II. Брак – институт, договор, правоотношение

Институт брака относится к ключевым в семейном праве и семейном законодательстве. Брак может рассматриваться и в двух других качествах – как личное правоотношение между супругами и как юридический факт для иных семейных и несемейных правоотношений. Однако, несмотря на свое юридическое значение, брак не имеет своей дефиниции в семейном законе. Более того, по мнению большинства цивилистов, таковое определение нецелесообразно, так как брак имеет слишком много социальных характеристик, не подлежащих формализации. Тем не менее эти же цивилисты определение данного понятия дают в своих научных трудах – и эти определения вполне формализованы и сводятся к следующему набору признаков: 1) союз, соглашение, договор; 2) соблюдение определенных условий и порядка заключения; 3) цель – создание семьи, супружеской общности; 4) государственная регистрация. В законодательстве ряда стран (например, Республики Казахстан, Украины) дефиниция брака, напротив, закреплена. В обоих случаях (отсутствия или наличия последней) при констатации признаков брака существенных расхождений нет, что свидетельствует об излишней осторожности российской позиции. Актуальными являются также вопросы действительности брака, его прекращения разводом и юридической значимости фактических брачных отношений.

Все перечисленные ниже темы УИРС и НИРС раздела II могут быть объединены в указанные четыре блока: сущность брака; условия действительности супружеского союза; расторжение брака; фактический брак.

При исследовании сущности брака обратите внимание не только на споры вокруг уместности дефиниции брака в законодательстве и существенных его признаках, данную дефиницию составляющих, но и на различные концептуальные подходы к социальной природе супружеского союза: брак рассматривался и рассматривается как таинство, учреждение (института) особого рода, гражданско-правовая сделка, семейноправовой договор.

18

Наибольшую сложность представляет толкование семьи (семейной общности, супружеской общности как вида семейного союза). С одной стороны, создание семьи есть цель брака. С другой стороны, дефиниция семьи также отсутствует в российском законодательстве, что создает трудности в применении не только СК РФ, но и законодательства жилищного, социальнообеспечительного и др., при этом отдельные признаки семьи закреплены в различных нормативно-правовых актах, то же следует отметить и о понятии «член семьи». В этом плане законодательство стран ближнего зарубежья гораздо более определенно разрешает этот вопрос в семейных кодексах.

Отдельного осмысления требует гендерная сущность брака. В ряде европейских стран и некоторых штатах США в качестве законной версии рассматриваются однополые союзы – вплоть до уравнивания классического брака (союза мужчины и женщины) и однополых партнеров. Православная церковь, в отличие от католической, категорически отрицает подобную возможность, полагая гей-союзы и лесбийские партнерства болезнью или грехом. Столь разные подходы к проблеме предоставляют студенту возможность креативного поиска истины.

Условия заключения брака и основания признания его недействительным, как это ни покажется странным, не совпадают. Например, сокрытие будущим супругом ряда заболеваний дает права второму супругу требовать судебного признания недействительности союза, но не составляет первичного условия его заключения, так как взаимное осведомление жениха и невесты о состоянии своего здоровья есть рекомендация (благое пожелание), а не приказ, а медицинское освидетельствование перед браком – право, а не обязанность. Разумеется, указанный медицинский аспект проблемы требует размышления ее lege ferenda.

Небесспорен для российского общества принцип моногамии, так как национально-культурные традиции ряда регионов допускают полигамию.

Исследование пороков воли при заключении брака, на первый взгляд, вполне может опереться на классические представления о том цивилистики. Однако попробуйте напрямую использовать понятие заблуждения в сделке и поймете, что

19

надежность классики для брачного правоотношения обманчива. Даже фиктивность брака имеет существенные отличия от фиктивной сделки: фиктивный брак, с субъективной стороны, дифференцируется на односторонний и двусторонний; субъекты могут вступить в отношения, характерные для супругов, что юридически оздоровляет союз; различие между законным и фиктивным браком трудно уловимо: цель брака – создание семьи; нет такой цели – брак фиктивен; совместное проживание и ведение общего хозяйства для брака необязательно.

Правовые последствия признания брака недействительным, казалось бы, сводятся к двусторонней реституции. Однако исключения из нее (отсутствие последствий для правового статуса детей и существенно иные последствия для добросовестного супруга) существенно подрывают неумолимость ее действия. И если преференции для добросовестной стороны составляют цивилистическую традицию (впрочем, не во всех случаях действующую), то охрана интересов детей – традицию семейно-правовую.

Бракоразводное законодательство и бракоразводный процесс являются объектами систематических законодательных и правоприменительных экспериментов. Варианты решений находились в диапазоне от церковных судов (духовных консисторий) до преимущественно административной процедуры расторжения брака.

В настоящее время внедрена достаточно либеральная процедура – административная для бесспорных случаев без несовершеннолетних детей и судебная – для конфликтных, а также для ситуаций, сочетающих взаимное согласие на прекращение брака и необходимость решения вопросов об общих детях. Однако на этом дискуссии не завершились.

К числу активно обсуждаемых аспектов проблемы оптимизации бракоразводного законодательства прежде всего относится подведомственность дела. Споры почтиполяризировались. Одни ученые полагают не только целесообразной, но и правомерной административную подведомственность: свобода брака предполагает и свободу развода, в том числе и для одного супруга; если нет его воли на сохранение союза, брак мертв, – и требуется лишь констатация (регистрация) этой смерти; гражданско-процессуаль-

20

ная форма не располагает реальными возможностями как выявить действительные взаимоотношения супругов, так и способствовать сохранению семьи; интересы детей можно защитить в самостоятельном судебном процессе. Другие ученые полагают, что во всех случаях спорного развода и/или развода, обремененного общими детьми, необходимо сохранить судебную процедуру: свобода договора (а значит, и брака) не предполагает неограниченной свободы его прекращения, в частности, в одностороннем порядке,– требуется судебное решение; супруг или супруги нередко не осознают причин и характера своего конфликта и далеко не всегда реально стремятся к разводу; если гражданско-процессуальная форма не располагает возможностями к установлению обстоятельств дела, от нее следует отказаться и для решения других категорий юридических дел; этого, однако, не происходит, и вопрос так не ставится; решение судьбы общих детей (место проживания, алиментирование, воспитание), как и иных сопутствующих разводу проблем, целесообразно осуществлять в общем судебном процессе– конфликт супругов во всем многообразии лично-правовых и имущественных аспектов должен «сниматься» в полном объеме, а не многоступенчато (это даст экономию и психической энергии,и финансовой, и процессуальную экономию).

Совершенно не исследованным является право на расторжение брака – его содержание и адресат, в частности, высказаны предположения: 1)супруги спорят не о расторжении брака, а о причинах брачного конфликта, право же – очевидно; 2) право на расторжение брака– элемент брачной правоспособности;3) будучи преобразовательным притязанием, это право адресовано суду.

Все три гипотезы оспоримы. Попробуйте обосновать или опровергнуть данный тезис в полном объеме или частично.

С процессуальной стороны интерес представляют следующие аспекты проблемы оптимизации процедуры: 1) субъекты права на предъявление иска (в том числе позиция прокурора и органа опеки и попечительства); 2)ограничение гражданско-процессуальной правоспособности мужа; 3) интеграция бракоразводного процесса за счет соединения нескольких исковых требований; 4) мера судебного усмотрения;5) характер процессуальной активности суда.

21