4 Августа 1893 года он писал н.А. Лейкину: «я опять участковый врач и опять ловлю за хвост холеру, лечу амбулаторных, помещаю пункты… Не имею права выехать из дома даже на два дня».
Участковым врачом Чехов прослужил всю свою жизнь – и в годы молодости, когда в литературе он был Антошей Чехонте, и в зрелые годы, в расцвете писательской славы.
Тем не менее, Чехов был хорошим врачом. Однажды, то ли в шутку, то ли в серьез, он даже сказал, что мог бы спасти князя Андрея Болконского, но не как писатель, а как врач.
Факт № 44. В начале 1890-х годов Чехов побывал на острове Цейлон, и привез оттуда «диковинного зверя» мангуста
В начале 90-х годов Чехов много путешествовал: после долгой поездки на Сахалин был на Цейлоне, в Гонконге и Сингапуре, собирался в Японию. А. С. Суворину он писал: «Затем следует Цейлон – место, где был рай. Здесь в раю я сделал больше 100 верст по железной дороге и по самое горло насытился пальмовыми лесами и бронзовыми женщинами…»
Из своих путешествий Антон Павлович привез множество фотографий. Например, сохранился снимок, сделанный неизвестным фотографом на палубе парохода "Петербург», где Антон Павлович держит в руках мангуста.
О диковинном звере он писал потом Н.А. Лейкину: "Из Цейлона я привез с собой в Москву зверушку, симпатичного и самостоятельного, перед которым пасуют даже ваши таксы. Имя сему зверю - мангуст".
Факт № 45. Чехов «исправил ошибку» в романе Толстого
Встреча Чехова и Толстого произошла в начале августа 1895 года, когда Антон Павлович приезжал в Ясную Поляну. На Чехова встреча произвела неизгладимое впечатление. «Я чувствовал себя легко, как дома и разговоры наши с Львом Николаевичем были легки», - писал он.
В это время Толстой работал над своим романом «Воскресение», чтение глав из которого и предполагалось в то время, когда приехал Чехов. По воспоминаниям очевидца тех событий, С.Т. Семенова, «Л. Н. не совсем хорошо себя чувствовал и пошел отдохнуть, а мы, человек пять или шесть, отправились в укромный уголок и расположились читать… Читали, кажется, часа два. По окончании чтения пошли в дом, вниз, в кабинет Толстого. Л. Н. встал после отдыха, но не выходил, по случаю недомогания, из кабинета. Он с любопытством ожидал, что ему скажут по поводу его новой работы».
По мнению Чехова, отрывки были хороши, особенно верно была схвачена картина суда. Неверной ему показалась лишь одна деталь: героиню романа, Екатерину Маслову, приговаривают к двум годам каторги. Чехову, который в свое время отбывал обязанности присяжного заседателя, было хорошо известно, что срок этот слишком мал. Лев Николаевич принял это и впоследствии исправил свою ошибку: в опубликованном варианте «Воскресения» Маслову приговаривают к четырем годам.
Факт № 46. Чехов входит в тройку самых экранизируемых в мире писателей
Согласно рейтингу журнала "Огонек", Антон Чехов входит в тройку самых экранизируемых писателей в мире. Список литераторов, по книгам которых чаще всего снимались фильмы для кино или ТВ, был составлен журналом на основании данных IMDb.
На первом месте рейтинга оказался Уильям Шекспир (768 экранизаций), а второе-третье заняли Диккенс и Чехов (число экранизаций оказалось равным - 287). Чехов, кстати, оказался единственным русским писателем в "десятке" рейтинга.
Писатели, произведения которых экранизировались чаще всего:
1. Уильям Шекспир (768 экранизаций); 2-3. Чарльз Диккенс (287); 2-3. Антон Чехов (287); 4. Александр Дюма-отец (230); 5. Эдгар По (220); 6. Роберт Луис Стивенсон (215); 7. Артур Конан Дойль (214); 8. Ганс Христиан Андерсен (202); 9. Братья Гримм (197); 10. О.Генри (196).
Факт № 47. Роман Чехова и Лидии Авиловой длился десять лет
Роман Чехова и Лидии Авиловой, как она вспоминала позже, длился десять лет, но для всех родных и знакомых оставался тайной за семью печатями. Авилова, детская писательница, на момент знакомства с Чеховым была уже замужем, у нее было трое детей. Но мужа, донского казака Михаила Федоровича Авилова, Лидия Алексеевна не любила, побаивалась, хотя уважала и высоко ценила.
Писательница Лидия Авилова (1864 - 1943 г. г.), репродукция фотографии из фондов музея А. П. Чехова в Москве.
Совсем иная связь была у Авиловой с Чеховым. «А не кажется вам, что когда мы встретились с вами три года назад, мы не познакомились, а нашли друг друга после долгой разлуки?», - признавался Антон Павлович, беседуя с Авиловой второй раз в жизни. «У меня в душе точно взорвалось и ярко, радостно, с ликованием, с восторгом взвилась ракета. Я ничуть не сомневалась, что с ним случилось то же, и мы глядели друг на друга, удивленные и обрадованные!», - вспоминала Авилова.
В их отношениях была и тайная переписка, и встречи с расставаниями, и ссоры. Одним из самых трагических и печальных моментов в их отношениях, является, пожалуй, письмо Чехова, написанное во время одной из таких ссор.
«Вы сегодня не такая, как раньше. Вид у вас равнодушный и ленивый, и вы будете рады, когда я уйду. Да, раньше... помните ли вы наши первые встречи? Да и зна ете ли вы? .. Знаете, что я был серьезно увлечен вами? Я любил вас. Мне казалось, что нет другой женщины на свете, которую я мог бы так любить. Вы были красивы и трогательны, и в вашей молодости было столько свежести и яркой прелести. Я вас любил и думал только о вас. И когда я увидел вас после долгой разлуки, мне казалось, что вы еще похорошели и что вы другая, новая, что опять вас надо узнавать и любить еще больше, по-новому. И что еще тяжелее расставаться... Я вас любил, но я знал, что вы не такая, как многие женщины, что вас любить можно только чисто и свято на всю жизнь. Я боялся коснуться вас, чтобы не оскорбить. Знали ли вы это?», - спрашивал он.
Авилова ничего не ответила на это, но через пару дней отправила ему специально заказанный в ювелирном магазине брелок в форме книги, на одной стороне которого было написано: «Повести и рассказы. Соч. Ан. Чехова», а с другой — «Стран. 267, стр. 6 и 7». Если найти эти строки в книге, то можно было прочесть: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее».
Чехов не сделал этого шага, а в письме лишь отшутился. Вскоре их разлучила болезнь Чехова и его отъезд в Ялту. Несмотря на порывы отправиться за ним, Авилова осталась с семьей. В своих воспоминаниях она пишет:
«Когда он (муж) ушел на службу, моя маленькая Ниночка уселась у меня на коленях, прижалась ко мне и сказала:
- Мамочка, не уезжай от нас. Нам будет очень плохо. Папа будет болен. А я буду плакать, плакать!..
- Это тебя папа научил сказать?
- Да, папа.
- А еще что он просил сказать?
- А я забыла.
Я не уехала».
Факт № 48. За свое путешествие по Европе Чехову задолжал Суворину и по возвращении был вынужден расплачиваться гонорарами.
В начале 1890-х гг. Чехов вместе со своим издателем Алексеем Сергеевичем Сувориным решает отправиться в путешествие по Западной Европе. Весной 1891 года они побывали в Австрии, в Италии, потом в Париже и Ницце.
О Европе Чехов писал домой воодушевленно, здания Вены, дворцы и храмы Венеции, Флоренции и Рима привели его в изумление: «Италия, не говоря уже о природе ее и тепле, единственная страна, где убеждаешься, что искусство в самом деле есть царь всего, а такое убеждение дает бодрость». Чехова удивлял стиль европейской жизни, он писал «странно, что здесь можно все читать и говорить, о чем хочешь».
Но в этом путешествии для Чехова были свои неудобства, прежде всего материальные. Нужно было останавливаться в дорогих отелях, где снимал апартаменты Суворин. В итоге Чехов оказывался его должником и по возвращении расплачивался гонорарами, которые выплачивались суворинскими книгоиздателями за переиздание его книг.
Факт № 49. В Монте-Карло Чехов проиграл в рулетку почти 900 франков
Во время путешествия по Европе Чехов побывал в Монте-Карло, где проиграл в рулетку почти 900 франков.
Об этом он писал родным в Россию: «Живем в Ницце, на берегу моря. Солнце светит, тепло, зелено, пахнет, но ветер. На расстоянии одного часа езды от Ниццы находится знаменитое Монако; здесь есть местечко Монте-Карло, в котором играют в рулетку. Вообразите себе залы Благородного собрания, красивые, высокие и более широкие. В залах большие столы, на столах рулетка, которую я опишу Вам, когда приеду. Третьего дня я ездил туда и проиграл. Игра завлекает страшно. После проигрыша я с Сувориным стал думать, думал и придумал систему игры, при которой непременно выиграешь. Поехали вчера, взявши по 500 франков; с первой же ставки я выиграл пару золотых, потом еще и еще, жилетные карманы мои отвисли от золота; были у меня в руках монеты французские даже 1808 года, бельгийские, итальянские, греческие, австрийские... Никогда в другое время я не видел столько золота и серебра. Начал я играть в 5 часов, а к 10 часам у меня в кармане не было уже ни одного франка, и у меня осталось только одно: удовольствие от мысли, что я купил себе обратный билет в Ниццу. Вот как, судари мои! Вы, конечно, скажете: «Какая подлость! Мы бедствуем, а он там в рулетку играет». Совершенно справедливо, и я разрешаю Вам зарезать меня. Но я лично очень доволен собой. По крайней мере я могу теперь говорить своим внукам, что я в рулетку играл и знаком с тем чувством, какое возбуждается этой игрою».
Факт № 50. Большой личной библиотеки у Чехова никогда не было
Большой личной библиотеки у Чехова никогда не было. Он покупал огромное множество книг, но на полках их никогда не копил. Обычно Чехов держал у себя лишь нужное, то, что постоянно читал. Хотя в его книжном собрании встречались и настоящие библиографические редкости: «Слово о полку Игореве» в первом издании, почти целиком утраченном в московском пожаре 1812 года и «История государства Российского» Н.М. Карамзина в издании 1818 года.
Когда в 1887 году, впервые за почти 50 лет, были переизданы сочинения А. С. Пушкина, Чехов пытался «добыть» это издание, но безуспешно. Сочинения Пушкина были выпущены издательством Суворина, но Антон Павлович не смог на них подписаться. Он даже просил брата Александра, работавшего тогда в издательстве, но брат тоже не смог помочь. «Насчет Пушкина успокойся, - писал он. – в один день раскуплено все. Я, сотрудник, подписался заранее и оказался тоже не удовлетворенным: печаталось 15 000, а я 15 243-й – и получил шиш».
В поздние годы ему случалось закупать книги сотнями, но не для себя, а для таганрогской библиотеки. Решив создать в родном Таганроге общественную библиотеку, Чехов отсылает туда более 2 тысяч томов из личной библиотеки. Отовсюду, даже из-за границы, он посылал туда книжные новинки. Например, 19 марта 1902 года были посланы трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида, сборники рассказов Бунина, Андреева, Горького. И таких посылок (иногда большими упаковками, целыми ящиками) было не меньше полусотни. Последнюю партию книг для библиотеки он прислал за месяц до своей смерти.
До наших дней библиотека писателя дошла в разрозненном состоянии, частями - в Таганроге, Москве, Мелихове, Ялте.
Факт №51. Свою будущую жену Ольгу Книппер Чехов увидел впервые в роли Ирины в «Царе Федоре»
Ольга Книппер-Чехова (справа) в роли царицы Ирины в спектакле "Царь Федор Иоанович", 21.10.1983.
Ольгу Книппер Чехов увидел впервые в 1898 году в роли Ирины в «Царе Федоре». Затем они несколько раз встречались на репетициях спектаклей «Чайка» и «Царь Фёдор Иоаннович».
После этих встреч Чехов писал: «Ирина, по-моему, великолепна. Голос, благородство, задушевность — так хорошо, что даже в горле чешется… лучше всех Ирина. Если бы я остался в Москве, то влюбился бы в эту Ирину».
Ольга Леонардовна вспоминала об этих встречах: «…с той встречи начал медленно затягиваться тонкий и сложный узел моей жизни». Чехов не смог увидеть триумф постановки «Чайки» в Художественном театре, но все, кто писал ему в Ялту об этом, замечали о роли Аркадиной — роли, которую исполняла Книппер.
В 1899 году началась переписка, прерывавшаяся лишь на время коротких встреч. В то время Чехов едва ли сколько-нибудь серьезно думал о женитьбе, да и относительно собственного будущего светлых надежд не питал.
Факт № 52. Ольга Книппер и Антон Чехов венчались тайно 25 мая 1901 года
Почтовый роман Ольги Книппер и Антона Чехова длился до 1901 года. 25 мая (7 июня – по старому стилю) 1901 года Антон Павлович и Ольга Леонардовна венчаются. Свадьба была тайной, это было условие Чехова. «Если даешь слово, - писал он, - что ни одна душа в Москве не будет знать о нашей свадьбе до тез пор, пока она не свершится, - то я повенчаюсь с тобой хоть в день приезда. Ужасно почему-то боюсь венчания и поздравлений, и шампанского, которое нужно держать в руке и при этом неопределенно улыбаться».
О предстоящей свадьбе не знала даже семья Антона Павловича. Долгое время Чеховы даже не знали, кто была невеста. Знали обо всем лишь Мария Павловна Чехова, Станиславский и Немирович-Данченко.
Факт № 53. Ольге Книппер было суждено пережить Чехова на 55 лет
После свадьбы Чехов и Книппер прожили вместе лишь шесть месяцев, потом Ольга Леонардовна отправилась в Москву - работать, а Антон Павлович остался в Ялте. "Если мы теперь не вместе, то виноваты в этом не я и не ты, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству",- писал Чехов жене.
Брак их продолжался до смерти Чехова 2 (15) июля 1904 г. Ольге Книппер-Чеховой было суждено пережить мужа на 55 лет, больше замуж она так и не вышла.
Ольга Книппер была первой из актрис, сумевшая передать на сцене образы чеховских женщин. Она участвовала во всех пяти спектаклях чеховского цикла МХТ (Аркадина, "Чайка", 1898; Елена Андреевна, "Дядя Ваня", 1899; Маша, "Три сестры", 1901; Раневская, "Вишневый сад", и Сарра, "Иванов", 1901; во всех этих ролях она была партнершей Станиславского).
Последний раз она вышла на сцену 15 марта 1950 года.
Факт № 54. Многие современники Чехова считали его творчество пессимистическим и даже упадническим
И современники Антона Павловича, и несколько последующих поколений называли его «Поэтом Сумерек», существовал даже термин - «чеховские настроения».
В 30-ые годы Михаил Зощенко, пытаясь переосмыслить природу чеховского творчества, писал: «Как же, однако, возникло это несправедливое, неверное представление о Чехове? Как могло случиться, что яркий замечательный художник, жизнерадостный, любящий людей, ненавидящий всякую несправедливость, ложь, насилие, фальшь, был признан каким-то мрачным гением, мизантропом, холодным и равнодушным художником?». По мнению Зощенко, причиной такого восприятия Чехова было "неверное понимание чеховского смеха" и манера критиков "смешивать художника с его персонажами".
Самого Чехова отношение к его творчеству как безыдейному и "упадническому" удивляло: «Напишут о ком-нибудь тысячу строк, а внизу прибавят: "А вот еще есть писатель Чехов: нытик..." А какой я нытик? Какой я "хмурый человек", какая я "холодная кровь", как называют меня критики? Какой я "пессимист"? Ведь из моих вещей самый любимый мой рассказ - "Студент". И слово-то противное: "пессимист"...», - говорил он.
Факт № 55. Чехов считал, что Станиславский «сгубил» его пьесу «Вишневый сад»
«Потрясён, не могу опомниться. Нахожусь в небывалом восторге. Считаю пьесу лучшей из всего прекрасного Вами написанного», - писал Станиславский Чехову после того, как получил его пьесу «Вишневый сад».
Сцена из спектакля МХТ "Вишневый сад" по пьесе Антона Павловича Чехова в постановке Константина Сергеевича Станиславского.
Чехов писал «Вишневый сад» в 1903-м году, находясь в Ялте из-за прогрессирующей болезни, работа над пьесой продвигалась тяжело – порой писателю приходилось работать в спальне, полулежа. «Все чаще я заставал Чехова в кресле или на диване, уже без книжек и газет в руках, и он впервые не избегал говорить о своей работе, а жаловался, как трудно ему дописывать и переписывать пьесу, - он мог делать это только урывками», - вспоминал лечащий врач Чехова И. Н. Альтшуллер. И все же к октябрю пьеса была завершена и отправлена в Москву.
На время репетиций и премьеры (она состоялась 17 января 1904 года, в день рождения Чехова) писатель приезжал в Москву. По воспоминаниям Ольги Книппер-Чеховой, «работа над "Вишневым садом" была трудная, мучительная, я бы сказала. Никак не могли понять друг друга, сговориться режиссеры с автором».
Дело в том, что сам Чехов видел "Вишневый сад" комедией (в письмах он предупреждал, чтобы у Ани не было "плачущего" тона, чтобы вообще в пьесе не было "много плачущих", еще из Ялты писал: "Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс..."), на сцене же МХАТа пьесу все равно ставили как трагедию, делали упор на ее "трагические" стороны.
Постановка Станиславского не понравилась Чехову. После премьеры он сказал в сердцах, что тот «сгубил» его пьесу, а потом обреченно прибавил – «ну, да ладно…». Сам Станиславский писал: «Мы осуждали себя за то, что не сумели, с первого же раза, показать наиболее важное, прекрасное и ценное в пьесе».
Факт № 56. Чехов называл Ялту своей «теплой Сибирью»
Последние годы жизни Чехова прошли в Ялте, куда писатель перебрался из-за обострившейся болезни. В конце 1898 года он купил участок земли, на котором посадил сад и построил дом по проекту архитектора Л.Н.Шаповалова.
Первое время с Чеховым в Ялту жили сестра Мария Павловна и мать Евгения Яковлевна.Лечащий врач Чехова И. Н. Альтшуллер писал: «Сестра его Мария Павловна, очень всегда заботившаяся о брате Антоне и духовно больше всех близкая ему, когда выяснилось положение, была уже готова покинуть Москву и переехать совсем в Ялту... Но после его женитьбы план этот по психологически понятным причинам отпал».
Чехов и Ольга Книппер поженились в 1901-м, и их разлука (Книппер играла во МХАТе и нечасто приезжала в Ялту) не могла не сказаться на душевном состоянии Чехова. Там же, в Москве, остались знакомые писателя, друзья, издатели, любимый им МХАТ. Город, где Чехов чувствовал себя словно в ссылке, он прозвал своей «теплой Сибирью».
Факт № 57. После смерти отца Чехову достался перстень с надписью «Одинокому везде пустыня», который он всегда носил с собой
Перстень с печаткой, где была выгравирована фраза «Одинокому везде пустыня», Павел Егорович заказал в молодости, ею он запечатывал свои письма. По легенде, увидев эту печатку, его отец, Егор Михайлович, решил – сына надо женить.
Уже после смерти Павла Егоровича перстень перешел к Антону Павловичу. «Припоминалась мне его печать, которой он последнее время запечатывал свои письма. На маленьком красном кружочке сургуча отчетливо были напечатаны слова: "Одинокому везде пустыня"», - вспоминала Лидия Авилова.
Факт № 58. К переводам своих произведений на другие языки Чехов относился скептически
Чехова начали активно переводить еще при жизни. «Давно уже переведен немцами. Чехи и сербы также одобряют. И Французы не чужды взаимности», - писал он.
В то же время к переводам на разные языки Чехов относился по-разному. На переводы на немецкий писатель смотрел скептически: «В Германии мы не нужны и не станем нужны, как бы нас не переводили», - считал он. В 1904-м году, когда «Чайка» и «Три сестры» давно уже переведены на немецкий язык, а «Вишневый сад» только переводился, но он был уверен, «что и там успеха иметь не будет, так как там нет ни биллиарда, ни Лопахина, ни студентов a`la Трофимов».
Примерно также дело обстояло с переводами на английский. На вопрос переводчицы Васильевой о том, в какой английский журнал послать переводы его рассказов, Чехов писал: «И мне кажется, для английской публики я представляю так мало интереса, что решительно все равно, буду ли я напечатан в английском журнале или нет».
Оптимистичнее Чехов смотрел на французские переводы своих произведений, которые он поощрял и за судьбой которых следил. «Мелкие рассказы, потому что они мелкие, переводятся, забываются и опять переводятся, и потому меня переводят во Франции гораздо чаще Толстого», - писал он.
Но в целом, как свидетельствуют его письма, сама практика перевода произведения на чужой язык не вызывала в нем энтузиазма. «Видел я много переводов с русского – и в конце концов пришел к убеждению, что переводить с русского не следует», писал он в 1902-м году.
Факт № 59. Был ли Антон Павлович верующим человеком, однозначно ответить сложно
Отец Чехова был очень религиозным человеком. В детстве Антон пел в церковном хоре, организованном отцом. Известно также, что Павел Егорович Чехов писал иконы.
Был ли Антон Павлович верующим человеком однозначно ответить сложно. Его биографы периодически доказывали абсолютно противоположные точки зрения. Отец Чехова воспитывал детей в суровом религиозном духе, возможно, это и стало причиной столь неоднозначного отношения Чехова к религии.
Однажды Чехов, услышав, как звонят к вечерне, сказал: «Люблю церковный звон. Это все, что у меня осталось от религии – не могу равнодушно слышать звон».
Факт № 60. Повесть «Степь» стала «переломом» в творчестве Чехова
Повесть «Степь» стала «переломом» в творчестве Чехова. Повод для создания «Степи» появился в декабре 1887 года, когда Короленко передал Чехову просьбу публициста Михайлова – написать для «Северного вестника» большую повесть.
Весной 1887 года Чехов путешествовал по Приазовью и побывал на родине, в Таганроге. Эта поездка, в которой он вспомнил собственное детство, и стала источником вдохновения при написании «Степи».
«Степь» Чехов написал всего за неполные пять недель, хотя не был связан ни сроками, ни объемом. В одном из своих писем он упоминал: «… начал пустячок для «Северного вестника»… Когда кончу, не знаю. Мысль, что я пишу для толстого журнала, и что на мой пустяк взглянут серьезнее, чем следует, толкает меня под локоть как черт монаха. Пишу степной рассказ». В письме родным он добавил подробности: «Главное действующее лицо у меня называется Егорушкой, а действие происходит на юге, недалеко от Таганрога».
По одной из версий повесть «Степь» стала первым произведением Чехова, которое он подписал своим полным именем, а не псевдонимом.
Критики и читатели хорошо приняли «Степь». Один из друзей писателя, Владимир Гиляровский, писал: «Прелесть! Ведь это же настоящая, настоящая степь! Прямо дышишь степью, когда читаешь».
Факт № 61. Чехов заметил у себя первые симптомы туберкулеза во время поездки на Сахалин
4 августа 1897 года в газете «Таганрогский вестник» было напечатано: «Одесские новости» сообщают следующие сведения о состоянии здоровья нашего известного беллетриста А. П. Чехова: «Признаки легочного заболевания обнаружились у А. П. Чехова минувшей зимой. В начале весны у него открылось значительное кровохарканье, сопровождавшееся повышением температуры, потами и другими симптомами беспощадного недуга. Врачи произнесли роковое слово «туберкулез»…».
Многие недоумевают, почему столь квалифицированный врач так долго не могу разглядеть у себя чахотки, симптомы которой давно наблюдал, почему не лечился, не обращался к специалистам. Из писем Чехова следует, что о своей болезни он знал и связывал начало заболевания с поездкой на Сахалин, когда у него «еще по дороге туда случилось кровохарканье», но считать себя больным не хотел.
«Лечение и заботы о своем физическом существовании внушают мне что-то близкое к отвращению. Лечиться я не буду», - писал он. Как врачу ему было ясно, что лечебный режим туберкулезного больного исключает творческую работу – во всяком случае, в тех формах непрестанного напряжения, как это было у него. Выбор делался вполне сознательный.
Факт № 62. Чехов отказался печатать собрание сочинений у Суворина, потому что в типографии теряли его рукописи
Судя по письмам Чехова, о том чтобы издать собрание своих сочинений, он начал задумываться еще в 1894 году. Этой идеей он поделился со своим другом и издателем Алексеем Сергеевичем Сувориным.
Осенью 1898 года, после возвращения Чехова и Суворина из-за границы, типография Суворина приступила к печати первого тома собрания сочинения Чехова, в который должно было войти более 70 рассказов.
Но позднее Чехов отказался от печатания своих сочинений у Суворина и заключил договор с другим известным книгоиздателем – Марксом. В письме брату Михаилу он объяснял причины своего решения так: «Полное собрание моих сочинений начали печатать в типографии (Суворина), но не продолжали, так как все время теряли мои рукописи, на мои письма не отвечали и таким неряшливым отношением ставили меня в положение отчаянное; у меня был туберкулез, я должен был подумать о том, чтобы не свалить на наследников своих сочинений в виде беспорядочной, обесцененной массы».
Для книгоиздательства А. Ф. Маркса Чехов отобрал лишь часть своих сочинений, заново отредактировав их тексты. Итогом этой работы стали 10 томов единственного прижизненного собрания сочинения писателя, которые вышли в период с 1899 по 1901 год.
Факт № 63. Договор с книгоиздателем Марксом оказался крайне невыгодным для Чехова
Переговоры с книгоиздателем Адольфом Марксом были начаты, по всей видимости, в конце 1898. 1 января 1899 г. Чехов пишет племяннику Фета В.Н. Семенковичу, ставшего посредником между Марксом и Чеховым: «Теперь насчет Маркса. Я был бы очень не прочь продать ему свои сочинения, даже очень, очень не прочь, но как это сделать? Продам все, кроме дохода с пьес».
Маркс до последнего момента колебался, и сделка постоянно висела на волоске. Во время переговоров произошел даже анекдот, чуть не расстроивший сделку. Чехов отправил Марксу шутливую телеграмму, в которой обещал прожить не более восьмидесяти лет. Но шутка не была понята, Маркс расценил это как серьезную опасность. По договору гонорар за новые вещи Чехова постоянно возрастал и через сорок лет должен был составить около 2000 рублей за лист.
По мнению одного из друзей Чехова, все сложности при заключении договора проистекали из того, что Маркс наслушался разговоров, что «в обычае русских писателей под конец своей деятельности сходить с ума и выпускать «переписку с друзьями» или переделывать Евангелие в таком роде».
Договориться сторонам удалось только когда Маркс внес в договор пункт, гласящий, что «Чехов предоставляет Марксу право отказаться от приобретения в собственность какого-нибудь из новых его произведений, если оно по своим литературным качествам будет найдено неудобным для включения его в полное собрание его сочинений». Пункт, оскорбительный для Чехова, но, тем не менее, договор был подписан.
Договор с Марксом, должен был избавить от необходимости думать о деньгах, о будущем, но оказался крайне невыгодным для Чехова.
Сам Чехов об этом говорил так: «Я своей рукой подписывал договор с Марксом, и отрекаться мне от него неудобно. Если я продешевил, то, значит, я и виноват во всем: я наделал глупостей. А за чужие глупости Маркс не ответчик. В другой раз буду осторожнее».
Факт № 64. У Чехова была целая «библиотека» записных книжек
Записных книжек у писателя было несколько – кроме четырех основных (первая из них появилась в 1891-м году), где «творческие» записи соседствовали с деловыми заметками, какими-то бытовыми вещами, у Чехова были дневник, адресная книжка, записная книжка с рецептами для больных, садовая книжка («Сад»), деловая, попечительская книжка и библиографические заметки.
«Чем больше вглядываешься в эти книжки, тем менее они кажутся застывшими. Постепенно открывается тихое и неутомимое движение записей, их тайная, богатая жизнь», - писал литературовед, автор книги «Записные книжки Чехова» З.С. Паперный.
Все свои книжки, заполненные «бисерно-мелким, убористым чеховским почерком», писатель держал в необыкновенном порядке. По особой схеме, как пишет Паперный, переносил записи из одной в другую: «Однако чеховское хозяйство не просто состоит из разных книжек. Оно связывается в целостную систему со своим внутренним "кровообращением". Записи не пребывают на разных полочках, но непрерывно движутся - переносятся из одной книжки в другую».
В свою первую, «творческую» книжку писатель заносил остроты, шутки, каламбуры, мысли и все, что могло бы пригодиться ему для будущих произведений, но этим не ограничивался. Иной ценитель прекрасного вздрогнет, читая, например, такие мирно соседствующие строки:
«Человечество понимало историю, как ряд битв, потому что до сих пор борьбу считало оно главным в жизни. Приехали в Вену. Stadt Frankfurt. Холодно. Понос»
Вторая и третья книжки – напротив, больше «деловые», но с вкраплениями творческих заметок. Многие из таких записей – что-то вроде костяков будущих произведений, точки, смысловые центры, которые впоследствии «раскручивались» (или так и оставались «лежать») в его рассказал, повестях и пьесах. Например: «Праздновали юбилей скромного человека. Придрались к случаю, чтобы себя показать, похвалить друг друга. И только к концу обеда хватились: юбиляр не был приглашен, забыли». Или: «Он оставил все на добрые дела, чтобы ничего не досталось родственникам и детям, которых он ненавидел».
Что касается четвертой книжки, то она появилась у писателя уже в конце жизни, и в нее он «сложил» неиспользованный материал, перенесенный из 1-й. Она – что-то вроде «оглавления будущего», тех задуманных вещей, который Чехов осуществить уже не успел.
Факт № 65. Дебютные рассказы Чехова журнал «Стрекоза» назвал «пустым словотолчением»
Первой публикацией Чехова, вероятно, был присланный им в журнал «Стрекоза» рассказ «Письмо к ученому соседу». В рубрике журнала под названием «Почтовый ящик», где печатались рецензии на присланные произведения, появилась заметка: «Москва, Грачевка, г. А. Че-ву. Совсем недурно. Присланное поместим».
«Произведение его называлось в рукописи "Письмо к ученому соседу" и представляло собою в письменной форме тот материал, с которым он выступал по вечерам у нас в семье, когда приходили гости и он представлял перед ними захудалого профессора, читавшего перед публикой лекцию о своих открытиях. Это появление в печати первой статьи брата Антона было большой радостью в нашей семье», - вспоминал брат Чехова Михаил Павлович.
А вот другие рассказы Чехова «удостоились» куда более обидных отзывов: «Грачевка, 3. Ап. Ч-ву. Несколько острот не искупают непроходимо пустого словотолчения». «Сретенка, г. А. Ч. Очень длинно и бесцветно… вроде… бумажной ленты, китайцем изо рта вытянутой».
Факт № 66. Чехов любил пошутить и однажды в шутку «убил» Бунина
О необыкновенном чувстве юмора Чехова вспоминали многие его современники. О чересчур серьезных людях он говорил: «если шуток не понимает – пиши пропало». Чехов смеялся над всеми и над самим собой, у него была настоящая страсть к озорству и всяческим мистификациям.
Иван Алексеевич Бунин вспоминал один случай: «Иногда он разрешал себе вечерние прогулки. Раз возвращаемся с такой прогулки уже поздно. Он очень устал, идет через силу, - за последние дни много смочил платков кровью, - молчит, прикрывает глаза. Проходим мимо балкона за парусиной которого свет и силуэт женщины. И вдруг он открывает глаза и очень громко говорит:
- А слыхали? Какой ужас! Бунина убили! В Аутке, у одной татарки!
Я останавливаюсь от изумления, а он быстро шепчет:
- Молчите! Завтра вся Ялта будет говорить об убийстве Бунина!»
Факт № 67. Чехов говорил, что "вылечил бы" князя Болконского
Известно, что Антон Павлович рассматривал некоторые страницы литературных произведений с медицинской точки зрения.
Так, в письме к Суворину Чехов писал: "Каждую ночь просыпаюсь и читаю "Войну и мир". Читаешь с таким любопытством и с таким наивным удивлением, как будто раньше не читал. Замечательно хорошо... Если б я был около князя Андрея, то я бы его вылечил. Странно читать, что рана князя, богатого человека, проводившего дни и ночи с доктором, пользовавшегося уходом Наташи и Сони, издавала трупный запах. Какая паршивая была тогда медицина! Толстой, пока писал свой толстый роман, невольно должен был пропитаться насквозь ненавистью к медицине".
Факт № 68. Чехову было «ужасно трудно» было писать «Трех сестер»
Пьесу «Три сестры» Чехов писал в августе – декабре 1900 года, специально для Художественного театра. Руководители МХАТа торопили Чехова. По словам Станиславского, судьба «художественников» «находилась в руках Антона Павловича: будет пьеса – будет и сезон, не будет пьесы – театр потеряет свой аромат».
Работа шла довольно тяжело. 16 октября 1900 года Чехов писал Горькому: «Ужасно трудно было писать "Трех сестер". Ведь три героини, каждая должна быть на свой образец, и все три – генеральские дочки!»
Уже передав пьесу в театр в декабре 1900 года, Чехов продолжал работать над ней, посылая добавленияи поправки.
Факт № 69. Первая постановка чеховских «Трех сестер» имела большой успех
Спектакль по пьесе Чехова «Три сестры» был впервые поставлен в Художественном театре в 1901 году.
Чехов принимал участие в работе над постановкой и в письмах давал советы актерам и Станиславскому. Ольге Книппер, исполнявшей роль Маши, он писал: «Не делай печального лица ни в одном акте. Сердитое, да, но не печальное. Люди, которые давно носят в себе горе и привыкли к нему, только посвистывают и задумываются чаще».
Исполнительнице Наташи, делавшей обход дома во втором действии, Чехов советовал в письме к Станиславскому, что «будет лучше, если она пройдет по сцене, по одной линии, ни на кого и ни на что не глядя, a la леди Макбет, со свечой…»
Постановка имела большой успех. Драматург Найденов писал об этой постановке: «…захотелось жить, писать, работать – хотя пьеса полна печали и тоски… Какое-то оптимистическое горе…» Горький тоже хвалил пьесу, в одном из писем Чехову он упоминает, что «Три сестры» идут изумительно. И даже Ленин, находившийся тогда в Мюнхене, в одном из писем спрашивал мать об этой постановке: «Что это за новая пьеса Чехова «Три сестры»? Видели ли ее и как нашли?»
Сам автор отзывался о постановке довольно скромно: «…"Три сестры" идут великолепно, с блеском, идут гораздо лучше, чем написана пьеса».
Факт № 70. Чехов не любил писать о своей жизни
«Вам нужна моя биография? - писал Чехов своему редактору в 1892 году. - Вот она. Родился я в Таганроге в 1860 г. ... В 1891 г. совершил турне по Европе, где пил прекрасное вино и ел устриц. Писать начал в 1879 году. Грешил и по драматической части, хотя и умеренно… Из писателей предпочитаю Толстого, а из врачей - Захарьина. Однако, все это вздор. Пишите, что угодно. Если нет фактов, то замените их лирикою».
Известно, что наблюдательный и тонко чувствующий жизнь Чехов о себе самом писать не любил. «Не могу я писать о себе самом», - писал Чехов и шутливо «признавался», что у него «болезнь» - автобиографофобия.
То же самое – и в дневниках, где Чехов на эмоции еще скупее, нежели в письмах к друзьям и родным. Например, о провале «Чайки» в Александрийском театре, который он переживал долго и мучительно и который стал, по мнению многих, причиной серьезного обострения его болезни, осталась лишь такая «сухая» такая запись: «17 окт. В Александрийском театре шла моя "Чайка". Успеха не имела».
Факт № 71. Однажды Чехов «угадал» в знакомом Станиславского самоубийцу
Необыкновенная наблюдательность Чехова и его внимание к деталям, без которых не могло бы быть его литературы, находили отражение и в повседневной жизни.
Например, К.С. Станиславский вспоминал такой случай: «Однажды ко мне в уборную зашёл один близкий мне человек, очень жизнерадостный, весёлый, считавшийся в обществе немножко беспутным. Антон Павлович всё время очень пристально смотрел на него и сидел с серьёзным лицом молча, не вмешиваясь в нашу беседу. Когда господин ушёл, Антон Павлович в течение вечера неоднократно подходил ко мне и задавал всевозможные вопросы по поводу этого господина. Когда я стал спрашивать о причине такого внимания к нему, Антон Павлович мне сказал:
– Послушайте, он же самоубийца.
Такое соединение мне показалось очень смешным. Я с изумлением вспомнил об этом через несколько лет, когда узнал, что человек этот действительно отравился».
Факт № 72 Семь лет «мелиховского сидения» наложили особый отпечаток на творчество Чехова
Музей-усадьба А.П.Чехова в Мелихове.
Усадьбу в Мелихово Чехов купил в 1892 году и прожил здесь до 1899. Брат писателя Михаил Чехов вспоминал: «… семь лет «мелиховского сидения» не прошли для него даром. Они наложили на его произведения этого периода свой особый отпечаток, особый колорит. Это влияние признавал и он сам. Достаточно вспомнить об его «Мужиках» и «В овраге», где на каждой странице сквозят мелиховские картины и персонажи».
По свидетельствам современников и мелиховских старожилов, село Уклеево (фигурирующее в повести «В овраге») во многом воспроизводит жизнь близких к Мелихову сел Крюково и Угрюмово. Например, в селе Угрюмове на поминках фабриканта Костикова дьячок съел всю икру, о чем долго потом помнили. Этот случай Чехов и воспроизвел в самом начале повести «В овраге», написанной им в 1900 году, уже после отъезда из Мелихово: «Село Уклеево лежало в овраге, так что с шоссе и со станции железной дороги видны были только колокольня и трубы ситценабивных фабрик. Когда прохожие спрашивали, какое это село, то им говорили: - Это то самое, где дьячок на похоронах всю икру съел…»
Факт № 73. У Чехова была целая армия горячих поклонниц, которых называли "антоновками"
За Чеховым постоянно следовали восторженные поклонницы, когда в 1898 году Чехов перебрался в Ялту, многие из них отправились в Крым за своим кумиром.
В январе 1902 года газета «Новости дня», цитата из которой приводится на сайте «Газетные старости», писала: «В Ялте, где живет А.П.Чехов, образовалась, по словам "Саратовского Дневника", целая армия бестолковых и невыносимо горячих поклонниц его художественного таланта, именуемых здесь "антоновками". Последние бегают по набережным Ялты за писателем, изучают его костюм, походку, стараются чем-нибудь привлечь на себя его внимание и т.д. - словом производят целую кучу нелепостей. Идеал этих безобидных существ весьма скромен: "видеть Чехова", "смотреть на Чехова"».
Факт № 74. Суворин открыл для Чехова все литературные двери
С Сувориным Чехов познакомился в декабре 1885 г., когда, по приглашению Лейкина, впервые приехал в Петербург. Алексей Сергеевич Суворин был этаким русским самородком - журналист, драматург и театральный критик, он пробился из самых низов, став весьма успешным коммерсантом и издателем.
Суворин сыграл немаловажную роль в дальнейшем литературном успехе Чехова, многие даже говорили, что именно он открыл для Чехова все литературные двери и даже поспособствовал получению им Пушкинской премии за сборник "В сумерках".
"Я был поражен приемом, - сообщал Чехов старшему брату 4 января 1886 года, - который оказали мне питерцы. Суворин, Григорович, Буренин... всё это приглашало, воспевало... и мне жутко стало, что я писал небрежно, спустя рукава".
По-видимому, тогда же, по настоятельному совету Григоровича, Суворин решил пригласить Чехова в свою газету.