Проблема связи Бога и мира.

Важной проблемой для философской теологии является проблема связи Бога и мира. Здесь можно выделить несколько позиций:

Акосмизм считает, что существует только Бог, а мир – нереален. Индийская философия адвайта-веданты утверждает, что подлинно есть только абсолют - Брахман. «Адвайта» означает «недвойственный». Мир – это майя – космическая иллюзия, рожденная тем же Брахманом. Даже Бог-творец есть часть майи. Человек – как дух – атман тождественен абсолюту, ничем от него не отличается. Атман есть Брахман. Для преодоления неведения, авидьи необходимо заниматься самосовершенствованием, йогой. Одним из самых известных представителей адвайты-веданты был Шакара (8 в.)

Для иллюстрации взглядов адвайта-веданты приведем историю про странного волшебника. Жил некогда один волшебник, который, желая воочию зреть свою волшебную силу, уставил многочисленными зеркалами большую залу и наделил каждое зеркало магическими свойствами.

Зеркала были расставлены таким образом, что каждое из них отображало облик чародея по-своему. Одно зеркало рисовало его добродушным и мягким, другое – суровым воином, а третье – настоящим дьяволом. Если одно отражение жило в радости и довольстве, то другое – в заботах и тревогах.

Все отражения, казалось, обладали каждое своей душой, разумом и волей; к тому же, каждое жило в своем собственном мире, по разному воспринимая пространство и время. Каждое проходило свой собственный процесс эволюции. Как только какое-либо отражение достигало наивысшего предела развития, волшебник поглощал этот зазеркальный мир с его временем и пространством, и тогда зеркало начинало отражать его образ без искажений.

Отражение глядело в глаза волшебнику, зазеркальная поверхность разбивалась и исчезала, и отражение сливалось с волшебником. Для отражения это было освобождением. Для волшебника же это было просто забавой, ибо он оставался в стороне от мира, в котором жило его отражение. В то время, как одно отражение достигало освобождения, другие продолжали стремиться к нему, проходя через различные формы существования. И по сей день волшебник продолжает наслаждаться своей магической силой и ждёт, пока пребывающие в зазеркальных мирах отражения сольются с ним.

Толкование. Волшебник – это Абсолютный Брахман, его магическая сила – это Майя, а множество зеркал – это множество умов. Абсолют, отражающийся в умах, играет роль сонма людей, страждущих в этом мире. Каждый отдельный человек воспринимает мир согласно уровню своего интеллектуального развития. В то время, как для одного мир представляется гармоничным и светлым, другому он кажется мрачным и полным страданий; один развивает в себе божественные качества и живёт жизнью исполненной благочестия, медитации и любви к Богу, а другой – жизнью насыщенной жестокостью, насилием, ненавистью, гордыней и алчностью.

По завершении процесса эволюции каждая душа достигает Самореализации и осознаёт, что она не есть ограниченная душа, томящаяся в тенетах Майи, но безграничное Я. С этим сознанием разбивается зеркальная поверхность ума, и отражение, душа, поглощается Брахманом – истинным Я. При этом Брахман продолжает оставаться Неизменным Свидетелем, опорой движения всех душ. Он одновременно и отрешён от мира, и вовлечён в него. Он вечно свободен и тем не менее именно он участвует в жизненной борьбе за достижение освобождения от иллюзии. Он один является истинно сущим, и всё же мир продолжает существовать для множества людей.

Пантеизм считает, что мир и Бог совпадают. Все мы являемся частичками мира и Бога. Так считал Спиноза, немецкие идеалисты Гегель, Шеллинг. У Гегеля Бог развивается и познает сам себя через людей. В эпоху Возрождения пантеистами были Николай Кузанский и Джордано Бруно. Известно высказывание Джордано Бруно: «Бог в вещах».

Английский философ Толанд так характеризует пантеистический взгляд на мир:

Итак, они утверждают, что «вселенная (ничтожную часть которой представляет видимый нами мир) бесконечна как по протяжению, так и по силе; едина непрерывностью целого и смежностью частей; неподвижна в целом, ибо вне нее нет ни места, ни пространства, но подвижна в частях или в бесчисленных промежутках; одновременно неразрушима и необходима, и притом в обоих смыслах - в смысле вечного существования в прошлом и вечного пребывания в будущем; разумна в некоем высшем смысле, так что может быть названа таковой лишь в силу слабой аналогии с нашей способностью понимания; наконец, ее составные части всегда одни и те же, а образующие части находятся всегда в движении»…

Из этого движения, а также разума (являющегося силой и гармонией бесконечного целого) возникают бесчисленные виды вещей, каждая из которых в отдельности является для себя формой не меньше, чем материей, так как форма есть не что иное, как расположение частей в каком-либо теле. Поэтому во вселенной, в которой пребывают бесконечные миры, все управляется правильнейшим образом и совершеннейшим порядком. Как остальные части, эти миры отличаются друг от друга особенными свойствами, хотя на самом деле в отношении целого нет отдельных частей. Совершенство вселенной отнюдь не умаляется тем, что вещи движутся но частям, так как отсюда непрерывной чередой возникают новые совершенства. Совершенство вселенной нисколько не умаляется и тем, что многое, образовавшись из этих частей, ежедневно разрушается, ибо на этом разрушении лежит печать совершенства: ничто не погибает целиком, но гибель чего-нибудь одного есть рождение чего-нибудь другого, и наоборот; и все путем постоянной смены форм, прекраснейшего разнообразия и превращения вещей работает на укрепление и сохранение целого и как бы вечно вращается во вселенной.

Точно так же и славнейший Мусей полагал, что «все создано из единого и, разрушаясь, обращается в него же». И вот сила и энергия целого, все создавшая и уравновесившая и постоянно устремленная к наилучшей цели, есть бог, которого можно назвать, если угодно, разумом и духом вселенной…

Но поистине прекрасна мысль Иеронима, что бог разлит в мире и объемлет его извне; так выражались более древние философы, особенно пифагорейцы.

Толанд Пантеистикон// Английские материалисты XVIIIв. Собрание произведений в трех томах. – Т. 1, - М., 1967. - С. 357 – 359.

Американский поэт Уолт Уитмен выразил оптимистическое пантеистическое мироощущение в таких строчках:

Я сказал, что душа не больше, чем тело,

И я сказал, что тело не больше, чем душа,

И никто, даже бог, не выше, чем каждый из нас для себя,

И тот, кто идет без любви хоть минуту, на похороны свои он

идет, завернутый в собственный саван,

И я или ты, без полушки в кармане, можем купить все лучшие

блага земли,

И глазом увидеть стручок гороха - это превосходит всю

мудрость веков,

И в каждом деле, в каждой работе юноше открыты пути

для геройства,

И каждая пылинка ничтожная может стать центром вселенной,

И мужчине и женщине я говорю: да будет ваша душа

безмятежна перед миллионом вселенных.

И я говорю всем людям: не пытайте о боге,

Даже мне, кому все любопытно, не любопытен бог.

(Не сказать никакими словами, как мало тревожит меня мысль

о боге и смерти.)

В каждой вещи я вижу бога, но совсем не понимаю его,

Не могу я также поверить, что есть кто-нибудь чудеснее меня.

К чему мне мечтать о том, чтобы увидеть бога яснее, чем этот

день?

В сутках такого нет часа, в каждом часе такой нет секунды,

когда бы не видел я бога,

На лицах мужчин и женщин я вижу бога и в зеркале у меня

на лице,

Я нахожу письма от бога на улице, и в каждом есть его

подпись,

Но пусть они останутся, где они были, ибо я знаю, что, куда

ни пойду,

Мне будут доставлять аккуратно такие же во веки веков.

Неоплатонизм возник в поздней античности на основе синтеза идей Платона и Аристотеля. Наиболее известные его представители: Плотин (204 – 270) и Прокл (410 – 485). Неоплатонизм полагает, что между Богом и миром есть промежуточные ступени. Выше всего Бог или Абсолют. Это – абсолютное единства, в котором нет никакого множества, никакого разъединения. Абсолют – Сверхсущее Единое производит эманацию – истечение единства. Посредством эманации возникает мировой Ум – собрание эйдосов. Ум – уже не чистое единство, он уже связан с множеством, ведь эйдосов много. Вторая эманация создает мировую Душу. Душа охватывает все процессы во вселенной, все души. Все, что движет себя само. В мировой Душе еще больше множественности и меньше единства, чем в мировом Уме. Еще ниже находится материальный мир – космос. Как сказал Плотин, космос – изукрашенный труп. Ниже всего находится материя – начало зла и безобразия. Материя – это чистая множественность, разъединенность, лишенная всякого единства. Это – противоположность Единого. В древности и в более позднее время неоплатонизм являлся теоретической базой для астрологии и магии.

Легендарный маг, египетский жрец и астролог Гермес Трисмегист написал «Изумрудную скрижаль», в которой изложил свой взгляд на мир. Вот ее короткий вариант:

1. Истинно — без всякой лжи, достоверно и в высшей степени истинно.

2. То, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху; и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи.

3. И так все вещи произошли от Одного посредством Единого: так все вещи произошли от этой одной сущности через приспособление.

4. Отец ее есть Солнце, мать ее есть Луна. Ветер ее в своем чреве носил. Кормилица ее есть Земля.

5. Сущность сия есть отец всяческого совершенства во всей Вселенной.

6. Сила ее остается цельной, когда она превращается в землю.

7. Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого нежно, с большим искусством.

8. Эта сущность восходит от земли к небу и вновь нисходит на землю, воспринимая силу высших и низших (областей мира). Так ты обретаешь славу всего мира. Поэтому от тебя отойдет всякая тьма.

9. Эта сущность есть сила всех сил: ибо она победит всякую тонкую вещь и проникнет всякую твердую вещь.

10. Так сотворен мир.

11. Отсюда возникнут всякие приспособления, способ которых таков (как изложено выше).

12. Поэтому я назван Триждывеличайшим, ибо владею тремя частями вселенской Философии.

13. Полно то, что я сказал о работе произведения Солнца. (пер. К. Богуцкого, вариант нумерации)

Христианство считает, что Бог творит мир из ничего по своей свободной воле. Такая концепция есть креационизм. Поэтому между Творцом и тварью лежит принципиальное различие. В мире много зла, а Бог чист и добр. Бог, как субстанция, Бог по природе находится за пределами мира. Но в мире действуют божественные энергии – свет истины, добра, красоты, справедливости и т.д. Человек может обожиться – стать богом по благодати. Но это возможно только в том случае, если он будет следовать заповедям Бога по природе. Люди – сыны Божьи по благодати Христовой. В православии еще в Византии сложилась духовная практика исихазма. Исихия – дословно означает молчание. Исихасты проводят жизнь в молчании и непрерывной Иисусовой молитве. Одним из самых известных исихастов был Григорий Палама (1296-1359). Христианство верит, что существующий мир, испорченный грехом исчезнет. Учение о конце света называется эсхатологией. Но христиане его не боятся. В конце времен будет второе пришествие И. Христа, Страшный суд нал всеми людьми. Мир будет преображен. И в этот новый мир попадут праведники, добрые люди. А злые отправятся в ад на вечную муку.

Григорий Богослов (329 – 389) писал: «Отдалим Образу сотворенное по образу, познаем свое достоинство, почтим Первообраз, уразумеем силу таинства и то, за кого Христос умер. Станем, как Христос, ибо и Он стал, как мы: станем богами благодаря Ему, ибо и Он — человек ради нас. Он воспринял худшее, чтобы дать нам лучшее; обнищал, чтобы мы обогатились Его нищетой; принял образ раба, чтобы мы получили свободу; снисшел, чтобы мы вознеслись; был искушен, чтобы мы победили; был обесславлен, чтобы мы прославились; умер, чтобы мы были спасены... Пусть человек все отдаст, все принесет в дар Тому, Кто отдал Себя в выкуп и в обмен: никакой дар не сравнится с тем, чтобы человек отдал Ему самого себя познавшим силу таинства и сделавшимся для Христа всем, чем Он сделался ради нас».

У него есть еще такие высказывания:

«Будучи Богом, Ты стал человеком, смешавшись со смертными; Богом был Ты от начала, человеком же стал впоследствии, чтобы сделать меня богом после того, как Ты стал человеком.

(Христос) сделал меня богом через Свою человеческую (природу).

(Слово) было Богом, но стало человеком, как мы, чтобы, смешавшись с земными, соединить с нами Бога.

Как человек, (Слово) ходатайствует о моем спасении... пока не сделает меня богом силою Своего вочеловечения.

Поскольку человек не стал богом, Сам Бог стал человеком... чтобы посредством воспринятого воссоздать дарованное, уничтожить осуждение всецелого греха и через Умертвившего умертвить умертвителя».

Византийский подвижник, мистик и писатель Симеон Новый Богослов (949 – 1022) считал, что процесс обожения не имеет конца:

Совершенствование беспредельно,

А это начало — опять же предел.

Каким же образом предел? — Как Григорий

Богословски сказал:

«Озарение есть

Предел всех вожделевающих,

А Божественный свет —

Упокоение от всякого созерцания».

Деизм, сложившийся в эпоху Просвещения, отдаляет Бога от мира. Бог сотворил мир, дал ему законы, привел его в движение. В дальнейшем мир живет самостоятельно. Деисты призывали придерживаться естественной религии. Главное – почитание Высшего существа, соблюдение моральных обязанностей. Различие исторических религий заключается в различиях в культах. Часто это создает взаимную нетерпимость и приводит к религиозным войнам. Естественная религия призывает к веротерпимости. Приверженцем деизма был знаменитый французский мыслитель Вольтер (1694 – 1778).

В романе французского мыслителя Ж. Ж. Руссо «Эмиль или о воспитании» есть часть, которая называется «Исповедание веры савойского викария». В ней излагаются деистические представления о Боге и его роли в мире:

«Эта самая Вселенная находится в движении, и в ее движениях, определенных, однообразных, подчиненных постоянным законам, нет ничего общего с той свободой, которая обнаруживается в произвольных движениях человека и животных. Мир, значит, не есть огромное животное, которое движется само по себе; есть, значит, какая-то посторонняя для него причина его движений, которой я не замечаю; но внутреннее убеждение делает эту причину настолько для меня осязательной, что, раз я вижу движение солнца, я непременно представляю себе и силу, его толкающую, или, если земля вращается, то я чувствую и руку, ее вращающую.

Если допустить всеобщие законы, прямого отношения которых к материи я не вижу, то что я этим выиграю? Раз законы эти не реальные существа, не субстанции, то, значит, они имеют какую-нибудь другую основу, мне неизвестную. Опыт и наблюдения ознакомили нас с законами движения; но законы эти определяют результат, не указывая причин; они недостаточны для объяснения системы мира и хода Вселенной…

Первые причины движения не в материи; она получает движение и передает его, но не производит. Чем более я наблюдаю действие и противодействие сил природы, действующих друг на друга, тем более я убеждаюсь, что, переходя от действий к действиям, все-таки приходится восходить до какой-нибудь воли, как первой причины; ибо предполагать бесконечное восхождение причин значит совершенно не предполагать причины. Одним словом, всякое движение, не произведенное другим движением, может произойти только от самопроизвольного, самостоятельно акта, тела неодушевленные действуют лишь благодаря движению, а без воли нет настоящего действия. Вот мой первый принцип. Я верю, следовательно, что воля двигает Вселенную и одушевляет природу. Вот мой первый догмат или первый член моей веры…

Если движимая материя указывает мне на волю, то материя, движимая по известным законам, указывает мне на разумение,— это мой второй догмат. Действие, сравнение, выбор суть операции существа активного и мыслящего; значит, такое существо есть. Где же вы видите его существование? скажите мне. Не только в небесах, которые вращаются, в светиле, которое светит нам, не только во мне самом, но и в овце, которая пасется, в птице, которая летает, в падающем камне, в листке, который несется по ветру.

Я сужу о мировом порядке, хотя и не знаю его цели, потому что, чтобы судить об этом порядке, для этого мне достаточно сравнивать части между собой, изучать их соединения и отношения, подмечать в них согласие. Я не знаю, для чего Вселенная существует; но я беспрестанно вижу, как она видоизменяется; я непрестанно замечаю внутреннее соотношение, в силу которого существа, ее составляющие, оказывают друг другу взаимную помощь. Я похож на человека, который в первый раз видит открытые часы и не перестает удивляться работе, хотя не знает употребления машины и не видал циферблата. «Я не знаю, — сказал бы он, — для чего пригодно целое; но я вижу, что здесь каждая штучка приноровлена к другим; в деталях работы я дивлюсь искусству работника и вполне уверен, что все эти колеса так согласно ходят ради какой-то общей цели, которой я не могу подметить»…

Открыв то из Его свойств, по которым я познаю Его существование, я возвращаюсь к себе и ищу, какое место я занимаю в порядке вещей, которым управляет Оно и который я могу изучать. По своим видовым признакам я бесспорно нахожусь на первом месте; ибо благодаря воле моей и орудиям, которые находятся в моем распоряжении для выполнения ее, у меня больше силы для того, чтобы действовать на все окружающие меня тела или чтобы подвергаться их действию или укрываться от него, смотря пожеланию, чем у каждого из них для того, чтобы на меня действовать против моей воли, вследствие одного лишь физического импульса; а по разумению я один оказываюсь способным обозревать целое. Какое существо здесь, на земле, кроме человека, умеет наблюдать все другие, измерять, вычислять, предвидеть их движение, их действия и соединять, так сказать, чувство общего существования с чувством своего индивидуального существования? Что же тут смешного — думать, что все создано для меня, если я один умею все относить к себе?...

Если человек активен и свободен, то он действует сам от себя; все, что он свободно делает, не входит в систему, установленную Провидением, и не может быть вменяемо Провидению. Оно не желает зла, которое совершает человек, злоупотребляя свободой, которую Оно дает ему, но Оно не мешает ему совершать зло, потому ли, что зло это, со стороны существа столь слабого, совершенно ничтожно в Его глазах, или потому, что, препятствуя злу, Оно стесняло бы его свободу и, унижая его природу, произвело бы еще больше зла. Оно создало его свободным для того, чтобы он совершал не зло, но добро по выбору. Оно дало ему возможность делать этот выбор, правильно пользуясь теми способностями, которыми одарило его; но Оно настолько ограничило его силы, что злоупотребление свободой, до которого Оно допускает человека, не может нарушить всеобщего порядка. Зло, совершаемое человеком, падает на него самого, ничего не изменяя в системе мира, не мешая роду людскому сохраняться, наперекор самому себе. Роптать на то, что Бог не препятствует человеку совершать зло, значит роптать на то, что Он наделил его превосходной природой, придал его действиям облагораживающий их нравственный характер, дал ему право на добродетель. Высшее наслаждение — в довольстве самим собою; чтобы заслужить это довольство, для того мы и помещены на земле и одарены свободой, для того мы и бываем искушаемы страстями и удерживаемы совестью. Что больше могло бы сделать для нас само Божественное Всемогущество? Могло ли оно вносить противоречие в нашу природу и вознаграждать за благие дела того, кто не имел бы возможности делать зло? Как! чтобы помешать человеку быть злым, следовало ограничить его инстинктом и сделать зверем? Нет! О, Бог моей души, я никогда не стану упрекать Тебя, что Ты создал ее по своему образу, чтобы я мог быть свободен, добр и счастлив, как и Ты…

В моем веровании вы видите лишь естественную религию, — странно, что людям нужна еще какая-то другая! Да и есть ли нужда в другой религии? В чем моя вина, ежели я служу Богу согласно тому свету, которым он озарил мой ум, согласно чувствам, которые он внушил моему сердцу? Могу ли я извлечь из какого-либо общепринятого учения чистоту морали и догматы, полезные для человека и почетные для его Творца, которые за неимением такой доктрины я не мог бы извлечь из свойств собственной моей натуры при хорошем их применении? Укажите мне, что можно еще добавить во славу Божию, для блага общества и для моей собственной пользы к предписаниям естественного закона и какие еще добродетели способен пробудить во мне новый культ, кроме тех, коими я уже располагаю? Самые высокие представления о Божестве дает нам наш собственный разум. Приглядитесь к зрелищу природы, прислушайтесь к внутреннему голосу; неужто Бог еще не все открыл нашим глазам, нашей совести, нашему разуму? Что же нового могут нам сказать люди? Их откровения только порочат Бога, наделяя его человеческими страстями. Я вижу, как отдельные догматы затемняют наши понятия о Высшем Существе, вместо того чтобы прояснить их, унижают его самого, вместо того чтобы возвысить; я вижу, как к непостижимым таинствам божьим присоединяются нелепые противоречия; новые доктрины делают человека надменным, нетерпимым, жестоким; вместо того чтобы установить на земле мир, они несут людям огонь и меч. И я спрашиваю себя, для чего все это, и не умею ответить. Я вижу вокруг себя лишь людские преступления и несчастья рода человеческого».

Атеизм считает, что существует только мир, а Бога не существует. Как правило. Атеизм связан с материализмом. Бог для материалистов «постороннее прибавление», продукт человеческого воображения.

Вот как рассуждает Михаил Александрович Бакунин – известный русский революционер-анархист: в своей работе «Антитеологизм»: «Христианство является религией, по преимуществу, именно потому, что оно представляет природу и сущность всякой религии, каковы: систематическое, абсолютное умаление, уничтожение и порабощение человечества в пользу божества, - высший принцип не только всякой религии, но и всякой метафизики, как деистической, так и пантеистической. Так как Бог - все, то реальный мир и человек - ничто. Так как Бог - истина, справедливость и бесконечная жизнь, то человек - ложь, неправедность и смерть. Так как Бог господин, то человек - раб. Неспособный сам отыскать путь к справедливости и истине, он должен получить их, как откровение свыше, посредством посланников и избранников божьей милости. Если же существует откровение, должны существовать свыше вдохновленные пророки, должны существовать священники, а раз эти последние признаны за представителей божества на земле, за учителей и вождей человечества на пути к вечной жизни, то они тем самым получают миссию руководить, повелевать и управлять человечеством в его земном существовании. Все люди обязаны слепо верить им и беспрекословно им повиноваться; будучи рабами Бога, люди должны быть также рабами церкви и государства, поскольку это последнее благословлено церковью. Из всех существовавших религий одно христианство в совершенстве это поняло, а из всех христианских сект только римский католицизм провозгласил и осуществил этот принцип с полной последовательностью. Вот почему христианство является религией абсолютной, последней религией; вот почему апостольская римская церковь является единой последовательной, законной и божественной.

Поэтому, не во гнев будь сказано всем полуфилософам, всем так называемым религиозным мыслителям - существование Бога логически связано с самоотречением человеческого разума и человеческой справедливости; оно является отрицанием человеческой свободы и необходимо приводит не только к теоретическому, но и к практическому рабству.

И, если только мы не хотим рабства, мы не можем и не должны делать никаких уступок теологии, ибо, имея дело с этим мистическим π строго последовательным алфавитом, всякий, начав с А, фатально дойдет до Ζ; всякий, желающий обожать Бога, должен будет отказаться от свободы и достоинства человека.

Бог существует, значит, человек - раб.

Человек разумен, справедлив, свободен - значит, Бога нет.

Мы смело утверждаем, что никто не сможет выйти из этого круга; и в таком случае пусть выбирают.

Да и история нам показывает, что священники всех религий, за исключением лишь религий преследуемых, всегда были в союзе с тиранией».