29 Вопрос. Живопись Киевской Руси XI в.

Живописные изображения были хорошо известны уже языческой Руси, тем не менее, история русской живописи фактически начинается лишь с эпохи Владимира и Ярослава, от которой до нас дошел ряд замечательных мозаик и фресок. Благодаря соприкосновению с византийской традицией славянские народы ознакомились с эллинистической системой пропорций, особенно в применении к человеческой фигуре, это антропоморфическое искусство Византии было наиболее органично усвоено киевскими мастерами.

Построенная Владимиром Десятинная церковь была богато украшена, по свидетельству летописи, мраморами, мозаиками и фресками, исполненными греческими художниками. В Десятинную церковь Владимир отдал все привезенные из Корсуни иконы, кресты и церковные сосуды. От этого ансамбля дошли лишь случайные остатки мозаичного пола, с благородным узором из кругов, шестиугольников и квадратов, да несколько обломков мраморной облицовки и живописных фрагментов.

Среди них наиболее интересен кусок фрески с изображением лица неизвестного юного святого. Сохранилась только верхняя часть лица. Непомерно большие глаза придают лицу выражение подчеркнутой одухотворенности и заставляют вспомнить о поздних фаюмских портретах. Глубоко архаический стиль фрагмента с его тяжелой манерой письма и резкими тенями наглядно говорит о том, что работавшие в Десятинной церкви мастера были призваны не из Константинополя, а из какого-то иного художественного центра, тяготевшего к старым восточным традициям. Весьма вероятно этим центром были Фессалоники (по-славянски Солунь), всегда игравшие крупную роль в развитии балканского искусства, как главный форпост византинизма на Западе. Именно к этому городу искони тянулось славянство. Нередко Киев называли в XI веке «второй Солунь». Поэтому есть все основания думать, что Владимир пригласил для украшения возведенной им Десятинной церкви солунских мастеров.

Первым сохранившимся памятником древнерусской монументальной живописи являются росписи Киевского Софийского собора. Мозаики и фрески Софийского храма по своей суровой торжественности и величавости, по своему монументальному размаху не имеют себе равных во всей истории древнерусской живописи. В них звучит радостное и победоносное прославление Бога, они, как бы, представляют собой исключительную по силе проповедь, адресованную вновь обращенному народу, выраженную живописными средствами.

Эти мозаики и фрески образуют замечательный декоративный ансамбль, проникнутый единой мыслью. И те средства художественного выражения, которыми пользовались работавшие в храме Софии мастера, настолько лаконичны и просты, что они навсегда останутся незабываемым классическим образцом монументальной живописи.

Во внутреннем убранстве Софии используются и мозаики и фрески, в основном исполненные при жизни великого князя Ярослава к освящению собора в 1046 г. Мозаики украшают апсиду и подкупольное пространство, наиболее значительные части храма. В Софии Киевской сохранилось 260 кв. м подлинных мозаик, первоначально они занимали около 640 кв. м.

Возможно, автором иконографической программы росписей Софии являлся митрополит Илларион, иерарх Церкви и писатель глубочайшей духовности. Система мозаичной росписи Киевской Софии восходит к константинопольским прототипам. Эта система получила широкое распространение в византийских храмах IX-XI вв.

Мозаиками украшены алтарь и подкупольное пространство, как наиболее значительные части храма. Эти же части наиболее освещены, благодаря чему мозаики, поглощающие и излучающие свет, становились особенно блестящими и сверкающими на золотом сияющем фоне. На золотом фоне, символизирующем немеркнущий божественный свет, изображения получали вневременный и внепространственный характер, фигуры святых кажутся застывшими в вечной неподвижности.

Масштабы фигур зависели от их места в небесной и земной иерархии. Самыми крупными были центральные образы Христа Вседержителя – Пантократора по-гречески – в главном куполе и Богоматери Оранты в конхе центральной апсиды, проникнутые эпическим величием. Мозаичисты сосредоточили свое внимание на главном, избегая дробности и измельченности форм. Золотой фон объединял различные сцены и отдельные изображения.

Композиционным центром является изображение Христа Вседержителя. Киевский Пантократор представлял собой достаточное архаичное для византийского искусства этого времени подобное изображение, но, одновременно, и самое монументальное, в нем с особой силой подчеркнуты духовная и физическая мощь. У Христа исполинская голова, мощные плечи, крупные руки. Взгляд его огромных глаз исполнен внутренней силы. Ведущие линии укрупнены, цветовые сочетания и их контрасты особенно выразительны. Ближайшей аналогией софийской мозаике является изображение Христа в мозаиках Хосиас Лукас (XI в.).

Поясное изображение Христа обрамлено медальоном, состоящим из девяти разноцветных кругов, подобно сияющей радуге. Медальон с Христом окружали четыре архангела, из которых сохранился только один. Фигура архангела в нарядной далматике и лоре с драгоценными камнями и жемчугом отличается торжественным величием, лик его прекрасен и бесстрастен. Поза архангела строго церемониальна, в левой руке он держит лобарум (воинское знамя) с греческой надписью, троекратно повторяющей: «Святой», прославляющей Христа. В парусах помещались четыре евангелиста, те, кто записал и принес миру благовестие, евангелие по-гречески, слово Христа. Помещение их на столбах, поддерживающих купол, далеко не случайно, так как средневековые богословы трактовали их как четыре «столпа евангельского учения». От евангелистов сохранилась только фигура Марка.

В барабане купола от изображений двенадцати апостолов - глашатаев и провозвестников христианского учения, уцелела только верхняя часть фигуры апостола Павла. Он исполнен величественного спокойствия. На восточной подпружной арке, в медальоне представлено поясное изображение Христа в образе иерея (священника), Христос изображен молодым, нимб с цветным перекрестием обрамляет его сосредоточенное юное лицо. Это достаточно редко встречающаяся иконография. Над аркой, обрамляющей конху апсиды, в трех медальонах помещено изображение деисуса (моления по-гречески). В центральном изображен Христос, образ его, непреклонного судии на последнем суде, суров и строг. По сторонам Спасителя в медальонах повернуты к нему в три четверти Богоматерь и Иоанн Предтеча в молитвенных позах, они просят Христа о прощении грехов рода человеческого.

Мозаики купола человек, входивший в собор, видел не сразу, первое, что ему открывалось – огромная мозаика в грандиозной алтарной апсиде. На золотом сверкающем фоне изогнутой поверхности конхи изображена Богоматерь Оранта гигантского размера с воздетыми в молении руками. Она получила название «Нерушимая стена» – единственная надежная защита человека перед своим сыном и Богом, помощница в жизни и спасительница в бедах, заступница и покровительница града Киева и всей Руси. Истоки иконографии Богоматери Оранты, молящейся за род человеческий, восходят к Константинополю, где она считалась покровительницей города. Характер образа Богородицы как «градодержательницы» раскрывается в написанной по изгибу арки конхи греческой надписи из псалма: «Бог посреди него; он не поколеблется; Бог поможет ему с раннего утра». Синяя с фиолетовыми и золотыми разделками одежда Богоматери излучает сияние. Упрощенный рисунок драпировок и складок подчеркивает монументальность фигуры. Образ Богоматери, как и Христа Вседержителя, несколько архаичен, но обладает невероятной силой.

Под Орантой в конхе апсиды изображена Евхаристия – причащение Христом апостолов хлебом и вином, центральное таинство литургии, в котором, в знак искупительной жертвы Спасителя, хлеб и вино претворяются – пресуществляются – в тело и кровь Христовы. Над композицией помещена надпись на греческом языке, это слова, обращенные Христом к апостолам во время тайной вечери: «приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое, во оставление грехов» (слева) и «пейте от нее все, сия есть Кровь Моя Нового Завета, за вас и за многих изливаемая, во оставление грехов» (справа). Композиция строго симметрична, движения большеголовых, грузных фигур апостолов отличаются замедленным и тяжеловесным ритмом. Их большие руки простерты ко Христу с повторяющимися жестами. Также повторяются, чередуясь, движения тяжело ступающих ног апостолов и разворот фигур в три четверти в торжественном шествии. «Евхаристия» – самая крупная композиция среди мозаик Киевской Софии. Ниже помещен святительский чин – изображение восьми святых епископов, среди которых авторы текстов литургии, богословы, утверждавшие основы христианской догматики. Рядом – два архидиакона. Святые как бы равно сослужат Христу, совершающему Евхаристию, и участвуют в богослужении, реально происходившем в алтаре собора. Они изображены в строго фронтальных позах с Евангелиями в руках. Сохранились только верхние части их фигур. Лики Епифания Кипрского, Климента, папы Римского, Григория Богослова, Николая Чудотворца, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Нисского, Григория Чудотворца и первомучеников архидиаконов Стефана и Лаврентия отличаются обобщенными психологическими характеристи-ками при строгой репрезентативности фигур. Индивидуализированные лики, данные в почти неуловимых поворотах, наделены огромной духовной силой. Варьируя линейный ритм, используя то плавные параболы, то острые углы, то мягкие извивы, художники добиваются богатейших психологических эффектов. Святители, при всей их портретности, воспринимаются как отвлечен-ные идеальные характеры, воплощающие различные психологические оттенки, сознательно взятые художником в неподвижном, изолированном состоянии. Святители представляют собой наиболее совершенные в художественном отношении мозаики собора.

На столбах восточной подпружной арки находится изображение «Благовещение» – фигуры архангела Гавриила и Богородицы, архангел возвещает о грядущем рождении сына – Спасителя мира. Энергичному движению архангела в светлых одеждах противопоставлена исполненная глубокого покоя фигура Богоматери в синем платье и мафории. Крупные цветовые плоскости пластично моделируют фигуру, пропорции которой выполнены в античных традициях. Светлые волосы Гавриила симметрично разделаны золотыми линиями, выложенными кубиками смальты, предвосхищая создание на Руси группы золотоволосых икон в XII веке. По сторонам нимба Богоматери расположена греческая надпись – «Радуйся, благодатная, Господь с тобою», с этими словами обратился к ней архангел Гавриил. Слева наверху около Марии выложена крупными буквами греческая надпись из Евангелия от Луки – ее ответ на весть архангела: «Се раба Господня, да будет мне по слову твоему».

На подпружных арках в медальонах были изображены сорок севастийских мучеников, пострадавших за веру при императоре Лицинии в 320 г. в городе Севастии. Сохранилось только пятнадцать мозаичных медальонов (остальные написаны масляными красками в XIX в.). Мученики изображены погрудно с крестами в правой руке и венцом мученичества в левой.

С большим мастерством выполнены их одежды, украшенные драгоценными камнями. Лики мучеников отличаются разнообразием, при всей упрощенности трактовки по сравнению с психологическими «портретами» святительского чина в них все же присутствует стремление к индивидуальности образа. Возможно, эти изображения выполнялись киевскими художниками.

Среди мозаических изображений Софии Киевской значительное место занимает орнамент. Он имеет большое значение для композиционного единства мозаик с архитектурными формами храма. Орнамент, обрамляющий конху, боковые части апсиды, ее мозаики, оконные проемы, внутренние грани подпружных арок, очень разнообразен по своим мотивам – его составляют цветочные, лиственные и тонкие геометрические узоры. К византийским источникам восходят гофрированные и ступенчатые орнаменты. Аналогии софийским орнаментам находятся в драгоценных византийских рукописях X-XI вв. Мотивы орнамента варьируются на золотом фоне, создавая удивительную красоту красочных переливов. Они объединяют отдельные мозаические композиции в многоцветную симфонию, исполненную величественной торжественности.

Софийские мозаики, безусловно, принадлежат к византийскому искусству XI столетия, исполнителями мозаик храма Софии были, несомненно, греки, образовавшие артель, во главе которой стоял высококвалифицированный мастер, по-видимому, автор Святительского чина. Эта греческая артель, вероятно, пополнялась в процессе работы русскими художниками. Безусловно, мозаики святительского чина отличаются по стилю и техники исполнения от изображения Евхаристии, в них отделка тоньше, система моделировки сложнее, что выражается в богатой красочной нюансировке при помощи мелких разноцветных кубиков и в виртуозном использова-нии бликов. Вероятно, артель мозаичистов возглавлял автор этого чина, принадлежавший константинопольской художественной традиции. Но свою артель он комплектовал мастерами, набранными в различных областях империи, что объясняет неоднородность стилистических направлений в киевских мозаиках. Наиболее близкими памятниками византийского искусства можно считать греческие росписи Хосиос Лукас, Неа Мони и Дафни. Однако, мозаикам Софии Киевской свойственны своеобразие и оригинальность, вызванные как индивидуальными особенностями создавших их мастеров, так и особенностями духовной и исторической ситуации Киева, в которой они работали. Изображения святых отличаются большей полнокровностью и мощной силой, основным художественным средством трактовки форм служит четкая линия. Она членит обобщенные формы на большие спокойные цветовые плоскости, подчиненные величавому торжественному ритму. Мозаики Софии Киевской представляют собой искусство высокого монументального стиля, свойственного всей культуре Киевской Руси.

Греческая техника мозаики с трехслойным грунтом, ограничением в применении естествен-ных пород камней и преимущественным использованием смальты, богатство оттенков смальт в виде мелких кубиков указывает на участие византийских художников. Мозаики набраны из мелких кубиков прямоугольной формы размером от 4 х 7 х 4 мм до 12 х 15 х 16 мм. Они вдавливались в сырой грунт под различными углами, чем достигались искристость поверхности и игра красок. Во время реставрационных работ были обнаружены на верхнем, третьем слое грунта фресковые изображения, служившие подготовкой для мозаики, они помогали ориентироваться при наборе смальты.

Мозаичная палитра Софии Киевской включает 177 оттенков. Колорит мозаик отличается строгостью и благородством цветовых сочетаний. Основными тонами являются синие, пурпурные, светло-серые и золотые, имеющие множество оттенков. С неподражаемым искусством используют мозаичисты в одеяниях переливчатые цвета, бесконечно обогащающие их палитру, создается огромное разнообразие колористических решений, отличающихся ослепительным богатством.

Мозаическое убранство храма Софии дополнялось обширным фресковым циклом, использование с замечательным искусством обоих видов монументальной живописи делает декоративную систему более гибкой и свободной. Фрески собора были перештукатурены на рубеже XVII-XVIII вв., в середине XIX века они были обнаружены и открыты, после чего записаны масляной краской. В настоящее время, в результате реставрационных работ

30-70-х годов XX в. фрески собора полностью освобождены от скрывавших их записей. Сохранность фресок много хуже, чем мозаик, в местах особенно больших утрат частично оставлены масляные прописи.

Фресковая живопись огромного храма, строительство которого длилось несколько лет, выполнялась в несколько этапов. Самая ранняя группа фресок центрального креста и подкупольного пространства, как и мозаики, была написана к 1046 г., к первому освящению собора. Сцены протоевангельского цикла в диаконнике – немного позднее, после 1046 г. и не позже второго освящения храма в промежутке между 1061 и 1076 гг. Часть фресок (как, например, фрески наружной галереи, крещальни и некоторые из фресок приделов) возникла еще позднее – в XII в.

Фрески украшают стены центрального, боковых нефов и трансепта, располагаясь регистрами друг над другом. Киевские фрески, как и мозаики, неразрывно связаны с архитектурой. Евангельские сцены размещены в трансепте и в сводах южных и северных рукавов креста. Более ранние по времени события изображены в верхних регистрах, более поздние – в нижних. Иерархическая евангельская сюжетика развивается по принципу кругового движения сверху вниз, обусловленному крестово-купольной архитектурой храма. Евангельский цикл распространяется и на пространство над хорами – «Явление Христа ученикам», «Брак в Кане» и «Тайная вечеря». Здесь же, против «Евхаристии» в апсиде, расположены три композиции, являющиеся ее ветхо-заветными прообразами: «Троица», «Три отрока в пещи огненной» и «Жертвоприношение Авраама». Наибольшее место в росписи Софии Киевской занимают фигуры святых, как ростовых, так и поясных изображений. Они написаны в арочных проемах, на арках и на крестчатых столбах. Храм наполнен множеством фигур. При статичности строго фронтальных поз особенно выразительны лики с индивидуализированными чертами и жесты рук с поднятыми ладонями. Среди многочисленных святых выделяются острой выразительностью образы неизвестных мучениц и преподобных в главном нефе. Манера письма этих изображений свободна и непринужденна. Лики их отличаются тонкой одухотворенностью; обобщенными линиями силуэтов и торжественным жестом поднятой руки фигуры святых связаны между собой в едином цикле, подчиненном общему замыслу росписи.

На западной стене центрального нефа, с переходом на примыкающие части южной и северной стен были расположены фрески, занимающие в росписях собора особое место – групповой портрет строителя собора князя Ярослава Мудрого и его семьи. Центральная часть этого изображения не сохранилась (при перестройках уничтожена часть древней западной стены), здесь был помещен Христос на престоле, перед ним стоял князь Ярослав, подносящий модель построенного им храма св. Софии и княгиня Ирина. За Ярославом следовали его сыновья, за Ириной – дочери. Сохранились изображения младших сыновей князя и, лучше всего, его дочерей. Теперь только копия с зарисовки фрески, сделанная в 1651 г. голландским художником А. Ван-Вестерфельдом дает представление о полном облике этой композиции. Княжны Елизавета, Анна и Анастасия шествуют за своей матерью к престолу Спасителя с зажженными свечами в руках. Живопись ктиторской фрески относится к первому этапу росписи собора. Подобные композиции были распространены в византийском искусстве, но редки такого масштаба, как портрет семьи киевского князя.

Замечательные фрески сохранились в боковых приделах храма. Святому Георгию, небесному покровителю Ярослава Мудрого, Георгия в крещении, посвящен северный придел. В конхе апсиды помещено поясное изображение Георгия. На сводах были фрески, иллюстрирующие житие святого. Около Георгиевского придела фрагментарно сохранилась фреска с изображением человека с воздетыми руками, без нимба. Выразителен лик с большими внимательными глазами, с рыжеватыми волосами, усами и небольшой раздвоенной бородой. Существует предположение, что это ктиторское изображение князя Ярослава, молящегося своему святому покровителю. В южном приделе, посвященном архангелу Михаилу, написаны огромное полуфигурное изображение архангела и сцены архангельских деяний. Изображение святого Михаила, покровителя воинов и князей, самого города Киева, обретало особое значение.

Рядом с жертвенником был придел, посвященный первоверховным апостолам Петру и Павлу. Житийные сцены не уцелели, но изображения Петра и Павла в рост хорошо сохранились. Образы апостолов спокойны и величавы, лики отмечены глубокой одухотворенностью, жест правой руки апостола Петра напоминает ораторский жест античного философа.

В приделе святых богоотец Иоакима и Анны, родителей Богоматери, примыкающем к главной апсиде с юга, лучше всего сохранились фрески протоевангельского цикла «Иоаким при своих стадах», «Моление Анны», «Встреча и целование Иоакима и Анны у городских ворот», «Рождество Богородицы», «Благовещение», «Целование Марии и Елизаветы». Фрески отличаются особенной эмоциональностью и жизненной правдой.

Во фресковой росписи также значительное место занимает красочный орнамент. Среди разнообразных растительных и геометрических мотивов, придающих нарядность декору храма, преобладает растительный узор, отличающийся крупными формами и живым ритмом. В декора-тивном убранстве Софийского храма нет ничего случайного, здесь не остается места для личного произвола, все сюжеты объединены в стройную систему, все подчинено закону. Фигуры святых даны в спокойных, застылых, преимущественно фронтальных позах. Композиции лишены движения. Разворачиваясь по плоскости, они искусно подчинены ритму стен, с которыми образуют нерасторжимое единство. Всюду господствует иконный принцип – и в одухотворенных суровых ликах святых, и во фронтальном положении их тел, и в статичных, легко обозримых композициях, состоящих из строго ограниченного числа фигур.

Стены и столбы лестничных башен, ведущие на хоры собора, где во время богослужения находилась княжеская семья и придворные, украшены фресками светского содержания. Юго-западная башня была построена и расписана в годы княжения Владимира Мономаха (1113-1125), северо-западная – немного позднее. Башни, ведущие на хоры, украшены фресками, изображаю-щими разнообразные игры на константинопольском ипподроме. Сидящие на трибуне зрители, во главе с императором и императрицей, наблюдают за разнообразными зрелищами. Эти сцены воспринимались как символ торжества царской власти, как один из видов триумфа василевса, выступающего прямым наследником римских императоров. Византийский ипподром, который продолжал традиции римского цирка, являлся подлинным центром общественной жизни Константинополя. Здесь вновь избранный император впервые встречался с народом. В Византии, как и в позднем античном Риме, даже триумфы отдельных возничих относились не столько к ним лично, сколько к присутствовавшему на ипподроме императору. Именно он выступал главным триумфатором. Его приветствовали как «вечного победителя». Вот почему эти сцены из жизни ипподрома воспринимались как символ торжествующей императорской власти. Недаром они занимают такое видное место в византийском искусстве (консульские диптихи, база Феодосия, многочисленные не сохранившиеся росписи царских дворцов, описанные современниками). Из Византии эта тематика была занесена в Киев, она свидетельствует о вкусах и устремлениях княжеского двора, о его ориентации на императорскую столицу.

Большое место среди росписей северной башни занимает композиция со скоморохами, они представлены играющими на гуслях и лютне. Двое нагнетают воздух в органные трубы, стоя на мехах, тогда как органист ударяет руками по клавишам. Это единственное изображение воздушного органа, сохранившееся в древнерусской живописи. Уникальные светские росписи Софии Киевской занимают исключительное место в мировом искусстве.

Также как и мозаики Софии, ее фрески были написаны греческими художниками при участии их киевских учеников. Сопровождающие изображения надписи в основном греческие, хотя встречаются и славянские, как, например, в росписях Сретенского придела, однако это не дает оснований для определения места происхождения работавших здесь живописцев. Стиль фресок, подобно стилю большинства мозаик, резко отличен от стиля константинопольских памятников (особенно это справедливо по отношению к фрескам обеих лестниц). Основная часть изображений исполнена в подчеркнуто линейном стиле, преобладает фронтальный разворот фигур, строгие лица имеют преувеличенно большие глаза. Но рядом с этим стилистическим вариантом, обнаруживающим множество точек соприкосновения с наиболее архаической группой мозаик (апостолы «Евхаристии»), в росписях встречается и другая манера письма – более свободная, живописная и артистичная, например, фигура неизвестного мученика на столбе северной стены, под «Сошествием во ад». Следовательно, и среди фрескистов находились мастера различных школ и направлений, выдвигавшие весьма разнообразные решения.

Фрески киевской Софии представляют особый интерес для истории русского искусства, так как часть из них, несомненно, принадлежит русским мастерам. Греческие художники при исполнении столь грандиозного декоративного ансамбля, как внутреннее убранство храма Софии, должны были прибегать к помощи местных сил. Их русские ученики помогали им справиться с огромным по масштабу заказом Ярослава и его преемников. Так образовалась та византийско-русская мастерская, которая с годами должна была приобретать все более самостоятельное и все более ярко выраженное самобытное лицо.

Во внутреннем убранстве храма Софии, как и Десятинной церкви, значительную роль играла в свое время скульптура. Богатая алтарная преграда, обрамления дверей, узорные фризы – все это способствовало созданию того впечатления пышности и блеска, к которому стремились строители храма. Еще в конце XVI века секретарь польского короля Сигизмунда Гейденштейн восторгался богатейшей отделкой Софийского собора. От всего этого былого великолепия сохранилось лишь очень немного – гробница Ярослава да шиферные плиты, некогда входившие в состав преграды. Плиты богато украшены резным орнаментом, образующим сложные плетения беспокойно извивающихся линий, которыми прихотливо обрамлены розетки. Ближайшие аналогии этим орнаментальным мотивам мы находим в открытом среди фундаментов Десятинной церкви саркофаге, в плитах храма Софии в Охриде и в плитах водосвятного фиала лавры Святого Афанасия на Афоне, из чего можно заключить, что части киевской преграды были выполнены византийскими мастерами, также как и гробница Ярослава, представляющая собой саркофаг, декорированный в весьма архаичной манере: кресты, стилизованные кипарисы и розетки чередуются здесь с побегами виноградной лозы. Эти орнаментальные мотивы невольно напоминают образцы раннехристианской пластики.