая проба их на новых трудах, все то, от чего крепнут ум и нравственная сторона ребенка.

В помощь воспитательнице дается нянька, которая и находится в полной от нее зависимости. Воспитательница должна ясно определить ее обязанности и требовать строгого исполнения их...

Воспитательница обязана советоваться с медиком, что касается детской гигиены, и принимать его советы.

Равным образом в деле обучения и умственного развития детей в затруднительных случаях они обязаны обращаться к инспектору за советами. Ему же должны они подавать ежемесячно отчеты о преподавании с точным указанием, что за это время пройдено с детьми.

Можно посоветовать воспитательницам вести дневник своих наблюдений над детьми, записывая в особенности проявление и развитие их нравственных качеств и наклонностей, равным образом следствие тех мер, которые они употребили, чтоб вызвать в них хорошее или подавить дурное. Это может помочь им, чтоб отдавать самим себе определенный отчет в своем деле и чтоб яснее определить натуру каждого ребенка.

Всем воспитательницам необходимо раз в неделю собираться на общий совет под покровительством главной воспитательницы. Он необходим для того, чтобы поддержать единство дисциплины, единодушие в общем деле, чтоб разрешать общими силами вопросы, возникшие из педагогической практики. Чтоб рассматривать случаи, вызвавшие затруднения у какой-либо из воспитательниц, чтоб каждая из них могла найти себе опору в своих действиях, воспользоваться опытом и опытностью других.

На совете каждая воспитательница имеет право внести вопрос, вытекающий из круга ее деятельности, каждая может представить свои соображения для улучшения ведения дела. Совет обязан рассуждать о наиболее важных проступках детей, выбирать меры исправления, назначать наказания.

Каждая воспитательница обязана дать отчет совету в наказаниях, какие она употребляла в течение недели, со всеми нужными пояснениями. Совет должен обсудить рациональность этих наказаний, нужны ли они были в данных случаях и нет ли в них какой-либо вредной стороны и пр. Более сильные наказания, как, например, временное отлучение от группы, пристыжение в присутствии других групп и т.п., могут быть присуждаемы не иначе, как только советом.

На совете воспитательницы определяют все, что касается детской дисциплины, утверждают правила для нянек, условливаются в дежурстве и т.п. Совет же может обсуждать появляющиеся в литературе педагогические сочинения, имеющие в виду первоначальное воспитание и обучение. Для этого нужно, чтобы одна из воспитательниц рассказала прочитанное ею сочинение и высказала свое мнение, как можно им воспользоваться при воспитании детских групп.

Совет же выбирает из своей среды библиотекаря и хранительницу предметов для наглядного обучения, наблюдает за исправностью ведения каталогов и списков предметов, соглашается, какие желательно приобрести новые педагогические книги и учебные пособия.

В случае утраты книг из библиотеки и учебных пособий отвечает весь совет, если утраченные вещи не записаны в книге на чье-либо имя. Журналы и справочные книги, назначенные для употребления в общем кабинете воспитательниц, не могут выноситься оттуда ни одной воспитательницей.

Сиротские институтыВ 1834 г. был создан Московский Александровский сиротский институт для детей обоего пола. В существовавших Воспитательных домах были сиротские отделения. В 1844 г. воспитанники мужских отделений Московского Воспитательного дома и Александровского сиротского института были выведены в созданный кадетский корпус. С этого года Московский сиротский институт стал только женским. Выпускницы готовились быть домашними воспитательницами и наставницами. В одном из его отделений готовили рукодельниц, которых после окончания курса направляли в имения швеями или мастерицами.

В 1837 г. Гатчинский воспитательный дом был преобразован в сиротский институт для "обер-офицерских сирот" (мальчиков), в котором одно время готовили домашних учителей. Класс для подготовки учителей был открыт в 1844 г., где в большом объеме преподавалась педагогика, но через 10 лет класс был ликвидирован, и в институте стали готовить канцелярских служащих и правоведов¹. Работа Гатчинского сиротского института связана с именем замечательного русского педагога Егора Осиповича Гугеля (1804- 1841). Е.О.Гугель был автором ряда учебных книг: "Чтения для умственного развития малолетних детей и обогащения их познаниями", "Руководство к умственным упражнениям при преподавании отечественного языка в 3-х курсах" и др., издателем "Педагогического журнала" (1833-1834). С 1830 г. он работал инспектором Гатчинского сиротского дома. В 1832 г. вместе с П.С. Гурьевым на свои средства они при Воспитательном институте открыли школу для малолетних. Это был специальный эксперимент организации дошкольного обучения и воспитания с целью его усовершенствования.

В Гатчинский сиротский институт поступали дети в возрасте от 4-5 до 12 лет. Они жили в небольших пансионах, которые содержали в своих частных домах женщины-благотворительницы. Отсюда дети шли в школу, где проводили время в играх и учебе. В 10 лет ребята поступали в институт, целью которого было готовить из детей-сирот будущих наставников.

Гугель был знаком с опытом приюта швейцарского педагога Г. Песталоцци и считал, что не все его методы воспитания следует перенимать слепо. В отечественном образовании он дает новое направление в начальном обучении, изменив методы преподавания отечественного языка и арифметики. Гугель выступил против популярного в то время метода взаимного обучения.

Детские приютыТысячелетняя история призрения детей-сирот в России осуществлялась по двум направлениям: государственно-общественной и частно-церковной. До XIX в. преобладали государственные учреждения, но в начале XIX в. стали усиливаться патронат и воспитание детей-сирот в городских и крестьянских семьях. В это время создаются приюты, которые содержали частные лица, попечительские советы или различные благотворительные общества.

В 1837 г. в Петербурге по инициативе фабриканта-горнозаводчика А. Демидова был открыт первый детский приют, в котором находились дети в то время, когда их матери уходили на работу. С детьми занимались только днем. Вскоре в городе открылись еще четыре подобных заведения. В приютах дети питались, их одевали, следили за здоровьем, обучали чтению и письму, счету, различным трудовым навыкам. В приютах открывали ремесленные классы, создавали хоровые кружки¹. В 40-х гг. подобные приюты создаются при промышленных предприятиях. Так, в 1841 г. подобных приютов в Питере было 6, в Москве - 7.

В 1838 г. создается Комитет гласного попечительства. В Москве и Петербурге приютами руководили Советы, а в губернских и уездных городах - попечительства.

В 1846 г. в приютах были только приходящие дети, но позднее стали создаваться "сиротские отделения", где постоянно жили дети, не имеющие родителей.

К концу XIX в. приюты стали смешанными, где находились приходящие и постоянно живущие дети.

В 1894 г. в Петербурге Фребелевское общество¹ открывает первый бесплатный народный детский сад для детей из бедных семей; на средства фабрикантов создаются фабричные детские сады для детей рабочих.

В России была целая сеть приютов, которые содержались за счет частных лиц и общественных организаций. Известным был приют принца Петра Георгиевича Ольденбургского в Петербурге, открытый в 1846 г. В приюте было два отделения: мужское и женское. Воспитанники получали образование начальной школы и обучались какому-либо ремеслу, выпускники направлялись в реальные училища. В приюте были музыкальная и рисовальная школы, струнный и духовой оркестры, переплетная, слесарно-механическая и часовая мастерские.

В женском отделении приюта были гимназия и педагогический класс, девочки учились играть на рояле, белошвейному мастерству, росписи по ткани и фарфору, изготовлению искусственных цветов. В 1900 г. на Всемирной выставке в Париже приют был отмечен двумя серебряными медалями².

В 1847 г. в Петрозаводске был открыт приют для девочек, рассчитанный на 100 человек. Девочки в нем содержались до 12 лет, в исключительных случаях - до 16. Обучение велось по программе начальных училищ, в основу воспитания было положено привитие навыков самообслуживания, работы в саду и огороде. Часть урожая продавалась. Выпускницы устраивались на работу помощницами модисток, лучшие оставались помощницами смотрительниц³.

В Москве на пожертвования Бахрушиных был устроен приют в Сокольниках. При нем существовала школа и мастерские для занятий ремеслами. Для детей бедных вдов Бахрушины открыли начальную школу и отдельно ремесленную школу.

К концу XIX в. число приютов в России значительно выросло. Так, только "Московское общество попечения о бедных и больных детях" к 1899 г. открыло 89 учреждений для 849 детей-сирот и полусирот в возрасте от 3 до 10 лет¹.

В начале XX в. в России было 148 приютов. Из них 11 яслей-приютов, 10 ремесленных приютов и рукодельных школ, школы поварского дела и одна школа для подготовки смотрительниц. После закона 1828 г. большинство воспитательных домов, приютов, детских яслей создавалось за счет благотворительности. К 1917 г. на территории РСФСР располагалось 538 детских приютов, где воспитывались 29650 детей.

В.Ф. Одоевский (1803-1869)На протяжении 50 лет в XIX в. в практике сиротских приютов и воспитательных домов применялось "Положение о детском приюте", разработанное Владимиром Федоровичем Одоевским.

Князя В.Ф.Одоевского, аристократа из рода Рюриковичей, почитали за писательский дар и энциклопедические знания; он был в центре прогрессивной части петербургского общества. Выступал за введение в России всеобщего образования, против привлечения иностранцев в качестве домашних учителей, так как, по его мнению, это вредит гражданскому воспитанию молодежи.

Посещая приюты для детей-сирот в 20-е гг., он ознакомился с их жизнью и работой воспитательниц. С середины 30-х гг. занимался благотворительной деятельностью, открытием приютов; тогда же разработал "Положение о детских приютах".

В "Положении" он обращает внимание организаторов приютов на то, что в приютах важно не только присматривать за детьми, но и заботиться об их воспитании, вырабатывать у них навыки дисциплины, опрятности, привычку трудиться; обучать воспитанников какому-либо ремеслу.

Одоевским были написаны две "Детские книжки для воскресных дней", которые стали пособием для воспитательниц сиротских приютов и воспитательных домов. В них давались педагогические рекомендации воспитательницам, сказки и небольшие рассказы для детского чтения; был включен и дидактический материал: карты, рисунки, чертежи.

Книги "Азбука для употребления в детских приютах. Таблицы складов", "Руководство для гувернанток", "Наука для наук. Книжки дедушки Иримея" были написаны Одоевским специально для воспитательниц приютов и воспитательных домов.

В "Антологии педагогической мысли России первой половины XIX в." (М., 1987) помещена часть его статьи "Руководство для гувернанток". Хочу обратить внимание на главу "Разговоры с детьми", в которой Одоевский дает психологический анализ разговора с ребенком и самое главное - рассматривает этот процесс с позиций восприятия речи взрослых ребенком. Этот анализ представляет интерес не только для социального педагога, но и для любого социального работника.

"Искусство говорить с детьми, - пишет он, - очень важно для успеха в воспитании. И все познания воспитательницы не принесут пользы, если она не умеет говорить тем языком, который и может быть внятен и убедителен для ребенка"¹.

По мнению Одоевского, только на книгах ребенок ничему не научится. Нужны объяснения взрослых. Живое слово воздействует на умственное, эстетическое, нравственное и религиозное развитие ребенка эффективнее, чем простое чтение. Но разговоры с детьми требуют искусства. Не всякое слово, направленное на добро, так отзовется на ребенке.

Значит, пишет он, важно не только ЧТО, но и КАК нужно говорить с детьми. Важно видеть, КАК ребенок слушает, понимает ли он то, что Вы говорите. Речь ребенка и взрослого различна. Воспринимая речь взрослого, ребенок проходит несколько ступеней познания. В том-то и состоит искусство взрослого при разговоре с ребенком: суметь дать образ, сравнить, активизировать на процесс сравнения мысль ребенка, кратко изложить суть, ясно представить то, в чем убеждаешь ребенка. Кроме того, нужно следить, внимателен ли ребенок, мыслит ли он самостоятельно. В этом случае следует помочь ему словами: "Подумай!", тем самым направив мысли ребенка в нужное русло.