Герои и антигерои

Есть ситуации, когда использование метода «маски» предполагает дополни­тельные трудности. Если в предыдущих случаях предлагались предварительные установки на игру, с целью ободрить, поддержать и помочь «разыграться» собе­седнику, то в общении с «антигероем» все гораздо сложнее.

Вспомним, что работа с источником различаются не только по характеру получаемой информации, но и по отношению интервьюируемого к беседе (охотно сотрудничающие, равнодушные, сопротивляющиеся, вообще не же­лающие общаться на эту тему и с этим человеком). Журналисту предстоит решить, можно ли, целесообразно ли для пользы дела «быть самим собой» (в какой-то степени, насколько это вообще возможно в ситуации: «прежде всего я — журналист, а потом уже — Иван Иванович...»), или же необходи­мо надеть маску, полностью скрывающую лицо и человека, и журналиста с его конкретной задачей, направленным интересом.

Стоит ли проявлять свое «я» в разговоре, зная, что это может плохо по­влиять на исход беседы? Есть такие ситуации, когда журналист решает свое лицо полностью скрыть.

«Откупоривает источник» лучше других не какой-нибудь зловещий «ин­тервьюер — потрошитель». Работа с антигероем требует, как правило, «маски бесстрастия», подчеркнутой объективности, демонстративно кор­ректного фона беседы. (Будь то в разоблачительном интервью или при под­готовке расследования, очерка).

Журналист порой вступает в общение с личностью достаточно неприят­ной и не подходящей под этические рамки. Вряд ли тут нужны доброжела­тельность и откровенность.

Журналист прикрывается маской, скрывает свои истинные цели, озабочен тем, чтобы собеседник его «не распознал». Возможна целеустремленно по­следовательная смена масок. Например, поэтапно составляется маска, кото­рую можно условно назвать «раскаивающийся». Ее хорошо описала Н. Логи­нова: «Есть тут своеобразная драматургия, когда от начала разговора до его конца ты как бы проходишь некую дистанцию. «Как же вы можете?» По­том: «А как же?», «Как? Разве это бывает?» И, наконец: «Ах, вот оно что. Понял!!!» И ты начинаешь прощаться, «озаренный» новым знанием. А в ма­териале — «бичуешь». Суть приема, как видим, состоит в постепенном пере­ходе от критики собеседника через «искру сомнения» и, далее — к мнимой апологетике его идей и мнений. Цель проста — усыпление бдительности.

Мировоззренческие барьеры — самые сложные. Порой приходится ид­ти на смягчение противоречий, припрятывание собственных взглядов, умол­чания. Конечно, все это неприятно. Но журналист может и ошибаться, а, главное, цель его — подготовка материала, для чего надо выслушать собе­седника, а не глушить его критикой. В момент беседы «свое лицо», свои осо­бенности надо оставить при себе.

Основная маска у журналиста всегда одинакова — так называемое «объ­ективное лицо». С кем бы журналист ни встречался, будь это даже человек, ко­торый ему очень нравится или полный антипод, лицо у него всегда должно быть всегда «объективное». В разговоре могут выясниться факты, не уклады­вающиеся в уже выстроенную журналистом «версию».

Нежелание собеседника разговаривать может быть вызвано разными причинами: секретность информации, ожидаемое недовольство начальства, спешка, возможные бытовые проблемы. Но есть и причины, обусловленные неприятием личности журналиста, недоверием именно к нему или боязнью общаться с журналистами вообще.

Роли предпочтительнее открытых «пощечин», которые журналист может нанести, демонстрируя осведомленность в щекотливых вопросах («в облас­ти замочной скважины»).

Считается, что быстрая и резкая смена масок выдает неуверенность жур­налиста, собеседник увидит игру и, вероятнее всего, оскорбится. Если чело­век решит, что интервьюер составил о нем неверное представление, даль­нейшие его действия могут носить характер защиты. Однако, это справедли­во, преимущественно, для ситуации «мирного» общения. Когда же разговор идет с антигероем, внезапная открытая демонстрация авторского резюме к словам собеседника может использоваться как намеренный ход, резкая «смена роли», чтобы ошеломить собеседника.

Такой прием называется — «открыв забрало».

Интервьюер призывает собеседника защищаться. Например: «Из всего того, что вы сказали, адмирал, я могу сделать только один вывод: вы — фашист» (Интервью Орианы Фалаччи с Джино Биринделли, бывшим глав­нокомандующим военно-морскими силами НАТО в Средиземноморье).

Есть люди (актеры, политики), которые «слишком хорошо знакомы» аудито­рии. Они привыкли представать в одном и том же имидже, и репортеру изначаль­но отводится роль человека, который просто обязан этот имидж поддержать.

«Люди знают этого артиста не один десяток лет, и упаси Бог, чтобы он, как человек, вдруг опрокинул бы то представление, которое сложилось о нем. Конечно же, виноватым окажется бездарный репортер, потому что на глупые вопросы умно не ответишь...», — рассуждает известный интер­вьюер Урмас Отт.

Поэтому, хотя бы поначалу, репортер просто обязан «подыгрывать» ими­джу собеседника. Он известен как «вспыльчивый»? — дать ему возмож­ность вспылить, показать себя во всей красе... Известен как человек, умею­щий тонко шутить? — позволить ему это продемонстрировать, помочь и под­держать своей реакцией... В актерской среде это называется «репликой поддержки», когда в бенефисных спектаклях другие стараются поддержать, выгодно подать бенефицианта.

Правда, при умело проведенном разоблачительном интервью можно сти­мулировать собеседника как раз для того, чтобы в результате, его имидж оказался чуть «подпорченным»... Например, журналист помогает раскрыть­ся известному краснобаю, подыгрывая маской «завороженного слушателя».

Но вот — резкая смена масок — журналист не скрыл своей иронии, наме­ренно выплеснул ее, повторил громкую фразу «на публику», произнесенную демагогом в пылу вдохновения, сдобрив ее сарказмом. И увлекшийся дема­гог — растерян, он «срывается» в злость, от благодушия и вальяжной мане­ры ментора ни осталось ничего... Миг — и «маска» собеседника сдвинулась, глянуло его истинное лицо.

«Прорывающаяся искренность», подлинность журналистского отношения к антигерою — очень сильный ход. Уже упомянутая Ориана Фалаччи в интер­вью с неофашистом, рвущимся во власть, несколько раз успешно использова­ла этот прием на протяжении своего интервью. Она провоцировала превра­щение ответа в «тронную речь» не совсем умного кандидата в политические лидеры, а когда он начинал «заливаться соловьем», выжидала момент. Когда демагогия становилась достаточно очевидной, по ее мнению, для читателя, она просто прерывала собеседника ироничным покашливанием, произноси­ла: «Гм...». Собеседник тут же спохватывался, менял тон на более выгодный для своего имиджа... до следующего, точно такого же эпизода.

Умение импровизировать, спонтанно вести интервью, выдавать экспром­ты — привлекательное качества профессионального журналиста. Оно не­возможно без «лицедейства».

В момент интервью уточняется представление о психологическом типе со­беседника. Возможно, это задавленный служебными инструкциями, или слу­жебной дисциплиной человек. Хитрый, молчун, боящийся проронить слово, Думающий иначе, чем требует его должность. «Человека надо «вынуть» из должностного лица. Тут позволительно все: и маска возмущения, и зачиты­вание писем, и моя неожиданная «исповедь», — считает журналист А. Евсеев.

Роли можно рассматривать как необходимый прием. Можно выделить те черты личности журналиста, которые могут помешать собеседнику говорить свободно: фактор внешности (в том числе — пол и возраст), различный со­циальный статус... Однако, многое зависит от тематики материала. В неко­торых случаях игра просто не нужна.