Глава 4. Пленение казака: судьба или случай

Печорин принадлежал к высшему петербургскому обществу. Юность его По «казенной надобности» скитается на Кавказе Печорин, но он всюду стремится утвердить «собственную надобность», утвердить свою волю, подчинить ей людей и обстоятельства, пренебрегая волей и достоинством других людей, он в то же время стремится побудить этих людей к свободному волеизъяв лению.  Печорин не дал пристрелить казака и пленил его, рискуя жизнью.  Можно ли говорить о благородстве Печорина?  Очевидно нет, так как благородный поступок предполагает иные цели, чем те, которые преследовал Печорин. Кроме того, следует обратить внимание и на то, что мысль о пленении ка зака пришла Печорину не сразу, а только тогда, когда он решил «подобно Вуличу, испытать судьбу». Нельзя говорить о нравственном итоге еще и потому, что расположение частей романа не соответствует хронологии событий. События «Фаталиста» предшествуют основным событиям «Бэлы», где опять будет схватка с судьбой, метания, терзания и жертвы. 

Глава 5. Авторская повествовательная стратегия и авторская позиция Лермонтова в разрешении коллизии

“Фаталист” — последняя и заключительная новелла в романе. По-видимому, в ней должны найти разрешение все основные темы романа. Не раз исследователями отмечалось, что и в пятой новелле логика поведения Печорина остается той же, что и в других. Движимый эгоистическим, но при этом почти всегда бескорыстным интересом (а его интерес состоит в том, чтобы заглянуть в “тайну бытия”, испытать неведомое), он провоцирует Вулича на эксперимент с Судьбой. Как всегда, Печорин управляет ситуацией, верно угадывая тайные мотивы, которые руководят людьми

Лермонтову необходимо, чтобы реплика Вулича, которая спровоцировала вспышку насилия, обязательно была вставлена в текст, хотя для этого писателю приходится нарушить заданную логику обоснования рассказа, построенного на свидетельских показаниях (см. об этом: В. А. Мануйлов. Роман М. Ю. Лермонтова “Герой нашего времени”. Комментарий. М.—Л., 1966, с. 264). Короткого разговора Вулича и пьяного казака не мог услышать никто, но его суть столь дорога автору, что он жертвует реалистической достоверностью во имя художественной идеи. Этот диалог настолько же прост и немногословен, насколько и является подлинной кульминацией внутреннего сюжета новеллы. Вот этот диалог: “Кого ты, братец, ищешь?” — “Тебя”.

Слово Вулича нарушает эстетику романтического героя, во-первых, тем, что в этом речевом жесте обнаруживает себя стремление разомкнуть свою обособленность. Обращение ночью к случайному прохожему без всякой практической необходимости — это жест, по которому прочитывается готовность преодолеть свое отчуждение, желание выйти навстречу другому человеческому “я”. Во-вторых, слово “братец” несет в себе некоторый момент “душевности”, не присущий сильному и “гордому” романтическому герою как слабость. Здесь слышится интонация просьбы о сочувствии одинокого человека, уставшего и потерявшего опору в себе самом.

Таким образом, новелла “Фаталист” “писателя”-романтика Печорина написана на метафизическую тему и дает ему в авторском лирическом отступлении право оправдать свой мировоззренческий скепсис. Для Лермонтова, создающего новую русскую прозу, главным итогом было обнаружение трагического зияния там, где должны были выявиться прочные братские узы, связующие людей и образующие единство национальной жизни. В каком-то смысле роман “Герой нашего времени” является ответом на пушкинскую прозу — “Повести Белкина” и “Капитанскую дочку”, замысел которой состоял в том, чтобы дать высокую версию о целостности и единстве русского мира. У Пушкина это единство строится на простых и незыблемых принципах народной этики, выраженных в нравственных пословицах: “долг платежом красен”, “береги честь смолоду”, “казнить так казнить, жаловать так жаловать” и др. В “Капитанской дочке” основой поступков героев служат именно эти принципы. В романе Лермонтова стихия простонародной жизни и стихия народного слова (в отличие от “Песни про купца Калашникова”) не обнаруживают высокой этики поступка и не способны всерьез противостоять скепсису главного героя, принадлежащего миру просвещенного, европеизированного дворянства.

Контрольная работа №4. «Шинель» Н.В. Гоголя как полемика с романтизмом.