3.2. Средства и уровни этического анализа.

Стремясь обосновать свое решение в той или иной ситуации, люди нередко апеллируют к некоторым этическим правилам. Если врача, назначающего пациенту анестезирующую инъекцию перед проведением операции, спросить, зачем он это делает, он может ответить так: «Не следует заставлять пациента терпеть боль, от которой его можно избавить». Данное высказывание – типичный пример этического правила, которое применимо к широкому кругу ситуаций, встречающихся в медицинской практике.

Другой пример. Допустим, человек подозревает, что у него может быть наследственная предрасположенность к серьезному заболеванию, например, болезни Альцгеймера, и просит провести ему генно-диагностическое исследование с целью установить наличие или отсутствие соответствующего генетического дефекта. Узнав об этом, администрация учреждения, в котором он работает, интересуется у врачей, каков результат анализа. Врачи, однако, отказываются раскрыть эту информацию, обосновывая свой отказ ссылкой на правило конфиденциальности (подробно о нем будет говориться в дальнейшем).

Сами этические правила нередко нуждаются в обосновании. Тогда апеллируют к обобщениям более высокого порядка – этическим принципам. Так, правило избавления пациента от излишней боли можно обосновать как частный случай, как следствие, вытекающее из принципа «не навреди» – одного из основополагающих и древнейших в медицинской этике и в медицинской практике в целом. Боль, испытываемая пациентом, – одна из конкретных форм вреда, и если врач, имеющий возможность не причинять боли, не делает этого, то он нарушает данный принцип. Правило конфиденциальности обосновывается как тем же принципом «не навреди» (понятно, что в нашем примере разглашение информации о диагнозе может нанести сильнейший удар по жизненным планам пациента), так и принципом уважения автономии личности.

Но и этический принцип не является безусловным, он сам должен быть обоснован, оправдан. Для этого необходимо обращение к этической теории. Теория – это еще более общее построение, в рамках которого принципы не только обосновываются, но и приводятся в систему, т.е. устанавливается соотношение, взаимосвязь принципов.

Чем дальше мы продвигаемся на пути от уровня конкретных решений и действий до уровня этической теории, тем большее место занимают специальные этические знания. В несколько упрощенном виде эту зависимость можно представить так. На уровне конкретных решений и поступков люди чаще всего действуют спонтанно, интуитивно, руководствуясь сложившимися стереотипами и прошлым опытом и даже не осознавая того, что их поступки подчиняются определенным этическим правилам. Однако уже на этом уровне возникают ситуации, требующие морально осознанного выбора, и тогда для обоснования выбора требуется апеллировать к этическим правилам, в которых в сконцентрированном виде содержится предшествующая, нередко многовековая практика решений и действий множества людей, оказывавшихся в сходных обстоятельствах.

Бывает, что и правила не позволяют найти приемлемый выход из ситуации, когда, скажем, требования двух правил противоречат друг другу. Для разрешения дилеммы, то есть конфликта между двумя правилами, необходимо обращаться уже не к правилам, а к принципам – на этом уровне мы впрямую задаемся вопросом о благе пациента и обнаруживаем, что заговорили на языке этики, что пользуемся одним из основных ее понятий. Принципы намного более универсальны, чем правила, и в любой системе морали их бывает немного. При этом обычно их бывает невозможно или затруднительно применять к конкретным ситуациям непосредственно; без таких промежуточных звеньев этического обсуждения, как правила.

На уровне принципов мы попадаем в область, находящуюся на границе между конкретными формами практики и этикой как наукой с ее основной составляющей – теорией. На уровне же этической теории, занимающейся синтезом, обоснованием и систематизацией принципов, мы оказываемся в сфере весьма специфического знания с характерными для него понятиями, методами и проблемами.